Джонни не знал ни его имени, ни как он выглядит, однако не сомневался, что узнает мальчишку при встрече.
Он не хотел говорить об этом Тому – по крайней мере, пока.
Когда они приехали на место, было уже темно. Том готов был лезть в воду ночью, вооружившись фонарем, но Джонни направил его энтузиазм в сторону организации ночлега. Они разбили лагерь и теперь сидели на берегу и пили пиво, слушая шум воды и крики чаек.
– Так вот где ты пропадаешь все время, – сказал Том. – Я, кажется, начинаю понимать, что ты тут делаешь в полном одиночестве.
– Это хорошее место.
– Я предпочитаю море. Знаешь, почему мне нравится на море?
– Да, конечно.
– Вот черт. Ты же всегда так говорил. А я был уверен, что это у тебя такая манера отвечать. И продолжал рассказывать. Как идиот.
– Не стоит, Том. Мне всегда нравилось тебя слушать. Правда.
– Ну, все равно, больше я не буду перед тобой распинаться. Ненавижу делать дурацкую работу.
– Да, я знаю.
– Вот же черт! Ну и как мне с тобой теперь общаться? Знает он. Я знаю, что ты знаешь.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
–Теперь ясно, почему у тебя такое странное чувство юмора. Ты всегда начинаешь смеяться посреди анекдота.
– Да, никто так не делает… Но это всех веселит, я ведь прав?
– Веселит? Тебе анекдоты рассказывают, чтобы посмотреть на твою реакцию. Это намного веселее любого анекдота.
– Превосходно. А я был уверен, что просто смеюсь очень заразительно…
Томас продолжал веселиться. Джонни поймал себя на мысли, что пытается его успокоить и отправить спать, потому что сам уже хотел залезть под одеяло и расслабиться. Теперь он с большим уважением относился к чужим эмоциям, понимая, что нехорошо (наверное) так манипулировать близкими людьми ради своих мелких потребностей. Поэтому он оставил Тома в веселом настроении пить пиво, а сам залез в палатку и моментально заснул.
Утром Том встал опять раньше. Он выполз из палатки и обнаружил двух прилично одетых мужчин, стоящих недалеко он его пикапа.
– Доброе утро! – один из них помахал Тому рукой.
– Привет! – Том весело улыбнулся и направился в сторону незнакомцев. Теперь он увидел чёрный кроссовер, принадлежавший, по – видимому, этим двоим.
– Решили порыбачить? Мы собираемся нырять с аквалангом. Имейте в виду, возможно, вам стоит проехать чуть дальше. Мы сейчас всю рыбу распугаем.
Мужчины переглянулись.
– Вы давно приехали?
– Да вчера ночью, только и успели, что лечь спать.
– И часто вы здесь ныряете?
– Я тут первый раз; это вообще-то идея моего друга. Он ещё спит. Обычно я ныряю на море, вот решил попробовать.
– Я смотрю, вы серьезно подготовились. – другой мужчина кивнул в сторону пикапа. Думаете что-то найти?
– Да не то чтобы найти… Просто мало ли, на всякий случай прихватили.– Том начал жалеть, что затеял весь этот разговор.
– Понимаю. А ваш друг, он тут раньше бывал, значит? Может, знает, где лучше остановиться?
Тут он внезапно замолчал, повернулся ко второму. – Слушай, Харви, мы тут ничего не поймаем. Смотри, какие волны. Нужно заехать с подветренной стороны. Второй согласно покивал. – Спасибо, приятель, нам пора. Ещё пара часов, и будет поздно начинать.
Оба уселись в машину и покатили дальше.
«На этом лакированном башмаке они далеко не уедут» – подумал Том.
– Они из ФБР.
Том обернулся и увидел Гиффета, сонно выглядывающего из палатки.
– Эти двое тут со вчерашнего дня. Трое подростков видели, как на поверхности озера надулся гигантский светящийся пузырь, лопнул и погас.
– Так они что, ищут то же, что и мы?
– Они сами не знают, что ищут, но хотят найти нечто похожее, да.
– Значит, по телевизору говорят правду – спецслужбы все знают про летающие тарелки?
