Кстати, о Никите. Вот теперь все встало на свои места. Что, как и почему.
Не было рядом с ним никакой серой мышки! Была хитрая веселая лиса, с которой они отлично смотрелись вместе. Один – самодовольный самец с вечной усмешкой на наглой морде и вторая – фигуристая самочка, прекрасно знающая себе цену. Отличная пара, странно, что не удержались вместе. Хотя, может не все и закончено. Им явно друг с другом хорошо и весело. Друзья, говорите? Видел он таких друзей, и не раз.
Вот не наплевать ли? Раздраженно поднялся с кровати, умылся и покинул комнату.
С кухни донесся легкий шорох, заставив его подобраться и стиснуть зубы. Уже догадываясь, кого там увидит, отрывистым шагом вывернул из-за угла.
У окна стояла Василиса в длинной, до середины бедра, растянутой, застиранной футболке, сползавшей с одного плеча. Наряд, по-видимому, достался в наследство от отца.
Небрежно заколотый хвост уныло съехал на бок. Она стояла и жадно большими глотками пила воду, удерживая стакан дрожащей рукой.
Услыхав шаги, обернулась и подняла на него несчастные-пренесчастные глаза.
– Хр*ново? – с деланным участием спросил Тимур, чувствуя, что снова начинает закипать.
Она лишь кивнула, тут же зажмурившись от неосторожного движения, и снова потянулась за водой.
Молча, опасаясь, что скажет чего-нибудь лишнее, ненужное, подошел к холодильнику, скользнул по его содержимому быстрым взглядом и достал несколько банок. Намешал ингредиенты в пропорциях, оставшихся в памяти со времен свободы, добавил воды и все перемешал. Раньше такой коктейль ему отлично помогал в минуты тяжкого похмелья.
– Что это? – голос тихий, наполненный неземного страдания.
– Пей, полегчает! – чуть ли не насильно всунул стакан ей в руки и отошел к столу.
Василиса с сомнением рассматривала неприглядное содержимое, потом решила поверить ему на слово и отпила несколько глотков.
– Фуууу, гадость какая! – ее аж передернуло.
– Пей, – снова повторил он, не глядя в ее сторону, – эта бурда реально помогает.
С тяжелым вздохом Васька снова поднесла стакан к губам и, скривившись, выпила почти половину, после чего подошла к стулу и тяжело опустилась на него.
Тимур по привычке начал заниматься завтраком, время от времени бросая на нее косые взгляды. Сначала сидела, уперевшись обоими локтями на столешницу и разминая пальцами виски, потом одной рукой подперла щеку и прикрыла глаза, а затем вообще положила руки на столе и уткнулась в них носом, не подавая признаков жизни.
Что перепила, деточка? Дорвалась после длительного воздержания?
Непонятно почему, но эта ситуация раздражала его все больше и больше, и ничего с этим не получалось сделать. Просто стоял и бесился, не в состоянии себя сдержать.
Вскоре на кухню выполз и второй участник вчерашнего дебоша. Помятый, сонный, взгляд мутный, на голове шухер, футболка наизнанку. Тоже хорош, ничего не скажешь.
Мрачно посмотрел на Тимура, потом перевел взгляд на Ваську. Молча взял ее полупустой стакан и в два глотка все выпил, под конец закашлявшись:
– Это что за д*рьмо такое?! Чуть не вывернуло, на хр*н!
– Коктейль собственного производства, называется "Радостное утро печального алкоголика", – огрызнулся Тим.
– Глумишься или завидуешь?
Скрипнув зубами, проигнорировал последний вопрос, снова отвернувшись в сторону.
– Васька, просыпайся! – Никита тряхнул ее за плечо.
Она промычала что-то невразумительное, с трудом подняла голову, сдув с лица прядь волос, осоловевшим взглядом осмотрелась по сторонам, и кряхтя, приняла вертикальное положение:
– Лазарев, я тебя ненавижу!
– С чего это? – пробубнил он, усаживаясь напротив.
– Ты меня напоил!
– Даже так? Кто, по-твоему, у тебя вчера бокал за бокалом отнимал, спасая от излишков спиртного?
– Угу, и сам в результате упился?
– Неважно! Домой тебя кто тащил, чуть ли не на закорках?
– Уж не преувеличивай! Я сама прекрасно шла.
