– Да, – вежливо кивнул Гуров, – похолодало в этом году рано. Спасибо, от чая не откажусь.
– Я сейчас, – сделал попытку вскочить Санек.
– Ты это, бери материалы да начинай рассказывать, – поднимаясь, распорядился капитан, – а с чаем я сам разберусь. У меня тут все есть.
Он подошел к тумбочке, стоящей в углу кабинета, внутри которой находились баночки с кофе, пакетики с чаем, вазочки с печеньем и сахаром. Пока капитан кипятил воду и возился с чашками, лейтенант начал рассказывать:
– Происшествие на крыше торгового центра произошло четырнадцатого ноября. Первый вызов в дежурную часть зафиксирован в двадцать ноль пять. Звонил охранник парковки, потом поступали еще звонки от множества свидетелей в дежурную и пожарную части.
– Лейтенант, – перебил его Гуров, – вас зовут Александр?
– Да, можно без отчества.
– Хорошо, Александр, я в общих чертах знаком с делом. Знаю, что в результате взрыва пострадал Сергей Петров. А его подопечная, Алина Соловьева, по счастливой случайности гибели избежала. И что у следствия практически в самом начале возникли сомнения, такая ли это случайность. Верно?
– А вы посудите сами, Лев Иванович! – в ажиотаже воскликнул лейтенант. – Такие совпадения только в кино случаются, а в жизни не дождешься! Она сама и рассказала нам все! Поднялись на крышу вместе с телохранителем. Собрались садиться в машину, тут она – раз! Неожиданно вспоминает, что якобы забыла сумочку в туалете! Спрашивается, а раньше о чем думала?! И возвращается, причем одна, без телохранителя! А им ведь не положено подопечных одних оставлять! То есть парень должен был воспротивиться и отправиться следом! Но она и тут выкрутилась! Говорит, велела ему машину прогреть, уже холодно было, не хотела озябнуть!
– Все это Алина Соловьева вам сама рассказала? Ну звучит довольно логично, почему вы стали сомневаться в словах женщины?
– Так сначала мы и не сомневались, – кивнул капитан, расставляя перед Гуровым сахар с печеньем и разливая чай в три чашки: для себя, гостя и подчиненного.
– Да, именно! Сначала она выглядела искренней, испуганной, взволнованной и очень расстроенной гибелью парня, – поддакнул лейтенант. – Это уже потом стало понятно, что Алина эта – редкостная актриса и все эти чувства просто изображала! А погибший паренек, похоже, пытался шантажировать свою подопечную, да и поплатился за этот опрометчивый шаг жизнью!
– Я так понимаю, что подозревать Алину вы начали лишь после того, как обнаружили снимки на компьютере?! – деловито уточнил Гуров.
– Компрометирующие снимки! Которые некто пытался уничтожить, между прочим, да не вышло! Но один этот факт говорит уже о многом!
– Понятно. Но, насколько я понимаю, мадам Соловьева этого сделать не могла физически. Ведь в это время она находилась на месте взрыва или отвечала на вопросы полиции. Что говорят специалисты? Вирус можно было внедрить удаленно? Или нет? И, поскольку вы совершенно уверены в ее вине, быть может, следы присутствия Соловьевой были обнаружены в квартире погибшего парня?
Правоохранители синхронно переглянулись:
– Мы и не искали никаких следов! Соловьева действительно была на месте взрыва, потом следователи опрос проводили, и ее, и подъехавшего позже мужа, – произнес капитан.
– А что сказали айтишники? Как вирус попал на компьютер Петрова?
– Они уверяют, что ничего подобного не встречали ранее, этот вирус – какая-то убойная штука. А вот уверенно ответить на вопрос, как именно вирус попал на компьютер парня, затрудняются.
– Ладно, – кивнул Лев, – может, наши специалисты с этим вопросом разберутся. База в Управлении гораздо лучше и оборудование новейшее.
– Может, они и фотки качественней, не знаю, как это, отретушируют? Резкость там наведут, что ли? – заметил лейтенант. – Наши-то спецы фото почти что случайно восстановили. И то рассмотреть что-то можно лишь на одном из них. Зато там четко просматривается лицо Алины в объятиях неизвестного мужчины. Вот распечатка, – протянул он листок Гурову, – а с жестким диском специалисты еще работают.
