– Ничего удивительного, – фыркнула Аня. –Алиева сама ничего не может. Даже собрание провести. Что бы она без Светланы Васильевны делала! Кстати, Светочка что-то плохо выглядит. Бледная вся.
– Да? А ты не знаешь… – разговор был прерван громкими голосами из-за двери. В приемную влетела Алиева с красным от злости лицом, следом за ней неслышно следовала Вишенская. Она была очень бледна, и было видно по всему, что держится она из последних сил.
Инстинкт сработал безотказно – Инга подскочила, схватив какую-то папочку с Аниного стола и с преувеличенной заинтересованностью начала перебирать бумаги в папке, ничего в ней не видя, и вся превратившись в слух. Краем глаза она видела, что Аня подает ей какие-то знаки, но вертеть головой она не решилась, боясь привлечь внимание разъяренной фурии.
– Я тебя уволю к чертовой бабушке! – орала Алиева.
– Не вы меня на работу принимали, не вам и увольнять –пожалуй, чересчур спокойно отвечала Вишенская.
– Ты… ты…– было видно, что эмоции Алиевой явно брали через край, она вращала глазами и наверняка вызвала бы профессиональный интерес для людей в белых халатах. Несомненно, благодаря этой вспышке ярости, словарный запас у нее внезапно закончился, она смерила Вишенскую испепеляющим взглядом, развернулась и, сжав губы, как генерал прошагала в свой кабинет, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Вишенская ни слова не говоря, никого не видя, бледная как мел, быстро и неслышно проскользнула в свой кабинет, тихо прикрыв за собой дверь.
Но представление еще не было окончено. Не успели подруги переглянуться, как Алиева снова выскочила из кабинета, подскочила к столу и рявкнула так, что Инга отшатнулась:
– Где папка на подпись?!
Возникла тишина, потом неуверенный Анин голос:
– ээ… У Инги Вячеславовны.
Инга чуть не подпрыгнула от возмущения и вдруг с ужасом обнаружила, что первой схваченной ею папкой со стола, действительно была та самая, которая так срочно понадобилась Алиевой.
– Я… хотела ее вам занести, – пролепетала Инга первое, что пришло ей в голову, протягивая папку. Аня чуть не прыснула – глупее ответа трудно было придумать.
– Для этого у меня есть секретарь, идиотка! – пролаяла директорша, вырвала из рук у Инги папку, развернулась, и, как вихрь унеслась в свой кабинет, не забыв повернуться у самой двери и окинуть обеих презрительным взглядом. И, как финальный аккорд – еще один залп закрываемой двери. После этого воцарилась тишина.
– Вот это да.. – только и смогла сказать Инга.
– Ты видела лицо Вишенской? – почему-то шепотом спросила Аня.
– Да. Я думала, она хлопнется в обморок, – мрачно сказала Инга.
– Она вообще сегодня плохо выглядела. Еще с утра. А тут еще эта. Из-за чего, интересно, они так поцапались?
– К обеду узнаем, – хмуро пообещала Инга.
– Ты чего мою папку схватила? – вдруг спросила Аня. – Я тебе подавала знаки, чтобы ты ее положила. А ты уткнулась в нее и ничего не видишь вокруг.
– Рефлекс. Деловой вид создавала, чтобы не привлекать к себе внимания. Я видела, что ты что–то там пытаешься мне сказать, и еще подумала – тоже мне, нашла время!
Подруги переглянулись и внезапно расхохотались каким-то нервным смехом.
– Ну кто мог подумать, что ты шустрая такая, – вытирая слезы, выступившие на глазах, выговорила Аня. – Если бы я знала, я бы тебе другую папочку подложила…
Разговор вновь прервали. На сей раз в кабинет вошел улыбающийся ректор Константинов Николай Александрович с шикарным розовым букетом, за ним Сапронов без букета и юрисконсульт Сергеев, почему-то выглядевший сердитым. Николай Александрович доброжелательно улыбнулся и сказал:
– Здравствуйте девочки!
Юрисконсульт что-то неразборчиво пробормотал, а Сапронов на мгновение замер, восхищенно глядя на Анечку, затем тоже довольно дружелюбно поздоровался и начал расстегивать пальто.
Аня зарделась, вскочила, а Инга, вежливо поздоровавшись в ответ, быстро забрала свои вещи и ретировалась, предоставляя Анюте самостоятельно разбираться с гостями.