– Коне-е-ечно, – протянул он, – вон у Тимурки своего поинтересуйся, как ты тут сама шла.
Она бросила в его сторону смущенный взгляд и порозовела.
– Да ты не заливайся, не заливайся румянцем, ни к чему это! – продолжал глумиться Никита. – Тебе еще повезло, что я вчера не дал тебе с ним поговорить, хотя ты отчаянно порывалась это сделать. Вот бы после чего краснеть пришлось не по-детски! А так, обошлись только фразой "у-ти, какой сердитенький"!
С тихим стоном уткнулась в свои ладони, пытаясь скрыть смущение:
– Я не ожидала, что меня так накроет.
– Забей, никто не ожидал, просто корсет хитрый оказался.
– Тим, сделай кофе, пожалуйста, – жалобно попросила она, – может, полегчает.
– И мне.
Молча сделал, что они просили. Отрывисто, чуть ли не с грохотом поставил две кружки кофе на стол.
– Спасибо. Ты чего сегодня злой какой? – подозрительно поинтересовалась Василиса, обхватывая кружку подрагивающими пальцами.
– Нормальный! – резче, чем нужно ответил он и отошел.
– Я тебе потом скажу, почему его ломает, – хмыкнул Никита, смерив его насмешливым взглядом, – когда вырастешь.
Вот козлина! Метнул в его сторону взгляд, преисполненный ледяной ярости, и отвернулся.
Васька ничего не поняла, лишь пожала плечами и принялась за кофе, стеклянным взглядом уперевшись в стену. Спустя некоторое время встрепенулась и хитро взглянула на друга:
– Ты мне так и не объяснил. Куда ты вчера в самом начале пропал в клубе. И вернулся потом с помадой на одной щеке и красным отпечатком ладони на втором? Как ты умудрился так быстро бабенку найти? Даже для тебя пятнадцать минут – это чересчур малый срок. Да еще и так, чтобы по морде получить. Явно кто-то свой был! Колись! Ты уже и на Ви Эйре успел начудить?
– Ну… – Лазарев чуть сконфуженно потер шею, пытаясь подобрать слова, – я… это… Пфф.
– Я тебе потом скажу, куда и с кем он уходил, – не сдержался Тимур, в точности копируя фразу Ника, – когда вырастешь.
Лазарев с тихим шипением склонил голову и чуть заметно покачал ей.
– Ладно. Уел. Один – один, – согласился, слегка усмехаясь, – учти, я все записал.
– Поздравляю.
Василиса переводила растерянный взгляд с одного на другого, а потом подозрительно поинтересовалась:
– Ребят, я вам случайно не мешаю? У меня такое чувство, что вы тут о чем-то своем беседуете, а я как бы и не при делах. Может, просветите?
– Ага, обязательно! Когда вырастешь! – чуть ли не хором ответили они.
Василиса недовольно поджала губы и снова уткнулась в кружку кофе, ворча что-то относительно того, что все мужики одинаковые.
Глава 2
Дальше завтрак проходил в полнейшей тишине. Никита флегматично рассматривал содержимое своей тарелки и, похоже, размышлял о вселенских проблемах. Тимур колдовал у плиты и, судя по резким движениям, по-прежнему на что-то злился. Я же мечтала просто поспать. Стечь со стула на пол, свернуться в клубочек и заснуть. И пусть через меня перешагивают, спотыкаются о мое почти бесчувственное тело. Плевать.
В голове мутной пеленой растекалось похмелье, отдавая горьким привкусом во рту, звоном в ушах и слабостью. Каждое, даже самое незначительное, движение заставляло морщиться, вызывая шторм где-то в желудке.
Не думала я, что вчерашнее веселье так закончится. Ох, не думала. Мне казалось, что от пары-тройки бокалов шампанского ничего не будет, и в результате бездарно напилась. Вот они отголоски корсета и лекарств, которыми травилась последние месяцы.
Наложилось одно на другое и вышло мне боком.
Ладно хоть Лазарев на чеку был и не позволил окунуться во все тяжкие, заботливо отбирая стакан за стаканом. Подняла мутный взгляд на друга и хмыкнула. Бедняга, ему тоже хреново. Допомогался, спаситель мой.
Еда не вызывала никакого воодушевления. Учитывая тот факт, что мой персональный ад закончился, и теперь я не должна насиловать себя, наедая килограммы, просто отодвинула тарелку в сторону.
