Когда поступила в колледж, то скрывала эту историю, чтобы не отпугнуть от себя ухажеров. В конце концов, один из них, похожий на сибирского медведя – метр восемьдесят пять на 90 килограмм – стал ее мужем и тем самым сильным мужчиной, который всегда рядом. Да, Анна привыкла быть слабой. Но как теперь оказалось, ей так приятно было услышать: «Ты – очень крутая!..»
Мотоцикл спокойно вошел в поворот, миновал его и вновь продолжил движение по прямой. Анна задышала спокойнее и хотела, было, наконец, объясниться с Германом, но тут ее отвлек появившийся слева длинный черный лимузин. Анна разглядывала его хоть и с любопытным восхищением, но без вожделения. Она ни за что не променяла бы мотоцикл с Германом на эту дорогую шикарную машину. По крайней мере, в данный момент Анна думала именно так.
Она заметила, что боковое стекло в задней части лимузина началось опускаться. За окном показалось смуглое лицо мужчины. Он принялся пристально, хотя одновременно как бы с ленцой, рассматривать и мотоцикл, и Германа, и Анну. Потом смуглый отвернулся и что-то сказал внутрь лимузина. Через мгновение у глаз мужчины появился бинокль.
Анне показалось, что пялится этот пассажир лимузина больше всего не на мотоцикл и не на Германа, а на нее, и даже именно на ее грудь четвертого размера. Вспомнила про свой неказистый бежевый бюстгальтер для домашнего ношения и опустила глаза, чтобы глянуть, не распахнулся ли опять халат. Но нет, все у нее с одеждой было в порядке: благодаря золотой булавке и затянутому в полную силу поясу, пуговицы держали. Ноги, конечно, были оголены встречным потоком воздуха, но в рамках приличия.
Анна снова глянула на смуглого пассажира лимузина. Тот как бы сам себе удовлетворенно кивнул и еще раз сказал что-то внутрь. Лимузин подал вправо и сблизился с мотоциклом. Смуглый показал жестом Герману, чтобы тот свернул и остановился у обочины. Герман в ответ продемонстрировал пассажиру лимузина неприличный палец. Анна не понимала, что происходит, но вполне доверяла своему спасителю. Подозревала, что Герман знал, что делает, так нагло возражая и демонстрируя.
Смуглый пассажир покачал головой и вновь что-то сказал внутрь автомобиля. Окно медленно закрылось. Лимузин отстал.
Анна обрадовалась, что их оставили в покое, и она, наконец, сможет сказать все, что хотела, Герману. Однако через несколько секунд на месте лимузина появился другой автомобиль – более короткий и более мощный. Герман притормозил, чтобы тот ушел вперед, но и новый сосед по автостраде сбросил ход. Спаситель прибавил газу, и автомобиль также устремился вперед, стараясь держаться вровень с мотоциклом.
Потом справа от них появился еще один точно такой же сосед – короткий и мощный. Как будто сговорившись, оба сопровождающих стали сближаться, зажимать мотоцикл между собой. Когда до каждого из них было уже рукой подать, автомобили синхронно стали подворачивать к обочине, сбавляя при этом скорость. Анна догадалась, что это попытка остановить мотоцикл. Хотя она не знала, что будет плохого в том, что они остановятся, но ей не очень хотелось объясняться с этими дорожными хулиганами.
Герман, поняв, чего добиваются взявшие его в клещи автомобили, еще добавил газа и оторвался от преследователей. Но недолго. Мощные автомобили быстро догнали мотоцикл. Теперь они ехали рядом, не сближаясь. Анна понимала, что просто таким вот эскортом не обойдется. Что-то произойдет еще. И она не ошиблась. Одна из машин чуть отодвинулась и пропустила вперед небольшой грузовичок, который тут же занял дорожный ряд перед мотоциклом. Анна подумала, что, наверное, нужно сбавить скорость и как-то уйти назад от окруживших их автомобилей. Она смотрела то налево, то направо, то перед собой и не понимала, почему Герман не сбавляет скорость. Только когда заглянула в зеркало заднего вида, выяснила, в чем дело: всего в десятке метров за ними ехал огромный самосвал. Мотоцикл оказался запертым в «коробочке».
