Послышался звук подъезжающей машины. Гости замерли, прислушиваясь к легкому цоканью каблучков. Наконец дверь распахнулась, и в гостиную влетела Таська. Одна. С огромным букетом белых роз. Обвела всех торопливым взглядом, поздоровалась кивком и направилась в сторону Ника со словами:
– Я, как всегда, опоздала, вижу веселье в самом разгаре.
– Ага, – усмехнулась Марика, – только вот виновницы до сих пор нет. Прячется где-то наша королева больничной палаты, повелительница стальных уток. Не знаешь, где твоя Василиса Прекрасная потерялась?
Девушка звонко рассмеялась, довольная своей шуткой.
У Тимура перед глазами возникла белая, костлявая спина с глубокими воронками ран и реками крови, и появилось практически непреодолимое желание свернуть этой белобрысой твари шею. Сидит, скалит зубы, а сама пустышка-пустышкой, и сдохла бы, наверное, если бы ей пришлось пройти через то же, что и Чу. Парень досадливо покачал головой, отгоняя кровожадный порыв.
Тем временем Таська в недоумении остановилась и повернулась к Марике, потом обвела всех удивленным взором и рассмеялась.
– Не подскажешь, что тебя так веселит? – раздраженно поинтересовалась Марика.
– Вась, ты им так и не сказала? – давясь от смеха, спросила Таисия.
– Ну как я могла без тебя, – раздался лукавый голос из угла комнаты, – ты же хотела на их лица посмотреть.
Все как один обернулись и уставились на подругу Ника. Девушка по-прежнему сидела на подлокотнике, потягивала шампанское, задорно покачивала ногой и насмешливо смотрела на гостей.
В комнате повисла такая тишина, что было слышно, как где-то в коридоре жужжит муха.
Тимур во все глаза смотрел на Лисичку. Она – это Чу? Чучундра? Чудище болотное? Да не может этого быть! Та – серый заморыш, с огромными очками, а эта – красивая девушка с лукавыми глазками. Смотрел не отрываясь, не веря своим глазам, ища знакомые черты. Вот она привычным, знакомым жестом заправила за ухо прядь волос, потерла переносицу, как делала всегда, когда он косячил или вытворял какие-то глупости. Точно Васька!
– Ну у вас и физиономии, – во весь голос заржал Никита.
– Это шутка, да? – недоверчиво спросила Марика, наблюдая за тем, как Таська дарит цветы девушке с медовыми волосами.
– Что ты, – хмыкнула Наташка (или Васька?), – на самом деле мы поймали госпожу Чуракову, расчленили и закопали на заднем дворе. Теперь я за нее.
Еще с минуту стояла гробовая тишина, а потом комната взорвалась десятком голосов и дружным смехом. Все бросились к Василисе, наперебой поздравляя и что-то говоря. Девушка улыбалась, чуть склонив голову на бок, что-то отвечала на поздравления, принимала подарки.
Тимур, как и все остальные, прибывал в легком шоковом состоянии. Он-то ждал, что она вернется просто не такой тощей, более румяной и веселой. А тут такое!
Охр*неть можно! Вот тебе и Чучундра!
В этот момент их взгляды пересеклись. Он так и стоял, как каменный истукан, а Васька показала язык и отвернулась.
Наташа, твою мать!
Вся троица откровенно угорала над остальными.
Шутники, бл*, хреновы!
Кстати, об остальных. Всем понравилось то, как они провернули появление Василисы. Всем, кроме белобрысой.
Вот уж кто был вне себя, так это она. Ядовитым взглядом скользила по Василисе, рассматривая и недоумевая, как такое могло быть, злясь от того, как все вокруг восхищаются и прыгают вокруг заклятой подруги, еще совсем недавно бывшей серой убогой тенью.
Оторвавшись от созерцания Васьки, Марика бросила мрачный, решительный взгляд в сторону Тимура, от которого стало не по себе. Что бы она там не задумала, похоже, собирается провернуть это в самое ближайшее время.
Дальше вечер проходил весело, вся компания собралась в одну кучу. Никита отжигал по полной, Васька смеялась. Даже белобрысая улыбалась, с трудом удерживая на губах фальшивую улыбку.
Тимур искоса наблюдал за происходящим. Недоумевая, как он мог сразу не узнать в новой гостье Василису. Ведь повадки, жесты, мимика – ничего не изменилось. Все та же Васька… только красивая.
