– У меня три месяца беременности. Токсикоз ужасный. Я и так еле-еле на работу хожу, а тут как назло – сначала этот позорный скандал, а теперь еще эти нелепые подозрения…
– Да уж, – Инга была настолько потрясена услышанным, что даже не нашлась, что еще сказать. Хотя в том, что молодая интересная замужняя женщина находится в положении, не было ничего сверхъестественного.
– Представляю, каково вам сейчас – сочувственно произнесла Инга, и утешительно погладила Вишенскую по руке. Та вдруг схватила ее за руку и горячо зашептала:
– Помогите мне!
– Я?! Но как?
– Найдите этого человека! У вас аналитический склад ума, вы очень умная девочка, я давно за вами наблюдаю. Пожалуйста! Если все это не закончится, я… я не переживу.
Инга изумленно молчала, глядя в умоляющие глаза начальницы.
– У вас, кажется, брат работал оперативником?
– Верно.
– И вы однажды помогли ему вычислить преступника.
– Было такое.
– Вы увлекаетесь криминалистикой, вы сами рассказывали.
– Да, но…
– Я очень вас прошу, я умоляю!
– Я даже не знаю… Я… Я попробую, – наконец, решившись, ответила она, – я не могу вам ничего обещать, но я обязательно попробую.
Вишенская, наконец, выпустила руку Инги и благодарно прошептала:
– Спасибо вам, спасибо большое. За вашу поддержку… и вообще. Я очень в вас верю.
Инга вышла в приемную и тупо посмотрела на Аню.
– Что? – удивленно спросила та, – у тебя такое странное лицо, о чем вы говорили?
Инга ничего не ответила, и молча вышла из приемной.
Аня пожала плечами и уткнулась в экран компьютера. Секретарской работы не было, и она раскладывала пасьянс. Потом она подумала, что пока есть время, можно, пожалуй, навести порядок в папках. Беспорядка, как такового, там не было, но аккуратная Анечка любила, чтобы все было идеально. Она вынула две папки с приказами и уже собралась начать проверять их наличие и хронологию, как у нее зазвенел мобильный. Она взяла его в руки и, увидев, кто ей звонит, обрадовалась и заволновалась одновременно. Оглянувшись на дверь, будто кто–то мог ее подслушивать, Аня быстро сняла трубку и, сказав «алло», вышла на кухню.
***
Инга вошла в свой кабинет и села к компьютеру. Лучший способ думать о своем, не привлекая ненужного внимания – это внимательно смотреть в монитор, где развернут какой-нибудь документ…
Она растерянно пожелала Саше Ивановскому приятного аппетита – тот, как всегда, уходя на обед, пожелал ей того же. Звонарев ушел к юрисконсульту – они часто обедали вместе. Наконец, наступил долгожданный обеденный перерыв, и Инга осталась одна. Теперь не нужно было создавать видимость работы и она, сделав себе чашку горячего кофе, принялась думать.
Поведение Вишенской показалось ей необычным, но отнюдь не странным и вполне естественным. Впрочем, она изначально не была склонна к тому, чтобы подозревать ее. Но свои предположения нужно основывать не на досужих домыслах, а на реальных фактах. Если уж браться за это дело серьезно, то нужно выяснить-таки у самой Вишенской – где конкретно она провела эти злосчастные два часа – с тринадцати до пятнадцати. Итак, порассуждаем.
