– А ты бы сообщил про него в НКВД, – сказал подполковник.
– Да в том-то и дело, – почти крикнул Фролов, – я его видел с оторванной головой, какой НКВД?
– А ты не обознался? – спросил подполковник,
– Нет, не обознался, – мрачно отозвался Фролов. – Я его и сейчас бы узнал. Я б его, гада, собственными руками придушил за того танкиста. Но как его придушишь, если он себе оторванную голову назад приклеивает?
– Когда ты воевал, если ты моложе меня? – не мог поверить подполковник.
– Я двадцать третьего года рождения, – ответил Фролов.
– Иди ты… – подполковник скептически сощурился
– Подожди, – директор вдруг как-то даже подался вперед, – у Фролова на спине шрам был от раны осколком. А ну-ка повернись спиной и рубашку задери.
Фролов послушно повернулся спиной, сев на лавку верхом, и задрал рубашку. В свете лампы на спине Фролова под правой лопаткой был отчетливо виден рубец, довольно длинный.
– Ну что, – спросил Фролов, – есть или нет? А то я сам не проверял.
– Ну есть, – негромко сказал директор.
– Значит, я правильно всё чувствую.
– Охренеть, – подвёл итог подполковник, он смотрел на Фролова с новым любопытством.
– Я потом этого капитана видел, он саперами командовал. И он меня видел. Долго-долго так на меня смотрел. Я его узнал. Я б его из тысячи узнал. Это был он. Как-то он себе голову назад приклеил и ходил, командовал. Смотрел на меня. Я этого взгляда никогда забыть не мог. Закрою глаза и вижу, как он на меня смотрит. И тогда что-то со мной стало. Я после этого случая изменился. Я всё время его вспоминал и потом, после войны, а особенно после того, как жена умерла. И всё время, как какой-то странный голод чувствовал. Как будто от этого капитана что-то на меня перешло.
– Но это же всё днем было, – сказал директор, – а ты говоришь, ты только ночью ходишь. Он, получается, мог днем ходить?
– И я смогу, только потом. Когда привыкну.
Из дома вышла жена подполковника Клава с тарелкой чего-то дымящегося в руках. Она подошла к столу, поставила тарелку, это было тушеное мясо с луком, сказала:
– Кушайте на здоровье, – и пошла обратно в дом.
На появление третьего за столом вообще не отреагировала.
– Она меня не видела, – объяснил Фролов, – я могу так сделать, что на меня внимания не обращают, как будто меня нет. Зачем ее пугать?
– Да, наверное, – отозвался директор, – вот явление природы… Слушай, а ты чеснока боишься?
– Как это? – удивился Фролов.
– Ну… запах чеснока отпугивает тебя или нет? – спросил директор.
– Нет… неприятно, конечно, но не отпугивает, а что вы спрашиваете? – удивился Фролов.
– А я понял, кого ты имеешь ввиду, – засмеялся подполковник.
Вдруг Фролов вскочил и, ни слова не говоря, побежал к калитке, причем оказался у нее в два прыжка.
– Ты что? – крикнул директор, но в ответ ему только хлопнула калитка.
Какое-то время они сидели молча. Потом директор спросил:
– Миша, ты тоже всё это видел и слышал, – или мне по пьяни показалось?
– Не показалось, – отозвался подполковник.
– Ну, тогда мы с тобой, как марксисты-ленинцы, должны признать, что вампиры существуют на самом деле, – директор развёл руками.
– Да, может, он и не вампир.
– Он сам сказал.
– Я всё равно не верю, – уверенным тоном сказал подполковник. – Своими глазами вижу, а не верю.
– Фролов при жизни был точно не в себе, что-то такое его мучило, он странный очень был мужик, – директор как будто думал вслух, – и еще этот шрам.
– И значок, – добавил подполковник. – Это тот, что я участковому дал. Неужели передал? Надо его завтра спросить.
– И как его Клава не заметила? Как его можно было не заметить? И в два прыжка до калитки! Тут не меньше десяти метров. Так люди не ходят.
– Не ходят, – подтвердил подполковник.
– Но ведь это же дурость какая-то, – не мог успокоиться директор.
– Значит, нам показалось, – подвёл итог Пушкарёв. – Давай выпьем на посошок. И пойду солдата будить. Время уже вон какое.
Глава 42. Иевлева и русалка
Иевлева сама не очень хорошо поняла, каким образом она после сцены в медпункте оказалась на улице. Вроде бы она вместе с Фроловым выпрыгнула в окно, но теперь это выглядело совершенно неправдоподобно, как это – в окно? И одновременно очень смешно… «Представляю себе их лица», – пронеслось в голове. На улице Фролов ей сказал:
– Мне нужно одного человека увидеть, ты иди к себе. И участковому передай, пусть про следствие не беспокоится, я пули в речку бросил.
