Он остановился. Вот каков исторический старт в космические дали – испуганный, совсем не торжественный. Какая дребедень!
Пехотинцы убежали, и в ангаре остался лишь экипаж и полковник Стабжер. Он каждого обнял, по-отечески похлопал по плечу.
Они ушли в светящееся ядовитым, красным светом жерло тарелки.
Полковник придержал Санда.
Вспыхнули, расположенные по кругу прожектора, и их ослепило.
– А кола?! – вдруг заорал полковник. – Ты сказал им?
– Да, – кивнул Санд.
– Кола! Колу забыли! – заорал полковник во всё горло. Его услышали.
Сали и Кэт выбежали из корабля, и умчались на улицу.
– Значит так, – Стабжер взял Санда за плечо. – Случилось непредвиденное. Вчера вечером истребители-перехватчики ЮАР засекли и сбили две летающие тарелки. Одну разбили в пух и прах, а другой удалось совершить посадку. Они захватили двух инопланетян. Пилоты живы. Через пятнадцать минут «Боинг» с ними приземлится здесь. НАСА временно отложило запуск вашего экипажа. Но военное ведомство не может идти на поводу у НАСА. У нас свои планы. Вы летите немедленно! Генерал Стабжер объяснит учёным ботаникам, что, по ошибке, запуск провели раньше намеченного срока.
Полковник улыбнулся, толкнул кулаком в плечо.
– И, о деньгах не забывай! Миллионы на дороге не валяются!
Стабжер снова обнял Санда. Майору стало неприятно – посылает в пекло, и нюни разводит, мол, очень сожалеет и любит! Тварь конченная!
Отстранившись, полковник выдохнул с лёгкой дрожью в голосе:
– До свидания, мальчик.
И быстро пошёл прочь из ангара.
Мимо пронеслись Сали и Кэт с двумя коробками колы.
Санд вошёл в тарелку последним. Тяжёлая аппарель медленно закрылась за ним.
Впереди был космос…
Полковник вышёл из ангара. Начинался сильный ветер. Его ждал Ляндовски. Ощущение неуверенности заставило поёжиться. За спиной была готовая к старту тарелка, а это очень страшно.
– Господин полковник, – Ляндовски протянул Стабжеру белый конверт. – Пакет для генерала Стрейта от майора Санда.
Стабжер надорвал конверт, вытащил лист с письмом и прочитал содержимое. Хмыкнул удовлетворённо. Подонок остался подонком, решил нагадить напоследок.
«Свинья! Мерзкая свинья, которая всегда найдёт грязь!», – подумал он с неприязнью.
– Спасибо, лейтенант, я в вас не ошибся! – сухо поблагодарил Стабжер Ляндовски.
Тот вытянулся.
– Рад служить, сэр! Спасибо, сэр!
– Хорошо. Идите.
В это мгновенье в ангаре загудел ужасный хор дьяволов, задрожала земля под ногами.
Стабжер и Ляндовски нервно обернулись на гул и рокот.
Крыша ангара лопнула, и огненный смерч унёсся в черноту ночного неба, растаяв без следа…
Через десять минут на авиабазе Пикфорд– Спейс совершил посадку огромный, чёрный «Боинг» южноафриканских ВВС.
«»»»
Было ощущение мизерности пространства. На огромном экране проплывал необычно близкий Уран. Санд чувствовал, как затекло его тело, но пошевелиться не мог – гиперскорость вдавливала в кресло. Никакого выхода на орбиту Земли не случилось – сразу понеслись к окраинам Солнечной системы. Картина живого космоса захватывала, завораживала, потрясала до глубины души. Страх и ужас сменились неописуемым восторгом. Ради этого зрелища следовало лететь! Всё неслось, мчалось, плыло навстречу, словно не происходило наяву, а было продвинутой компьютерной игрой, с потрясающими спецэффектами. Возникала иллюзия всасывания. Звёзды несутся на тебя. Или ты на них. Непередаваемые ощущения бренности жизни. Что будни на Земле, когда такое творится на бескрайних просторах вселенной!
И вдруг, пришло расслабление – перегрузки кончились. Уран остался далеко позади.
Кристофер сразу встал с кресла, обошёл, похожий на тумбу, пульт управления, остановился. Улыбка на его лице была сияющей.
