– На конюшне за каждой ученицей, а у Жанны группа состоит из девчонок, закрепляется лошадь. Конечно, неофициально – просто девочки сами договариваются, кто на какой лошади будет ездить, и в дальнейшем чужих коней никто из них не берет. Но это касается только тех людей, которые, так сказать, занимаются серьезно. Под прокат всаднику могут дать любую лошадь, а те, кто занимается конным спортом всерьез, должны не только ездить, но и ухаживать за животными. К примеру, отбивать денники. Денник – это стойло для лошади, а отбивать денник означает чистить его от навоза и грязи.
– Так это же работа конюха, – проявила я эрудицию. – Или такового на ипподроме нет?
– Есть, конечно, – пояснил Иван Андреевич. – Но, если человек посвящает свою жизнь конному спорту, он должен не только брать лошадь и «кататься» на ней, но и выполнять черную работу. Конечно, если к тренеру приходит человек, желающий просто прокатиться на лошадке, ему выдают полностью подседланного, чищеного коня и никакие денники отбивать не заставляют. Но такой человек – приходящий, тренер с ним занимается, но не более того. Марина начинала свою «карьеру» с того, что просто приходила на конюшню и помогала ухаживать за лошадьми. И только спустя год ее стали обучать непосредственно технике рыси и галопа.
– Понятно, – сказала я. – Все это, конечно, прекрасно, но пока мне непонятно, для чего вам требуются мои услуги? Как я поняла, вы подозреваете, что вашей дочери грозит опасность. Пока я вижу угрозу жизни только в неудачном падении с лошади. Хотелось бы вникнуть в суть дела.
– Я к этому как раз перехожу. – Кузнецов прокашлялся и отпил из стакана. Я тоже вспомнила про свой фреш – на вкус освежающий и не слишком сладкий. Идеальный напиток в жаркую погоду.
– Во время одной из тренировок с Мариной произошел несчастный случай. Она выполняла разминку – прыгала через метровое препятствие. Это обязательная часть тренировки, вначале ученицы меняют аллюры, берут легкие барьеры и уже потом приступают к сложным. Когда Марина разогнала Смерча, чтобы прыгнуть, практически новая уздечка внезапно порвалась. Сами понимаете, что может произойти, если всадник не такой опытный, как моя дочь. Конь прыгнул, но Марине не удалось удержать равновесие, и она упала, едва Смерч приземлился на передние ноги. Жанна, конечно, разозлилась – падение вышло глупое, но сработал эффект неожиданности. Всадник ведь держится не руками за повод, а ногами, повод – только для управления лошадью. Если б уздечка порвалась на рыси или галопе, Марина бы удержалась, это точно. Но при прыжке любая случайность может оказаться роковой. Я говорю, что Марине повезло, потому что она упала на землю, не задев другого препятствия, на манеже барьеры расположены близко друг к другу. И еще ей повезло, что никто из всадниц больше не прыгал – тогда бы дело окончилось трагедией. Я подозреваю, что повод порвался не случайно. Одно дело, старая амуниция, здесь ничего криминального не было бы. Но и уздечка, и седло у Смерча практически новые, качественные. Я думаю, дело не обошлось без постороннего вмешательства.
– Вы считаете, что некто повредил повод, чтобы убить Марину? – уточнила я.
– Может, не убить, а покалечить, – пожал плечами Иван Андреевич. – Я полагаю, что злоумышленник хочет помешать Марине участвовать в соревнованиях, пытается подстроить несчастный случай. В тот раз девочке повезло, но я опасаюсь, что преступник не остановится и снова попытается устранить Марину. Поэтому я и прошу вас, чтобы вы охраняли мою дочь.
– Хорошо, я бы хотела познакомиться с девочкой, расспросить ее, – кивнула я. – Ведь это можно устроить?
– А вот тут и кроется еще одна проблема, – вздохнул Иван Андреевич. – Марина по характеру очень упрямая и настырная, ее практически невозможно переубедить. Когда я только заикнулся о том, чтобы заявить в полицию или хотя бы нанять частного детектива для расследования дела, Марина заявила, что не потерпит постороннего вмешательства. Мол, не хочет она, чтоб на конюшне ошивались посторонние люди, и вообще, она считает, что произошла нелепая случайность и никто не рвал уздечку. Ни о каких телохранителях она и слышать не хочет, понимаете? Я не знаю, как, но охранять вам ее придется незаметно, чтобы никто об этом не знал. Думаю, у вас были подобные случаи в вашей практике, что-нибудь можно придумать?