И ушел. Спать ей не хотелось, и она, пройдя мимо общежития, пошла к реке. «Что-то со мной происходит, – думала Иевлева, – я стала лёгкая, из окон прыгаю, как кошка, усталости не чувствую, по ночам не сплю. Днем всё такое яркое, так красиво, ведь не в Альпах мы тут, а мне так нравится эта холмистая степь. Я стала острее переживать то, что вижу. Раньше, бывало, приедешь на море, выйдешь утром на берег, ну, красиво, конечно. Но… красиво и красиво. А теперь смотрю на кусок поля с бетонным каналом на краю и оторваться не могу. Какое это волшебное всё! Вот сейчас сижу себе под грибочком на пляже, смотрю на реку, и само дыхание, просто вдох и выдох кажутся мне чем-то необыкновенным, таким лёгким и радостным. И я теперь понимаю, что близость с ним меня изменяет, потому что он существо не обычное смертное, а он часть той природы, которая скрыта от нас, наверное, для нашего же добра. И неизвестно, не пожалею ли я об этих изменениях потом, но теперь это так чудесно. Я хочу остаться такой, как сейчас. Переживать жизнь с такой остротой – это всё, что мне нужно. Мне не нужно видеть будущее, уметь летать на метле, привлекать мужчин заговорами. Они и так при мне закипают, стоит мне только подумать. Я просто хочу, чтобы всё оставалось так, как есть. Но ведь время не задержишь, придет осень, потом зима. Я уеду отсюда. В городе всё по-другому».
Вдруг она поняла, что вокруг нее стоит совершенно неестественная тишина. Не звенят комары, не шумят листья… Она подумала, что потеряла слух, и щёлкнула пальцами, чтобы это проверить. Нет, она слышит. Но щелчок упал в тишину так, как если бы камень упал в воду, а кругов от него не было.
И тут она увидела, как на поверхности реки показалась голова девушки. При луне отлично было видно, что девушка это совсем юная, почти ребёнок, у нее полные приоткрытые губы, немного курносый нос и внимательные прекрасные глаза. Она стала выходить из воды, не отводя от глаз Иевлевой своего взгляда. На ее лице была едва заметная улыбка, за которой пряталось смущение. Когда она вышла из воды, никакого рыбьего сказочного хвоста, конечно, не оказалось, а ноги у нее были вполне нормальные. Более того, не одна баба хотела бы иметь такие ноги. И всё остальное не хуже, хотя она и не была такая худенькая, как Иевлева, а в теле. Наверное, у каждой женщины бывает минута, когда она жалеет, что она не мужчина. У Иевлевой такая минута была, когда она смотрела, как девушка выходит из воды. «И еще жаль, что я не лесбиянка», – подумала Иевлева.
Девушка подошла и опустилась на песок, сев на пятки, ровненькая, как степной зверёк перед норкой. Она все так же улыбалась смущенной улыбкой, не веяло от нее никакой могильной сыростью, никакого холода от нее не чувствовалось. «Обычная девушка, – подумала Иевлева, – только живет в реке». Причем эта глубоко парадоксальная мысль скорее удивила ее, чем напугала.
– Ты сестра моя, – сказала девушка, – я тебя ждала. Тебе крылья не нужны, плавники не нужны. У тебя сила есть и власть над мужиками. Кто тебе такую силу дал?
Как ни странно, Иевлева почувствовала что-то вроде ревности. И говорить, кто дал силу, ей совершенно не хотелось. Она молчала.
– А я сама силу взяла, – сказала девушка. – Я пасечника молодого любила. А попала к старому. Он молодого в город услал, я пришла, а он говорит, подожди, он сейчас придет. Села я ждать. Тут он меня схватил и *б, а рядом топор положил. Смотри, говорит, я топор рядом кладу. Я лежу, вою, а он долго так меня *б. Солнце село, а он всё *б и *б. Видит, как страшно мне, и аж ярится весь. Я прошу, молю – отпусти, дяденька. А он только пуще ярится. Я глаза закрыла, хотела про себя думать, что это молодой, а не получается. Молодой нежный был, любил меня. А этот всё норовил, чтоб побольней, да еще бил меня кулаком. Я, как глаза закрыла, он меня ручищами за шею схватил, стал меня душить. Тут я света не взвидела. Да, видно, заслабла. Потом смотрю, он меня тянет куда-то. Я вырваться хочу, а я связанная вся. Он только крепче меня схватил и в реку бросил. И я, когда кончалась, плохое ему пожелала. И так и вышло. У него сын с красными ушел. Сын к нему пришел, пасечник ему весь мёд отдал. А казаки пришли, мёда и нет. Они говорят, ты что ж весь мёд красным отдал? Как же ты так? Взяли его и на кол посадили. Сами пчел пожгли, улья разломали, всё равно еще немного мёда себе достали. А он на колу сидел и всё понимал. Ночью казаки самогонки напились, и опять его упрекали –ты красным весь мёд отдал, не стыдно тебе? А он моё имя говорил, прощения просил. Я ночью к нему пришла. «Не проси – говорю – прощенья. Что ты со мной сделал? За что? Я жить хотела, а ты меня связал и в реку бросил. Не будет тебе моего прощения, подыхай так!» Стою перед ним голая, косу себе заплетаю, смотрю, как он подыхает на колу. А он тоже смотрит на меня, видно, жалеет, но прошлого не воротишь. Утром казаки удивились, что он еще живой, и вместе с колом его в речку бросили. Его раки съели, а меня раки не тронули, я себе силу взяла.