– А мужчину идентифицировать можно? – покрутил снимок Гуров, вглядываясь в размытое, словно специально покрытое кубиками пикселей изображение.
– Нет, рассмотреть нельзя. Кто он – непонятно и выяснить совершенно невозможно, – с сожалением покачал головой капитан.
– Тогда почему вы предположили, что это неизвестный, а не муж Алины, скажем? Или не сам Сергей, к примеру?
Капитан снова переглянулся со своим подчиненным.
– Этот мужик не может быть мужем, просто никак не может! – возразил лейтенант.
– Правильно, иначе зачем тогда Петрову это у себя в компьютере хранить? Уж точно не для шантажа! – поддержал его капитан. – Какой в этом может быть смысл?!
– И погибший Петров там вряд ли изображен. Разве что у парня сначала был роман с подопечной, а потом он вздумал денег стрясти с дамочки? А что, бывает же!
– Именно, в жизни бывает всякое! Только чтобы не гадать, как раз на эти вопросы и должно было ответить следствие. А также в ходе расследования необходимо выяснить личность мужчины. Без этого никак не обойтись. Только, похоже, это уже будет заданием наших специалистов.
– Да что там выяснять, дамочка эта богатенькая грохнула парня! – ввернул лейтенант.
– Правда?! – изобразил изумление Гуров.
– Да к гадалке не ходить! Он ее шантажировал – она его и рванула! Да еще сама жертву, случайно избежавшую смерти, изображать стала. Здорово придумано, если так посмотреть! Кто ее заподозрит? Никто, наоборот, станут сочувствовать да жалеть!
– Ладно. Если вы в этом так уверены, то почему тогда обвинение не выдвигаете?
– С этим, пожалуй, торопиться не нужно, – осторожно покачал головой капитан и отпил глоток горячего чаю. – Лейтенант у нас больно молод и прыток. А доказательства у следствия слабенькие, чего уж греха таить. У дамочки той муж, говорят, богатый, его адвокаты от наших доказательств камня на камне не оставят!
– И что за доказательства имеются у вас на сегодняшний день?
– Самое главное доказательство – это фотографии. Но снимок размытый и нечеткий получился. А потом, его ведь не просто с цифрового носителя извлекли или с той же пленки, к примеру. С материалами работали наши компьютерщики. Они восстанавливали файлы. Так что грамотный адвокат легко сможет внести ноту сомнения в надежность этой улики. Поставить вопрос о подлинности снимков, например. И нам самим придется доказывать, что изображение это не поддельное. Или вообще исключать эту улику из дела.
– Выходит, это все, что у вас имеется? И доказательства лишь косвенные?
– Косвенные, если не спорные! Тот, кто повредил данные на компьютере, хорошо знал, что и зачем делает. Все ведь уничтожено практически подчистую! Кто теперь может сказать, что там еще было?
– Да, но версия с шантажом богатой дамочки все равно многообещающая. Хоть и труднодоказуемая.
– И вы ее не бросайте, Лев Иванович!
Гуров испытующе посмотрел сначала на одного полицейского, потом на другого и спросил:
– Я так понимаю, что вы продолжили изыскания в этом направлении?
– Конечно, мы продолжили копать! А как же! – воскликнул лейтенант.
– Даже наружное наблюдение установили, – поддержал его капитан, – только оно ничего особого не дало.
– В подробности посвятите? Ну чтобы одну и ту же работу дважды не делать.
– Наружное наблюдение ничего подозрительного не выявило. И опросы ни к чему не привели. В сомнительных связях мадам Соловьева не замечена. Знакомые ее характеризуют как положительную женщину, хорошо образованную, натуру с тонким вкусом. Вежливую, тактичную и сострадательную. Подобные оценки скорее противоречат нашим выводам, – разочарованно покачал головой капитан.
– А еще дамочка довольно эрудированная и грамотная к тому же, – вставил лейтенант, – но технического образования она не получала. То есть изготовить взрывное устройство самостоятельно вряд ли смогла бы. Также, возможно, у нее не было времени на установку устройства. И она сама, и многочисленные свидетели уверяют, что Сергей Петров был весь вечер рядом с ней.
