Следующие пару дней провалялся дома, смотрел фильмы и читал новости в сети. К концу воскресенья кино надоело, а сообщения, что Путин возвращается в президенты, стали раздражать. Вечером температуры уже не было, а горло стало болеть гораздо меньше.
* * * * *
Изрядно погудев в вечер пятницы и переночевав у друзей, Мандаринов решил всё же отдохнуть от отдыха и вернулся домой. Включил кофе-машину, выбрал в настройках самый крепкий и развалился в кресле с праздными мыслями.
Вообще-то Игорь Мандаринов вовсе никакой не Мандаринов. Этот псевдоним прилип к нему случайно, но понравился, потому Игорь стал называть себя так практически везде.
Началось всё холодной зимой. Тогда ещё не Мандаринов купил себе оранжевую куртку, то ли с пухом, то ли с синтепоном, в которой казался гораздо массивнее. Именно в ней в новогоднюю ночь и отправился на акцию «Стратегии-31». Самих организаторов кампании он не любил, но это не мешало участвовать в совместных мероприятиях.
По традиции всех забрал омон. Во время винтилова один из омоновцев, наверное новичок, решил, что Игорь – главный организатор, и крикнул, чтобы держали Мандаринова. Видать, он имел ввиду Лимонова, но слабо разбирался в цитрусовых и сделал судьбоносную ошибку. С тех пор не Мандаринов и стал Мандариновым и зимой ходит в своей оранжевой куртке.
Мандаринов отвлёкся от раздумий и полез в интернет. На днях он зарегистрировался в фейсбуке, где среди друзей не было раздражающих малолеток и постаревших толстых одноклассниц.
Взглянув на ленту новостей, открыл интересную ссылку, не дочитав, выругался, вскочил и заходил по комнате.
– Вот уроды, вот же уроды!
Через пару минут вернулся и прочёл статью полностью. Снова вскочил и заметался. Схватил айфон и, с трудом попадая дрожащими пальцами в нужные иконки, позвонил.
– Марк, привет. Ты уже видел новость?
– Ты имеешь в виду возвращение царя на трон? – спросил Гальперин.
– Ага.
– Да уроды, что тут говорить! – похоже, Марку новости тоже не по душе.
– Не, ну каковы сволочи! В нарушение конституции… произвол! – сказал Мандаринов, задыхаясь от гнева.
– Ты так возмущён, словно для тебя это прям такая неожиданность.
– Нет, но ведь так хотелось верить во что-то лучшее. А тут как серпом! Что делать-то теперь?
– Не знаю.
– Давай соберемся завтра где-нибудь в районе Арбата. Пораскинем мозгами, обдумаем всё.
– Оценим нашу, так сказать, диспозицию, – поддержал Марк.
– Ага! Нельзя же в такой момент сидеть и ничего не делать, в самом деле, – Мандаринов сделал рубящий жест рукой.
– А звать кого?
– Ну кого… Зови Митюшкину, Казакову. А я Царькову позвоню и Цвирову ещё.
– Договорились, – сказал Марк.
Вечер получился суетный. Сначала Игорь созвонился с двумя активистами, которые в растрёпанных чувствах рвутся куда-то бежать и что-то делать, но ещё не решили, что именно. Затем посмотрел свежие ролики со съезда Едра, где Путин с Медведевым поменялись местами. После этого посмотрел ленту в фейсбуке, которая взорвалась злыми постами, ехидными комментариями и демотиваторами на главное политическое событие года. Оставил несколько комментариев и пару лайков.
Спалось плохо, мешали эмоции предыдущего дня. Пробудившись, как всегда ближе к обеду, выпил кофе, почитал новости и отправился на встречу активистов.
К назначенному времени Мандаринов опоздал, но кроме Марка Гальперина никого не обнаружил.
– Привет, – сказал Мандаринов, протягивая руку.
– Здоров. Ну что, пойдём вдвоём пока?
– Пойдём.
Набрав еды, они устроились в дальнем от входа углу, чтобы никто не услышал их разговора.
– Есть какие-нибудь идеи? – спросил Мандаринов.
– Да какие тут идеи… Надо выходить толпой к Кремлю и выносить царя оттуда.