– Ничего они не знают. Я успел понаблюдать за ними, специально сразу не отправил «ловить рыбу». Они уже двадцать лет копают. У них есть небольшой обломок упавшего аппарата из необычного сплава, очень тугоплавкого, воспроизвести не получается. И куча свидетельств очевидцев – в основном, военные пилоты. Этим ребятам никого не поймать, это совершенно ясно. Но полномочия у тех двоих очень приличные. И бюджеты тоже. Они вчера прилетели сюда из Вашингтона на частном самолете.
– Я чуть не завалил все дело. Мне даже не показалось странным, что они задают столько вопросов.
– Да не волнуйся, мы их больше не увидим. Давай завтракать.
Джонни с самого утра начал подозревать, что на дне озера искать уже нечего. До вечера они успели осмотреть все дно в радиусе пятиста метров от места, где он вынырнул той ночью. Том продолжал подогревать себя надеждой, но когда тени удлинились настолько, что пришлось включить фонари, Гиффет решил, что пора заканчивать поиски.
Они успели собрать и погрузить все оборудование до темноты. Можно было поехать в ночь, но погода стояла превосходная, и друзья остались. Том развёл костёр. В процессе поисков ему удалось подстрелить гарпуном приличную рыбину, и теперь он по-хозяйски запекал ее над огнём.
Когда Джонни рассказал ему про мальчишку из Орегона, Том сначала долго молчал. Его мысли текли плавно, складываясь в мозаику идеи.
– Ты знаешь, я думаю, что тот парень – он такой же, как ты. Особенный. Может, не настолько сильный, но точно кое-что может. И я думаю, вот такие им и нужны. Не знаю для чего, но это единственное объяснение, которое у меня есть.
Джонни был с ним согласен. Это единственное объяснение. И это значит, что парнишка в опасности.
– Его надо спасать, – сказал он.
Том потыкал рыбину ножом с придирчивым видом.
– Каким образом? Выкрасть из семьи и держать в бункере, пока все не закончится? Где он будет в безопасности?
Джонни понимал, что Томас прав. И значит, оставалось только одно решение.
– Я его заменю.
– Каким образом? Ты что, можешь превращаться…
–Я для них интереснее. Это я точно знаю. Я это почувствовал когда… Тот космический урод, он был просто в эйфории от того, что меня сцапал. Этот мальчишка его интересовал раз в десять меньше, я уверен.
Мне достаточно будет просто находиться рядом, где-нибудь поблизости, и тогда…
– Нет-нет-нет, даже не думай, это плохая идея. Ты едва выбрался первый раз и уже готов лезть туда снова, это же просто самоубийство!
Джонни мягко успокоил своего друга. Он уже принял решение. Теперь он знает, что делает, теперь все будет под контролем. Он не может оставаться в стороне.
2
Орегон, округ Джексон, посёлок Рух.
В конце лета вечно самая скука. Ричи ненавидел конец лета. Да он вообще любое время года в Джексоне ненавидел. Господи, да при – чем тут время года? Надо учиться быть откровенным с самим собой. Дело в самом Ричи. Он самый странный подросток в Рух. Никто не хочет с ним дружить, только Лиза Боткинс, толстая дочка миссис Боткинс, все время приходит. Она веселая. Только с ней тоже никто не хочет дружить. Утром Ричи снова неудачно пошутил. Каждый раз он клянётся, что это было в последний раз, но приходит момент, и он пытается снова. Никто не смеётся над его шутками. Только Лиза. Ричи сидит на крыше сарая и мечтает. Который год он хочет уйти в горы, поселиться там в одиночестве, найти удобную сухую пещеру, оборудовать и жить охотой и рыболовством. Если бы не мама, он бы уже давно стал траппером. Ричи очень любил свою маму и знал, что она его тоже любит, и будет плакать, если он уйдёт. У неё никого больше нет. Они с отцом развелись, когда Ричи было семь. Мама тогда плакала чаще, и он всегда приходил, чтобы обнять ее. Он чувствовал, что это лучший способ избавить ее от воспоминаний. За три года их жизнь успела устояться, вдвоём они прекрасно справлялись. А теперь вот снова.
Это все из-за этого дурацкого садовника. Зачем вообще мать его наняла? Они всю жизнь прекрасно обходились без садовника, а теперь у них в доме вечно торчит этот мистер Джонни – Монни. Мама от него просто без ума. Вчера Ричи за ужином заметил, что последнее время у садовника чрезвычайно широкий функционал – как раз в тот момент, когда мистер Гиффет изволил помочь ей порезать мясо в тарелке. Днём он обнаружил в сарае гриль и нажарил стейков.
