Кочующий звон - Лекомцев Александр 2 стр.


А сейчас здесь располагался не только штаб корпуса, но и само управление крупного воинского подразделения. В тесноте, да не в обиде. Это понятно.

Совсем молодой сопровождающий ефрейтор, светловолосый, низкорослый, но кряжистый и крепкий со светлыми и редкими усиками, в очках довёл его до места. На первом этаже, в небольшой комнате-кабинете за столом сидел среднего возраста долговязый и слегка лысеющий майор.

Не дослушав доклад старшего лейтенанта Бадыкова, он жестом предложил ему сесть и протянул руки за документами. Внимательно и долго изучал их, не задавая командированному в их часть офицеру никаких вопросов. Потом протянул их Захару и сказал:

– Мы рады вас видеть, товарищ капитан, на месте вашего прибытия? Пока вопросы не задавайте. Я ещё не всё сказал.

– Виноват, товарищ майор. Но появилось сразу же два вопроса, и если вы позволите, мне их задать, то я вам буду очень признателен.

– Слова-то у вас, Захар Георгиевич, какие-то неуставные – «если вы позволите» и «буду очень признателен». Вопросов задавать мне не надо, потому что я знаю, о чём вы хотите спросить.

Пристально посмотрев на Бадыкова, майор начал отвечать на вопросы, которые, на самом деле, хотел задать ему Захар.

Майор Овчаренков, в силу временных и необходимых обстоятельств, находящийся при штабе корпуса, пояснил молодому офицеру-разведчику, что тот уже не старший лейтенант, а капитан. Пока Бадыков приводил себя в порядок в госпитале, ему на место новой приписки пришло повышение в звании. Кроме того, он награждён медалью «За оборону Сталинграда» и орденом Красной Звезды.

Встав с места по стойке смирно, Бадыков, громко сказал, приложив руку к козырьку фуражки: «Служу Советскому Союзу!».

– Садитесь! Награды вам через полчаса лично вручит командир корпуса генерал-лейтенант Мракасов Альберт Герасимович. На второй вопрос, почему вы, боевой разведчик с особыми способностями и возможностями, попали не в действующую часть, а в резервную. Я одно только тебе скажу, Захар, что наш корпус только так называется… резервным. Воевать тебе, капитан, придётся, как, впрочем, и мне, в особых условиях.

– Так точно! Приму к сведению!

– Тебе приказано доложить о своём прибытии в часть лично командиру корпуса. Ты, капитан, на особом положении.

– Только я?

– Да, все мы, две дивизии. В том числе и я – Анатолий Сергеевич Овчаренков. Прошу любить и жаловать! Но ты… особенно. А в дальнейшем, если мы с тобой, как и весь корпус, выйдем из предстоящими боя живыми, то это будет великим чудом.

– Если надо, то…

– По-другому и быть не должно. А теперь иди! Второй этаж. Доложишь сопровождающему при часовом, кто ты такой и что командир корпуса ждёт тебя. Там уже все и всё знают.

Подняв с полу вещевой мешок и спрятав документы в карман гимнастёрки, Бадыков направился в кабинет командира корпуса.

Генерал-лейтенант Мракасов оказался общительным человеком, тут же с шутками и прибаутками вручил Бадыкову боевые награды и капитанские погоны. В кабинете он был не один. Рядом с ним, перед столом сидел человек в сером в чёрную полоску костюме, довольно пожилой и седовласый, в больших роговых очках человек. Учёный, доктор наук, серьёзный исследователь аномальных, необъяснимых явлений Пенатов Аркадий Гаврилович.

Всё, что они сообщили Бадыкову было похоже на нелепую сказку. Но приходилось верить тому, что говорили серьёзные и ответственные люди. Правда, то, что капитан сейчас слышал, никак не укладывалось в его голове. Беседу с ним они вели по-очереди.

Учёный Пенатов вышел в приёмную. Его не интересовали военные подробности. Он был специалистом в своей области.

Сначала в курс дела его ввёл командир корпуса. Он сообщил, что отныне капитан Бадыков командир батальона разведки, личному составу которого придётся заниматься, в основном, диверсионной работой – уничтожать фашистов всеми имеющимися средствами. При этом надо стараться сохранить численный состав батальона, оружие, умело расходовать боезапас. Хотя его будет более, чем достаточно. Ну, это было понятно.