– Могу всех поздравить, мы выходим из зоны воздействия Солнца, – произнёс он, и всунул руки в карманы комбинезона. Как мальчишка.
Санд посмотрел на пластинку ручных часов – летят всего три минуты. По земному времени три минуты. А какое здесь оно? Здесь ещё земное. Впереди ещё две планетные системы. Как только они выйдут за пределы, а это произойдёт секунд через сорок, время станет другим.
– Внимание! – Кристофер поднял вверх указательный палец. Он следил за красной линией на чёрной пластине пульта – она подходила к пределу, дальше предстояла остановка.
Стабжер и умники-учёные предусмотрели два варианта развития событий в полёте. Первый – выход на орбиту Земли, и там остановка, в ожидании автоматического пеленга. Этого не случилось. Тогда вступал в силу второй вариант – выход за пределы Солнечной системы и там остановка, в ожидании пеленга. Вот если и этого не случится, тогда наступал третий вариант, никем не предусмотренный и абсолютно неизвестный. Если случится третий вариант, тогда всему экипажу следовало паниковать и молиться.
Все почувствовали начало торможения – случился второй вариант! Слава господу!
Тарелку немного трясло. Но это было привычно ещё по земным полётам.
И полный покой. Они превратились в самостоятельное космическое тело. Корабль висел в пустоте, покинув Солнечную систему.
Кристофер обернулся и посмотрел Санду прямо в глаза. В его взгляде был немой вопрос: «Что дальше, командир?».
«Он мне верит», – подумал Санд. Ему это не очень нравилось. Он, вообще, не любил, когда в него верили. Вера обязывает, а быть обязанным, значит, терять определённый процент свободы. От тебя всё время чего-то ждут, и верят, и ты должен постоянно оправдывать эти ожидания, подтверждать веру. Ты этим связан. Ты превращаешься в биокомпьютер. Тебя запрограммировали на то-то, то-то и то-то, и ждут выполнения. Ждут, надеются и верят. Санд обязательств не любил. Ему нравилось удивлять – никто не ждёт, а ты это делаешь, делаешь, потому что сам так решил!
Взгляд переместился на задние кресла, где сидели Сали и Кэт. Эти трещётки ещё не произнесли ни слова за пятиминутное пребывание в космосе – немыслимый галоп по Солнечной системе их шокировал.
– А пеленга нет, – опять подал голос Кристофер.
«Не дай бог здесь зависнуть навсегда!», – мрачно подумал Санд.
– Подождём, – он тоже встал. Он ещё ни разу не стоял на этом полу во время полётов. Ощущение неуверенности мгновенно исчезло – система стабилизации выдерживала заданный предел тяготения, земной предел.
«Она подстраивается под нас. Умная тварь», – подумал Санд, постукивая ногой по отливающему глянцем полу.
– Подождём, – повторил Санд. Он взглянул на часы. Его тянуло к этой мигающей пластинке у запястья. Хотелось выверять каждую промчавшуюся секунду.
– Ладно, выпьем «Колы». Раз нам заплатили за это, мы должны выполнить свою часть контракта! Освежимся! – наигранно шутливо заявил Санд. Он начинал нервничать. Не хотелось, чтобы это увидел его экипаж, чтобы волнение и неуверенность передались им.
Сали и Кэт словно ждали его слов. Они спорхнули с кресел, как две очаровательные пташки, и устремились к треугольной пластине лифта.
Санд с надеждой устремил взгляд на экран корабля: «Ну, что же ты, паршивец! Ты же умная машина! Включай пеленг и марш домой, в инопланетный рай!».
Звёзды недвижно висели мутными шарами, похожими на белые и голубые апельсины.
Кристофер тоже смотрел на них.
Было слышно, как девчонки на первом этаже потрошили коробку с напитками. Они уже что-то несерьёзно обсуждали, посмеиваясь. Крепкие же у них нервы! Неужто решают, кто с кем «закрутит» в глубоком космосе? Стабжер специально сформировал двуполый экипаж – два мужчины и две женщины. Полёт будет долгим, а значит, отсутствие дискомфорта – важная часть экспедиции! И если это предначертано изначально, значит, всем безразлично: кто с кем? Новая психология?
Санд представил обложку учебника по «Космической психологии» с фотографиями членов экипажа.