– Можно, конечно, – я подперла голову руками. – Выходит, моя работа заключается в том, чтобы незаметно следить за вашей дочерью, и в то же время помешать повторной попытке нанести Марине вред.
– Именно так, – кивнул Кузнецов. – Насчет платы и расходов можете не беспокоиться – называйте любую цену, все материальные дела я беру на себя. Только я прошу вас приступить к делу как можно скорее. Вам нужно охранять Марину на ипподроме, во время дороги с ней, надеюсь, ничего не случится. На конюшню и с конюшни ее забирают, машина приезжает за дочерью, когда она скажет. А никуда больше Марина не ходит.
Похоже, с деньгами у Ивана Андреевича и правда проблем нет, раз он согласился на названное мною материальное вознаграждение за услуги. То, что клиент не торгуется, меня порадовало. Увы, я много раз сталкивалась с личностями, которые хотят качественную работу, но совершенно не желают раскошеливаться, пытаются всячески снизить цену за мои услуги. В таких случаях я ставлю вопрос ребром: если что-то не устраивает, ищите себе другого телохранителя. Благо, сегодня к такой мере прибегать не пришлось.
Глава 2
– Женечка, а это тебе зачем? – тетя Мила с недоумением посмотрела на лежащий на столе пакет с сухарями. Я неопределенно махнула рукой, дожевывая свой привычный завтрак – тосты и кофе.
– И опять ешь не пойми что! – всплеснула руками заботливая тетушка. – Я же вчера пирог с вишней испекла, в холодильнике лежит! Почему не взяла?
– Да не беспокойся ты так! – Я отпила большой глоток кофе. – Пирог вкусный, спасибо, я вчера его ела.
– Сухари-то зачем? – недоумевала та. – Еды нормальной в доме полно, а ты покупаешь фигню какую-то!
– Да не мне это! – успокоила я тетю Милу. – А лошадям.
– Господи, Женя, каким еще лошадям? – Тетушка, очевидно, решила, что племянница перегрелась на летнем солнышке и сейчас пребывает в не вполне адекватном состоянии. Да что говорить, я и сама до сих пор не могла поверить в то, чем мне предстоит заниматься в ближайшее время. Я-то думала, что меня ничем не удивишь – что я только ни повидала за свою пускай и не слишком долгую, но насыщенную жизнь! Погони, перестрелки, схватки с толпой противников… Но если б мне кто-то сказал, что в 27 лет Жене Охотниковой предстоит брать уроки верховой езды – ни за что бы не поверила! Я всегда относилась к лошадям довольно прохладно, и даже в детстве, когда маленькие девочки мечтают покормить или погладить милую коняшку, держалась от этих животных подальше. Помню, когда я жила во Владивостоке, меня все-таки посадили на лошадь. Мы с отцом ездили к родственникам в деревню, и мой папаша решил порадовать дочурку – попросил местного пастуха прокатить Женечку верхом. Вроде мне было лет двенадцать, не больше. То ли пастух накануне принял на грудь, то ли ему взбрело в голову повеселиться, но он не ограничился шаговой прогулкой и пустил коня в рысь. Когда лошадь резко сменила аллюр, я с трудом удержалась, чтоб позорно не свалиться в кусты. Вцепилась в гриву и всеми силами пыталась не отбить себе все что можно на неровных подскоках. И кому может это нравиться – трясет, подбрасывает, как мешок с картошкой, и единственная надежда, что лошади рано или поздно надоест скакать и она остановится. Правда, мой конь не горел желанием перейти в шаг, и я в ужасе заорала, требуя, чтоб меня немедленно сняли. Успокоилась я только тогда, когда почувствовала под ногами твердую землю – к счастью, пастух не оказался законченным извергом и, что-то прокричав своему коню, заставил животное остановиться. С тех пор лошадей я обходила стороной – хватило приключений, больше не хочется. И вот, по иронии судьбы, мне придется учиться ездить верхом, преодолевая свое неприязненное отношение к этому занятию. А что сделаешь – другого выхода нет. Мне нужно как-то присматривать за Мариной, попутно выясняя, кто на конюшне мог хотеть девчонке зла. Я не придумала ничего лучше, кроме как посещать ипподром под видом ученицы талантливого тренера Жанны Константиновны.