Пощады к врагу не должно быть никакой. Ведь только в одном этом городе, не считая сёл, немцы и сателлиты их уничтожили более десяти тысяч мирных жителей города. Это за пятнадцать месяцев оккупации. Красноармейцы в учёт не берутся. Почти тридцать тысяч юношей и девушек были угнаны в неволю.

– Врагами сожжено более полутора сотен сёл только в этой области Советского Союза, – сказал генерал-лейтенант. – Одним словом, сам всё видел, капитан, сам всё знаешь. В плен фашистов не брать! Надо отдать им должное, да и обстановка не позволит возиться с пленными.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, в плен не брать! – Ответил Захар. – Честно сказать, мне приходилось в живых оставлять только «языков». Остальные подлежали ликвидации.

– Я в курсе, что ты, Захар прекрасно владеешь ножом и всеми подручными предметами, даже, как мне сообщали, какой-то длинной палкой…

– Она называется мукэчен, – пояснил капитан. – Её тоже можно метать, как копьё, нож или топор. Кроме нанайской рукопашной борьбы думэчи, владею боевым самбо, неплохо стреляю… Но, правда, редко приходится это делать. Больше и чаще действую ножом.

– Вот и славно! Бей их, чем попало! А теперь, Бадыков, слушай дальше!

Немного подумав, командир корпуса продолжил.

В первую очередь генерал-лейтенант поставил в известность молодого офицера, что отныне и навсегда тот не починяется ни одному полковому командиру в корпусе, состоящем из двух усиленных дивизий, а лично ему, Мракасову Альберту Герасимовичу. Все приказы и распоряжения Бадыков будет получать лично от него или его ординарца, майора Ивана Геннадьевича Семёнова. Все остальные – не в счёт.

Ровно через двое суток, ранним утром второго апреля, парапсихолог Аркадий Гаврилович Пенатов выведет разведывательный батальон под командованием Бадыкова к месту возможной встречи с авангардным полком немцев. Может быть, фашистов, выполняющих роль разведчиков и диверсантов, будет гораздо больше.

Капитану Бадыкову и его подразделению предстоит не просто остановить продвижение отборных головорезов, но и закрепиться на одном из оборонительных участков, там, где будет удобно держать оборону. Ни один немец, венгр, румын или итальянец не должен пройти в район этого города. По данным разведки, фашистов, которые рассчитывают проникнуть сюда с тыла, может быть от четырёх до шести дивизий. Если не больше.

Порой капитану Бадыкову казалось, что командир корпуса говорит нелепые и несуразные вещи. Откуда могут появиться фашисты, если сейчас они отброшены от города и области на сотни километров на запад? Почему до места разведки боем его батальон должен будет сопровождать учёный Пенатов? Почему в корпусе генерал-лейтенанта Мракасова нет ни одного танка и, возможно, не ожидается поддержки авиации? Да и много ли можно навоевать и достичь успеха при помощи единственных зенитно-артиллерийского и миномётного полков?

У капитана Бадыкова возникло множество вопросов, на которые командир корпуса отвечал подробно и доходчиво.

– Для умело организованной обороны против шести или даже восьми фашистских дивизий, – заверил капитана командир корпуса, – нам достаточно будет несколько десятков пушек и столько же миномётов. В той местности ничего больше невозможно применить. Ни машины, ни танки в том районе не пройдут. Считайте пока, что там непроходимое болото. Вся надежда только на гужевой транспорт. Запрягается пара лошадей – на одну повозку. Понятно?

– Простите, никак нет! Ведь можно было бы придать корпусу, хотя бы, ещё одну пехотную дивизию.

– Ты такой же мудрый, капитан, как и я. Но людей мало. Против нас ведёт войну не только Германия, но и подавляющее число европейских стран. Вещи надо называть своими именами. Там не только немцы… Да и в нашем Генеральном штабе есть маршалы и генералы, которые сомневаются в том, что здесь может произойти и, пожалуй, уже и происходит. Но нас поддержал Верховный Главнокомандующий Красной Армии.

