Новость была отличной.
Позвонила мать Матвея, и он поделился своей радостью. Разговор прошел как обычно, и злой Матвей бросил телефон на диван. Матвей вышел на балкон и, сжав руками перила, долго смотрел на панораму солнечной Москвы. Наконец, вернулся в комнату и позвонил невесте.
– Сегодня редактор звонил, – сказал в трубку Матвей.
– Так скоро?
– Ага. Роман понравился, все в восторге.
– Здорово!
– Начальный тираж – триста тысяч экземпляров. Мой лучший начальный тираж. Предлагаю вечером отметить.
– Давай. Ты за мной зайдешь?
– Да.
Матвей помолчал.
– Я снова поссорился с матерью, – сказал он.
– Она вернулась в Москву?
– Нет. Она в Париже. Звонила узнать, как дела. Я сказал, что мой новый роман издают тиражом триста тысяч и что я уже третий месяц держусь на первом месте в рейтинге самых читаемых российских писателей. Она ответила, что с такими романами, как у меня, мне нужно этих цифр стыдиться.
– У тебя хорошие романы.
– Только моя мать считает, что их место на дне мусорного ведра.
– Не бери ее слова в голову. Просто ты для нее напоминание о ее умершем муже. Вот она и пытается хоть как-то справиться со своей болью.
– Я тоже скорблю об отце. Но я же не срываюсь на ней.
– Ты другой. Просто дай ей время.
– Тебе легко говорить.
– Да, говорить легко. Но ты справишься. Хорошо?
– Хорошо. Буду стараться. Тогда я зайду за тобой к концу рабочего дня?
– Да, буду ждать тебя, любимый.
Матвей положил телефон. До конца рабочего дня Марины, его невесты, оставалось почти пять часов. Читать не хотелось. Матвей подумал, чем еще заняться, но, ничего не придумав, включил телевизор.
Шло дневное ток-шоу. Передача показывалась в повторе. Упитанный бородатый дядька, по виду то ли преподаватель университета, то ли ученый, рассказывал что-то ведущему. Ведущий то и дело поправлял очки. Даже идиоту было понятно, что очки ведущему непривычны и он надел их для пущей интеллигентности. Бородатый же дядька был одет в дорогущий костюм-тройку и был слишком ухожен, чтобы быть преподавателем вуза или ученым.
Матвей собрался выключить телевизор, но появившийся субтитр заставил его задержаться. Внизу экрана появилась надпись: «Дмитрий Львович Добровольский, профессор, доктор биологических наук, основатель корпорации «БК-Нано». Значит, этот холеный бородатый дядька и есть тот самый легендарный профессор Добровольский. Матвей отложил пульт и стал слушать.
– Ну вот это основные моменты, которые и нужно знать зрителям, – сказал с экрана профессор Добровольский. – Препарат БК-Нано работает. Препарат БК-Нано абсолютно безопасен. Препарат БК-Нано – это будущее фармакологии. Мы уже научились побеждать любые вирусы, инфекции или бактерии, что угрожают человеческой жизни. Гепатит, СПИД, эбола – теперь это больше не проблема. Завтра с помощью этих же технологий мы научимся побеждать старость и продлевать жизнь человека на двадцать пять, пятьдесят, а, может быть, и сто лет. Уже сейчас мы проводим испытания БК-Нано-2. В случае успеха этот препарат станет доступен всем людям уже через два-три года. Но уже сейчас результаты выглядят впечатляюще. По прогнозам наших специалистов БК-Нано-2 будет способен продлевать активную зрелость человека до 75-90 лет. Мы уже изобрели панацею, лекарство от всех инфекционных болезней. А теперь мы завершаем работу над эликсиром молодости. Головокружение от успехов? Да. Гордость за российскую науку? Опять да. Вы должны понять одну простую вещь. Возможности, созданной нами углеродно-кремниевой жизни безграничны. Мы можем заложить в нее те свойства, которые нам нужны. Сделать человека гением? Легко! Только дайте время. Сделать человека бессмертным? Труднее, но вполне осуществимо. Просто дайте нам время, и мы сделаем людей богами!
Здесь нужно бы выдержать драматическую паузу, подумал Матвей. Но ведущий слушал Добровольского явно вполуха и влез с заготовленным вопросом.