Спустя некоторое время она отделилась от толпы и направилась на кухню. Против воли, сам того не желая, пошел следом. Хотелось наедине сказать, что рад ее возвращению.
Застал Ваську, когда она задумчиво мыла руки, пытаясь что-то оттереть с ладоней.
– Поздравляю, – спокойно произнес, исподлобья глядя на нее, – Наташа!
Василиса улыбнулась и, бросив задорный взгляд через плечо, участливо поинтересовалась:
– Понравилось представление?
– Угу, – промычал, потирая подбородок, – давно себя таким идиотом не чувствовал.
– Это хорошо.
– Хорошо???
– Да. Теперь мы квиты.
– Поня-я-я-я-ятно. Это ты мне за бороду типа отомстила? – усмехнулся, сложив руки на груди.
– Ну, не все ж тебе надо мной глумиться, – она выключила воду и стала вытирать руки светлым полотенцем, еле пряча улыбку.
Как не пытался сдержаться, взгляд все равно изумленно ощупывал ее со всех сторон. Нет, ну надо же, лягушка Царевна! Как вообще вот ЭТО могло получиться из того, что тут уныло бродило по дому??? Подтянутая, фигуристая, ноги длинные, талия как у осы.
– Нравлюсь? – снисходительно поинтересовалась она, заметив его интерес, и покрутилась вокруг своей оси.
Тимур, не удержавшись, тихо засмеялся. Надо же, помнит тот их разговор. В прошлый раз этот же вопрос и с такой же интонацией задавал ей он, а теперь местами поменялись. Ладно, подыграем:
– Нет, не нравишься. Как оказалось, очки тебе загадочности добавляли.
Васька усмехнулась и покачала головой:
– Я их сохранила на долгую память.
– Я рад, что твои мучения закончились, – откинув все шутки в сторону, тихо произнес Тимур, – с возвращением.
– Спасибо, – севшим голосом ответила она, отводя глаза в сторону. Потом как-то не уверенно переступила с ноги на ногу и направилась к выходу, – к гостям пора возвращаться.
Тим отступил в сторону, уступая ей дорогу, а сам, пребывая в какой-то растерянной задумчивости, остался на кухне.
***
На экране какая-то непонятная муть. Кто-то кого-то пытается убить или напугать, или еще хр*н знает что. Вникать в суть происходящего нет никакого желания. Просто сидел, откинувшись на спинку дивана, стеклянным взглядом уперевшись в телевизор.
Спать давно пора идти, но сна ни в одном глазу. Голова тяжелая, мутная, мысли непонятные роятся, не давая нормально вздохнуть.
На часах уже глубоко за полночь, скоро два. А он до сих пор один дома. Все давно убрано и приведено в порядок, ничего не напоминает о веселом сборище. Никто не заставляет сидеть и ждать не пойми чего, но у него не получалось заставить себя идти в комнату, ложиться, закрывать глаза, засыпать. Поэтому просто сидел, механически переключая каналы, как робот.
Краем глаза уловил отблеск света со стороны аллеи. Обернулся и с каким-то внутренним негодованием увидел приближающиеся фары.
Надо же, возвращаются! Что ж не до самого утра загуляли?
Резко одернул самого себя, не понимая, откуда такой негатив. Ну, отправились они развлекаться. Что такого? Это их дело! Тем более, повод такой отличный. Васька от корсета избавилась. Явилась народу, да еще так феерически, с изюминкой.
Гнев чуть улегся, но совсем не исчез, лишь притих, затаился.
Выключив телевизор, поднялся на ноги, отнес на кухню пустой стакан и вернулся обратно, как раз вовремя, чтобы застать появление Василисы и Ника.
Привалившись боком к стойке, наблюдал, как дверь распахивается широким жестом, и внутрь вваливаются они. В обнимку, с диким смехом, мотаясь из стороны в сторону.
Пьяные, что ли?
Присмотрелся. Так и есть! Никита еще вроде ничего, а вот Васька вообще в ноль. Похоже, если бы верный друг ее не держал, то она бы благополучно стекла на пол.
Лазарев первым заметил мрачного Тимура.
– Чу, смотри-ка, твой подопечный нас сейчас взглядом испепелит, – ухмыльнулся он, поудобнее перехватывая девушку за талию, не давая ей повалиться, – я уже боюсь!