– Но если она сама не могла собрать и установить бомбу, то, вероятно, могла кого-то для этой цели нанять? – уточнил Гуров. – Ее финансы проверили?
– Обязательно! Но тут тоже полный тупик! Мы проверили все счета Алины Соловьевой. Крупных сумм она с них не снимала. Да и, если говорить объективно, крупных сумм там нет. На банковский счет поступает лишь ее зарплата, а она весьма скромная. И также скромны личные траты женщины. Все это мы проверили дважды и смело можем утверждать, что мадам Соловьева не располагает большими средствами. Ее траты на роскошные вещи, очевидно, покрывает богатый муж, а его средства мы отследить не можем, он не является нашим подозреваемым.
– Да и было бы совсем дико предполагать такое, – хмыкнул лейтенант. – Богатый мужик дает жене денег, чтобы она расправилась с шантажистом, который запечатлел на фото ее измену этому самому мужу! Это уже был бы какой-то заграничный водевиль, а не преступление!
– Да, звучит маловероятно, – сдержанно прокомментировал Гуров. – Что-нибудь еще? Может быть, какие-то улики? Или свидетели?
– Взрыв, конечно, видели и слышали многие. Но по существу никто ничего сообщить не смог. Тем более что нас интересовали свидетели, которые могли что-то заметить перед взрывом. А парковка там большая, но безлюдная. К тому же было прохладно в тот день, народ, оставляя машины, предпочитал на крыше не задерживаться, сразу к лифту направлялись.
– А охранник парковки? Он смог заметить что-нибудь любопытное?
– Нет, к сожалению. Он был далеко, в будке КПП. А парковка не слишком широкая, но длинная. Петров поставил машину чуть ли не в самом дальнем углу, будто специально. А охранник один и обходов днем не делает. Только вечером, перед тем как смену сдает.
– Там еще были камеры видеонаблюдения. Но некоторые из них, как назло, отключились. Словно по волшебству, перестали работать сразу после того, как Соловьева с охранником прибыли на парковку. Камеры не функционировали до самого взрыва и соответственно ничего не смогли записать. Но остальные записи мы просмотрели. И даже заметили на одной из камер неясную тень, то ли щуплого подростка, то ли худенькой молодой женщины в брюках и толстовке с капюшоном. Человек сутулится на пронизывающем ветру и чуть ли не вприпрыжку торопится покинуть парковку. Разумеется, опознать кого-то по столь размытым приметам не представляется возможным. Да и не ясно, по сути, имел ли этот человек отношение к взрыву и мог ли быть свидетелем? Камера та расположена довольно далеко от эпицентра взрыва.
– Свидетелей мы опросили. Никто этого подростка не видел.
– А почему камеры вообще отключились, выяснили? – заинтересовался Гуров.
– Охранник говорит, оборудование чувствительное, и так частенько бывает, когда на улице температура резко падает, – пожал плечами лейтенант. – А в тот день как раз похолодало до минуса, и тоже довольно быстро. Ну он позвонил в техническую службу, вызвал ремонтников. А потом, когда камеры сами заработали, вызов отменил.
– Понятно, – протянул Гуров, мысленно отметив, что проверкой камер тоже следует срочно заняться.
– Если подвести итог, товарищ полковник, – сказал Озерский, – то можно сделать вывод, что мои люди проделали большую работу. И не их вина, что преступники оказались больно ушлые и все доказательства уничтожили.
– Конечно, – кивнул Лев. – Если версия с шантажом подтвердится, я обязательно отмечу, что это наработка вашей группы, товарищ капитан.
– Спасибо. Материалы дела я собрал, акт передачи составил. Осталось только подписать. Потом лейтенант проводит вас в крыло, где обитают наши компьютерщики. Чтобы изъять жесткий диск. И еще детали взрывного устройства, они на складе вещдоков хранятся. Там мало что осталось, но взрывотехникам взглянуть надо бы. Наши в командировке, мы их возвращения ждали.
– Это ничего, наши специалисты посмотрят. Спасибо еще раз, и не держите зла, мужики.
– Да что уж там!