– Я имел в виду реалистичные идеи. Сам знаешь, сейчас не выйдет столько народа, чтобы вынести из Кремля хоть кого-нибудь. Народ у нас аполитичный и голосует за власть.
– Надо собрать ядро – несколько сотен, готовых стоять до конца. Вокруг них соберутся несколько тысяч или даже десятков тысяч. Потом весь народ присоединится. Тогда можно вынести любого, – махая руками, сказал Марк.
– Ну и где их взять, эти несколько тысяч или хотя бы сотен?
Тут подошла Надежда и после приветствий огорошила:
– Наша партия на следующей неделе сделает заявление и проведёт пресс-конференцию по поводу последних событий. Тут же налицо нарушение Конституции.
– Можно подумать, в первый раз, – усмехнулся Мандаринов, привыкший проводить вечера в автозаках после неразрешённых митингов и пикетов. – Ты так говоришь, словно они акции каждого тридцать первого числа не разгоняют.
– Да в самом деле, – поддержал Марк. – Не первый раз замужем. Апеллировать к СМИ нарушением конституции – чушь несусветная.
– Надо действовать, – громко сказал Мандаринов. – Нужен митинг на несколько тысяч человек против узурпации власти. Нужны люди на улицах – всё остальное режим не пугает.
– Да где ж их взять? – посетовала Надежда. – На наши митинги ходит двести-триста человек, и больше не становится.
– Да, потому что у вас глупые митинги! – воскликнул Мандаринов. – С глупыми целями и лозунгами.
– Правильно, – согласился Марк. – Надо просто выходить к Кремлю без всяких согласований.
– Чтобы тут же повинтили и покатали в автозаках, – возразила Надежда.
– Всем привет, – появился Царьков. – Как наши дела?
– Никак, – ответили все хором.
– Ну неправда – я в наблюдатели записался.
– На президентские выборы? – поинтересовался Марк.
– Не, на думские, в декабре.
Мандаринов выматерился про себя и сказал:
– Нафига? Какой смысл? Кого эти клоуны вообще могут интересовать?
– Так они же законы принимают, – возразил Царьков.
– Ничего они не принимают, штампуют, что сверху прикажут. Нечего на них время тратить.
– Я думаю, Петр прав, – сказала Надежда. – Нужно использовать любой путь, чтобы показать всю нелегитимность путинского режима.
– Ну, глупость же! – взвился Мандаринов. – Только толпы на улицах заставят режим сделать хоть что-то. А разве выборы эти могут вывести людей? Да никогда!
– А я думаю, что надо идти наблюдателем, – согласился Марк. – Петр, расскажешь, как записаться?
– Не вопрос.
Мандаринов угрюмо сидел и молчал, пока остальные воодушевлённо обсуждали надо ли записываться в наблюдатели и как это сделать. Постепенно закипая, он какое-то время слушал эту болтовню, потом не выдержал, скупо попрощался и отправился домой.
По дороге прокручивал ситуацию и так, и эдак. Вариант записаться в наблюдатели отбросил сразу, как бесперспективный, но натура требует своего – нужно что-то делать. Без толп людей, хотя бы десяти тысяч, ничего не выйдет. Без этого режим не падёт. Но как вывести их на улицы – вот в чём вопрос.
Нет ни одной организации, которая не имеет отношения к власти и способна организовать массовые выступления десятков тысяч человек, не платя им деньги за участие.
Подходя к дому, решил устроить мобилизацию в отдельно взятом районе. Листовки можно недорого распечатать на принтере. Будет несложно расклеить их в лифтах и на лестничных площадках окрестных домов.
Чтобы открывать информационные стенды у подъездов, Мандаринов когда-то давно стянул шестигранный ключ в обслуживающей организации, после случая, когда они отказались разместить объявление о местном митинге против вырубания деревьев.
И один в поле воин, если ладно скроен.
В лифте он увидел листовку против самодержавия Путина, приклеенную к зеркалу. Кем бы ни был расклейщик, ему крупно повезло, что его не застукали жильцы подъезда или дежурный администратор у входа.
Листовка, похоже, приклеена недавно, вряд ли больше часа назад. Все края целые, нет ни единого следа, что кто-то пытался её содрать или испортить. Вариантов два: таинственный активист живёт в этом подъезде и прилепил её по пути домой или же кто-то целенаправленно расклеивает их по домам. Выяснить это сложно, на самой листовке никаких координат для связи, так же как и выходных данных типографии. Самиздат и кустарщина.