– Дмитрий Львович, вы несколько раз за нашу беседу сказали «созданная нами углеродно-кремниевая жизнь». Можно поподробнее об этом? Что же такое – БК-Нано? Это действительно жизнь? И она действительно создана вами?
– Это очень важный момент, и я, несомненно, расскажу о нем как можно подробнее. Это то, почему создатель БК-Нано заслуживает Нобелевской премии. Всех Нобелевских премий вместе взятых. БК-Нано – это…
5
Контракт был подписан. Вадим Панов выиграл и этот бой.
Он сидел за столом для переговоров в своем офисе в Сити. Аренда, конечно, стоила бешеных денег, но оно того стоило. На иностранцев такие офисы всегда производили впечатление. Такой офис сразу говорил: с этим человеком стоит иметь дело, он профессионал, он знает, как заработать денег для обеих сторон.
Переводчик, сидевший на той же стороне стола, что и китайцы, сказал, что Вань Чоу, продюсер фильма, предлагает отпраздновать успешную сделку и приглашает их сегодня вечером на ужин, в какой-то ресторан в центре Москвы. Вадим улыбнулся и попросил передать, что он и его ассистентка очень благодарны за предложение и с радостью его примут.
Все формальности были закончены, и делегация поднималась из-за стола, собираясь уходить. Принятые утром таблетки помогли, но ненадолго. Последний час Вадим с каждой минутой чувствовал себя все хуже и хуже. Наташа, его ассистентка, видела это и помогала, как могла.
Вадим заставил себя встать, улыбнулся своей лучшей улыбкой. Он стоял и пожимал всем руки, желал всего хорошего, кивал и ждал, когда же они наконец все уберутся из зала переговоров и оставят его одного.
Дверь закрылась, и в помещении остались только он и Наташа. Вадим тяжело осел на стул и дрожащей рукой потянулся за стаканом с водой.
– С вами все в порядке?
– Я справлюсь. Принеси аспирин, пожалуйста.
– Вы плохо выглядите. Может, скорую вызвать?
– Нет. Просто дай мне этот чертов аспирин! … Прости. Дай мне аспирин и вызови такси. Поеду домой и отдохну немного, – сказал Вадим. – Вечером ужин, и его нельзя пропустить. Это же восток! Они обидятся, если мы не придем. Я просто полежу дома, выпью еще таблеток, а вечером ты заедешь за мной, и мы будем есть и улыбаться на этом чертовом ужине.
Наташа принесла несколько таблеток. Не только аспирин.
– Пейте. Все пейте. Это должно помочь вам продержаться. Но после ужина сразу же поедем в больницу. Выглядите вы ужасно, – Наташа положила ладонь ему на лоб. Это был их первый физический контакт за несколько лет совместной работы, отметил про себя Вадим. Рука Наташи была холодной, как лед, и по спине пробежала волна озноба.
– У вас высоченная температура. Может, я все-таки попытаюсь деликатно отменить ужин?
– Нет! Не вздумай! Я осилил переговоры, осилю и ужин. Мы не можем оставить после себя плохое послевкусие, так дела не делаются. Просто вызови такси и заезжай за мной за час до ужина.
– Хорошо.
Наташа ушла, и Вадим остался в зале для переговоров один. В глазах мутилось, а в голове была полная каша. Немного тошнило. Вадим подумал, может, все-таки стоит добраться до больницы. Там его накачают лекарствами, поставят кучу уколов, и ему полегчает, а вечером он просто сбежит на ужин. Нет, не получится. Врачи обязательно вколют ему какое-нибудь снотворное или успокоительное, и он проспит этот чертов ужин. Нужно просто добраться до дома и полежать. А вечером он будет в норме.
Подъехало такси, и Наташа помогла ему спуститься вниз и посадила в машину. Такси тронулось. Сознание то и дело ускользало в какую-то темную комнату. Стены, потолок и пол комнаты были покрыты густым кроваво-красным туманом, а воздух гудел как внутри колокола. В этой комнате Вадим вел диалог с черным, расплывчатым и постоянно переливающимся из стороны в сторону силуэтом. Вадим то ли пытался ему что-то доказать, то ли оправдаться. Тень слушала его с невозмутимым молчанием, а Вадим злился и продолжал говорить.