Снова глянув перед собой, Анна заметила, что у маленького грузовичка открывается задний борт. Затем из кузова опустился трап, который достал до самого асфальта. На неровностях металл чиркал по поверхности дороги и из-под него вылетали снопы белых и желтых искр.
В правом автомобиле открылось окно водителя и тот, махнув рукой, показал Герману, чтобы тот по трапу заезжал в кузов. Однако мотоцикл не сближался с грузовичком. Водитель правого автомобиля снова, уже более настойчиво помахал рукой. Но и теперь Герман не стал заезжать в кузов грузовичка, а снова нагло продемонстрировал. Тогда из окна левого автомобиля вежливо помахали стволом какого-то оружия.
Надо было что-то делать. Герман и Анна отчаянно вертели головами. Все окружающие их автомобили были так близко, что проскочить между ними не было никакой возможности. И все-таки Герман не торопился въезжать в кузов. Анна понимала, что он ищет выход из положения. Ищет, но не находит.
Вдруг мотоцикл качнулся. Герман легким движением руля выровнял его. Анна глянула в зеркало заднего вида и поняла: огромный самосвал подталкивает их. Водитель идущей сзади машины, видя, что мотоцикл не подчиняется, решил просто запихать его в кузов маленького грузовичка. Или раздавить.
Анна повернула голову и посмотрела на Германа. Тот только усмехнулся:
– Держись крепче за руль, Матильда!
«Почему "Матильда"»? – не поняла Анна. – Может, в таких ситуациях именно так и говорят: "Держись крепче за руль, "Матильда"!». Хотела уточнить у Германа, но тот вдруг пригнул ее своим телом к корпусу железного коня и резко крутанул ручку газа. Мотоцикл ракетой рванул вперед, впорхнул по трапу в кузов грузовичка, но не остановился там. Герман резко подал руль на себя и, качнув свое мощное, упругое тело вниз-вверх, поднял послушного железного коня в воздух. Подобрав «копыта», тот перелетел через маленький бортик кузова грузовичка, прокатился задним колесом по кабине и сорвался в пустое пространство.
Это был настоящий полет, не сравнимый ни с самолетным, ни с лунапарковым. У Анны перехватило дыхание. Она все видела, как в замедленной съемке кино. Вот под ними кузов грузовичка, вот кабина, а вот приближается дорога. Медленно-медленно.
Анна успела рассмотреть не только черноту покрытия асфальта, но даже и отдельные его зерна, скрепленные битумом. Они становились все ближе, ближе и ближе. Потом был сильный удар. Анна должна была бы удариться головой о бензобак или руль, но лишь уткнулась лицом в вовремя подставленную руку Германа.
Мотоцикл приземлился на асфальт обоими колесами. Его повело в сторону, но мгновенно среагировавший спаситель легко выровнял его. Они снова мчались по свободному шоссе. Теперь скорость их была настолько велика, что попутные машины проскакивали мимо как встречные. Но Анна уже почти не волновалась. Свободно вдохнула и выдохнула. Потом повернулась, чтобы выразить Герману свое восхищение. Тот понял выражение ее лица по-своему и выдохнул в ухо:
– Немного осталось. Нам бы только дотянуть до перекрестка!
Наверное, их преследователи тоже знали, что беглецы могут вскоре уйти. Не прошло и минуты, как их догнали все те же две мощные легковые машины. Встали рядом. В обоих открылись окна. Из правой машины снова помахали рукой, приглашая свернуть на обочину и остановиться. Герман отрицательно покачал головой. Из окна левого автомобиля показался уже знакомый ствол. Заметив его, спаситель снова пригнул Анну к корпусу мотоцикла. Она поняла, что он прикрывает ее своим мощным телом.
Выглядывая из-под руки Германа, увидела, что ствол дрогнул, из него выскочил и тут же развеялся дымок. Что-то белое промелькнуло перед глазами, не попав ни в Анну, ни в Германа. Зато, попало, похоже, туда, куда нападавшие совершенно не планировали попасть. Когда Анна повернула голову вправо, то увидела, что водитель второго, идущего с этой стороны автомобиля, показывает кулак. И очевидно, не мчащимся на мотоцикле. Анна поняла, что стрелок из первого автомобиля попал внутрь второго. Но, судя по реакции водителя правого автомобиля, жизнь его была вне опасности.
