Действующие лица и события романа вымышлены, и сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.
Автор
Глава
1
У следователя Александра Романовича Наполеонова в это утро было прекрасное настроение.
Почему?
Потому, что лето! Солнышко светит, птички за окном поют.
Два дня назад состоялся суд по громкому делу, которое раскрыл именно он.
Ну, если уж совсем честно, положа руку на сердце, следователь готов был признаться, что в раскрытии помогло детективное агентство «Мирослава». Но совсем чуть-чуть.
– Шура! Ты в облаках витаешь? – спросила его Софья Марковна, любимая мама следователя, статная рыжеволосая женщина, бывшая пианистка.
А ныне Наполеонова была репетитором. Дом с осени до весны был наполнен музыкой, весёлыми молодыми голосами и прочим приятным шумом и вкусными ароматами.
– Не, ма, – я уже приземлился, – ответил, улыбнувшись Наполеонов, – выпью ещё одну чашечку кофе и побегу на работу.
– Шура! Я забыла сказать тебе вчера вечером, что сегодня ко мне приезжает подруга из Питера, и мы собираемся оторваться по полной, – Софья Марковна кокетливо прищурила свои длинные коричневато-зелёные глаза.
– Понимаю, – кивнул Наполеонов, стараясь не рассмеяться, – кабаки, шампанское, юные мужчины.
– Угадал, – Софья Марковна шлёпнула сына по макушке чистым вышитым полотенцем, – мы собираемся ностальгировать.
– Ма! Я всё понял! Появлюсь дома дня через два!
– Ты у меня умница, – Наполеонова проводила сына до двери и чмокнула в щёку.
Мать и сын на самом деле чаще всего понимали друг друга с полуслова.
На этот раз слова матери содержали тонкий намёк на то, что сыну лучше всего было бы провести несколько ночей в доме подруги детства.
Нет, между Шурой и Мирославой не было ничего пикантного. Они на самом деле были друзьями детства. И Волгина называла Наполеонова своей лучшей подружкой.
Когда-то они жили в одном дворе, но теперь Мирослава жила в коттеджном посёлке, где у неё было детективное агентство.
Под одним кровом с ней обитали любимый кот Дон и надёжный помощник Морис Миндаугас.
Тремя часами раньше водитель мусоровоза Степан Ордынцев, как всегда, объезжал дворы, освобождая от мусора контейнеры и подбирая крупный хлам.
При этом Степан всегда с умилением вспоминал Японию.
В Стране Восходящего Солнца даже представить было невозможно, что кто-то выбросит мусор около контейнеров, тем более крупногабаритный.
А у нас всегда, пожалуйста, и мусорщик корячься себе на здоровье.
Степан выругался сквозь зубы, увидев на одной из контейнерных площадок большой мешок, лежащий рядом с бачками.
– И когда мы будем жить, как в Японии? – бормотал он себе под нос, вылезая из кабины.
Подойдя поближе, Степан рассмотрел, то, что он принял за обычный мешок, было на самом деле спальным мешком.
– Интересно, чего они туда натолкали, – подумал Степан, и начал расстегивать замок. У него даже промелькнула мысль, что спальный мешок выбрал местом ночёвки какой-нибудь бомж, но открыв его на четверть, он обомлел.
Минуту Ордынцев стоял неподвижно, а потом, всплеснув руками, заголосил по-бабьи, – помогите! Убивают!
Но тут он вспомнил, что наши граждане, тем более полусонные в такую рань неохотно откликаются на призывы о помощи и полиция советует кричать, – пожар!
Вот Степан и завопил во всю мощь своих лёгких, – Пожар! Люди, добрые, помогите! Горим!
– Ты чего орёшь?! – хлопнул его по плечу неведомо откуда взявшийся бородатый мужик в майке и трусах.
– Ты кто? – спросил оторопевший Степан.
– Конь в пальто! Чего орёшь-то? Народ будишь ни свет ни заря.
– Так это, – Степан ткнул пальцем на лежавший у его ног спальный мешок.
Мужик наклонился, и спустил замок на спальном мешке ещё на несколько сантиметров. Он с интересом посмотрел на то, что там находилось.
– Баба, – наконец сказал он, – неживая. И уже попахивает. Ты где это взял? – он подозрительно посмотрел на Степана.