Реакция последовала незамедлительно. С обеих сторон. По спине полоснуло горячим взглядом, а Никита по привычке грозно произнес:
– Чу, опять? Ешь давай! Или силой кормить будем. Тимур подержит, а я запихивать буду.
– Ха! – фыркнула, поднимаясь из-за стола. – Все, няньки, уймитесь! Я теперь хочу – ем, хочу – не ем.
Ник открыл было рот, но потом нахмурился и махнул рукой.
– Черт, – пробасил, тоже поднимаясь на ноги, – я и забыл, что тебя починили.
Я направилась прочь с кухни, оставив обоих парней за спиной. Все мысли были заняты эротическими фантазиями на тему: "Я и мягкая постелька".
Похоже, я стала лежебокой! Настоящей, махровой. Ладно, сегодня спишем на похмелье, а с завтрашнего дня начну бегать по утрам. Ну, или послезавтра. Или с понедельника. Следующего. В общем, как пойдет.
Когда прошла половину коридора, услышала хрипловатый голос Лазарева:
– Не торопись, Вась. Пойдем, поговорим.
– Я спать хочу, – простонала, понуро свесив руки по бокам и запрокинув голову к потолку, всем своим видом демонстрируя вселенскую грусть-печаль.
– Вот сейчас поговорим, и поспишь, – поравнявшись со мной, небрежным дружеским жестом приобнял за плечи и настойчиво потянул к двери в свою комнату. С тяжёлым печальным вздохом я сдалась и позволила ему себя увести. Тем более, душу грела мысль, что у него тоже есть кровать. Мне сейчас любая горизонтальная поверхность в радость. Пусть вещает, что хочет, как хочет, а я пока подремлю.
Мне показалось, что Ник с трудом сдерживал усмешку. Что его так развеселило – непонятно. Наверное, думает о том, какая я чудесная в это прекрасное похмельное утро.
Оказавшись в его комнате, не стала терять времени даром и тотчас завалилась поверх пестрого покрывала, притянув к себе единственную подушку.
– Чу! – Лазарев недовольно сложил руки на груди. – Сначала говорим, а потом ты спишь!
– Угу, – уже сквозь полудрёму ответила ему, – вещай, я вся во внимании.
– Во внимании она, – проворчал Ник, устраиваясь рядом, – подушку отдай!
– Фигу! – обхватила ее руками покрепче и блаженно вздохнула.
Он что-то пробубнил о наглости человеческой, если честно, слова не нашли отклика в дремлющей душе, и я с легкостью от них отмахнулась.
– Вчера, пока тебя ждали, приехала твоя разлюбимая подруга.
– Таська? – пробубнила сквозь подступающий сон.
– Нет. Марика.
– Она мне не подруга, – пыхчу, не разлепляя глаз.
– Васенька, это ирония была, – насмешливо произнес он, и мне нестерпимо захотелось толкнуть его в бок, но руки-ноги не слушались.
Никита тем временем улёгся на живот и упёрся подбородком на сложенные перед собой руки.
– Эта звезда пристала к твоему Тимуру, – ворчать уже и не пыталась, только протестующе замычала, услыхав слово "твоему". Друг даже не обратил внимания, задумчиво продолжив, – она с видом царицы несла какой-то бред. Если честно, особо и не слушал, но вот одна фраза всё-таки насторожила.
– М-м-м-м? – снова мычу, тем самым выражая свою крайнюю заинтересованность.
– Она заявила, что ты все равно не сможешь удержать его при себе, потому что есть законный способ вернуть его обратно.
О как! Глаза сами непроизвольно распахнулись.
– Что за законный способ?
– Понятия не имею, – он пожал плечами.
– Может блефует? – чувствую, как внутри расползаются темные волны подозрения.
– Вась, не похоже. Я ее плохо знаю, но по жестам, мимике, интонации она походила на человека, который уверен в своих словах.
Сказать, что меня это напрягло – значит ничего не сказать. Что могла придумать эта блондинистая змея, я даже предположить не могла. Черт, неужели есть лазейка?
Проснувшийся страх потерять Тимура сплелся с яростным желанием поехать к ней домой и повыдирать все косы, чтобы неповадно было к нам соваться. Как же надоела эта озабоченная мартовская кошка, переходящая все рамки в своём стремлении добраться до Тимура. Моего Тимура!
