– То есть без больших разрезов?
– Да вообще без разрезов. Но это если речь о кистах. А если полип… это такая плотная разросшаяся слизистая… такой способ не пройдёт, и придётся делать прокол под общим наркозом.
– И как быть? – растерялся Слава.
– Для начала изучим ваши кисты через эндоскоп, если потребуется, возьмем пробу на анализ. По результатам решим, какой тип операции возможен. Но тут за один подход не решить и без стационара не обойтись. Будете ложиться?
– Буду, – вздохнул Святослав.
Спустя десять минут его записали на стационарное лечение. Через два месяца нужно явиться в ту же клинику.
Из больницы поехал на работу. Всю дорогу пятничная тема с договорами, привезенными курьером, не давала покоя. Думал, как бы посильнее задеть Иру, чтобы вежливо по форме, но больно по сути.
Стёб над внешностью только озлобит, а нужна моральная капитуляция без попыток к сопротивлению. В итоге остановился на симметричном варианте – выдернуть девушку во время отпуска или отгула. Составление конкретного плана отложил на более позднее время.
В офисе коллеги посочувствовали болезни.
– Ой, Славик, ты меня извини, что я тебя вытащила больного на работу.
Похоже, испытывает вину, и вроде не наигранно.
– Переживу, – сказал он вслух.
– Ну, если что, я могу помочь с чем-нибудь.
– Хорошо.
Если вина настоящая, то следует её поддерживать и развивать. Потом можно будет использовать.
День выдался будничный, благо не четверг. К вечеру подтянулись оба менеджера по продажам. Точнее, ввалились в офис, рыча друг на друга и едва не кидаясь в драку.
Они полные противоположности, но занимаются одной и той же работой. Сергей похож на заводную игрушку – носится весь день, Максим же типичный флегматик – неторопливый и обстоятельный. Они отличаются даже внешне: Сергей высокий, тощий, как жертва пропаганды анорексии, а Макс с лишними килограммами и ростом ниже среднего.
Несмотря на непохожесть, они отлично ладят, если не спорят на футбольные темы.
– Мальчики, не ссорьтесь, – вмешалась Ира.
– Да ты – идиот, не шаришь, – прошипел Максим, не обратив на девушку внимания. – Проклятые америкосы раскатали мирную Ливию в плоский блин, а наш медвед им в этом помог.
– Какой медвед? Он – ничто, карманная болонка Путина! Говорящая голова.
– Сам ты – говорящая голова.
Все повернулись в сторону двери, наблюдая за бурным словоизлиянием с интересом и недоумением. Святослав тоже воззрился на них с удивлением. Никогда раньше не замечал ни за одним политизированности, с чего вдруг сцепились?
– Да у меня хотя бы голова есть, а в ней два глаза. Я хотя бы вижу, что происходит, – сказал Сергей. – А у тебя ни мозгов, ни глаз. Как можно считать Путина хорошим, а Медведева плохим, если они в одной команде?! Разуй ты глаза.
– Медведев – ставленник либералов, а Путин – патриот. Ни в какой они не в команде.
– Так, хватит, – вышел из своего директорского кабинета Семён. – Хотите ругаться, делайте это вне офиса, и не в рабочее время.
Оба замолчали и расползлись по местам.
Странно. Если бы поспорили о крутости любимых команд, было бы понятнее. Или из-за бабы по-пьяни подрались. Но спорить на трезвую голову о такой глупости… Мир сходит с ума.
Слава позволил себе небольшую слабость, сослался на плохое самочувствие и ушёл с работы чуть раньше. В лифте своего дома увидел налепленную листовку, призывающую идти на митинг против передачи власти от Медведева Путину.
Похоже, у психов массовое обострение.
Он попытался оторвать листовку, но та приклеена на совесть, удалось только куски с краев ободрать. Заходя в квартиру, вспомнил, что похожую листовку вручили у метро в четверг. Порылся в карманах, нашёл помятую бумажку. Развернул – в самом деле похожа, но эта абстрактная – против всего плохого, а в лифте листовка, призывающая на митинг.
Маразм крепчает.