– Товарищ Сталин мудрый и умелый военный начальник. Он рассчитывает и на помощь…

– Ты про возможных союзников нашей страны хотел сказать? Да? На их, пока несуществующий Второй фронт, надежды нет! Англосаксы хитры и коварны. Они поддержат в трудную минуту того, кто будет побеждать. Это моё мнение! И я от него нигде и никогда не откажусь. Если они друзья, то временные. Я хорошо знаю историю.

Сложность ситуации заключалась в том, что ориентировочно в конце июня или в начале июля немцы планировали начать в этом направлении генеральное танковое наступление. В случае их победы на данном участке у них откроется возможность начать наступление или снова на Москву, или на Кавказ – к нефтяным запасам, к горючему для своих танков и машин.

Таковы были самые последние данные разведки. Это будет кровопролитное танковое сражение при поддержке артиллерии и авиации. Здесь намечался окончательный перелом войны.

– Мы не должны быть застигнутыми врасплох, – сказал командир корпуса. – Разведка разведкой, но всё стремительно меняется. Если гитлеровцы начнут наступление раньше, то у нас в тылу может оказаться до шести немецких дивизий. Возможно, и больше. Есть у меня лично предположение, что нам придётся иметь дело с целой армией фашистов. Они могут внезапно ударить с тыла не только по нашей пехоте, но и выйти на оперативный простор.

– Но откуда они возьмутся у нас в тылу? – Просто спросил Бадыков. – Виноват, товарищ генерал, но мне не понятно.

– Всё очень скоро поймёшь. Я и сам сомневался, да и сейчас… Но эти дивизии намереваются поддерживать свои танки. Я имею в виду предстоящую танковую битву. Это сейчас ни для кого не тайна. Каждый сельский пацан знает о том, что скоро здесь будет происходить.

– Но откуда же сейчас, товарищ генерал-лейтенант, могут на окраине этого города появиться немецкие дивизии? Не из-под земли же?

– Почти из-под земли, Захар. Ждать у моря погоды нам нельзя. Всё может начаться уже в начале или середине апреля. Но даже если разведка права, то мы должны, у себя в тылу, первыми нанести упреждающий удар. Да и обстоятельства вынуждают нас действовать, именно, сейчас.

Захар не смог скрыть своего удивления. Почему необходимо начинать бой пока ещё с необнаруженным противником сейчас?

На этот вопрос Мракасов ответил неоднозначно.

– По той простой причине, что немцы могут появиться внезапно. Да и по другой. Мы просто не сможем их обнаружить. Но на этот и подобные вопросы тебе, капитан, подробно и обстоятельно ответит наш уважаемый учёный Аркадий Гаврилович Пенатов. Я понимаю, ты устал с дороги. Тебе надо обустроиться, познакомиться с личным составом и материальной частью батальона, но потерпи…

– Никак нет! Я не устал, товарищ генерал-лейтенант!

– Вот и хорошо, Бадыков. Сейчас я распоряжусь, чтобы после беседы с Пенатовым, тебя устроил майор Семёнов и ввёл окончательно в курс дела. А сейчас с тобой проведёт беседу учёный Пенатов, кстати, доктор биологических наук.

Командир корпуса встал из-за стола и вышел из кабинета. Тут же перед новоиспечённым командиром батальона разведки появился Пенатов.

Он не стал садится за стол в старое кресло на место генерала-лейтенанта, а устроился рядом с Бадыковым, на стуле. Аркадий Гаврилович предупредил молодого офицера, что сейчас будет говорить ему очень необычные или не совсем понятные вещи. Удивляться не стоит. Просто надо принимать всё к сведению и готовится к предстоящей операции.

У Захара не возникло никаких сомнений в том, что Пенатов не просто учёный, но ещё и разведчик государственного уровня. Но этого он особо и не скрывал.

Учёный Пенатов приступил к объяснениям, как он считал, самого основного. Он сообщил Захару, что операция немцев по внедрению в тыл войск Красной Армии своих дивизий носит название «Путешествие и победа» (Die Reise und der Sieg).

– Эта их самая «Ди Райзе унд дер Зиг», – пояснил учёный, – рассчитана на внезапность. Но даже не это главное. Самонадеянные, скажем так, и наглые «фрицы» не сомневаются в том, что они выиграют танковое сражение, которое скоро начнётся в этих местах. Но я уверен, что их ждёт полный разгром. Есть такие данные. Они базируются не на голом месте.