Это замечание страшно того развеселило. Он так искренне смеялся! Ричи решил, что для него ещё не все потеряно, и в очередной раз съязвил на уроке. И в очередной раз почувствовал себя полным идиотом. Никто не засмеялся, все только покосились на него с явным неодобрением.
Нет, всё-таки нужно уходить в горы.
– Эй, Ричи, ты знаешь, что у вас в кладовой лежит пневматика?
Со своего насеста Ричи видел, как Джонни роется в сарае. Точнее говоря, он видел его зад, торчащий из-под верстака. Ого, а ведь ружьё – это как раз то, что ему в первую очередь пригодится в горах. Конечно, пока он не разживется нормальным, огнестрельным многозарядным карабином. Садовник выбрался из-под верстака и теперь смотрел, как Ричи торопливо спускается по стремянке.
–Классная! Можно мне?
– Да, конечно, возьми; оно не заряжено.
Ричи был просто в восторге. Этот Джонни – отличный парень. Конечно, раздражает, что он так нагло ухлёстывает за мамой, но в остальном он классный.
– Ричи, как ты смотришь на то, чтобы немного пострелять?
– А как, по-вашему, я могу на это смотреть?
– Ну, я не знаю, обычно мальчики твоего возраста убежденные пацифисты.
– А кто такие пацифисты?
– Ну, это такие люди, которые считают что оружие это эээ… плохо.
– Пацифисты-ы?.. – Он не сразу понял, что тот над ним откровенно издевается. Джонни наблюдал за реакцией мальчишки и ждал, когда до него дойдёт. Они оба от души посмеялись и отправились к дальнему забору, где в углу скопилась приличная куча пивных банок – одна из причин развода миссис Коллинз.
«У парня превосходное чувство юмора, и тем обиднее, что он думает наоборот» – подумал Джонни, заряжая воздушку.
3
Они с Томом решили взять двухдневный перерыв. Тому нужно было уладить дела на работе, да и у Джонни накопилось порядком разных невыполненных заказов. Договорившись встретиться с другом в аэропорту Сакраменто, он сел в машину и поехал домой, где его уже ждала Сьюзи. Он уже получил от неё пару сообщений.
По дороге он слушал околонаучную передачу, посвящённую пришельцам. Его никогда раньше не интересовала эта тема. Джонни был материалистом и уделял внимание только тем вещам, которые могли действительно принести какую-либо пользу.
Чем больше он слушал, тем больше понимал, что истинная картина вещей никому не известна. Да что говорить, он и сам практически ничего не знает об инопланетной цивилизации. От первого контакта остались одни лишь воспоминания. Джонни впервые пришла в голову мысль, что все это ему приснилось. А может, у него шизофрения. Ложные воспоминания. Он встречал одну шизофреничку – миссис Ольпенг, преподавателя литературы. Она вела у них уроки на первом году обучения. У миссис Ольпенг в голове жили две женщины. Одна – совершенно нормальная, социально адаптированная, любила книги и живопись. Это она научила Джонни многим полезным вещам. Другая была просто отвратительна. Обе они, кстати, прекрасно уживались и знали друг о друге. Этого феномена он так и не смог понять. Так вот, другая называла себя Мисси. Она появлялась ненадолго, и внешне ее обнаружить было невозможно. Появлялась она, когда рядом были мухи. Достаточно было всего одной, чтобы вперёд выступила Мисси. Миссис Ольпенг продолжала делать свою работу в эти моменты, но приоритеты ее менялись самым чудовищным образом. Она слюнявила подушечку пальца и ставила мокрое пятнышко на лакированную поверхность стола. Когда пятнышко высыхало, она ставила его снова. Мисси могла делать это часами. Обычно Мисси убиралась вместе с мухой, но бывало, что ее терпение вознаграждалось, и тогда муха садилась на стол, подбегала к мокрому пятнышку и опускала в него свой хоботок. Когда насекомое сгибало передние лапки, чтобы поудобнее устроиться, Мисси точным движением опускала палец. Она давила муху пальцем, с хрустом расплющивая ее о стол, а ее тело сотрясал мощный оргазм. После этого Мисси растворялась, а ее место занимала миссис Ольпенг, чтобы с отстранённым видом вытереть со стола останки насекомого.