Скорее всего, первыми под подозрение попадают не только те, у кого на первый взгляд был мотив для преступления, но и те, у кого была возможность его совершить. В первую очередь, это те, у кого имелись ключи от приемной и кабинета. Это сама Алиева, которая совершенно определенно из круга подозреваемых выпадает, Вишенская и… Аня. У Инги неприятно заныло под левой лопаткой. Нет, Аня точно не могла. Уж лучше, пусть это будет Вишенская. Тем более, нельзя исключать возможности, что ключами вообще воспользовался кто-то другой. Если что, можно будет обдумать эту версию, хотя вариантов тут множество. Нужно спросить у Ани и у Светланы Васильевны – не теряли ли они ключи в последнее время. Также не мешало бы выяснить – подвергались ли ключи всех троих копированию –экспертиза,несомненно, должна была это установить. Хотя дополнительных дубликатов при обыске обнаружено не было. С другой стороны, тщательно проверить такое большое здание как Юридическую Академию непросто. Слишком большое поле деятельности. Мм–да… Все–таки, самым перспективным направлением был бы тигр. Очень обидно, что никто не помнит, когда он пропал. Это бы очень помогло в расследовании. Если это произошло вчера, то выяснить, кто вошел в приемную, будет не очень сложно – в кабинете постоянно находилась сама Алиева, или Вишенская, или Аня. То есть логично предположить, что это произошлоприблизительно с часа-начала второго, когда Аня пришла на обед к Инге, и до половины второго – когда она вернулась обратно. Если только… если только одна из них или обе не были в этом замешаны. Ведь, как известно, наличие алиби не исключает возможного соучастия. Инга старалась рассуждать беспристрастно, как лицо незаинтересованное, но делать это, зная, что у лучшей подруги была прекрасная возможность, и, между нами говоря, отличный мотив, чтобы все это организовать Инга не могла совершенно. А ведь она знала Аню много лет, иодно это полностью исключало ее причастность! И милиция наверняка ее не подозревает, ведь о том, что она без ума от Сапронова не знает никто, кроме Инги и самой Ани. Да она и мухи не обидит! Инга поймала себя на мысли, что уговаривает себя не подозревать Аню – противное и гадкое ощущение, за которое Инга уже начинала себя ненавидеть. И вообще, в концеконцов, это мог быть любой. Нужно аккуратно поговорить со всеми и выяснить, у кого есть, а у кого нет алиби. И начать лучше… Да с Вишенской и нужно начать. Она впутала Ингу в это приключение, пусть помогает.
Инга решительно встала и снова пошла обратно, в приемную. Ани в приемной не было, но Инга даже была этому рада. Она почему-то чувствовала себя виноватой перед подругой. Тихонько приотворив дверь, Инга заглянула к Вишенской. Та сидела за столом, и пила чай, просматривая какие-то бумаги.
Она подняла голову, и, увидев Ингу, улыбнулась.
– Это вы, Инночка? Я как раз просматриваю ваши материалы. Очень хорошая работа. Я бы даже сказала, безупречная. Вы молодец.
– Спасибо, – машинально произнесла Инга, и, не спрашивая разрешения, присела на стул напротив замдиректора. Теперь их разделял только стол.
– Светлана Васильевна, я бы хотела поговорить с вами.
– Я слушаю.
– Я хотела бы узнать, что вы рассказывали милиции о вчерашнем дне. Как именно вы сами провели время с часу до трех.
Лицо Вишенской изменилось.
–Я должна была догадаться. Вы тоже меня подозреваете?
– Нет-нет, – поспешила успокоить ее Инга, немного покривив при этом душой, – мне важно знать, когда и на сколько приемная и кабинет оставались без присмотра. К тому же, может вы могли бы сообщить что-нибудь полезное об этом времени.
Вишенская глубоко вздохнула, и повертела в руках шариковую ручку.
– Я вам ведь говорила уже, что последнее время отвратительно себя чувствую. Вчера было тоже самое. Особенно, после этого конфликта на совещании и в приемной. Вы сами видели.
Инга кивнула.
– В час или около часа я попросила Петра Ивановича, чтобы он открыл мне медпункт. Он провел меня, открыл дверь и ушел.
– Вы хотели принять какое-то лекарство?
– Да нет, просто полежать. Я выпила полстакана воды и легла на кушетку. Наверное, я задремала, потому что, когда открыла глаза, было без пяти два. Я быстро встала, закрыла медпункт, отнесла ключ на вахту и вернулась в свой кабинет.
– Вы закрывались изнутри, когда были в медпункте?
– Да, конечно, мне не хотелось, чтобы кто-нибудь зашел и увидел меня там.
– Вы говорили Петру Ивановичу, зачем вам понадобился медпункт?
– Я сказала ему, что у меня сильно болит голова, поэтому я хочу выпить таблетку и прилечь.
– Когда вы шли в медпункт, вы видели кого-нибудь в коридоре?
Вишенская нахмурила брови.
– Если честно, я не очень хорошо помню. Это важно?
– Это может быть важно. Постарайтесь, все-таки вспомнить.
Вишенская сосредоточенно потерла лоб рукой.
