– Да.
Сел за стол в коридоре. Анкета на четырёх листах, надо было написать подробнейшую информацию в тридцати пунктах. Оно и понятно, это же охранное предприятие, где нужно знать о работнике всё, прежде чем доверить ему ответственные задания. Например, инкассацию денег или экспедирование ценных грузов. Поэтому я аккуратно заполнил все тридцать граф и опять зашёл в кабинет.
– Написал?
– Да.
Протянул ему анкету. Тимофеев, надев очки, стал внимательно читать.
– Марк Сергеевич, значит. Так, понятно. А почему в графе «Отец» прочерк?
– Я рос без отца, поэтому обычно эту графу не заполняю, – ответил я. – Всегда так делаю.
– Что, вообще отца не знал и никогда не видел?
– Не знал и не видел. А почему Вас это интересует?
– Мало ли почему. Может, ты скрываешь сведения, я обязан проверить всё.
– Ну, пожалуйста, проверяйте – пожал я плечами.
– Его фамилия была тоже Никитин?
– Нет.
– А как?
– М-м, не помню. Но у него была другая фамилия.
– Не помнишь, значит?
– Мама говорила, но давно уже. Знаю, что его звали Сергей.
– А кем он был?
– В милиции работал, в уголовном розыске, кажется. Его убили в 1970 году. Мне тогда всего год был. Смерть отца для моей мамы была психологической травмой, поэтому я не старался её спрашивать о нём.
– Понятно.
Тимофеев продолжил чтение моей анкеты. Иногда задавал уточняющие вопросы типа:
– В Афганистане проходил службу?
– Да.
И опять читал. А когда дошёл до конца, сказал:
– Всё, я понял, оставляй. Если понадобишься, мы тебя найдём.
– Подождите, Виктор Михайлович, мне Павел Александрович говорил, что Вам требуются маркетологи.
– Что требуется?
– Не что, а кто, – поправил я его. – Маркетологи.
– Паша, вероятно, ошибся. В данный момент нам нужны охранники. Из тебя охранник не получится. Ещё вопросы есть?
– Нет.
– Тогда свободен.
– Виктор Михайлович, напоследок, чтобы удовлетворить любопытство, скажите, пожалуйста, что обозначает название Вашего ЧОПа.
– Что? Не понял.
– Как расшифровываются буквы БТК?
– Если будешь у нас работать, тогда и узнаешь.
Я вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Странное какое-то собеседование получилось. У меня было чувство, будто бы меня обманули. Выходит, что я приехал к ним, чтобы заполнить их анкету. Тимофеева больше интересовало, кто мой отец и как его фамилия. Для чего ему это нужно? Зачем было этому Павлу Александровичу посылать меня к ним в офис? Глупо как-то.
Домой вернулся в половине первого, прилёг на диван и уснул. Проснулся без пятнадцати три от телефонного звонка.
– Марк Сергеевич? – раздался в трубке женский голос.
– Да, это я.
– Вас беспокоит консалтинговая компания «Современные Формы и Решения».
– Да, да, слушаю Вас.
– Скажите, пожалуйста, Вы ещё рассматриваете предложения по работе?
– Да, рассматриваю.
– Мы получили Ваше резюме и готовы с Вами встретиться. Когда Вам будет удобно?
– Ну, можно в понедельник встретиться.
– Так, в понедельник, то есть послезавтра, – в трубке повисла пауза. – В четырнадцать тридцать сможете подъехать?
– Да, смогу, говорите адрес.
– Улица Рабочая 2, это Бизнес-центр, недалеко от Спортивного комплекса. Возьмите с собой паспорт, у нас пропускная система.
– Да, да, непременно возьму.
– До встречи.
– До свидания.
Положил трубку. Странно, обычно по работе звонят в будни, а тут в субботу позвонили. Видимо, есть большая необходимость в работнике. Честно сказать, после сегодняшнего собеседования в ЧОПе ехать ещё куда-то желания не было. Ладно, посмотрим.
В районе пяти вечера встретил Соню из школы. По дороге она рассказывала о представлении, которое они смотрели в театре после уроков. Я слушал, молча, иногда кивая в знак понимания.
Дома, немного отдохнув и перекусив всё теми же бутербродами с сыром, мы пошли в музыкальную школу на урок по сольфеджио. Как и остальные родители, я ждал своё чадо в коридоре, не торопясь, почитывая очередной детектив от Дарьи Донцовой, специально прикупленный для таких случаев в киоске «Роспечать».