– Так здесь она лежала! Я мусорщик! Хотел поглядеть, что там и в кузов закинуть. Оно тяжёлое оказалось, а когда замок приоткрыл, – оно, вот! – Степан снова тыкнул пальцем в сторону мешка.
– У тебя сотовый есть? – спросил мужик.
– Ну.
– Тогда чего орешь? Вызывай полицию и скорую.
– А скорую зачем? – спросил, потоптавшись на месте Степан, – сам же сказал, что она уже попахивает. А доктора таких не оживляют.
– Ты меньше рассуждай! – рассердился мужик, – а больше делай! Так положено по закону! Понял?
– Как не понять, – обиженно пробормотал Степан и стал тыкать в кнопки своего сотового.
– Маш! – крикнул тем временем мужик.
– Ну, чего тебе? – из окна первого этажа высунулась всклокоченная баба в ночной сорочке.
– Кинь мне штаны, какие не какие.
– Это ещё зачем? – зевая, спросила супружница.
– Тут сейчас люди приедут! А я в таком непрезентабельном виде. Не комильфо.
– Какие ещё люди?! – рассердилась Маша.
– Полиция, скорая. Ты не рассуждай! Кидай штаны!
– Вы вчера опять с Петром Трофимовичем в гараже нализались? – взъярилась Маша.
– Трезвый он, – влез Степан, – дамочка, будьте любезны, дайте ему штаны. А то прямо перед покойницей неудобно.
– Какой ещё покойницей?! Вы чё там все с утра упились?!
Мужик сплюнул и пошёл в подъезд за штанами.
Но войти он туда не успел. Из двери вынеслась старуха, она одной рукой на ходу вставляя челюсть, а в другой держала мужские штаны, – на вот, Савушка, надень.
Она обернулась к окну и погрозила кулаком всё ещё маячившей там женщине, – у, халда, совсем мужика заела!
– Спасибо мама, – пробормотал мужик и, надев штаны, поспешил назад к контейнерам.
Но опередившая его старуха, заломив руки на груди, заголосила, – горе-то, какое! Это же наша Хейли лайкли!
– Пришили? – поинтересовался кто-то.
– Давно пора, – пробасили ему в ответ.
– Негодники! – набросилась на них старуха, – богохульники! Какое никакое, а живое существо, – старуха истово перекрестилась.
–Уже не живое, – глумливо рассмеялся хриплый голос.
– И кто это её интересно? – спросил пожилой мужчина в пижаме.
– Желающих было много, – ответили ему.
К этому времени из подъездов уже высыпало довольно много народа, образовав плотную толпу вокруг контейнерной площадке со Степаном и его находкой в центре.
– Граждане! Имейте совесть! Разойдитесь! – надрывался прибывший участковый.
Но никто его не слушал. Слух о том, что на мусорке нашли Хайли лайкли разнёсся мгновенно и толпа зевак с каждой минутой только увеличивалась.
Вообще-то на самом деле покойную звали Тереза Вениаминовна Майская, а английское прозвище, которое она носила с удовольствием и даже с гордостью, Тереза получила совсем недавно, вернее после того, как подставилась известная широкой общественности леди.
До этого Майскую незатейливо называли чисто по-русски побрехушкой за её своеобразное хобби – распускать сплетни о знакомых и соседях.
При этом Тереза, помня о законе, о клевете, в конце каждой выдуманной сплетни всегда добавляла – вполне вероятно, что это чистая правда.
Так, что прозвище прилипло к Майской мгновенно, и она охотно откликалась на него, когда её окликали во дворе или на улице соседи и знакомые.
Глава
2
Настроение следователя Наполеонова испортилось как раз в тот самый момент, когда ему сообщили, что на свалке возле жилого дома найдена Тереза Вениаминовна Майская, пенсионерка, шестидесяти двух лет.
Когда Наполеонов прибыл на место, полиции уже удалось оттеснить толпу и оградить площадку с контейнерами и трупом.
Степан Ордынцев к этому времени уже смирился со свалившимися на него приключениями и на пару с Савелием Маклашевским, первым, откликнувшимся на его призывы о помощи, чувствовал себя главным героем развернувшегося действа.