Возникла идея. Мандаринов вышел на своём этаже и вызвал другой лифт. Через минуту увидел листовку и в нем. Прошёл по коридору и нажал кнопку грузового лифта, там – то же самое.
Систематичный подход. И вообще умно – в лифтах камер нет, но надо проверить и подъезд.
Спустившись, распахнул дверь на улицу, осмотрел все стенды у входа – никаких следов, посотрудничать не получится.
Ничего, рано или поздно пересечёмся. Надо попробовать так же и посмотреть на результаты.
Войдя в квартиру, занялся дизайном своей листовки. В итоге она получилась сильно похожей на увиденную в лифте. Распечатав экземпляр, Мандаринов долго разглядывал лист. Решив, что для первого раза сойдёт, отправился спать.
Следующим утром он совершил личный подвиг – проснулся в восемь. Зарядил принтер на печать, пока тот скрипел, позавтракал и, сонный, с сотней листовок побрел к метро.
Час пик в самом разгаре. Подземка выплевывает порции офисного планктона одну за другой. Мандаринов встал в некотором отдалении от выхода и начал раздавать свою агитацию.
Дело сразу не задалось. Пришлось конкурировать с раздатчиками коммерческой рекламы, которых тут с полдесятка. За час работы удалось вручить листовок двадцать или тридцать, а мышцы плеч ноют, когда Мандаринов протягивает листы проходящим.
Старикан взял листовку, отошёл, изучая, затем вернулся.
– Вы что же это, против Путина? – воскликнул он.
– Конечно. Он же губит страну, – ответил Мандаринов.
– Да как же губит, – всплеснул руками старикан. – Россия встаёт с колен! А Путин нас защищает.
– От кого? – похоже, старик живёт в своём особенном мире, параллельном реальности Мандаринова.
– Как от кого! – удивился старик. – От Америки.
Он ткнул указательным пальцем вверх, словно Америка где-то там.
Случай клинический, но Мандаринов всё же решил прощупать почву.
– От Северной или Южной?
Лицо старика вытянулось.
– От Северных Штатов Америки, – уточнил он через секунду.
– Вы хотели сказать, от соединённых?
– Да, точно, – согласился старик. – Не молод я уже, память подводит.
– Бывают в жизни огорчения.
– Всё-таки вы не правы, – старик не понял сарказма. – Нужно Путина всячески поддерживать. А вы листовки дурацкие печатаете, деньги на них тратите.
– Да чего его поддерживать, – раздражённо возразил Мандаринов. – У Путина уже полномочий больше, чем у царей и генсеков вместе взятых.
– Да хоть и так. Главное, что пенсию платит. Я уж как вспомню лихие девяностые, как по помойкам приходилось еду собирать, так вздрагиваю.
– Можно подумать, сейчас по помойкам никто не шарится.
Старикан покачал головой и сказал:
– Всё же подумайте, вы должны поддерживать президента.
– Он ещё не президент, – зло кинул Мандаринов.
– Будет, – заверил дед и потопал от метро.
Мандаринов вздохнул и, продолжая протягивать листовки, посмотрел на удаляющегося старика. Тот остановился у одной из урн, поднял бутылку, потряс, избавляясь от остатков содержимого, и засунул в сумку.
Мандаринов с отвращением отвернулся, сплюнул под ноги и отправился на работу.
Пока ехал, обдумывал свой невеселый опыт. Решил после работы расклеить остатки листовок возле дома – раздача занимает слишком много времени, а эффекта – ноль. Нужны иные методы.
Зайдя в редакцию, увидел офис, напоминающий разворошённый муравейник. И единственная причина суеты – возвращение Путина. Рядовые журналисты бегают к редактору, выносят мозг, доказывая, что именно их статья самая-самая, и только она достойна быть на главной странице. Ажиотаж ухудшил и без того скверное настроение.
В задумчивости посидел на рабочем месте и пошёл в курилку. Хоть давно бросил, но, чтобы оставаться в курсе дел, заглядывает туда время от времени.