Вернулись в шесть вечера. Дома уже была Алёна.
– Ну, как мы позанимались? – спросила она, нежно обняв Соню.
– Нормально, – бодро отвечала дочь.
– Для тех, кто занимался, я купила вкусные пирожные, – весело сказала Алёна. – Кто будет?
– Пап, будешь пирожное? – спросила меня Соня.
– Да, наверно, буду, но только попозже, – ответил я.
– Тогда и я попозже.
Сонечка убежала в комнату. А я всё стоял в коридоре. Алёна посмотрела на меня тяжёлым взглядом.
– Ты чего стоишь, не разуваешься?
– Да мне надо кое-куда сходить.
– По работе, что ли?
– Ну, можно и так сказать.
Алёна пожала плечами. Я шмыгнул за дверь.
7
Конечно же, я спешил к ней, к Ольге – своей новой знакомой. Спешил, потому, что обещал прийти. Мне было необычайно интересно с ней. Я осознавал, что меня как магнитом затягивает во что-то неизвестное. Но это было впервые со мной, поэтому решил не сопротивляться течению, ведь я так устал от одиночества и собственной бесполезности. Бежал по мокрым улицам, не чувствуя усталости. Думал, о чём на этот раз можно поговорить с ней.
В тот момент, когда я проходил мимо уличного кафе, мне навстречу вышел мужчина лет тридцати пяти.
– Подождите, – сказал он мне. – Я смотрю, Вы очень торопитесь.
– Что Вам нужно? – спросил я.
– Поговорить.
– О чём?
– Присядем, – предложил мужчина.
С недоверием я посмотрел на незнакомца, но без дополнительных уговоров присел за ближайший столик. Мужчина сел напротив.
– Представлюсь. Моя фамилия Филатов – частный детектив.
Я молчал и ждал, когда он продолжит.
– У меня был клиент, которого шантажировали с целью «отжать» его бизнес. Вместе со своим другом он нанял меня следить за одним человеком. Чем дальше я вникал в это дело, тем больше понимал, что клиенту угрожает организованная банда. Однако сообщить это я уже не успел, поскольку мой клиент погиб в аварии. Могу предположить, что эта авария была подстроена. Все имеющиеся у меня материалы, а также данные о своих наблюдениях и подозрениях я передал его другу. На этом всё и закончилось.
– Скажите, для чего мне эта информация?
– Подождите, сейчас объясню. Недавно меня нанял ещё один человек, случай с шантажом один в один. И жулики те же. Я отслеживал контактных лиц банды, и чем они занимаются, покатался за ними по городу. Обнаружил совершенно чётко, что эти люди следят за Вами. Значит, у них есть интерес и к Вам.
– Что это за жулики?
– Пока не могу сказать.
– Чем же я им так интересен?
– Вот это я и хотел у Вас выяснить. Мне важно понять их мотивы.
– Почему я должен Вам верить?
– Хотя бы скажите: кто Вы? Чем занимаетесь?
– Марк Никитин, безработный. Как говорится, не находился, не привлекался, с бандитами дело не имел. Помочь ничем не могу. Тем более, что мне уже пора.
– Извините, Марк, оставьте мне свой контактный телефон, – попросил Филатов, вставая вслед за мной. – Если появится информация, мне не сложно, я Вам позвоню.
Немного подумав, я продиктовал детективу номер своего мобильного. На том и расстались.
Какая странная встреча. Никогда не думал попасть в разработку бандитов. Возможно, в той машине с фотоаппаратом в день моего первого знакомства с Ольгой – это и были те самые жулики. Подходя к дому Ольги, постарался отогнать дурные мысли.
Она стояла у окна, ждала. Увидев меня, замахала рукой. Конечно, я махнул в ответ. Быстро поднялся на лифте и зашёл в открытую для меня дверь.
Оля немного смутилась, мы стояли близко друг к другу, но обняться, как-то не решились.
– Привет, – сказал я, взяв её за руку.
– Здравствуйте, Марк.
Глаза её светились, она приветливо улыбалась.
Свои густые волосы Оля собрала сзади в хвост с помощью резинки. Одета она была в домашние спортивные брюки и белую обтягивающую футболку, которая, безусловно, подчёркивала красоту её идеальной груди.
– Прошу Вас, проходите.
– Сегодня я не надолго, – сказал я, глядя, как она закрыла за мной входную дверь.