Второй выстрел из левого автомобиля оказался более удачным. Анна увидела, что в руку Германа воткнулась небольшая белая стрела. Он тут же выдернул ее и бросил за спину, объяснил Анне на ухо:
– Скорее всего, это снотворное. К сожалению, что-то успело в меня попасть. Возможно, очень скоро я засну, и тогда тебе придется снова взять управление на себя. Но я знаю, ты справишься. Ты – такая крутая!
Слышать такие слова о себе было очень приятно, но Анна не представляла себе, как она «возьмет управление на себя», как повезет не только свое тело, но и тело Германа: самостоятельно железного мустанга ей однозначно не укротить. Она понимала, что не справится, и слезы размазались по ее щекам.
Из левой машины видели попадание в Германа и больше не стреляли, убрали ствол внутрь. Видимо, нападавшие теперь просто ждали, когда снотворное начнет действовать и спаситель Анны, засыпая, сбавит скорость, остановится.
Но они недооценили мощность и волю Германа. Да, мотоцикл качнулся. Да, обернувшись, Анна увидела, что глаза Германа полузакрыты. Но только полузакрыты, а не закрыты. Мотоцикл шел не очень ровно, но все-таки только вперед и не останавливаясь. Герман стойко боролся с обрушившимся на него кошмарным сном.
А вот в правой машине дела шли явно хуже. Судя по всему, первая стрела попала в водителя. И он то ли не успел вырвать ее также быстро, как Герман, то ли просто оказался физически и морально слабее: после нескольких зигзагов правый автомобиль вдруг резко пошел влево. Герман едва успел объехать мчащуюся на него машину.
Обернувшись назад, Анна увидела ужасный пейзаж после боя. Правый автомобиль врезался в левый. Оба они въехали в бетонный разделитель полос, подскочили в воздух, развернулись в полете и, упав на дорогу, закувыркались, слившись воедино, утонули в мощной огненной вспышке и клубе дыма.
Анна восхищенно посмотрела на Германа. Тот улыбался, изо всех сил пытаясь не дать глазам закрыться:
– Вот и оторвались. – Кивнул вперед и вправо: – И это наш перекресток!
Анна не стала спрашивать, что это за перекресток. Она теперь просто молила бога, чтобы Герман не заснул, прежде чем мотоцикл остановится где-либо. Ей не хотелось так же, как преследовавшим их автомобилям, влететь в какое-нибудь препятствие и взорваться.
Герман сбавил скорость. Анна беспокойно глянула на шоссе. Поняла, что спаситель сделал это лишь для того, чтобы свернуть на перекрестке на другую, уже не такую широкую дорогу.
Они недолго проехали по новому пути. Свернули на еще одну дорогу, которая тянулась через лес. Мотоцикл стал значительно больше вилять. Анна то и дело выкручивала шею, чтобы оценить состояние Германа. Глаза спасителя теперь то закрывались напрочь, то тут же снова открывались. Взгляд Германа казался пустым, бессмысленным, и Анна все время ждала: сейчас они врежутся в эту березу, в этот тополь, в эту осину. Но Герман не сдавался, снова и снова открывая глаза, продолжал управлять мотоциклом.
Они проехали мимо нескольких домов за высокими заборами. Уперлись в какие-то ворота. Герман остановил мотоцикл и посигналил. Анна поняла, что им, наконец, удалось добраться до пункта назначения, и теперь можно будет слезть с мотоцикла и спокойно объясниться.
Ворота распахнулись. Герман медленно въехал, потом остановил и заглушил мотоцикл рядом с внушительным двухэтажным домом. Поставив железного коня на подножку, помог Анне слезть на землю.
Как только ощутила обеими ногами землю, ее так качнуло, что она наверняка бы упала, не поддержи ее под руку весьма вовремя подошедший импозантный господин во фраке с бабочкой. На вид Анна дала бы ему лет пятьдесят. Он был сухощавым, среднего роста. Шатен, на голове – жесткий ежик волос. Узкое лицо, внимательные, холодные серые глаза. Одежда его была не только очень дорогой, но и изысканной. И пах он также шикарным одеколоном.
Убедившись, что Анна нашла равновесие и крепко стоит на ногах, господин с бабочкой отошел от нее на несколько шагов и, оглядев гостью, с восхищением произнес:
– Вот ты какая в натуре!