– И они рассчитывают, Аркадий Гаврилович, после своей победы пройтись по нашим тылам и поддержать свои танковые соединения пехотой, – выразил своё предположение Бадыков. – Наверняка, у них для этого подобраны самые мобильные и надёжные части.

– Само собой, это эсэсовцы, которые имеют опыт войны и диверсионной работы, и палачи, которые уничтожали везде и всюду мирное население. Но такой номер у них не пройдёт. У нас на руках чёткие и несколько раз подтверждённые разведывательные данные. Наша же операция по уничтожению врагов носит название «Дальний поход». Он, действительно очень и очень дальний.

– Я готов всё внимательно выслушать и запомнить, Аркадий Гаврилович.

– У тебя нет другого выхода, Захар. Ты как командир авангардной группы разведчиков и диверсантов должен знать всё. Тебе первому предстоит уничтожать их передовой полк, а то и два.

– Большой перевес. Но я думаю, что справимся. У нас, как мне уже доложил, командир корпуса, подобраны для этой операции особые тренированные люди. При нормальной, организованной, надёжной обороне можно уничтожить большое количество немцев.

– Всё верно. На это и рассчитываем. Но уничтожить надо будет всех… К сожалению, у нас сейчас перед началом большого танкового сражения ощущается серьёзная нехватка людей, да и не все из наших военных начальников верят в то, что происходит. Традиционное, даже, скорей всего, трафаретное мышление не даёт им возможность видеть дальше собственного носа. Я сейчас начну кое-что тебе рассказывать. Ты можешь по ходу задавать мне вопросы, Захар.

Задолго перед началом Второй Мировой войны, почти с самого начала тридцатых годов у Адольфа Гитлера и некоторого его окружения появилась страсть к эзотерическим, паранормальным наукам и знаниям. Пытались они, конечно, доказать и показать всему миру, что немцы – особенная, арийская раса. Но неумело всё это у фашистской верхушки получалось, то они искали «великую истину» в скандинавских рунах, то в Индии и на Тибете. Свастику, символ Солнца, там и взяли… себе присвоили. Может быть, и у русских позаимствовали, влезли в древнейшую ведическую историю Руси и, как говорится, чужое одеяло натянули на себя.

Если немцев и можно, каким-то образом, назвать потомками арийской расой, то с большой натяжкой. Ведь дикие племена готов, западных и восточных во времена Римской империи состояли из самого разнообразных народов, стоящих на очень низкой ступени развития. Там были даже выходцы из Северной Африки и Центральной Азии. Да и, как таковое, государство Германия окончательно сформировалось и стало относительно самостоятельным лишь в конце девятнадцатого века, лишь 10 декабря 1870 года.

До этого периода времени, кто только ни считался немцем… В принципе, кто желал им быть, тот так и объявлял себя таковым. Тогда ещё речь не шла о «белокурых бестиях» и «нордических характерах». Но с приходом, в 1933 году, к власти Адольфа Гитлера «германская сказка» начала приобретать грубые националистические черты. Причём, подавляющему числу населения такая идея пришлась по вкусу.

Итак, уже в начале тридцатых годов двадцатого века немцы везде и всюду начали искать всё то, что помогло бы им стать властителями если не над всеми, то подавляющим большинством народов Земли. Они искали секреты оружия и разного рода технологий инопланетян, развитых цивилизаций, жителей будущего, входы и выходы в другие Обители и Времена, и кое-что им достичь удалось. Этого не оспоришь.

– И эти варвары и палачи считают себя особенной нацией! – Возмутился Захар. – Это стадо, которое поверило Гитлеру, и с музыкой, и бодрыми песнями отправилось покорять самые разные народы. Но об Россию они зубы обломают, и не один раз уже обламывали, когда были отдельными племенами и княжествами.

– Непременно, обломают, – согласился с ним парапсихолог. – Но сейчас речь, не об этом, товарищ Бадыков. Нам, по большому счёту, всё равно, кем они себя считают. Главное – разбить эту свору на голову. Слушай дальше!

Назад Дальше