На лестнице никого не оказалось, словно абсолютно все заняты вернувшимся Путиным. Глупо курить, когда нет надобности изображать компанию. Мандаринов достал сигарету и, покручивая её, стал ждать, когда кто-нибудь появится.
Через минуту пришёл Павлик. Никто точно не знает, почему эту двухметровую бородатую детину зовут Павликом, потому как настоящее его имя – Глеб Борисов.
– Здорово, Мандаринов.
Игорь давно знаком с ним, но так и не привык к его тонкому голосу.
– Привет.
– Слыхал новость главную?
– Какую? – Мандаринов прикинулся, что не в курсе.
– Ну ты даешь! Путин же в президенты идёт.
– Павлик, это баян уже.
– А я только сегодня узнал. Как на работу пришёл.
Очень любопытно. Павлик пишет о внутриполитических событиях, но вечно узнает всё последним.
– Ну и что думаешь? – поинтересовался Мандаринов.
– Я думаю, меня ждут премии. Теперь события повалятся, как из рога изобилия – только успевай статьи писать.
– Откуда такая уверенность? Всё останется по-старому. Путин-то фактически и не уходил никуда.
– Э, нет, – Павлик улыбнулся, а борода встопорщилась. – Есть эксклюзив, но только между нами, – он огляделся, придуриваясь. – Под ковром сейчас затеяли практически войну – пирога на всех не хватает.
– С чего вдруг не хватает?
– Не знаю. Так сказали источники, близкие к телу.
– Заливают твои источники. Так и будут Путин с Медведевым меняться каждые двенадцать лет, пока не помрут. А не помрут они ещё долго.
– Да ну! Не может такого быть. Я в своей статье на основе инсайда как раз и пишу, что после выборов в Думу в декабре Путина уйдут.
– И кто ж вместо него?
– Ну как кто – Медведев, ясно дело.
– Издеваешься? Это же ручной путинский медведь, который по его приказу разве что на велосипеде не ездит и на гармошке не играет.
– Да ну тебя, – махнул рукой Павлик. – Пойду эксклюзив дописывать.
Мандаринов покрутил так и не зажжённую сигарету и тоже пошёл на рабочее место. Нужно написать статью о реакции иностранных государств на возвращение Путина в президентское кресло. Сомнений, что случится именно так, нет никаких.
Как и задумывал, после работы расклеил оставшиеся листовки, но ни в тот вечер, ни на следующий день никто не позвонил и не написал по оставленным контактам.
* * * * *
Ко вторнику Святослав почти выздоровел и отправился делать снимок головы. Отличие платной клиники от бесплатной сразу бросается в глаза – никаких очередей. Не все могут себе позволить сделать томографию за несколько тысяч рублей, потому так малолюдно. С изображением черепа отправился закрывать больничный.
Врачиха недолго изучала фото головы в двух проекциях.
– Ну что же, юноша, – дама в годах взглянула на Славу. – У вас кисты в носовых пазухах.
– И чем это грозит?
– Голова при простуде сильно болит?
– Сильно, – подтвердил Слава.
– Неудивительно – кисты большие. Малейшая инфекция будет вызывать болезненную простуду, возможны осложнения. Гаймориты…
– А как это лечить? – Слава оказался неприятно удивлён.
– Только хирургически. Нужна операция, – без колебаний заключила докторша.
– Серьёзная?
Перспектива прям совсем не радует, но если есть способ избежать мучений последних дней, нужно его использовать.
– Сейчас в большинстве случаев такие операции делают под местной анестезией через естественные отверстия в носу. Но, думаю, не в вашем случае – слишком узкий нос. Я могу вам выписать направление на приём в клиническую больницу, сходите, они посмотрят и точно скажут, что вас ждёт. Хотите?
– Выписывайте, – обреченно махнул рукой Святослав.
На следующий день он явился в клиническую больницу, попал на приём к мужчине средних лет, который изучал снимок гораздо дольше.
– Меня смущает плотность, – наконец, сказал он. – Есть вероятность, что это не кисты, а полип. Вы же знаете, что такое кисты?
Слава мотнул головой.
– Кисты – это такие, грубо говоря, кожистые мешочки с жидкостью внутри. Поэтому размер кист не особенно важен – прокалываем, откачиваем жидкость, а остатки тканей удаляем частями. Это всё можно сделать под местной анестезией.