Молоко, шоколад, шампанское
Такое начало разговора Анне понравилось. Она всегда просто таяла от комплиментов. Отец не часто ее баловал ласковыми словами, а вот будущий муж, можно сказать, и купил ее, осыпая всякими «красотками», «очаровашками» и даже «Шахерезадами». Когда они познакомились, Анна, и правда, была очень ничего – стройная, с аккуратным носиком, прямой челкой, ямками на щечках, губками бантиком. Теперь же, после того как родила Сережу и Настеньку, немного располнела. Но думала в последнее время, что надо бы заняться собой – сбросить лишний вес. Спорт ведь ей был непротивен. В колледже Анна немного занималась фехтованием и даже выступала на соревнованиях, демонстрируя реакцию и фигуру. Разумеется, собственно в спорт возвращаться было поздно, но она вполне могла бы несколько раз в неделю ходить в близлежайший фитнес, пока дети занимаются в школе. Надо было только поговорить со все рассчитывающим мужем, чтобы тот одобрил расходы на приведение жены в порядок.
Пока Анна переваривала комплимент, господин с бабочкой почтенно кивнул:
– Всегда рад услужить твоему отцу!
Она только развела руками:
– Но… – ее отец умер три года назад от инфаркта, случившимся прямо на пахнущем лекарствами рабочем месте.
Продолжить Анна не успела. Позади ее раздался непонятный шум. Обернувшись, увидела, что его источником был Герман. Спаситель, очевидно, расслабился и, окончательно заснув стоя, рухнул на землю. Анна хотелось было броситься к нему, но господин с бабочкой остановил ее жестом:
– Не беспокойся! У нас есть кому позаботиться о доблестном Германе.
Действительно, к укротителю мотоцикла и дорог, широко раскинувшему руки и улыбающемуся в глубоком сне, тут же подбежали два крепких парня. Они подняли Германа и, взгромоздив на себя, куда-то уволокли.
Господин в бабочке снова восхитился:
– Так вот ты какая! – И тут же ужаснулся: – Но что они с тобой сделали!
Анна испуганно оглядела себя. Нет, она не была ни ранена, ни даже поцарапана. Но догадалась в чем дело: на фоне великолепного дома и господина в бабочке, Анна выглядела весьма странно в синем домашнем махровом халате и чудом оставшихся на ногах красных тапочках с белыми пушистыми помпончиками. Хорошо хоть господин не видел, что у нее под «верхней одеждой». Анна смутилась:
– Э-э…
– Ничего страшного! – успокоил ее импозантный мужчина.
Он тут же подозвал стоящих на крыльце дома двух девушек в ярких легких платьицах:
– Помогите Матильде привести себя в порядок и затем подавайте на стол – будем обедать. Но не торопитесь, все процедуры проведите должным образом. – Снова обратился к Анне: – С твоего позволения, я пока вернусь к делам. Кое-что нужно срочно уладить. Ты же знаешь, что в наших делах промедление порой смерти подобно…
И опять она успела вымолвить только:
– Но…
Господин с бабочкой уже развернулся и быстрым шагом удалился. Анна повернулась к девушкам, чтобы объяснить им: мол, никакая она не Матильда, что, видимо, произошла путаница. Однако обе девушки – рыжеволосая и мулатка – замотали головами, не желая ее слушать:
– Нам приказано помочь вам привести себя в порядок. Все остальное нас не касается. Пойдемте, пожалуйста, с нами. Если вы откажетесь, то нам попадет от хозяина…
Анне стало жалко девушек, которые могли пострадать из-за нее. К тому же она была очень даже не прочь привести себя в порядок. Халат с тапочками можно было бы и пережить, но еще она заметила, что у нее грязные руки. Потянув же воздух носом, почувствовала, что от нее пахнет асфальтом, выхлопными газами и черти-чем еще не очень приятным дорожным. Анна легко представила себе, как сейчас растрепаны и, наверно, так же не очень чисты ее волосы. Представила и согласилась:
– Хорошо, давайте немного приведем меня в порядок, но потом я все объясню…
Девушки взяли ее под руки, как будто боясь, что она поскользнется на ступеньках и разобьется хрустальной вазой, повели в дом. Все вместе они миновали просторный холл, уставленный мраморными скульптурами прекрасных обнаженных юношей и дев, а также увешенный картинами с непонятными разноцветными каракулями и загогулинами.