Василиса только тут заметила Тима, на секунду замерла, рассматривая его, а потом, выпутавшись из рук Никиты, сделала шаг к нему и беззастенчиво потрепала по щеке:
– У-у-у-ути, сердитенький какой!
Тимур изумленно смотрел не нее, а потом перевел вопросительный взгляд на Лазарева:
–???
– Кто же знал, что ее после корсета в хлам развезет от пары бокалов, – тот лишь беспечно развел руками.
Василиса тем временем, сопровождаемая их удивленными взглядами, пошатываясь, направилась к дивану. Провела руками по подушкам, бормоча себе под нос:
– Мой маленький, мой хорошенький, мой любименький. Они вот издевались над нами, а я все равно тебя не брошу даже сейчас!
– Вась, что это ты тут, родная моя, удумала? – Никита тоже не особо твердым шагом бросился за ней, поймав в тот момент, когда девушка уже попыталась устроиться и прикрыть глаза.
– Я спать хочу! – пробубнила она, отталкивая от себя его руки.
– Отлично, но не здесь. Идем в комнату!
– Не-а, – притянула к себе большую подушку.
– Идем! – недолго думая, Лазарев подхватил ее поперек талии и потащил прочь.
– Пусти меня! – Васька неуклюже попыталась вывернуться из медвежьего захвата, – я на диванчик хочу, мой миленький!!!
– Васька! Какой, на фиг, диванчик?! А ну не буянь! Все, тебе спать пора! – не обращая внимания на ее вопли и сопротивление, Никита поволок ее в сторону комнаты.
Возможно, это и не составило бы ему труда, если бы сам был в нормальном состоянии. А так получалось: шаг вперед, два назад да еще и в стороны мотает.
– Может помочь? – с сомнением спросил Тимур, наблюдая за ними.
Василиса, услыхав его голос, остановилась и развернулась к нему лицом. Резко, рывком, так что мотнуло на полкоридора, и если бы не крепкие руки Ника, удержавшие в вертикальном положении, расползлась бы она по полу.
– Тиммка! Иди-ка сюда. Я с тобой поговорить хочу!
– Нет, не хочешь, – Никита обреченно закатил глаза и, покачав головой, потащил ее дальше по коридору.
– Хочу! – она сердито топнула ногой, – мне с ним надо обсудить кое-что о-о-очень важное!
– Ничего не надо тебе с ним обсуждать! Сейчас наговоришь хр*н знает чего, а завтра придется краснеть и оправдываться! Все, угомонись.
– Нет, я с ним должна поговорить, – она попыталась оттолкнуть парня, но он лишь крепче ее перехватил.
– Ты спать хотела! Вот и идем! Не приставай к человеку!
Человек тем временем привалился плечом к косяку и исподлобья наблюдал за сладкой парочкой, из последних сил удерживая себя в руках.
Его не волновало то, в каком виде она вернулась домой. Скорее забавляло. Надо же, всегда умная-разумная, а тут на тебе, в полную стельку. Лопочет чего-то, мотается, пытается строить из себя серьезную даму. Забавная зверюшка.
Не волновало и ее пьяное желание поговорить с ним. Хочет? Нет проблем, поговорим на любую тему. Хоть насчет мирового заговора, хоть насчет того, есть ли у пингвинов колени. Любой разговор на ваш вкус.
На все это ему было плевать.
А реально волновало только одно. Эти двое опять собрались спать вместе? И следом мысль: а вот не по х*ру ли мне? Судя по урагану внутри – совсем не по х*ру. И от этого злился еще больше, не понимая, что за д*рьмо на него накатило.
Лазарев тем временем дотащил Василису до комнаты, боком толкнул дверь и запихал девушку внутрь, сам зайдя следом. Тимур, словно каменное изваяние застыл, не в силах сдвинуться с места, только кулаки сжал в карманах так, что костяшки хрустнули.
Послышалась какая-то возня, голоса, и через минуту Ник появился в коридоре, но уходить к себе не стал. Остался у дверей Василисы, отступив лишь на несколько шагов в сторону, и уперевшись рукой в стену. Было видно, что чувствует себя немногим лучше, чем Чу.
