Андрей засиживался у нее до полуночи, а иногда и до часа, потом заказывал такси, целовал в щечку и уезжал. Только в душном салоне такси на него наваливались усталость и воспоминания о завтрашнем тяжелом утреннем подъеме.
В тот вечер он остался у нее дома в первый раз.
Она взяла его за руку и, не снимая полотенца, повела в зал, где обычно устраивала свои выступления. Странно, только тогда он заметил, что пол здесь застелен мягким пушистым покрытием, гревшим голые ступни ног.
Она снимает полотенце с плеч и обматывает вокруг своих бедер.
Две пары стекол с дистанционным приемом сигнала в ее руках. Одну пару она надевает на себя, другую дает ему.
Пустота, белая пустота виртуального конструкта, пространства без времени. Он чувствует только прикосновение ее рук, но не видит и не слышит ее. Она прикасается к нему в реальности, но здесь, в белой пустоте, нет никого. Андрей слышит странный звук. В нескольких субъективных метрах перед собой, на фоне пустоты он видит зеркало и в нем – себя и ее руки, призрачные контуры пальцев, которые гладят и ласкают его. Он одет в длинный демисезонный плащ. Под плащом – хороший темно-серый костюм, голубая рубашка и галстук. Тонкие контуры рук продолжают гладить его, и начинает кружиться голова. Изображение в зеркале противоречит тому, что он чувствует сейчас. Оля нагибается и что-то говорит ему. Он не разбирает, что, но видит, как прозрачные руки разматывают пояс плаща и снимают сам плащ, бросая его куда-то в бледную пропасть, расползшуюся во все стороны. Узел красиво завязанного шелкового галстука слабеет. Еще несколько движений, и он сползает к ногам. Туда же падают и исчезают в белой пустоте пиджак и свежевыглаженная рубашка. Пояс с пряжкой Hugo Boss превращается в полотенце, намотанное вокруг его бедер. Зеркало исчезает. Исчезают и полупрозрачные кисти рук без тела. Вместо них появляется Оля. На ней нет ничего, глаза смотрят озорно и внимательнее, чем обычно.
Были и другие ночи, без подключки, на цветных простынях, раскрашенных в модернистском стиле: светло-желтые квадраты на синем фоне. Каждая по-своему незабываемая.
Одна вещь осталась для него непонятной. Оля любила штуки с раздеванием, только если они подрубались к наложению. Это был почти ритуал. Когда они любили друг друга “по-дедовски”, она предпочитала сразу прыгнуть голой в кровать и побыстрее перейти к активной фазе. Ласки в реале, кажется, интересовали ее мало. Странная заморочка, думал он тогда, но ему встречались и более странные вещи.
***
Андрей увидел его периферийным зрением. Ритмично раскачивающийся метроном среди хаотично снующей толпы. Он двигался медленно и осторожно, как пьяный, который делает вид, что все в порядке, когда видит пару патрульных ментов. Неопытные милиционеры, из тех пацанов, что только дембельнулись из армии, действительно принимали транзов за пьяных. Несмотря на все инструкции и предупреждения. Они забывали об этом, как и о том, что нельзя называть транза пьяным и пытаться затащить его в ближайший участок. Проблем с адвокатом потом не оберешься. Опытные менты обходили их стороной и если уж задерживали транза, то по другому поводу: “Несоответствие персональной навигационной системы стандартным требованиям”. Опытные дядьки, в отличие от зеленых и полуграмотных сопляков, знали, что идущий по улице транз на самом деле находится сейчас совсем в другом месте. Его сознательная часть выполняет какую-нибудь работу в корпоративном кластере или оттягивается в одном из тысяч развлекательных пространств Шельфа. Рефлексами и движениями тела управляет навигационная программа, софт, через прямой порт подающий сигналы на мозжечок. Дух в полном смысле слова витает в облаках, а бренная плоть дана на откуп программе, экспертной системе низшего класса, которая не позволяет хозяину тыкаться носом в столбы или прохожих и ходить на красный свет.
Расщепленное сознание. Дух, временно освобожденный от необходимости смотреть за плотью.
Трансгумат. Транз.
Такой же раскачивающейся походкой транз подошел к точке Андрея. Капюшон, надвинутый на лицо, верхняя половина которого была спрятана за “стеклами”. Четыре толстых кабеля уходили от оправы в густую курчавую шевелюру. Руки убраны в карманы куртки. Один бог – да оператор, курирующий этот участок рынка, – знали, какой сигнал идет сейчас на зрительный нерв транза. Концерт Rammstein в прямом эфире или матч за европейский чемпионат по Quake TV Conversion (сейчас как раз должны идти четвертьфиналы одиночного турнира). В любом случае, транз был сейчас не здесь. Если реальность и присутствовала, то, скорее всего, она была небольшим окошком, плавающим где-нибудь в правом верхнем углу его поля зрения.
На секунду транз застыл в неподвижности. Андрею показалось, будто что-то щелкнуло. В движениях транза появилась осмысленность. Он поднял голову, и Андрей увидел свое отражение в больших, на половину лица, очках.
– Pandora Toolset есть?
– Нет.
– А Moonlight Spooks?
– Какая версия?
– Шестая. Можно и пятую.
У него был ровный спокойный голос. Скорее всего, вольнонаемный аналитик, работающий тогда, когда ему удобно, а не тогда, когда скажет начальство. То, что он просил, было профессиональными пакетами для работы с плотными информационными средами в режиме реального времени. Андрей достал “термитник”.
– Я проверю.
– Пожалуйста.
Транз достал правую руку из кармана и подключил флэшку к “локтевику”. На несколько мгновений он застыл.