«Вот так-то и сходят с ума» – подумал Джонни. Он заехал в городскую черту, и шум мегаполиса немного отвлёк его от самокопания.
Когда он приехал домой, Сьюзи вела в сети бурную переписку с подругой.
– О, привет дорогой! Я уже думала, мне придётся пить вино в одиночестве. – Она надула губки и приобняла его за шею. – Давай, приведи себя в порядок и возвращайся за стол.
Джонни отправился в душевую. Подставив лицо под горячую воду, он устало вздохнул. Нужно было раньше с ней расстаться. Вечно он все усложняет.
Он не удивился, что она приготовила ужин, а ведь у Сьюзи не было привычки заниматься стряпней. Чего не сделаешь, чтобы заглушить чувство вины. Уже с порога он знал, что подруга завела интрижку на стороне.
Ему уже приходилось проходить через такую ситуацию. Вообще, Джонни не был ревнивцем и считал, что каждый волен делать то, что считает нужным, если это не вредит другим. Он тогда сразу выдал своей девушке все, что думает по этому поводу, что готов забыть измену, а она клялась, что все вышло случайно и что очень сожалеет. Но у них ничего не получилось. Во время секса она вспоминала свою измену, он чувствовал себя участником какой-то оргии, где он исполнял явно второстепенную роль. Джонни и сейчас чувствовал, как его сравнивают. Это было неприятно, задевало его самолюбие. И главное, он больше не был единственным. Все ещё особенным, классным, желанным… элементом коллекции.
Он не сказал ей ни слова. Решив заодно проверить, на что способен, молча «уговорил» ее собрать вещи и уехать с ощущением того, что все кончено. Его огорчало, что он не особенно расстроился – ведь ему иногда казалось, что у них все по-настоящему. Но сердце не обманешь, а сердце говорило, что и терять особенно было нечего.
Два дня быстро пролетели в плодотворной суете. Джонни раскидал накопившиеся дела, набрал массу удаленной работы, сослался на то, что ему нужно посетить родителей, и вылетел в Мэдфорд.
Добрались они довольно быстро. Народу в этой части округа проживало совсем немного, гористая местность притягивала только туристов и охотников, за счёт которых кормилось местное население. Природа здесь была великолепная, а дорога практически пустая, так что, выехав в одиннадцать часов утра из аэропорта Мэдфорта, они в три уже были на месте. Томас снял номер в единственном мотеле Руха. В нем оказалась кухня, был телевизор и даже кондиционер, который, правда, страшно шумел.
– Халатов мы тут не найдём. А денег содрали, словно тут и бассейн имеется. – Том любил комфорт и искренне считал, что остальные разделяют его стремление все организовать «как дома».
– Давай-ка для начала прогуляемся. Городок крохотный, успеем до вечера обойти. Заодно найдём, где можно прилично поесть.
– Прилично поесть можно в Сан-Франциско, но я оттуда как раз улетел. А здесь наша задача – не помереть от пищевого отравления.
– Давай, пошли, хватит ныть.
Городок оказался даже меньше, чем они ожидали. Отсюда начиналось несколько горных туристических маршрутов, на окраине находились средних размеров птицеферма, лесопилка и чуть в стороне небольшой санаторий. Главная улица одновременно была дорогой, по которой они приехали. От неё перпендикулярно расходились улочки поменьше. В городке было чисто и зелено. Местные жители к туристам относились довольно приветливо, поскольку те являлись одним из основных источников их дохода.
На обратном пути друзья зашли в довольно милый ресторанчик с интересным меню и приветливым официантом. Опасения Тома явно не оправдывались. Ужин был отменный.
– Завтра придётся прочесать все переулки. Твой парень, видно, домосед. Вон, смотри, детей на улице полно. Так никого и не узнаешь?
– Он должен быть здесь. Завтра нужно все тут как следует осмотреть.
– А ты не думал, что мы могли опоздать и его…
– Ты, правда, хочешь это обсудить? – Джонни злился редко, и это был как раз такой момент. Он и сам начинал беспокоиться. Городишко был такой маленький, что Гиффет должен был почувствовать парнишку, если тот в нем находился. В голову лезли разные предположения, и он уже не мог не обращать на них внимания. Том вздохнул.