6
Младший сержант патрульно-постовой службы УВД на Московском метрополитене Алена Карагод была красивой девушкой, и даже полицейская форма не могла скрыть этой красоты. В свои двадцать шесть лет Алена жила с престарелыми родителями, была на хорошем счету у начальства и ни с кем не встречалась.
Алена привыкла, что прямо во время службы к ней подходили незнакомые парни и назначали свидание. Десятки раз ее звали в модельный бизнес, несколько раз ей предложили стать актрисой, а однажды бойкий и весьма уверенный в своей неотразимости парень рассказал ей, что живет на Рублевке, имеет собственную яхту длиной в 25 метров, а после предложил ей стать его женой. Ее часто приглашали на свидания, и иногда она соглашалась.
На одном из таких свиданий уравновешенный, словно сошедший с обложки журнала парень спросил Алену, что она ищет в своем молодом человеке. Вечер получился хороший, и парень ей действительно нравился. Приглушенный свет, мерцающие свечи, почти интимная обстановка ресторана, и Алена открылась, дала самый честный ответ:
«Мои престарелые родители встретились поздно, но больше никогда не расставались надолго. Я красивая. Я это знаю. Многие парни подходили ко мне и предлагали разное: секс, хорошо провести время, любовь. Но никто не предложил мне то, что я действительно хочу. Прожить жизнь вместе».
Парень тогда немного растерялся, еще поболтал немного и предложил поехать к нему домой. Получив отказ, уехал, сославшись на срочное дело, и больше не звонил. С тех пор Алена не слишком любила свидания и парней, словно сошедших с обложки журнала.
Алена Карагод на пару со своим сослуживцем Стасом Астахиным следила за порядком в вестибюле станции метро Кропоткинская. Это была скучная и неинтересная работа, Алена мечтала о чем-то большем, о помощи людям, о поимке преступников. Отец Алены всю жизнь проработал машинистом в Московском метрополитене, а мать – учителем русского языка и литературы. Алена хотела чего-то иного, чего-то большего. Мир жесток и опасен, и Алена хотела защищать людей и помогать им. Алена предпочитала не рассказывать об этом, потому что, как правило, собеседник смеялся в ответ.
Лейтенант Стас Астахин, начальник наряда, зевнул и продолжил смотреть на дальнюю стену вестибюля. Алена проследила его взгляд. На стене висел огромный плакат российских чудо-таблеток. БК-Нано – гордость России! Жаль, что пока БК-Нано не лечит от всех болезней и не продлевает жизнь. Алена бы нашла деньги, чтобы подарить родителям полный курс лечения. Препарат не так уж и дорог, даже ее зарплаты хватило бы.
На Кропоткинской в это время дня не бывало много народу, и поэтому дезориентированный мужчина сразу привлек внимание Алены. По виду мужчина не понимал, где находится, но цепким взглядом смотрел по сторонам, ища решения проблемы. Ему было хорошо за тридцать, он был одет в дорогущий костюм и не менее дорогие туфли. В метро таких редко встретишь. Мужчина был бледен, на лбу выступила обильная испарина, а налитые кровью глаза подтверждали мысль, что с ним что-то не так. Мужчина был либо серьезно болен, либо находился под действием наркотиков.
Мужчина, наконец, увидел Алену и лейтенанта Астахина. Он сделал пару шагов в их сторону и упал, забившись в конвульсиях. Алена и лейтенант подскочили к мужчине. Сильные судороги проходили по его телу, а изо рта шла пена кроваво-розового цвета.
Лейтенант Астахин отстранился и шагнул назад.
– Я скорую вызову, – сказал он, доставая рацию.
Человека на полу крутило и кидало из стороны в сторону. Слышались гулкие удары головы о мрамор. Лейтенант Астахин явно брезговал и прикасаться к мужчине не собирался. Алена села на колени и обхватила плечи больного, пытаясь удержать его от ударов затылком о пол. Мужчину в ее руках дергало, удары, хоть и стали слабее, не прекратились, ошметки кровавой пены слетали с губ больного и разлетались в стороны. Кисти рук и рукава Алены быстро покрылись кровью. Алене не хватало сил, чтобы удержать мужчину, но ни лейтенант Астахин, ни кто-либо из образовавшейся толпы помочь ей не собирался.