– Да, конечно, Марк, я понимаю…
– Оля, Вам идёт спортивный стиль.
Хотел сказать ещё какой-то комплимент, но неожиданно для себя споткнулся об арбуз, кое-как удержавшись на ногах. Ольга усмехнулась.
– Оля, предлагаю унести арбуз в другое место.
– Может, мы сегодня начнём его есть?
– Логично, лучше его съесть, – согласился я.
Помыли арбуз в ванной, перенесли его на кухню и, разрезав на небольшие куски, смогли осилить целую четверть.
– Всё, мне пока хватит, – сказала Ольга. – Ешьте сами, Марк.
– Я тоже пас.
– Марк, Вы любите японскую кухню? – через некоторое время спросила Оля. – Хотите, закажем?
– Если у Вас есть желание, закажите только для себя.
– Вы такое не едите?
– Сейчас это стало модным, но для меня это не еда. Честно сказать, только «деньги на ветер». Как-то с дочкой гуляли в центре города, заходили в их ресторан. В общем, не понравилось.
Оля опустила глаза. Потом спросила:
– У Вас есть дочь?
– Да, есть.
– Как её зовут?
– София.
– София?
– Да.
– Хорошее имя.
– Да.
Оля опять взяла паузу, после которой последовал очередной вопрос:
– Марк, скажите, Вы счастливы?
– Хм, в целом, наверно, да. Считаю, что живу в интересное время перемен, воспитываю дочь. Конечно, счастлив.
– Марк, расскажите о себе, – предложила Оля всё так же неожиданно.
– О себе?
– Да.
– Что это Вам даст?
– Мне интересно узнать о Вас больше.
– Даже не знаю с чего бы и начать.
– Лучше, если с начала.
– Сначала, так сначала. Родился в 1969 году, отца своего не знал, мама воспитывала меня одна.
– То есть об отце вообще ничего не знаете?
– Мама рассказывала, что отец работал в «органах», был «опером» в уголовном розыске.
– Служил в милиции?
– Да, именно так. Родители жили в гражданском браке. Отец всё время пропадал на работе. Как-то получилось, что пропал совсем. Мама потом узнала, что он попал в перестрелку и серьёзно ранен, лежит в больнице. Пять пулевых ранений, в том числе в голову. В общем, шансов остаться жить было мало. Несколько серьёзных операций. Мама всё это время была с ним. Спустя несколько дней после последней операции он умер.
– Печально.
– Да, так я отца своего и не узнал.
– А мама у Вас кто?
– Мама сейчас на пенсии. Всю жизнь проработала в бухгалтерии инструментального завода, у неё даже в трудовой книжке всего две записи. Принята на работу и уволена в связи с выходом на пенсию. О себе могу сказать, что с детства я был предоставлен сам себе и улице. Но хулиганом не стал. Старался заниматься спортом. Окончил школу, через год пошёл в армию. После армии поступил в институт. Женился. Родилась дочь. Сейчас безработный. В общем, ничего интересного.
– Хм, странно, – задумчиво произнесла Ольга. – Я ожидала услышать в Вашем рассказе нечто, за что можно зацепиться.
– Зацепиться?
– Ведь я же знаю, что Вы особенный, не такой, как все. И мой отец говорил…
– Получается, я не оправдал Ваших надежд.
– Марк, понимаете, особенная энергетика может быть дана человеку и от рождения, но чаще всего формируется под влиянием внешних условий. Например, стрессовых ситуаций или событий, которые потрясли человека, изменив при этом его мироощущение.
Я пожал плечами.
– Ну же, Марк, неужели ничего не было?
Ольга просто впилась в меня своими синими глазами.
– Было, наверно.
– Ну, что было? Что?
– Может быть, на войне…
– На войне?
– Да, в Афганистане.
– Вы были в Афганистане?
– Да, призвался в армию, был отправлен туда служить. Можно сказать, совсем мальчишкой попал в такую переделку.
– Расскажите, Марк!
– Да чего там рассказывать…
– Марк, прошу Вас!
– Рассказать обо всём не могу, считаю, что не имею права, хотя и не давал подписку о неразглашении. Просто не люблю об этом вспоминать.
– Ладно, как хотите.
Собравшись с мыслями, все-таки согласился кое-что рассказать.