Наполеонов, не спеша приблизился к работавшим на месте экспертам.
– Ну, что? – спросил он у медэксперта Илинханова.
– Пока ничего, – ответил тот, – сам знаешь, после вскрытия.
– Но хоть от чего она умерла?
– Я тебе и говорю…
– Но предварительно?
– У неё проломлена голова, предположительно, тупым предметом.
– И когда её проломили?
– Предположительно суток двое назад.
Наполеонов прижал к носу чистый белый платок, – запах.
– Так, чего ты хочешь, – философски ответил Зуфар Раисович, – жара.
Вспышки фотоаппарата усиленные поднимающимся всё выше солнцем, заставили следователя на миг зажмуриться.
Но потом он обвёл глазами присутствующих и спросил, – где Незовибатько?
– В квартире жертвы.
– Установили её место жительство?
– Так Тереза Вениаминовна туточки и проживала, – сообщил подоспевший участковый и указал следователю на третий подъезд.
Наполеонов нырнул в прохладу подъезда и спросил, – личность потерпевшей установлена сразу?
– Конечно! – заверил его участковый, – её тут все знают.
– Какие у неё отношения с соседями?
– Да как вам сказать…
– Как есть!
– Недолюбливали они её, – ответил участковый и, подумав, добавил, – мягко говоря.
– За что?
– Языком чесать по делу и без дела любила покойница, – ляпнул участковый.
– Понятно.
– Вот мы и пришли. Это квартира Терезы Вениаминовны.
– Она жила одна?
– Сначала с мужем, – участковый приподнял фуражку и почесал лоб.
– Муж скончался?
– Боже упаси! В бегах он.
– Во всесоюзный розыск объявлен? – грустно пошутил следователь.
– Да зачем же это? – удивился участковый.
– Вы же сказали, что он в бегах?!
– Так это он от Терезки убежал, – простите, от Терезы Вениаминовны.
– Они развелись?
– Этого я не знаю.
– Плохо.
– Виноват!
Войдя в квартиру, Следователь с участковым прошли по длинному коридору и, идя на глухие шумы, оказались в гостиной.
В комнате трудился Незовибатько и ещё один из сотрудников.
– Привет честной компании, – пробурчал Наполеонов и обратился к Незовибатько, – чем порадуешь, Афанасий Гаврилович?
– Убили её здесь, – пробасил криминалист, – а может сама затылком ударилась при падении. На краю комода высохшая кровь. Пальчиков опять же достаточно, следы волочения
– Выходит, что её всё-таки убили, – проговорил Наполеонов, – иначе, зачем труп упаковывать в спальный мешок и выносить из дома.
– Может и выходит, – не стал спорить Незовибатько, – ты следователь, тебе и решать.
Молодой сотрудник, делая своё дело, в их разговор не встревал.
– Ладно, – сказал Наполеонов, – пойду с соседями поговорю.
– Там их Ринат и Дима уже опрашивают.
– Пойду, помогу. А от вас жду завтра результатов экспертизы.
– Ага, – ответил Незовибатько, – а лучше уже вчера.
Вступать в пререкания с экспертом у следователя не было охоты, поэтому он покинул квартиру, заглянув предварительно на кухню. Но переступать порог кухни не стал, так окинул взглядом и убедился, что было не похоже на то, что Майская готовилась к приходу гостей. Ни тебе тарелок на столе, ни чашек. Хорошо бы ещё было заглянуть в холодильник, духовку и мусорное ведро. Но этим займутся эксперты и лишние пальчики на предметах им не к чему.
Участковый ждал его возле входной двери.
– Вы не знаете, у Майской есть близкие родственники? – спросил Наполеонов.
– Кажись, нет. Мать у неё не так давно скончалась. Но для получения информации нам лучше на первый этаж спуститься.
– Это ещё зачем?
– Там живёт Февронья Фёдоровна. Она всё про всех в этом доме знает, так как вселилась в этот дом с момента его заселения.
– А сколько же лет этой Февронье Фёдоровне? – засомневался Наполеонов, подумав о том, что дому никак не менее 60 лет, так сколько же лет долгожительнице.
– Восемьдесят первый годок пошёл, – почему-то вздохнуд участковый.
– И она как?
– Что как?
– Адекватна?