Весь это дикий кошмар она рассказывала спокойным, будничным – хотя это слово и не подходит к русалке – голосом, как будто это было описание обычных событий, вроде посещения киносеанса в клубе.
Иевлева сама удивилась тому, с каким спокойствием она выслушала рассказ, при других обстоятельствах напугавший бы ее до полусмерти. Страха не было, но было какое-то странное чувство, эта рассказывающая кошмары мертвая девушка внушала недоверие, ее надо было опасаться: все эти разговоры про сестру, и что надо вместе в реке жить и вместе над мужиками власть иметь – не нравились Иевлевой очень сильно. И когда девушка стала пытаться раздевать ее и тянуть к реке, Иевлева довольно решительно вырвалась и сказала, что у нее другие планы, чтобы девушка шла к себе и не смела к ней прикасаться.
Тут у русалки лицо перекосилось, она опять схватила Иевлеву за руки и опять стала ее тащить. Она была, конечно, физически сильнее, и, в конце концов, затащила бы ее в реку и утопила. Иевлева хорошо понимала, что этим кончится, и сопротивлялась изо всех сил, и, как ни странно, не чувствовала особенного страха, как будто имела дело с существом такой же природы, как она сама. Она всё-таки надеялась вырваться, и ей это почти удалось, но девушка опять кинулась на нее, и схватила за руки.
Вдруг хватка ее ослабла, Иевлева увидела, что появившийся неизвестно откуда Фролов держит русалку за волосы.
– Вот откуда твоя сила, – сказала русалка Иевлевой.
Фролов, не отпуская волос, подтащил ее к реке и пинком под зад сбросил в воду. Она отплыла на середину и крикнула:
– А ты не хочешь поплавать со мной, красавчик?
Фролов, не ответил, отвернулся, подошел к Иевлевой и сказал:
– Иди домой, спать пора.
– А ты проводи меня, а то еще опять какой-нибудь леший на меня нападет, – попросила Иевлева.
– Откуда тут леший, тут леса нет.
– А лесополосы? – показала Иевлева.
– Да ладно тебе, леший в полоску не бывает… Тебе страшно?
– Ну так, не очень, – ответила неуверенным голосом Иевлева.
– Ты, если что, за волосы ее хватай, иначе ты с ней не справишься… Голод не просыпается в тебе?
– Нет, я понимаю, о чем ты. Нет, голода я не чувствую. Но ты правду сказал, я меняюсь. еще несколько дней, и я сама ее оттащу, куда захочу. И мне вообще не страшно. А ты знаешь, что дальше будет?
– Откуда мне знать?
– Это ты меня такой сделал, тебе и знать положено, – сказала Иевлева.
– Ты всегда такой была, – возразил Фролов. – У баб природа такая. Только она спит. Баба работает, детей рожает, тупеет. И всё проходит у нее постепенно.
– А с мужиками не так?
– Нет, мужики – дневные существа, – объяснял Фролов. – Ну… пока не станут такими, как я. Но это редко бывает. Я тоже, если бы не ты, был бы другой. Я бы не мог себя сдержать. Это в меня часть твоей силы вошла.
– А какой бы ты был?
– Я убивал бы всех, – сказал Фролов. – Я и тебя сначала хотел убить. Как ты не боялась меня?
– Да я и боялась, – призналась Иевлева, – только… тебе сопротивляться было невозможно.
Фролов почувствовал, как Иевлева улыбается в темноте.
– Вот вышлем твою кровь на анализы, будет открытие века, переворот в науке, – сказала она.
– Лучше пойдем в медпункт и выльем ее от греха подальше, – предложил Фролов.
– Почему?
– Потому что глупость это, – сказал Фролов.
– А мне интересно, – улыбнулась Иевлева.
– Глупая ты баба, – заметил Фролов. – Будут у тебя неприятности. Зачем?