– Служил в спецподразделении особого назначения. Отбор был строгий, главное качество – выносливость, быстрота реакции. Меня взяли, так как я был спортсменом, к тому же имел разряд по прыжкам с парашютом. Отобранная группа проходила обучение на секретной базе. Готовили как диверсантов, учили выживать в экстремальных условиях, обезвреживать противника с оружием и без. Было, конечно, трудно. Но я очень старался, по крайней мере, быть не хуже других. Надо сказать, у меня получалось.
– Вам нравилось?
– Можно итак сказать.
– И убивать приходилось?
– Война – это, прежде всего, работа, результат которой приходит почти мгновенно. Это и есть основная мотивация человека на войне. А убивать…. Конечно, приходилось. Но ведь там по-другому нельзя: либо ты его, либо он тебя. С самого начала психологически готовишься к этому.
– Как к этому можно готовиться?
– Ну как, сознательно уходишь от всего, что называется комфортом. Оставляешь только инстинкты. Ты как волк в дикой природе. Но в отличие от него, тобой движет не столько страх, сколько интеллект, который запрограммирован на выполнение задания. Особенно, когда ты на передовой. В боевых операциях от действий каждого бойца в группе зависит жизнь остальных. Там особо не задумываешься о моральной стороне дела.
– Марк, всё же хотелось понять о каких-то особых ситуациях, возможно, потрясениях, поменявших Вашу энергетику.
– Если говорить о потрясениях. Безусловно, потрясения были. Это реакция, например, на гибель боевого товарища. Такого рода ситуации пробуждают в человеке злость, ярость и ожесточение. В дальнейшем подобные состояния являются движущей силой в преодолении последующих трудностей.
Сделав небольшую паузу, я продолжил:
– Постепенно адаптировался ко всему. Считал, что в жизни мне повезло больше, чем моим сверстникам, которые проходили службу в обычных условиях. Если бы не вывод войск, то наверняка попросился бы на сверхсрочную службу. А после войны поступил бы в военный ВУЗ, для продолжения карьеры профессионального разведчика.
– А этот вывод войск, что его как-то объявили?
– Уже и не помню, как это произошло. Наверно, объявили. Весной 1988 года. Подробности почему-то не отложились в памяти. Да это и не важно. Но сам вывод, мне казалось, начали в спешке, без особой подготовки. Поэтому на его первом этапе были бессмысленные потери людей, не говоря уже о потерях техники. Среди военных ходили слухи, что правительство СССР торопилось до окончания десятилетнего срока пребывания советских войск на территории Афганистана. В противном случае мировое сообщество нас бы признало оккупантами.
– Надо же, не знала об этом.
– Наша группа выходила в феврале 1989 года, среди последних, помогая выехать из страны гражданскому персоналу, советникам. Только вывод войск произошёл, как в Афгане с новой силой разразилась гражданская война. Через некоторое время моджахеды захватили власть в стране, позднее казнили президента Наджибуллу. В общем, анархия полная.
– Там до сих пор идёт война.
– Да.
– Марк, а что после вывода войск?
– Для меня, пожалуй, это время было намного трудней.
– Почему?
– Война, она, как наркотик, затягивает. Хочется продолжения, а его нет. Мирная жизнь после войны больше похожа на пустоту. Такой человек, как я, попадая на «гражданку», чаще всего не может найти себе применения. По инерции продолжаешь жить той же жизнью. Это когда любой человек для тебя – потенциальный противник. Вот, например, прохожий идёт в твою сторону, ты смотришь на него, а в голове автоматически складывался план его идеальной ликвидации. Постоянно приходилось себя одёргивать. Но психика-то нарушена. Таких специалистов, кто прошёл спецподразделение, раз и обчёлся, все на вес золота. По идее, этих людей надо ставить на особый учёт, регистрировать как оружие, ну и, конечно, заниматься с ними, использовать их боевой опыт на благо государства. Но после развала Союза такие, как я, стали никому не нужны. Тогда в конце восьмидесятых – начале девяностых годов в стране начался такой хаос. В то время было много конфликтов: в Прибалтике, Грузии, Азербайджане, везде народ бунтовал против Москвы. Набирались наёмники по контракту для подавления этих бунтов. Я тоже хотел завербоваться, но в последний момент, что-то меня остановило, потом передумал. Но создавшийся вакуум действовал на меня отрицательно. Как результат – психозы, нервные срывы, алкоголь. Лежал в госпитале для ветеранов. Наблюдался у врача – психиатра. Помогало мало.