– Ты давай спи, а я, пожалуй, пока почитаю, что есть в законодательстве Ви Эйры по рабству. Планшет твой где?
– В моей комнате на столе.
– Пойду возьму, – неторопливо поднялся на ноги и побрел к выходу. Правда через несколько шагов остановился и приподнял ближе к глазам край футболки, – и ведь ни один паразит не сказал, что наизнанку!
Недолго думая, через голову стащил футболку, вывернул и уже было собрался одеть обратно, но в последний момент ухмыльнулся и отбросил ее в сторону, на кресло.
Надо же, жаркий какой!
Перевернувшись на спину, уставилась рассеянным взглядом в потолок, мыслями возвращаясь к вчерашнему дню. К тому, с каким трепетом сидела в салоне, пока мастер колдовал над прической и макияжем. Настолько срослась с образом сушеного абрикоса, что просто млела, рассматривая своё нормальное отражение в зеркале. Это непередаваемое ощущение эйфории, триумфа от того, что все на месте, все вернулось на круги своя. А ещё трепет от мысли, что предстану в нормальном виде перед Поросёнком, который считает, что я на женщину нормальную не похожа.
К дому подъезжала на такси, уже не в силах сдержать дрожь предвкушения. Мне до замирания сердца хотелось увидеть именно реакцию Тимура, не гостей, Марики, а именно его.
Никита встретил белозубой улыбкой и хитрым взглядом, представил меня остальным, как некую коллегу Наташку, попутно опустив Марику. А я стояла и боялась шелохнуться, боялась посмотреть в сторону единственного человека в этой комнате, чье мнение действительно было важным для меня.
Когда с Никитой подошли к нему ближе, еле сдерживалась, чтобы не дрожать, не начать нервно заламывать руки и грызть ногти. Тимур встретил спокойным взглядом из разряда "ну и?".
Не узнал.
Не понял, что девушка перед ним и Василиса Прекрасная – это один и тот же человек. Меня окутали двоякие чувства. С одной стороны азарт игривый, а с другой – чуть заметное разочарование. Наверное, все-таки ожидала, что он с первого взгляда поймет, что это я, схватится за сердце от неописуемого восторга.
Не схватился. Занимался своими делами, не обращая внимания на присутствующих. Время от времени перехватывала его непонятный взгляд в сторону компании или нас с Никитой. В этом взгляде много всего намешано: и тоска, и еле скрываемое раздражение. Понимаю, что ему хочется уйти, чтобы не видеть веселящихся свободных людей.
Ничего, Тимур, терпи, немного осталось. Два месяца. Ты и не заметишь, как они пролетят. Раз – и свободен.
Именно тогда в голове будто перемкнуло. У меня родилась шальная идея, которая моментально захватила. А что если я ему ни слова не скажу о скором освобождении? А в день, когда произойдет дезактивация чипа, и все оковы спадут, сделаю ему сюрприз? Я даже представила, как изумленно вскинет на меня темный взгляд, не веря своему счастью.
А потом… Потом он уйдет, будто никогда его и не было.
Горько. Но эта горечь имеет светлый привкус, поэтому, улыбаясь, нет-нет да и кидала быстрый взгляд в его сторону.
Потом словно маленький ураган появилась Таисия с белыми розами, моими любимыми. Увидев меня, растеклась в задорной улыбке и со всех ног бросилась вперёд.
Остановила ее Парика своим желчным:
– Ну и где наша королева стальных уток?
Вот тварь! Я вся подобралась, тут же почувствовав, как Лазарев, осаживая, крепко сжимает руку.
Таська уставилась на меня огромными глазами, не понимая, что происходит. Я же, взяв себя в руки, заговорщицки ей подмигнула. Вот радости было у подруги, когда она сама всем раскрыла глаза на правду!
Тишина. Всеобщий шок. А потом будто плотину прорвало. Все заговорили хором. Голоса слились в единый поток, так что отдельных слов и не разобрать. Марика, мне кажется, чуть своим же ядом не захлебнулась, с трудом удерживая силиконовую улыбку, больше похожую на оскал.
Я тоже улыбалась, только искренне, наслаждаясь моментом. Но взгляд упрямо возвращался на Тима.