– Хорошо погуляли? – холодно поинтересовался Тим, и не думая скрывать недовольство в голосе. Зачем, Лазарев в таком состоянии, что все равно ничего не поймет.
– Да, полный п***ц! Давно я так не напивался, а тут на радостях оторвался, – хмыкнул Никита, прислушиваясь к тому, что у нее происходило.
– Так иди и отсыпайся, – настоятельно порекомендовал Тимур, еле удерживаясь от того, чтобы за шкирку не уволочь его в другую комнату.
– Сейчас! – Ник поднял указательный палец. – Пара секунд. Вот только кое-что сделаю и сразу пойду.
– Что?
В этот момент Васькина дверь открылась и появилась взлохмаченная хозяйка, которая, не заметив стоявшего чуть поодаль Ника, на цыпочках воровато кралась вперед, за каким-то прижимая к груди свои туфли на высоченных каблуках.
– Вот что! – Никита ответил на вопрос Тимура, победно указав на нее.
Услыхав над ухом его голос, Василиса вздрогнула и с визгом ринулась обратно.
– Чу, блин! Я все равно не дам тебе бродить по дому! Ложись спать! Чтобы я носа твоего до самого утра не видел! Чего ты там бубнишь? Ложись, давай! Или мне тебя самому раздевать и под одеяло укладывать? Я могу, ты же знаешь!
Я тебе, бл*дь, раздену!
Сам опешил от внезапной вспышки гнева. Нахмурившись, пытался понять, откуда такой кровожадный порыв. Нахмурившись, снова еще крепче сжал кулаки, пытаясь обуздать ненужные эмоции и привести мысли в порядок.
Никита, тем временем, стоял в дверях в Васькину комнату, упираясь широко расставленными руками в косяк, и командовал:
– Брось ты эти туфли! Брось! Ну, не на стол же! На пол! Молодец! Все, залезла под одеяло, закрыла глаза. Я сказал, закрыла глаза! Только попробуй еще раз высунуться – получишь! Как с маленькой, ей Богу!
Наконец, Лазарев, удовлетворившись своей работой, довольно кивнул и закрыл дверь. Тяжело вздохнул, тряхнул головой, потер ладонями глаза и направился к себе со словами:
– Вот теперь с чистой совестью можно идти спать. Под пристальным взглядом недовольного Тимура добрел до своей комнаты, со второго раза справился с дверной ручкой, распахнул дверь и сделал шаг внутрь, но на пороге остановился, и вполоборота развернувшись, произнес, не скрывая откровенной насмешки, – можешь не пытаться испепелить меня своими черными глазищами. Не выйдет! И да, погуляли просто отлично!
Ах ты, с*ка прозорливая!
***
На следующий день проснулся поздно. Может из-за того, что вчерашний вечер тоже не на сухую провел, а может по причине того, что до самого утра не мог глаз сомкнуть, лежа в своей постели и пережевывая непонятные самому себе мысли.
Хозяйка эта, будь она не ладна, из головы все никак не шла, со своим чудесным преображением. Нет, он прекрасно помнил рассказы отца о том, что в корсете становишься сушеным как мумия, изнеможенным, но к таким вот изменениям оказался совершенно не готов.
В голове просто не укладывалось. Как из той сушеной мартышки могла получиться вот такая привлекательная девочка с хитрыми глазками.
А глаза-то вообще какие! Огромные! Это что же у нее за очки такие были, раз казалось, что эти глазищи не больше бусины?
Как же ей, наверно, было хр*ново подходить каждый день к зеркалу и видеть вместо привычного отражения бледную измученную тень. Не удивительно, что вечно такая расстроенная бродила, грустная. Тут дело не только в боли постоянной было, но и в страхе остаться такой навсегда.
М-да. Что тут скажешь. Квиты. Как у нее тогда физиономия вытянулась, когда заставила его побриться и привести себя в порядок, так и он в этот раз завис с открытым ртом, не веря своим глазам. Отыгралась. И Наташку эту выдумали специально для него, не иначе, чтоб не догадался раньше времени, что это за гостья такая с Никитой сидит и потешается над всеми. Молодцы! Все молодцы. И Тайка эта, коварно поглядывающая в прошлый раз в его сторону, и Никита. Ну, этот вообще полный пизд*ц. Неделю бок о бок провели, и хоть бы словом обмолвился, намекнул, какой сюрприз ожидает.