Глава 2
Призрак проснулся от просьбы стюардессы пристегнуть ремни перед посадкой. Когда спустились ниже границы облаков, взглянул в иллюминатор – во Внуково раннее утро, серость и мгла.
Он подошёл к стойке паспортного контроля, протянул документы. Девушка пролистала книжицу, взглянула на фотографию, затем на Призрака. Тот улыбнулся, уверенный, что, встреть она его через пять минут, не узнает: невыразительное лицо без примечательных черт – специфическая необходимость в профессии.
– Павло Ковальски, – произнесла она, словно констатируя. – С какой целью прибыли в Россию?
– По работе, – ответил Ковальски по-русски без малейшего акцента.
Девушка поставила печать и вернула документы.
– Удачного пребывания в России.
– Благодарю.
«Ну что же», – подумал Призрак, выходя в сумрачное утро к месту парковки такси. – «Югославия, Грузия, теперь и Россия. А я теперь – Павло Ковальски, американский еврей с польскими корнями. Любопытно».
Прошло почти три месяца с момента, когда было принято решение об оживлении легенды «вождя-патриота». В ближайшие полгода именно Ковальски будет отвечать за разработку работоспособной легенды, чтобы обессмыслить и без последствий нейтрализовать усилия аборигенов-интеллектуалов.
Назвав таксисту адрес квартиры, заранее снятой неподалеку от одной из конечных станций метро, достал смартфон и проверил статус посылок – всё по графику, к вечеру доставят. Самостоятельная операция, и такое приятное чувство независимости. Сам заботишься об инфраструктуре, создаешь штаб, заказываешь оборудование.
Прибыв в новый дом, принял душ, выпил растворимого кофе, отплевался, заказал кофе в сети. В дверь позвонили – прибыли купленные накануне смартфоны и местные сим-карты.
Посмотрел почту. Макфол, как и обещал, прислал список кандидатов, которые могут стать элементами легенды. Этих людей разрабатывали местные спецслужбы, как раз для подобных случаев.
Сами они никогда не занимаются легендированием без присмотра. Единственная их кампания – накачка Медведева – прошла в лучшем случае на троечку, и то пришлось помогать, чтобы не завалили. И теперь Арбитражи не доверяют операции такого уровня местным. Их роль в лучшем случае – быть на подхвате, делать тупую работу, которая не требует интеллекта и умения обращаться с прогностическим аппаратом.
«Что ж, посмотрим», – подумал Ковальски и начал изучать досье объектов.
* * * * *
Два месяца после заявления Путина о возвращении в президенты Мандаринов провёл бессмысленно. Первоначальное намерение достучаться до обывателей, чтобы они вышли на улицы с протестами, реализовать не получилось. Идея с листовками, интернет-агитация, сбор местных митингов против взяток в ЖКХ, собрания жильцов – всё провалилось, ничего не дало результатов. Обыватели сидели по домам, и Мандаринов никак был не способен завладеть их мозгами.
Позже он даже пошёл было в наблюдатели, как все политизированные знакомые, но и тут его завернули без объяснения причин.
Мандаринов сидит на работе, ничего не делая – статья никак не получается. Он отвлёкся и, стал просто шарить по сети.
Смарт запиликал вызовом.
– Надежда, привет.
– Привет, Игорь. А ты знаешь, что оппозиция собирается в день выборов на площади Революции?
– И зачем?
– Попробуем пройти к Кремлю. Инициаторами стали несколько левых организаций, но многие из нашей партии решили присоединиться.
– А как же наблюдения за выборами?
– Так зарубили же. Многих наших выкинули, оставили только ничего не значащих наблюдателей без права голоса.
– А смысл таких наблюдений? – удивился Мандаринов.
– Вот именно, что никакого. Так что, ты пойдёшь?
– Конечно. Где встречаемся?
– В метро, на Новокузнецкой, без пяти минут три. За пять минут доедем до Театральной и в три часа толпой вывалим на площадь.
– Договорились. Я буду.
– Позвони по возможности знакомым.
Мандаринов отложил телефон и тут же впал в мечты. Толпа вывалит из метро и двинет на Кремль, омон, конечно, будет, но его легко оттеснить, если выйдет хотя бы пара тысяч человек. А если выйдет пять, то никакого омона не хватит такую массу удержать и запихать обратно в метро.