– Я пока на нее в микроскоп не посмотрю, не успокоюсь. Кстати, я завтра уеду в Ростов на день.
– Не нужно тебе ехать! – сразу сказал Фролов.
– Почему?
– Потому что тебе нельзя отсюда уезжать еще несколько дней. Тебе и отсюда уезжать опасно, и в Ростов с этой кровью ехать опасно. Ты не езжай никуда.
– Я вечером вернусь, – сказала Иевлева.
– Если поедешь – ты вечером не вернешься! – настаивал он – А если ты не вернешься, я могу ночью беды наделать. Тебе хоть несколько дней еще надо здесь побыть!
– Хорошо, я не поеду… Уже ночь на исходе, а у меня сна ни в одном глазу.
– Да, скоро рассвет, – Фролов посмотрел в сторону востока.
Иевлева чувствовала, как в ней просыпается бесконечная нежность. Именно нежность, раньше это было по-другому. Раньше накрывала волна почти до потери сознания. Теперь сознание присутствовало, и оказалось, что нежность может быть тоже очень острой. Она взяла его за руки, прижалась к нему, потёрлась губами о его губы.
– А она будет смотреть, – Фролов кивнул на реку.
– Пусть смотрит, сколько хочет.
Девушка, действительно, высунула голову из воды и смотрела с большим интересом.
Глава 43. Докладная записка парторга
Папку с документацией парторганизации совхоза Усьман я подобрал на мусорнике, в лихие 90-е годы. Сейчас я даже не могу сказать точно, в какой из моих приездов это произошло. Папок было несколько. Поскольку на них было написано: «Парторганизация совхоза Усьман», они привлекли моё внимание. На одной из них значилось: «1981 год» – я немедленно изъял ее из мусорника, получив тем самым доступ к некоторым интересным документам.
Секретарю Семикаракорского районного комитета КПСС
товарищу Хорошееву В.П.
Секретаря парторганизации совхоза Усьман
Стрекалова Е.И.
Хутор Усьман Багаевского района Ростовской области.
Докладная записка.
Уважаемый Виктор Петрович!
На ваш запрос о ситуации с партийной работой на хуторе Усьман докладываю. Коммунисты и беспартийные добросовестным трудом отозвались на призыв партии провести сельскохозяйственные работы с высокой отдачей, перевыполняя план. Так план по заготовке огурцов в данное время уже перевыполнен на 7,12%. Успешно выполняется и перевыполняется план по сбору других овощных культур как то: баклажан, помидор, кабачок. Небольшое отставание характеризует заготовки молока. Но оно объясняется фактором засушливости лета и, доставляя на ферму зеленую массу кукурузы в количествах, необходимых для прокорма скота, животноводы совхоза ставят перед собой задачу догнать и перегнать выполнение плана.
В рамках идеологической, а также воспитательной работы с молодёжью проводились мероприятия, как то:
– лекции с участием лекторов из Ростова,
– киносеансы,
– концерт художественной самодеятельности в клубе,
– а также дискотеки.
Мероприятия прошли на высоком идеологическом уровне с учетом решений XXVI съезда КПСС о идеологической работе среди молодёжи.
В последнее время никаких нездоровых явлений среди коммунистов и беспартийных работников совхоза замечено не было.
Возникшие в прошлом месяце слухи о якобы имевших место мистических проявлениях, вызванных неискорененными еще до конца религиозными предрассудками, в настоящее время не наблюдаются. Ситуацию можно охарактеризовать как здоровую, мировоззренчески правильную. Можно утверждать, что допущенные негативные явления в области суеверий, а, в частности, распространяемый слух о якобы появившемся в совхозе вампире, полностью и бесповоротно преодолены. Коммунисты и беспартийные совхоза вдохновенно трудятся и с уверенностью смотрят в завтрашний день.
В связи с вышеизложенным представляется возможным возвращение детей из пионерского лагеря.
Однако требует внимания также факт, что гражданин в силу опять – таки не до конца еще искорененных суеверий, называемый вампиром, продолжает появляться по ночам на улицах совхоза. Факт его появления подтверждают местные жители. И хотя никаких следов и отрицательных явлений, вызванных его появлением, не наблюдается, тем не менее, ходят упорные слухи, что он по-прежнему ходит. И в связи с партийной ответственностью нет уверенности в том, что в будущем явления, связанные с тем, что он ходит, не повторятся, Разрешите мне обратиться с просьбой. Отсутствие соответствующей партийной литературы по вопросам работы с партийной и беспартийной массой в случае «мистических» явлений не дает нам направления, а делать что-то надо. Мы, как коммунисты, сами не можем ничего тут поделать потому, что это требовало бы отказа от мировоззренческих принципов, от которых коммунисту и последовательному марксисту-ленинцу отказываться негоже.