***
В информационно-аналитическом отделе никого не оказалось, чему Инга была несказанно рада. Она спокойно поставила цветы в кабинетную вазу и повесила дубленку в шкаф. Поправляя полы дубленки, она вдруг увидела на полке под одеждой красивый подарочный пакет с изображенными на нем вишнями. Не удержавшись, она вынула его из шкафа и сунула туда свой нос. В пакете оказалась красиваякоробка из дерева с каким-то напитком, судя по внешнему виду упаковки– довольно дорогим. Инга поставила пакет обратно. «Наверное, дополнение к букету. Слишком много чести»– хмыкнула она и подошла к зеркалу. Причесалась, поправила помаду и пошла включать компьютер. Тот радостно и привычно зашумел, как старый знакомый и Инга сказала ему «Привет».
Наконец, дверь отворилась и вошел Звонарев Павел Сергеевич. Он вежливо поздоровался, быстро прошел к своему столу, сел, выдвинул ящик и зашуршал бумагами.
Инга посмотрела в окно. Потемневший неровный лед на дорожке похож на вздыбленную ветром реку, редкие мелкие снежинки срываются с неба и неторопливо летят, летят…Нечастые прохожие кутаются, поднимают воротники и бегут куда-то по своим делам. Холодный, унылый пейзаж. Вот она, жизнь, в прозаической ее наготе… Инге вдруг остро захотелось весны, тепла, света, запаха просыпающейся земли и зелени. А ведь еще даже не середина зимы! Когда станет тепло, она обязательно поедет с родителями на дачу. Они возьмут с собой самых близких родных – мамину сестру с мужем, и их сына с женой и детьми. Аленка и Славик будут «сажать» цветы – племянникам по четыре года, они двойняшки, очень забавные, Инга без ума от обоих, а она с братом и отцом будет жарить шашлык, вдыхать весенние ароматы и пить коньяк.
Павел Сергеевич беспардонно прервал мечты Инги, подсунув ей отчет о выполнении ежегодного плана работы отдела она целиком ушла в работу, позабыв о ностальгии по весне.
К обеду Инга немного разгребла накопившиеся дела и спросила шефа, погруженного в изучение какого-то нового закона, принятого Министерством образования:
– Как прошло совещание?
Звонарев поднял глаза на Ингу.
– Как обычно. Ничего особенного.
– После него в приемной я невольно стала свидетельницей выяснения отношений между Изольдой Викторовной и Светланой Васильевной. Точнее говоря, это был самый настоящий скандал.
– Ах,да. – Сергей Викторович снял очки и откинулся на спинку стула. – Инночка, вы должны уже привыкнуть к непрекращающимся конфликтным ситуациям, – он сдержанно улыбнулся и потер рукой глаза. – У нас по-другому не может быть. Обычная рабочая обстановка.
Инга взяла ручку и начала обводить клеточки на листке бумаги. Когда она нервничала, всегда что-то чертила, как будто эти каракули могли снять нервное напряжение.
– Ну, не знаю. Если вышестоящее начальство позволяет себе унижать и оскорблять подчиненных, по-моему, это… – Инга хотела вклеить непечатное слово, но вовремя сдержалась и добавила, – это неправильно.
– Вы абсолютно правы, абсолютно! Но что делать? Вся корпоративная культура в нашей, хм… Академии, построена на банальном правиле: «Ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак». Хотя, пожалуй, большинство предприятий в нашей стране именно так и существуют.
– Наверное, вы правы, нужно по философски подходить к этому. Но, к сожалению, не всегда получается. Сегодня я случайно оказалась в эпицентре этого противостояния и мне тоже немного досталось. – Инга вспомнила про «идиотку», и у нее зачесались глаза.
– Вы сегодня не в духе, – кивнул Звонарев. – Я заметил это еще по вашему голосу, когда звонил утром. В таком состоянии малейшие неприятности выбивают из колеи. Но попробуйте посмотреть на это иначе. Ведь бывают ситуации, когда она ведет себя точно так же, а вы воспринимаете это абсолютно спокойно. Почему? Потому что знаете, что то, что она говорит ни на чем не основано. Она просто выплескивает негативную энергию. Вот и все.
– Вы правы, как всегда. Изменить в этой ситуации все равно ничего нельзя, зато можно изменить свое отношение к ней. Просто иногда трудно справиться со своими эмоциями. – Инга скомкала изрисованный листок и бросила его в мусорную корзину.