– Нормально. Сколько?
– Сто двадцать пять, – он снял пломбу с “термитника”. – Обмен – пятьдесят.
Транз протянул новенькую банкноту. Андрей отсчитал сдачу.
– Спасибо.
– Приходите еще.
Транз отошел в сторону.
Странный малый.
С виду – полный гик, транз, поведенный на виртуальности настолько, что даже в туалет его водит программа-навигатор. Но обычно транзы разговаривали дергано и невнятно, бестолково торчали у лотков и не знали, чего им толком надо. Голова уже в реальности, а задница застряла в каком-нибудь кластере Си-Джея. Как будто только проснулся. Этот знал, чего хотел, и провел у лотка столько времени, сколько было нужно. Человек-расписание. Волоха говорил, что такие ребята – самые серьезные из всех, кто приходит на рынок. Поведенные на карьере. Ешь-потей-работай. В перерывах спи. Если прикормишь такого, можешь считать, что приобрел постоянный источник дохода. Если вычислишь его расписание, можешь считать, что с доходами от продажи появилась некоторая определенность.
“Была не была”. Андрей решил попробовать прозвонить этого парня. Кто его знает, может быть, действительно можно будет узнать, кто он, и в следующий раз поддержать разговор. Андрей продал ему нормальный товар, так что, может быть, он и в следующий раз придет сюда. Андрей поправил “стекла” на носу, вытащил из правого кармана пальто четки, запустил скан-программу.
Вокруг ходивших мимо него покупателей снова засветились ореолы из цифр и текста. Обычная информация, которую генерировал о своем владельце персональный CG-терминал. Типа электронной визитной карточки. Получив эту информацию с помощью обычного скана, можно было запустить более сложный софт, который искал и анализировал полную информацию об объекте. При умелом использовании софта за час-полтора о человеке можно было узнать многое. Незаменимая вещь, чтобы пикапить девушек или раскручивать зажиточных покупателей-чайников.
***
Темно-зеленая рамка курсора легла на спину уходящего транза.
Над рамкой возникло имя. “Net4er”. Сетевой ник.
Больше ничего о том, кем был этот странный покупатель.
Потом латинские буквы трансформировались в тонкую полосу, которая сжалась в светящуюся точку. Транз остановился. Пауза длилась с полминуты, после чего точка над его головой стала расширяться, разъедая окружающий мир, разрывая его в лохмотья, срывая с покупателей демисезонные пальто и куртки. Вода из луж испарялись, оголяя провалы в асфальте. На голых деревьях появилась листва. Зеленая и сочная июльская листва. На сером небе стали проступать голубые пятна. Андрей поднял глаза вверх. Где-то там было солнце. Режущий глаза ослепительный свет, превращающий в летнюю пыль последние осколки осени.
“Сукин сын…”
Транз, которого он хотел просветить, засек это и почти сразу запустил контр-программу. Незлобный парализующий вирус. “Смывка”. Обычно такие программы снимали все виртуальное наложение, возвращая человека в ничем не прикрытую реальность. Андрей зажмурился и снял “стекла”. Осень пропала. На дворе стоял теплый июльский день, с утра синоптики обещали, что все пройдет без осадков. Транз стоял в двадцати метрах и смотрел на Андрея. В реальности он выглядел почти так же, как в виртуальном рефлекте города, только с поправкой на лето. Вместо куртки с капюшоном на нем была длинная спортивная кофта размера на три больше, свисавшая до колен. Правда, все с тем же капюшоном. Андрей зажмурился от яркого света и огляделся.
Вокруг сновали люди в футболках и обычных солнцезащитных очках.
Транз покачал головой, повернулся спиной и направился к станции метро.
***
“Я улетаю сегодня. Как приеду – позвоню. Хороших тебе выходных. Целую. Пока”.
“Куда?”
Мысль, почти произнесенная вслух.
Впрочем, это не имело значения.
Короткое видеосообщение. Оля на фоне стеклянного фасада аэропорта “Борисполь-3”. Секунда помех после завершения передачи и бледный экран CG-терминала с пульсирующими секундами под датой. Международный аэропорт, тот, что выстроили пять лет назад. Если она звонила оттуда, значит, это не местный рейс, значит, она улетает далеко. Если она не сказала об этом заранее, значит, улетает надолго. Это было важно.
Все остальное – детали.
Она ушла так же легко и неожиданно, как и пришла. В этом была своя логика, и жаловаться на жизнь было глупо. В тех длинных вечерах, которые они проводили у нее дома, не раз звучало слово “Париж”. В ее коллекции было полно флэшек с софтом, дававшим доступ к виртуальной версии города. Там были и дешевые туристические флэшки с программами доступа к десятку популярных мест, и профессиональный софт экскурсоводов, с помощью которого можно было пройтись по всем улицам в максимальном разрешении. Оля знала город наизусть и несколько раз бывала там в реале. Это был ее любимый город, и она стеснялась своего увлечения, считая его банальным. Город, задававший архитектурную и другие моды в течение последних двух веков, не мог не нравиться. Если она и могла куда-то уехать надолго, то только туда.
Она ушла, но Андрей знал, что она вернется. Не знал, как это будет, но знал, что обязательно случится.
Так оно и случилось. Через месяц от нее пришло письмо по обычной электронной почте, а на следующий день – извещение о посылке на его имя.
Извещение о посылке с местного почтового отделения он воспринял, как забавный курьез. Это случилось с ним первый раз, он никогда не получал посылок по обычной почте.
В бандероли была записка и “термитник”. Записка – неровным почерком человека, редко державшего в руках обычную ручку.
Конец ознакомительного фрагмента.