Мужчина захрипел, тело его свело сильной судорогой, и оно выгнулось дугой в руках Алены. Пара секунд, и мужчина обмяк. Алена пощупала пульс. Тот не прощупывался. Нужно было делать массаж сердца и искусственную вентиляцию легких. Их этому учили. Алена смотрела на рот и нос, перемазанные и забитые кроваво-розовой пеной. Искусственное дыхание рот в рот или рот в нос? Нет, даже она на это не решится.
Алена расправила тело мужчины на полу и, положив ладони на грудь в область сердца, стала надавливать и ослаблять давление. Никто не пришел ей на помощь и в этот раз. Больного сторонились как прокаженного.
Алена продолжала делать массаж сердца, краем сознания понимая, что без искусственного дыхания это бесполезная трата сил. Массаж должен заставлять сердце гнать кровь по артериям, чтобы та разносила по телу кислород. Но без дыхания нет поступления кислорода, так что ее усилия не нужны, но Алена все равно продолжала надавливать на грудь мужчины. Минута за минутой, долго, как ей казалось, очень долго. Она устала, вспотела, а руки начали трястись и отказывали повиноваться. Хотелось плакать, но никто так и не пришел ей на помощь. Краем глаза она замечала лица зевак, лейтенанта Астахина, делающего вид, что разговаривает по рации. Все с интересом наблюдали за ней.
Расталкивая зевак, в образованный толпой круг протиснулись люди в белых халатах. Один оттащил Алену от лежащего мужчины, а двое других поставили большой медицинский ящик на пол и склонились над телом. Медбрат увел Алену подальше, и она перестала видеть распластанного на полу мужчину. Ей хотелось кричать, но вместо крика она разрыдалась. Медбрат обнял ее и положил ее голову себе на плечо. От медбрата сильно пахло табаком и копченой колбасой. Видно, вызов прервал их обед или послеобеденный перекур.
Алена плакала. Прямо перед ее затуманенными от слез глазами висел на стене вестибюля плакат БК-Нано, а со стороны толпы зевак слышалось, как кто-то усиленно кашляет.
7
Матвей Палий закрыл дверь своей квартиры на ключ, спустился с четвертого этажа и вышел на улицу. Было еще рано идти к Марине. Его невеста работала менеджером в банке, что располагался неподалеку, на первом этаже жилого дома на углу Гоголевского бульвара и Пречистенки. Окнами банк выходил на площадь Пречистенские ворота и Храм Христа Спасителя. Было в этом что-то вызывающее, но в Москве ведь всегда так, это ведь столица, город контрастов. И мужской спа-салон, предлагающий населению не совсем легальные услуги интимного характера, мог соседствовать с часовенкой восемнадцатого века, где православный человек замаливал свои грехи.
Марина освобождалась в шесть, только через три часа, но Матвей не знал, чем себя занять. Читать не хотелось, смотреть телевизор тем более. К тому же в голове Матвея начала рождаться новая книга. Появилось ощущение художественного мира и смутные образы. Нужно было дать им созреть и проясниться, и потому Матвей решил эти три часа провести в метро.
Матвей пошел к станции Кропоткинской своим привычным маршрутом. Дорога на работу – как он обычно говорил. Иногда он и Марина ходили этой дорогой вместе. Вход на станцию Кропоткинская и банк, где работала Марина, располагались на площади Пречистенские ворота. Когда Матвей и Марина доходили до площади, они целовались, желали друг другу удачного дня, и Марина исчезала за стеклянной дверью банка, а Матвей переходил дорогу и спускался в метро. Сейчас Матвей собирался проехаться пару-тройку кругов по кольцевой ветке, чтобы обдумать новый роман, а потом зайти за Мариной.
Он прошел три дома, когда увидел во дворе толпу. Человек тридцать стояло на газоне и проезжей части. На дороге возле людей стояли три полицейские машины и две машины скорой помощи.
Матвей, наверно, прошел бы мимо, новая книга тянула к себе, но в толпе оказался его знакомый. Это был Ванька с соседнего подъезда, их балконы соприкасались, и иногда они болтали, если случалось выйти на балкон одновременно. Они были в приятельских отношениях. Ваньке было столько же лет, как и Матвею – двадцать восемь, и он был инвалид, какие-то врожденные проблемы с сердцем. Это было заметно сразу, так как Ванькина кожа всегда была белой как мел, а движения немного заторможенными. При этом Ванька отличался жизнерадостным характером и неугасаемым чувством юмора.