– Игорь, там шеф спрашивает про статью, напиши ему что-нибудь, – сказал своим тонким голосом возникший рядом Павлик. Кажется ещё более бородатый и лохматый.
Мандаринов с неохотой отбросил воображаемую картинку и вернулся к ненавистной статье.
* * * * *
В понедельник с утра Святослав, основательно подготовившись к жизни в больничке, с пачкой результатов анализов и внушительных размеров сумкой прибыл на регистрацию. А через полчаса он оказался в палате на пять человек. Все кровати заняты, но самих пациентов нет, наверно на процедурах и приёмах.
Ну и хорошо – ни с кем знакомиться не надо.
Включил ноут, вытащенный из сумки, подключил смарт и улёгся на кровати, окунувшись в сеть. Погружение продлилось недолго – в палату вошла молодая женщина.
– Добрый день, – сказала она. – Давайте знакомиться. Меня зовут Виктория Владимировна, и я буду вас лечить.
– Калязин, – услышал свою фамилию Святослав.
– Ага, это я, – он сел на кровати.
Женщина полистала карточку.
– У вас ведь ещё снимки есть. Возьмите их на осмотр.
Слава утвердительно промычал и полез в сумку.
– Подходите через пять минут к смотровой, – закончила она и удалилась.
Святослав ещё немного пошарился по сети. Встал, взял чёрные листы полупрозрачного пластика со снимком собственного черепа и отправился к кабинету.
На осмотр оказалась очередь в нескольких человек. Слава сел на скамейку и настроился ждать. Но народ проходит резво, параллельно туда-обратно шастают и другие пациенты. За дверью кто-то вскрикнул, потом донёсся хлюпающий звук, смачно чавкнуло, раздался стон и вздох облегчения.
Мышцы ног стали дёргаться. Дальше – больше. Вошел в кабинет Слава уже на подкашивающихся ногах.
– Присаживайтесь, – Виктория указала на один из стульев у стола с инструментами.
Таких столов вдоль стены стоит несколько. Рядом с некоторыми бедняги отходят после процедур, рядом с другими – несчастные только ожидают, нервно поглядывая на ряд металлических инструментов.
Хорошо ещё не вопит никто.
Святослав сел на круглый стул, прижался спиной к стене, выложенной кафельной плиткой. Виктория села напротив, чуть сбоку, включила лампу и опустила на один глаз круглое зеркало с прорезью для обзора.
Сейчас, под светом лампы, Слава обратил внимание на красивый цвет глаз своего доктора – зелёная радужка с жёлтыми лучиками.
Женщина осмотрела сначала уши, в горле куда-то потыкала узкой металлической пластиной, потом очередь дошла до носа. Тут Святославу, со вставленной в нос железной воронкой, пришлось наклонять голову и так, и эдак. Потом воронка переместилась в другую ноздрю, и процедура повторилась.
Взяла снимки, которые Святослав всё это время держал в руках. С минуту изучала на просвет лампы, отложила и что-то записала в карточку. Затем повернулась к Святославу.
– Есть два варианта. – начала она. – Завтра сделать операцию под общим наркозом, у нас пока есть свободный анестезиолог. В этом случае мы вас можем выписать уже в пятницу.
– А второй? – спросил Святослав, изучая необычные глаза.
– Завтра под местной анестезией возьмём пробы из пазух. К среде результаты будут готовы. Если это кисты, в среду же делаем операцию под местным обезболиванием. А в пятницу также выписываем.
– А если не кисты?
– Это вполне вероятно. В этом случае, делаем операцию по первому варианту, но не раньше в четверга.
Слава раздумывал недолго.
– Давайте сначала пробы возьмём. Не хочу я общий наркоз, говорят, он вреден для мозгов.
Виктория улыбнулась уголками губ.
– Ну что ж, тогда проведём завтра, а сейчас можете идти в палату.
– А нужно как-то подготовиться? – вставая, спросил Святослав.
– Ничего особенного. Ну, разве что, в туалет перед операцией сходите, чтобы дискомфорта не было.
– Понятно.