– Выше нос, Инга Вячеславовна, прорвемся, – ободряющим голосом произнес Звонарев и взглянул на часы. – Ого, уже без пяти час. Заканчиваем упражняться в словесной эквилибристике. Обед на носу.
Инга встала и пошла к Ане. В приемной было тихо, лишь за стенкой раздавались приглушенные голоса Алиевой и ее посетителей. Секретарь сосредоточенно набирала на компьютере какой-то документ.
Проникнувшись обстановкой, Инга тихо спросила:
– Ань, ты на обед идешь?
Аня подняла голову.
– Да, пойду. Даже если эти, – она показала глазами на стенку, за которой располагался директорский кабинет, – еще не выйдут. Замучили меня уже. Чай, кофе, бутеры, печенье, конфеты. И опять по кругу… Уже так натрескались, что им никакой обед не нужен. Так что ставь чайник.
Голоса приблизились, и стало ясно, что сейчас дверь отворится и начальство окажется в приемной. Инга, которой по уши хватило утренней встречи с Изольдой Викторовной, быстро покинула приемную и вернулась к себе в отдел.
Павел Сергеевич по-прежнему сидел за столом, но уже не читал, а складывал бумаги в ящик. Инга подошла к подоконнику и взяла чайник, чтобы идти за водой. Из соседней комнаты вышел Саша Ивановский – на территорию системного администратора можно было попасть прямо из информационно-аналитического отдела. Он был в куртке и явно сомневался, стоит ли ему закрывать дверь на ключ. Инга внимательно посмотрела на него. Вопреки обыкновению, Ивановский был небрит, выглядел невыспавшимся, хмурым и немного лохматым.
– Ин, я не буду дверь закрывать, ок? Я ненадолго отлучусь, ты ведь здесь будешь? – он выудил из кармана шапку и натянул ее на голову.
– Оставляй, мы обедать сейчас будем.
– Там фотки печатаются новогодние, – сказал Саша и через силу улыбнулся. – Если захочешь, посмотришь. Печать минут через пятнадцать закончится.
– Здорово, обязательно гляну. А ты далеко?
– Мне в город нужно, по делам. Я к двум вернусь.
– Хорошо, удачи.
Саша ушел. Инга выключила монитор и с чайником пошла за водой. Проходя мимо поста охранника, она заглянула к Петру Ивановичу, чтобы спросить, покинули посетители Алиевой Академию или нет, но его на месте не оказалось.
Когда Инга вернулась в отдел, Павла Сергеевича тоже уже не было, она включила чайник и полезла в шкафчик за конфетами. Вдруг затрещал мобильный, и она не сразу сообразила, что телефон в дубленке– она его еще не выкладывала. Поняв, откуда идет сигнал, она подошла к шкафу с одеждой. Засунув руку в карман, Инга выудила телефон и задвинула попавшийся ей на глаза вишневый пакет поглубже – он ее раздражал.
Звонил Вадик – двоюродный брат, и на некоторое время Инга почувствовала себя маленькой, когда можно ни о чем не думать и во всем положиться на старшего братишку, когда уютно и нестрашно, когда после чашки горячего чая можно привалится к теплому, знакомо пахнущему боку и забыть обо всех невзгодах. Она подошла к окну и прижалась ногами к горячей батарее, и ей казалось, что упоительное тепло идет не только от бездушного чугуна, но и из трубки, которую она изо всех сил прижимала к своему уху. С тех пор, как в жизни Вадима появилась семья, Инга видела его намного реже и очень скучала. Они всегда очень хорошо ладили, с самого раннего детства, и понимали друг друга с полуслова. Когда Инга смотрела на детей Вадима, то вспоминала их самих в далеком прошлом и виделись ей в его детишках они сами, еще совсем маленькие и беззаботные. От внезапно нахлынувших воспоминаний, на глаза навернулись слезы и Инга, чтобы Вадим не понял, что она плачет, быстро попрощалась.
Наконец пришла Аня, и они сели пить кофе. Инга старательно припудрилась, чтобы не объяснять подруге, почему у нее красные глаза, но вскоре поняла, что ее усилия напрасны – Анюта была так взбудоражена, что вряд ли заметила бы какие-то странности в ее лице.
– Что случилось? – удивленно спросила Инга, всего каких-то десять минут назад оставившая подругу в совершенном спокойствии и не понимавшая разительных изменений, произошедших с ней.