Кузнецову моя идея понравилась, и он снабдил меня контактами инструктора. По его словам, попасть к Жанне на обучение трудно, она придирчиво относится к желающим брать у нее уроки людям. Если человек не имеет способностей к конному спорту, она это сразу видит, и после первого же занятия отправляет горе-ученика к другому тренеру. Не хочет тратить свое время на бестолковых бездарей, поняла я. Иван Андреевич, похоже, был уверен, что я должна понравиться Жанне.
– Вы же спортом занимаетесь, – пояснил он. – Значит, владеете собственным телом, с координацией у вас тоже должно все быть в порядке. Обычно, если человек дружит с физкультурой, то и с верховой ездой справляется.
Что верно, то верно, на физподготовку не жалуюсь. Только как быть с моим неприязненным отношением к четвероногому средству передвижения? Сказать по правде, я куда лучше чувствую себя за рулем удобного, верного «Фольксвагена»: вожу уверенно, и к машине своей отношусь трепетно, с любовью. Ну почему Марина занимается верховой ездой, а не участвует в автомобильных гонках?..
Тетушка Мила только поохала, когда я объяснила ей, что собираюсь на ипподром. Бодрости и оптимизма мне это не прибавило.
– Да зачем тебе это, Женечка? – недоумевала она. – Лошади – опасные животные!
– По работе, – коротко бросила я. Тетушка искренне меня пожалела, сочувственно прибавив, что лучше б я и дальше фильмы смотрела. По крайней мере, это занятие тихое и безопасное. Мне оставалось только согласно хмыкнуть в ответ.
Накануне вечером я позвонила Жанне Константиновне и изъявила свое желание брать у нее уроки. Наплела, что с детства грезила лошадьми, хотела ездить верхом, но возможности не было. А теперь появились деньги – зарабатываю прилично, вот и решила воплотить свою давнюю мечту в жизнь. Прибавила, что очень старательная, буду делать все, что она скажет, ну и платить, естественно, за индивидуальные уроки в состоянии. Жанна сухо сообщила мне время первого занятия (я настояла, чтобы обучение началось как можно раньше, пока у меня отпуск, и я могу ездить на ипподром хоть каждый день). Как объяснил Кузнецов, вначале люди берут индивидуальные уроки, которые, понятное дело, стоят недешево, а потом, овладев азами верховой езды, занимаются в группе. Я изъявила желание заниматься на манеже, вроде интересуюсь конкуром и намерена преуспеть именно в этом направлении конного спорта. На столь амбициозное заявление Жанна только усмехнулась, пояснив, что задачу я себе поставила не из легких. Ничего, заверила я ее, у меня точно получится, ведь я такая талантливая и старательная. Меня порадовало, что тренер велела приезжать утром. Таким образом, у меня есть шанс познакомиться с Мариной, а заодно и с другими подопечными Жанны. А после урока я придумаю что-нибудь, дабы задержаться на конюшне. Пакет с сухарями, надеюсь, будет как нельзя кстати.
Экипировалась я соответственно: отыскала удобные спортивные штаны, жилетку (я обратила внимание, что все наездники носят поверх рубашек и футболок безрукавки на молнии), на ноги надела легкие кроссовки на маленькой платформе. Мне повезло, что таковые имеются в моем гардеробе. Жанна советовала мне найти ботинки на небольшом каблуке – вроде чтобы правильно держать ноги в стременах. Итак, в парадном облачении я села за руль своего «Фольксвагена» и выехала на свой первый урок.
Утро радовало свежей прохладой и легким ветерком, приятно ерошащим мои волосы. Хорошо, если такая погода продержится весь день – как-то не очень радовала перспектива жариться под палящим солнцем верхом на лихом коне. У нас в Тарасове только один ипподром, и найти его легко. Даже улица, ведущая к пункту моего назначения, так и называлась – «Ипподромная». Заблудиться при всем своем желании невозможно.