До самого вечера никто из врачей не обращал на Славу внимания, даже обидно. Какое-то время бесцельно слонялся, услышал краем уха разговор медсестер, которым пообещали неприятностей, если они не пойдут на выборы и не проголосуют за «Единую Россию».
Спалось скверно, практически никак, соседи всю ночь словно соревновались, кто кого перехрапит, задремать удалось лишь к утру. Только провалился в сон, позвали завтракать.
Пробормотав ругательства, попытался снова уснуть. Но едва удаётся забыться, тут же выдёргивает какой-нибудь звук: то кто-то харкает и сплёвывает в раковину в углу, то чей-то телефон звонит, то дверь хлопает.
Поспишь тут, как же.
Пришлось с тихими проклятиями вставать и плестись за едой.. После завтрака только устроился с ноутом на пузе, как вошла смуглая медсестра невысокого роста:
– Это вы Калязин? – спросила она, обращаясь к Славе.
– Я, – кивнул он.
– На операцию оденьте вот эту одежду, – она положила на тумбочку стопку. – А свою – поверх, чтобы дойти до операционной.
– Понятно.
– И ещё – нужно побриться, – добавила она, взглянув на Святослава.
– Хорошо, – ответил тот и полез за бритвенными принадлежностями.
Пока брился, позвали на уколы, с которых вернулся, прихрамывая на левую ногу. Только аккуратно присел, снова услышал свою фамилию – нужно таблетки забрать. Проглотил пару штук и улёгся пошарить в сети, но появилась Виктория Владимировна.
Прям как на работе – ни минуты покоя.
Троих она сразу отправила в процедурный кабинет, потом обратилась к последнему оставшемуся, кроме Славы, пациенту.
– Кирилин, вы у нас тоже с кистами, но результаты анализов будут готовы только сегодня, потому операция завтра или даже в четверг.
– Хорошо, – отозвался худощавый мужичок средних лет с нервным тиком глаза.
– А от вас, – Виктория обратилась к Святославу, – мне нужна подпись на хирургическое вмешательство.
Женщина протянула Святославу бланк и ручку. Тот пробежал текст глазами, вписал фамилию, дату и расписался.
– Примерно через час начнём, – добавила она. – Медсестра вас предупредит.
Она удалилась, а Святослав, засунув наушники в уши, начал шарить по сети. Скоро все пациенты вернулись с осмотра, а через час в самом деле появилась медсестра.
– Одевайте стерильную одежду и выходите, – обратилась она к Святославу.
Он влез в короткие белые штаны, надел белую рубаху, а сверху – домашне-больничный костюм из спортивных шаровар и толстовки.
Медсестра довела его до раздевалки перед операционной. Здесь разоблачился до белых одежд, нацепил бахилы и вошёл в зал. Вместо операционного стола увидел два операционных кресла, в одно из которых его и усадили.
Вошла Виктория с маской на лице, которая оставляет открытыми только зелёные глаза.
– Процедура несложная, – начала она. – Это даже не полноценная операция, но если вдруг станет плохо, почувствуете головокружение или ещё что-то, тут же скажите.
– Я понял.
Виктория засунула ему в обе ноздри тампоны с каким-то препаратом.
– Подождём пару минут, пока подействует, и сделаем укол.
Медсестра включила стоящий на столе рядом прибор, подключенный к обычному монитору. Экран засветился, но никакой картинки не показал.
После тампонов никакого укола Святослав не почувствовал.
– Сейчас я буду слегка покалывать, скажите, если что-то почувствуете.
Она продолжила колдовать над носом.
– Ну как?
– Не знаю, я ничего не чувствую.
– Ну что ж, тогда приступим, – как-то весело произнесла женщина.
Она взяла один из инструментов, соединённый проводом с прибором.
– Это не больно, но может быть какой-то дискомфорт. Не дёргайтесь и не напрягайтесь, просто смотрите вверх.
Через мгновение трубка инструмента оказался в носу Славы, а экран показал картинку, которую он уже не увидел.
Спустя минуту инструментов в носу прибавилось, а через пять – женщина извлекла всё прочь и положила в пробирку крошечный кусочек ткани. Ту же процедуру повторила с другой стороны . А потом, отложив инструмент, выключила прибор.
– Что, и всё? – Святослав даже разочаровался слегка.