– Кажется, я видела Сашу в куртке и шапке… Да, точно, он как раз выходил из вашего кабинета. Я еще обратила внимание, что он какой-то заросший. Видела Антонину Федоровну – начальника отдела кадров, она с чайником к себе заходила. Больше, по-моему, никого.
– Скажите, Светлана Васильевна, у вас в последнее время ключи не терялись?
– Ключи? – Вишенская недоуменно нахмурилась.
– Извините, не уточнила. Ключи от приемной и кабинета Изольды Викторовны.
– Нет, не терялись. Я их везде с собой ношу. Привычка, – она вымученно улыбнулась.
Инга попыталась вспомнить, все ли она узнала из того, что хотела, и вспомнила.
– Еще один, самый последний вопрос. Когда вы последний раз видели бронзового тигра в кабинете у Алиевой?
– Я не могу ответить вам точно на этот вопрос. Не помню. Но вчера я точно не могла его видеть – в ее кабинет я ни разу не заходила.
– Понятно. Спасибо вам. Я знаю, как неприятно вам все это выслушивать.
– Это вам спасибо. И… удачи.
На сей раз Инга благодарить не стала, лишь сдержанно кивнула и вышла.
Требовалось поразмыслить. Ничего обнадеживающего или хотя бы заслуживающего внимания она не узнала и ни на сантиметр не продвинулась вперед в своих догадках. Получалось, что Вишенская провела целый час в закрытом изнутри помещении, и подтвердить ее алиби никто не сможет, даже Петр Иванович, открывший ей дверь. Она прекрасно могла выйти оттуда в любое время, а главное, если бы она даже возвращалась в приемную, и кто-то увидел ее в этот момент, это вряд ли привлекло бы внимание – заместитель директора забегает и выбегает из приемной по двадцать раз в день. Ко всему прочему, там находится ее собственный кабинет. Так что возможный факт посещения ею рецепшн мог даже не запомниться кому-либо из возможных свидетелей.
Инга взглянула на часы. Без двадцати два. Можно еще успеть пообщаться с Аней. Когда она выходила от Вишенской, Ани в кабинете все еще не было. Инга помыла чашку из-под кофе и снова пошла в приемную.
Аня сидела на своем месте и глаза у нее были радостные. Инга не очень поняла, чему можно радоваться в сегодняшней ситуации, но это все равно было хорошо, потому что Инге требовалось расспросить Аню, а перед обедом у той было скверное настроение, и это вряд ли бы помогло беседе.
– Ты чего такая довольная? – с улыбкой спросила она у Ани.
– Я вообще очень жизнерадостный человек, – весело ответила та, – ты просто зашла? Или что-то хотела?
– Просто. Просто пообщаться.
– Ин, мы с тобой дружим Бог знает сколько лет. Даже вспомнить неприлично. Я по тебе сразу вижу – просто ты пришла или со смыслом. Вот сейчас ты хочешь у меня что-то спросить, но не знаешь, с какой стороны подойти. Спрашивай, пока у меня настроение хорошее.
– Ну, ты телепат! – восхищенно сказала Инга и устроилась в кресле, чтобы их глаза находились на одном уровне. – Если честно, я хотела расспросить тебя о вчерашнем дне.
– Ну, ты снова? – немного расстроилась Аня.
– Всего пару вопросов! – Инга молитвенно сложила руки.
– Ладно, давай свои вопросы, следователь доморощенный.
– Ты ко мне вчера около часа пришла, помнишь?
– Еще бы. И?
– Уходила, по-моему, около половины второго. Ты сразу к себе пошла?
– Да, к себе. Я же тебе говорила – мне печатать распоряжение нужно было.
– Вчера ты говорила – приказ. – Инга сощурила глаза.
– Ин, ну какая разница – приказ или распоряжение? – моментально раздражаясь, произнесла Аня, – ты что, не веришь мне, что ли?
– Верю, верю. А к тебе заходил кто-нибудь после того, как ты вернулась в приемную?
– Я закрыла дверь, чтобы не шастали в обеденный перерыв. Ты же знаешь, у всех всегда появляются дела в это время. А я хотела поработать в тишине.
– А после обеда?
–Ну, в два часа я открыла дверь, и вскоре пришел Сапронов. Посидел, мы поболтали, я ему сделала кофе.