Я припарковала машину в специально отведенном месте, дальше пошла пешком. Ипподром был обнесен высоким серым забором, выглядящим уныло и непрезентабельно. Идти до входа оказалось долго, и я недоумевала, почему парковку сделали так далеко. Наверно, чтобы посетители смогли размять ноги перед тренировкой…
Наконец я увидела зеленую калитку – она была открыта, хотя людей поблизости не было. На входе тоже никто не дежурил, и я спокойно прошла на территорию ипподрома.
На обширном кругу с мягким грунтом одиноко скакала серая лошадь, запряженная в повозку (позже я узнала, что называется сие приспособление «качалка», а соревнования в повозках именуются «бега»). Что самое странное, а скачек в Тарасове никогда не проводилось, равно как и состязаний по выездке. Чтобы иметь общее представление о конном спорте, я накануне вечером начиталась статей из Интернета, посвященных развитию верховой езды в Тарасове. В конном спорте существует огромное количество направлений, но в нашем городе основные виды – это конкур и бега. Выездка считается одним из самых нелегких направлений в верховой езде и со стороны напоминает некий танец. Всадник заставляет лошадь выполнять разные трюки – ходить боком, перебирать определенным образом ногами, делать «принимания» и прочие фокусы. Выездка не имеет ничего общего с моим представлением о конном спорте. Я всегда думала, что верховая езда – это «сели и поскакали», главное – обогнать соседа и прибежать первым. Ну и, желательно, не грохнуться с коня. Когда же я прочитала самые общие сведения о том, чему мне предстоит учиться, моя голова разболелась от обилия малопонятных терминов и описаний. Из статьи про конкур я поняла только то, что препятствия представляют собой перекладины и брусья, различные по высоте, еще запомнилось красивое название «кавалетти». Это даже не препятствие в широком понимании, а лежащие на земле бревнышки, через которые лошадь должна аккуратно перепрыгнуть. Пожалуй, надо было сказать Жанне, что я собираюсь обучаться прыжкам только через «кавалетти», а еще лучше – делать это на шагу…
Конюшня, куда тренер мне велела прийти, находилась на другой стороне ипподромного круга. Я миновала дорогу, по которой должны скакать всадники, и пошла по узкой тропинке вперед, рассматривая длинные строения, по-видимому, помещения, в которых и содержатся лошади. Конюшни показались мне заброшенными и неухоженными, и в целом ипподром позитивных эмоций не вызывал. Давно я смотрела фильм про жокеев – не помню названия, не суть важно. Дело происходило в Штатах, и заграничный ипподром представлял собой яркий контраст по сравнению с нашим. Участники скачек гнали своих лошадей по аккуратной, едва ли не ковровой, дорожке, все пространство круга представляло собой ровный зеленый газон, а помещения с денниками радовали глаз своей опрятностью и чистотой. Если б я точно не знала, что на Тарасовском ипподроме проходят занятия, то сочла бы его давно забытой, никем не посещаемой территорией. Хотя что я хотела – живу ведь не в столице, в Петербурге или Москве наверняка все куда цивилизованнее.
Погруженная в свои раздумья, я даже не заметила, как добрела до противоположной стороны круга. Лошадь в качалке как раз огибала дорожку и находилась примерно в пятистах метрах от меня. Я быстро пересекла ипподромный круг и спустилась вниз к первой конюшне, ближайшей к дорожке.
Это было грязно-белое вытянутое строение с деревянной дверью, оказавшейся незапертой. Я думала, что никого из людей не увижу, время еще раннее, может, конюх попадется. Однако когда я подошла к входу, то услышала женские голоса и шум. Я толкнула дверь и вошла в полутемное помещение конюшни.
По обе стороны располагались стойла, или, как они правильно называются, денники. Как только я переступила порог, то увидела большие морды лошадей, меланхолично жующих сено. Один конь стоял в проходе, рядом с ним копошилась какая-то невысокая девчонка лет пятнадцати. Чтобы лошадь не убежала, к ее уздечке с двух сторон были прикреплены веревки, фиксирующие голову. Девчонка щеткой смахивала пыль с шерсти животного. Одета она была в обтягивающие клетчатые штаны, неизменную жилетку и высокие сапоги. Присмотревшись к ее обуви, я разглядела, что на самом деле это не сапоги, а кожаные вставки, надетые поверх кроссовок. На голове юной наездницы была надета черная каска наподобие мотоциклетной.