– И потом, может, ваши спецы действительно добудут доказательства из уцелевшего «железа». Такие, которых будет достаточно, чтобы прижать эту богатенькую дамочку! – азартно воскликнул лейтенант.
– Все возможно, – сдержанно ответил Гуров.
К обеду Гуров вернулся в Главк. Прежде чем приступить к расследованию, он планировал ознакомиться с материалами дела, чтобы составить личное представление о доказательствах и версиях, разработать свои предварительные версии и наметить план действий. Спокойно, без помех или давления коллег, которые, конечно, проделали немалую работу. Но по мнению Гурова, совершенно зря уперлись в одну версию и не стали проверять остальные.
Но не успел Лев пересмотреть все бумаги, как в дверь кабинета заглянул Крячко.
– Вернулся, пропажа? – радостно усмехнулся он. – А тебя шеф ищет! Велел зайти к нему в кабинет, как только появишься!
– По поводу? – изумленно выгнул бровь Гуров. – Что-то случилось?
– Ты что?! – ерничая, сделал вид, что крестится, Стас. – Бог миловал! Серьезных происшествий вроде нет! Все больше по мелочи.
– Тогда чего хотел Орлов?
– Ну даже не знаю, – выразительно пожал плечами Крячко, – может, по поводу этого нового дела нервничает?
– Нервничает? Почему? Мы же вчера вроде обсудили все.
– Не знаю. Велел прийти нам обоим, тебе и мне. Может, хочет, чтобы ты посвятил его в суть наработок коллег, обрисовал перспективы. Ну и чтобы я в курс дела вникал как можно быстрее.
– Понятно, – хмыкнул Лев, – конечно, конец года же скоро! Отчетность, сроки расследования, процент раскрываемости и все прочее!
– Именно, беспокоится наш генерал!
– Тогда ладно, пойдем в кабинет к начальству.
Особой нервозности или беспокойства Орлов вроде бы не проявлял. Но, судя по поведению секретарши в приемной, а также по жестам и репликам самого генерала, возвращения Гурова он действительно ждал с нетерпением.
– О, Лева! Наконец-то! – Орлов поправил ручки в органайзере, чуть сдвинул в сторону стопку бумаг для записей. – Присаживайтесь, господа офицеры. Мы тебя слушаем, Лев Иванович! Просвети нас, чего наработали коллеги и какие перспективы у этого дела?
– Опера из соседнего района проделали обширную работу, но, к сожалению, уперлись всего в одну версию и пытались доказать, что телохранитель намеревался шантажировать Алину Соловьеву. А она избавилась от шантажиста, подстроив взрыв. Что, на мой взгляд, узко и довольно бесперспективно.
– То есть ты полагаешь, что Соловьева не виновата?
– Судите сами. Делая выводы, коллеги опирались лишь на домыслы да на снимок, извлеченный из компьютера погибшего парня. А это не просто косвенные доказательства, они вообще весьма спорные. Кстати, они сами этот факт признают. С материалом работали айтишники. И вмешательство грамотного адвоката сведет такие доказательства на нет даже на предварительном слушании. Связать личность самой госпожи Соловьевой с этим преступлением тоже сложно. В технике она не разбирается, установить бомбу возможности не имела. Коллеги проверили состояние счетов Алины. Финансы женщины не позволяют предположить, что она могла кого-то для этой цели нанять. Как и опровергают, собственно, саму версию о шантаже. Крупных сумм Алина со своих счетов не снимала. Да и нет у нее на счетах непомерно больших средств. Тратит женщина обычно, не больше, чем зарабатывает. Даже по магазинам практически не ходит. То есть все предметы роскоши – украшения, меха и дизайнерскую одежду – ей обычно покупает муж. Виталий Егорович мне сам рассказывал, что ему нравится одаривать жену, несмотря на то что она обычно реагирует на его презенты весьма сдержанно и проявляет полное равнодушие ко всем предметам роскоши без исключения.
– Ну вот! – вклинился Стас. – Значит, она могла рассчитываться с шантажистом вовсе не деньгами. Соловьев ведь сам признался, что скупает для жены чуть ли не все подряд. Что же он, станет вести строгий учет подаркам? А какое-нибудь колечко с бриллиантами или браслетик – чем не оплата? И дорого, и отследить довольно сложно!