– Вы имеете в виду её умственные способности?
Наполеонов кивнул.
– С головой у старушки всё в порядке. Только ноги болят. На улицу её внучка теперь выводит.
Они спустились на первый этаж и позвонили в квартиру, на которую указал участковый.
Дверь им открыла симпатичная молодая девушка с блестящими каштановыми волосами, заплетёнными в косу, которая лежала на плече девушки.
– Таня, – мы к твой бабушке, – сказал участковый, поздоровавшись.
– Да, конечно, проходите.
– Ты, наверное, в курсе, что Терезу Вениаминовну сегодня нашли…
Участковый запнулся на слове свалка. Но Таня не придала этому значения и ответила, – да, кто же в нашем доме ещё остался не в курсе этого события.
– Вот, – кивнул участковый, – а это следователь…
– Наполеонов Александр Романович.
– Таня, – просто ответила она и привела гостей в маленькую угловую комнатку.
– Бабушка, – позвала она, – тут к тебе из полиции пришли, хотят поговорить о Терезе Вениаминовне.
– Ну, что ж, – отозвался бодрый старческий голос, – пускай проходят. А ты нам чайку принеси.
– Не надо ничего, – начал Наполеонов.
– Я здесь хозяйка, – улыбнулась старушка, – и я решаю, что надо, а чего не надо.
Только тут следователь её разглядел. Она была маленькая, сухенькая, в круглых очках, которые придавали ей сходство с мудрой совой, сидела она в кресле качалке у окна и внимательно его рассматривала. С участковым она, по-видимому, была неплохо знакома, так как кивнула ему приветливо, – здравствуй, Миша!
– Здравствуйте, Февронья Фёдоровна! Я к вам тут следователя привёл. Поговорить надо.
– Проходите, присаживайтесь вон к столу.
В середине комнаты и впрямь стоял небольшой столик, застеленный льняной скатертью, расписанной ромашками и васильками.
А вокруг него стулья с высокими спинками.
Эта скатёрка с полевыми цветами почему-то растрогала следователя до глубины души.
Может потому, что его мать тоже любила льняные скатерти, полотенца и чехлы. А может потому, что от этой комнаты повеяло, казалось, забытым, но таким светлым детством.
Сглотнув комок в горле, он представился, – меня зовут Александр Романович Наполеонов, я следователь.
– А мама, наверное, зовёт вас Шурой, – внезапно произнесла старушка.
Щёки Наполеонова зарумянились.
– Да, это я так к слову, не обращайте внимания, – улыбнулась она ласково, – зовут меня Февронья Фёдоровна Полякова. Вы присаживайтесь.
Участковый неуклюже разместился за столом. А Наполеонов взял стул и поставил его рядом с креслом хозяйки.
– Вы ведь давно живёте в этом доме? – спросил он.
– Да, с тех пор, как его построили и заселили.
– Наверное, вы знаете почти всех жильцов этого дома?
– Без почти, – улыбнулась женщина.
– Что?
– Знаю не почти всех, а просто всех.
– Это хорошо, – кивнул Наполеонов.
– Значит, вы и Терезу Вениаминовну Майскую знали?
– Да, когда они с родителями здесь поселились, Терезе было два года.
– Вы и родителей её помните?
– Конечно.
– А где они сейчас?
– Мать Терезы недавно умерла и оставила ей хорошую квартиру.
– То есть мать Майской с ней не жила?
– Не жила.
– И с каких пор?
– Тереза, как раз собиралась первый раз замуж и её мать переселилась к своей двоюродной сестре. Та была женщиной одинокой и хворой. Когда её не стало, квартира стала собственностью матери Терезы. В ней она и жила.
– То есть с дочерью не съехалась.
– Нет, она не желала жить с зятьями и по-моему поступила очень разумно.
– Вполне, – согласился следователь.
– Но с дочерью она продолжала поддерживать отношения?
– Естественно. Тереза покупала матери последнее время продукты и часто ездила к ней. Даже ночевала у неё по нескольку раз в неделю.
– То есть Майская была хорошей дочерью?
Полякова задумалась, а потом ответила, – мне трудно дать вам однозначный ответ. Тереза порой сильно ссорилась с матерью, но когда та заболела, не бросила её, помогала и заботилась.