Его размышления прервал Кристофер:
– Солнечную систему мы пролетели за три минуты сорок секунд.
– И?
– Смотри, – он поднёс палец к красной световой линии на пульте. Она была испещрена символами. Это была диаграмма скоростей. – Здесь двенадцать скоростей. Мы летели на шестой. Чувствую, что, если мы даже получим пеленг, мы будем лететь до объекта очень и очень долго.
– Может быть, – согласился Санд.
– Ничего подобного!
Они обернулись.
Девчонки уже стояли в зале. Это выкрикнула Кэт. Обе они улыбались. Санд понял, что сейчас ему и Кристоферу дадут понять, кто с кем. Выбор, значит, сделали они. Гегемония в формировании пары переходит к слабому полу. Занятно.
Кэт и Сали держали в руках по две банки «Колы».
К Санду подошла Сали. Она молча всунула ему алюминиевую банку, и отвернулась.
– Быстро вы, – хмыкнул Санд.
– Так почему же я не прав? – спросил Кристофер.
Кэт глотнула из банки напитка, потом подошла к своему креслу и, расставив руки в стороны, плюхнулась в него.
– Понял? Только кресла! А где спальные места? Этот корабль не приспособлен для долговременных путешествий! Это наши спецы организовали нам «каюты» с лежанками. А здесь их не было.
– Да, да, – поддержала её Сали, кивая. – Спален не было!
Санд посмотрел на Кристофера.
– Слушай, Крис, а девчонки у нас мыслят в правильном направлении! Умные.
– Не факт! – вдруг заявил Кристофер.
Все удивленно воззрились на него. Санд фыркнул:
– Не факт, что умные?
– Что долгого путешествия не будет! Корабль инопланетный, строили его инопланетяне под свою физиологию. Может, им не нужны спальные места, вон, в креслах прекрасно спали.
– Может быть, – тут же согласился Санд.
Резкий сигнал из пульта заставил вздрогнуть. Все посмотрели на экран. Перед ними была карта. Крупномасштабная карта Солнечной системы и ближайших планет с указанием маршрутов.
– Карта выбора, – обрадовался Кристофер. Санд тоже взволновался. Он столько слышал от учёных об этой карте. Она фигурировала в расшифрованных надписях, но исследователи так и не смогли включить её на Земле. А тут на пульте засиял целый набор сенсорных малюсеньких клавиш – они призывно переливались.
– Карта выбора включается лишь при определённом путевом задании, – развивал тему Кристофер.
Раздался ещё один звуковой сигнал, и масштаб карты расшился раз в десять. Появились новые районы, тысячи путей, перекрёстков, планет. Видение захватывало дух.
– Мы не отвечаем, и система корабля предлагает больший выбор, – сказал Кристофер. Он тут же направил указательный палец на график скоростей. – Теперь их сто тридцать. А наши болваны убеждали – не больше двенадцати.
– Значит, я права, – подала голос Кэт. – Доберёмся быстро.
– Всё это очень интересно, – Санд сел в своё кресло. – Но, что нам делать? По плану экспедиции, корабль должен был автоматически захватить пеленг и самостоятельно отправиться к месту, откуда прибыл. А откуда он прибыл? Здесь тысячи планет!
Тут же раздался новый сигнал, и экран заполонили новые районы вселенной, новые пути, новые мириады планет. На графике отразились новые скорости.
– Интересно, когда это кончится? – Кристофер тоже сел в своё кресло. Теперь экипаж находился в стартовом положении, то есть, в креслах, и пил «Колу».
Четвёртый сигнал принёс карту со вселенной, имеющей чёткие границы. Дальше, во все стороны, расстилалась темнота . У границ пунктирные линии разведывательных маршрутов заворачивали обратно.
– Вот и предел. Предельная скорость – двести шестидесятая, – Кристофер допил «Колу», и поставил банку на пол.
Вдруг экран погас.
Кристофер поразился:
– Всё, что ли?!
И тут… заработал пеленг. Тот самый пеленг, о котором понятия не имели, но наличие которого предполагали! На графике скоростей выделилась последняя, двестишестидесятая!
Вновь пришло ощущение полёта – звёзды помчались на экран с убийственной силой, превратившись в похожий на пургу ураган.