Инга внимательно вглядывалась в лицо подруги. Что-то было не так. Она не могла понять, что, но почему-то чувствовала, что Аня говорит неправду. Почему? Подумаешь, заходил Сапронов, посидел. Если она с ним флиртовала – а это вполне вероятно, то зачем скрывать это от Инги, которая и так в курсе всех событий? Или не всех?
– А он… приходил к Изольде?
– Ну, наверное, он не сказал. Заявил, что у него на сегодня дел больше нет, и он подождет до четырех часов здесь, в Академии. А в четыре, сама знаешь, должен был быть фуршет. – Если раньше Инга еще сомневалась в том, что подруга говорит ей правду, то теперь была абсолютно уверена – врет. Прийти Сапронов мог только к Алиевой, больше он ни с кем в Академии не общался. Не застав ту в кабинете, он наверняка должен был спросить у Ани, где она находится, и не получив вразумительного ответа, самостоятельно ей позвонить. К тому же, какой смысл сидеть в приемной целых два часа до фуршета? Странно как-то. «Хотя, –вдруг подумала Инга, – вполне может быть, что он звонил своей пассии, а та уже не могла снять трубку по одной простой причине – была мертва». Аня могла этого не видеть – вряд ли бы он планировал личный разговор в присутствии секретаря. Логичнее предположить, что для этого он вышел бы в коридор. Кстати, это был еще один вопрос, ответ на который Инга даже не предполагала, где можно раздобыть – были ли на телефоне Алиевой входящие звонки до часу дня и после. Это тоже очень помогло бы ей, ведь для чего-то она пошла в эту аудиторию. Но она прекрасно понимала, никто ее любопытство в этом вопросе не удовлетворит – даже и думать нечего.
Потом у нее появилась некая идея, которую она основательно обдумала со всех сторон. У идеи было много прорех и изъянов, как в головке швейцарского сыра, и Инга уже было хотела отказаться от нее, но потом решила, что повременит. Нужно использовать все возможности, и для этого ей понадобится известный писатель и бизнесмен Матвей Серебрянский.
Во второй половине дня Инге все-таки пришлось создавать видимость работы, потому что резвые скакуны-мысли своим громким топотом напрочь распугали рабочий настрой.
Часа в четыре заходила главбух, чтобы прояснить какие-то финансовые вопросы со Звонаревым, который, судя по всему, никакую видимость не создавал, а самым натуральным образом работал. У Инги промелькнула, было, мысль поговорить с бухгалтершей, которая тоже вчера присутствовала в Академии, но она быстро отказалась от этой затеи, поняв, что момент неподходящий и вообще, слишком маловероятно, что та станет с Ингой эту тему обсуждать.
Короче говоря, Инга решила сегодня никаких действий не предпринимать, и сначала попробовать осуществить свою почти нереальную идею с Матвеем, которого хотела попросить о помощи.
***
За окном стемнело, и, глянув на часы, Инга увидела, что уже без семи шесть. Она навела порядок на рабочем столе, выключила компьютер, вежливо попрощалась с шефом и вышла из кабинета. В коридоре царил приятный полумрак, тут и там хлопали двери и слышались радостные голоса – сотрудники уходили домой. Инга заглянула к Ане, но увидев, что та разговаривает по мобильному, прощально махнула ей рукой. Аня в ответ улыбнулась, и, увлеченно разговаривая по телефону, тоже помахала ей в ответ.
Инга вышла на улицу. Снег не шел, в небе светились ранние звездочки. Видимо к вечеру ударил мороз, потому что Инга сразу почувствовала, как покалывает щеки, и воздух на вдохе казался колючим, как ежик. Снег приятно хрустел под ногами.
Ее ожидал сюрприз. Возле входа Академия хорошо освещалась, но дальше – в сторону дороги и стоянки для машин, было темновато. И она не сразу увидела знакомый джип. Впрочем, его она заметила лишь тогда, когда увидела, что в ее сторону от этого самого джипа идет Матвей. В его руках был большой букет из роз какого-то потрясающего фиолетово-белого цвета. Он подошел и Инга, совершенно не ожидавшая такого поворота событий, внезапно растерялась.
– Добрый вечер, – сказал он, – это вам. – Он протянул цветы Инге. Она пробормотала какие-то благодарственные слова, и ей почему-то вспомнился летний теплый вечер чуть больше полугода тому назад.