– Ничего не случилось, – быстро ответила Аня. Ее глаза светились нервным блеском, а голос прозвучал фальшиво, и Инга поняла, что она лжет.
Впрочем, это не слишком задело Ингу, которая знала, что рано или поздно Аня сама расскажет, если захочет. Потом Инга спросила, знает ли Аня, из-за чего произошел скандал с Вишенской.
– А Звонарев тебе не рассказал?
– Нет, плавно съехал с темы.
– Да все из-за этих компьютеров, которые должны в четверг привезти. Они с Ивановским давно уже Изольде на мозги капали, что нужен еще один компьютерный класс. Докладную писали, которую, между прочим, Алиева подписала сама. И счет на компы тоже. Заказ сделан, бухгалтерией проплачен. Теперь она говорит, что первый раз об этих компьютерах слышит. Хотя ей сто раз об этом говорили. Тупость какая-то.
– Ну как же первый? Если сама подписывала!
– Нет, ну что подписывала – не отказывается. Говорит, мол, почему я ничего не знаю о том, что их решили завозить в четверг. Это первый день после каникул, когда студенты придут, и так далее, и тому подобное… Хотя, насколько я помню, учебный процесс никогда не мешал производственному.
–По-моему, она просто копает под Вишенскую.
– То, что копает, это понятно. Только она это как-то по-идиотски делает. Потом еще какой-то случай вспомнила столетней давности – и пошло-поехало. «Почему я обо всем узнаю последней? На кой мне такой зам, который мне ни о чем не докладывает?» Кто–то из сотрудников попытался ее успокоить, но только подлил масла в огонь. Она еще там начала орать, что всех поувольняет. В общем, все закончилось, как всегда.
– Да уж. Странно только, что она не понимает, что попросту рубит сук, на котором сидит. Ее без палочки-выручалочки Светланы Васильевны очень быстро с этого места уберут.
–А вот это вряд ли, – сказала Аня, мрачно подумав о том, что ее «покровитель», скорее всего, этого не допустит. – Ну, ничего, поживем-увидим. Единомышленников у нее здесь уже нет. Разве что Саша. Только он из другой категории. Не тот уровень. – Аня допила кофе одним глотком и поднялась.
– Ты куда? Еще даже половины второго нет.
– Мне там приказ нужно успеть допечатать на профессора одного, – произнесла, – все тем же замаскировано-фальшивым тоном произнесла Аня и пошла к дверям. Уже подойдя, повернулась и спросила уже своим обычным голосом:
– Поможешь мне фуршетный стол накрыть? – в ее голосе послышались просительные нотки.
Инга замялась, но подругу огорчать не хотелось – у нее и без того сложный выдался день, и без особой радости ответила:
– Помогу, конечно, куда ж я денусь. Где накрывать-то будем?
– В двести пятой.
– Там же ничего нет, – удивилась Инга.
– Есть. Там поставили стол большой круглый для семинаров. Для фуршета –то, что нужно. Тем более, аудитория после ремонта – красиво, очень стильно. Ты не была еще?
– Нет. Не была. Ладно, в двести пятой так в двести пятой.
Аня подбежала к подруге, чмокнула в щеку, сказала: «Что бы я без тебя делала», немного успокоив этим Ингу, и убежала.
***
В половине четвертого, спустя два часа после обеденного разговора с Аней, Инга поднималась на второй этаж Юридической Академии, держа в одной руке пакет с продуктами, а в другой – бутылку шампанского. Все, что она не успела взять, должна была следом за ней принести Аня.
В коридорах царил полумрак, хотя на улице все еще было светло. Большинство сотрудников разошлись по домам после совещания – в отсутствие студентов Алиева отпустила подчиненных пораньше. Непривычная тишина почему-то действовала Инге на нервы. Она быстро миновала особенно затемненную часть коридора и, засунув бутылку с шампанским под мышку, вставила ключ в скважину. Тот долго не хотел проворачиваться и Инга долго мучилась, пытаясь его повернуть, то и дело поправляя шампанское, которое все время норовило выскользнуть. Наконец, непослушная дверь подалась и Инга ввалилась в аудиторию. Она не сразу поняла, что на полу возле стола лежит человек, а когда поняла, оцепенела от ужаса и страшного предчувствия. Бутылка все же выскользнула и, ударившись о пол, с грохотом разбилась. В тишине, резавшей уши, этот звук прозвучал как выстрел. Прозрачные струйки с тихим шипением растекались в разные стороны.