– О, кей, – удовлетворённо проворчал Санд. Он вдруг представил, как будет писать мемуары о «Первой экспедиции».
«Я новый Колумб!», – звучало в сознании…
«»»
– Тебе действительно хочется спать? – Санд сидел в кресле перед расправленной постелью и, безучастным взглядом, следил, как Сали расстегивала свой комбинезон. Она делала это нарочито медленно, чтобы очаровать Санда. Но Санд оставался спокоен. После стольких переживаний, он был совершенно «не в своей тарелке», а ей, хоть бы хны, она расправила постель и, вот теперь кокетничала, словно находилась не на борту внеземного космического корабля, а где-то у себя, в нью-йоркской квартире. Это надо же было додуматься, составить экипаж по парам!
Санд ухмыльнулся, когда Сали, совершенно его не стыдясь, села на постель, и стала расчёсывать волосы.
«Мама тебя родила без рубашки», – рассматривая её красивоё тело, подумал Санд. Нет, сейчас спокойно лечь в постель, и приняться за Сали было выше его сил, в конце концов, он не животное движимое инстинктами, он человек, его разум чересчур взбудоражен началом и продолжением полёта! Правильно он сделал, что устроил «неприятный сюрприз» в виде доноса заботливому Стабжеру, пусть поперхнётся от своей заботливости! И, вообще, ему всегда больше нравилась Кэт, просто он ей никогда этого не говорил…
Санд вдруг представил, как этот болван Кристофер сейчас возится в соседней каюте на её покорном теле. Он зажмурился, и почувствовал запах Сали. Вкусный запах. Прошуршало покрывало, и ангельский голосок возвестил:
– Я готова.
Санд открыл глаза. Сали улыбалась. Похоже, перспектива провести ночь (странное слово в космосе) в его обществе её очень устраивала. Впрочем, она была совсем не дурна, даже привлекательна. По-своему. Своеобразно.
Санд встал и оказался у выхода из каюты.
– Санд, ты чего? – опешила Сали.
– Сейчас приду. Через пару минут, – проворчал Санд.
Корабль мерно гудел, работая на автоматике. Освещение было притушено и в полумраке давно знакомые павильоны были малоузнаваемы. Санд подкрался на цыпочках к спальне Кэт и Кристофера. Зачем ему это было нужно, он не понимал, но зов изнутри требовал прильнуть к плотно закрытой дверной панели. Он услышал тихий шепот и, неприятно ударившую по ушам, всё объясняющую, возню.
«Бог вам судья! Но всему в этом мире должен быть предел, даже бесстыдству!», – подумал Санд с неудовольствием, представляя обнажённого Кристофера. Захотелось ударить его в лицо. Давно Санд никого не бил. Последний раз он вступал в кулачную схватку в пятнадцатилетнем возрасте с парнями из соседнего двора. Они его застали темным вечером с местной юной давалкой. Санд уже давно не помнил ни её лица, ни имени. Была небольшая словесная перепалка, Санд отвесил одному из приставал оплеуху, а другого ударил в подбородок, но неудачно. Его сбили сильным, выверенным ударом, и, как следует, отработали ногами. Тот случай толкнул его к серьёзным занятиям кунг-фу. Сейчас бы Кристофер потерял сознание от его удара. От удара, которого никогда не случится…
Санд, так же тихо, прокрался прочь от спальни к ящику с «Колой», выбрал себе банку и, уже не таясь, пошёл к панели лифта. Пол поглощал звук шагов.
«Можно было и не прятаться», – с досадой подумал Санд, вставал на панель. Он дотронулся носком ботинка до центра и треугольник поднял его на второй этаж.
Зал управления был тёмен. Лишь звёздный ураган ослеплял своей белизной с экрана.
Он сел в кресло Сали, стал пить напиток. Пришло ощущение пустоты и нереальности происходящего. Это всё неправда! Это дурной сон. Перепил виски в баре, вот и снится мерзость. Стоит сделать усилие, и он проснётся в своей кровати, в комнате на базе, а после пойдёт к Стабжеру и откажется от полёта, пошлёт его на хрен, чтобы полковник не твердил. Не убьют же его, в самом деле, за отказ от самоубийства! А эта экспедиция, которая ему сейчас снится – это форменное самоубийство.