Ну и почему бы нам не пожениться? Мы же идеальная пара. Оба интеллигентные, культурные, он тоже кандидат наук. Мы даже немного похожи, особенно, волосы. Он – мужчина, я – женщина – это тоже аргумент в пользу заключения брака. Короче, Ирка реально разозлилась. Сказала, что если я решила изображать из себя Дон-Гуаншу, то она быть Лепореллой категорически отказывается. Как будто кто-то ее просил быть Лепореллой. Армяно-еврейское медицинское сообщество слегка разочарованно. Виктор ходит грустный, он хочет ко мне на диван. Тут я его хорошо понимаю и очень ему сочувствую. Но это еще полбеды. А вся беда, что он реально хочет жениться, у него большое чувство и так далее. Всё как по нотам. Опять я влезла в такую историю. А что, разве я не знала, что так будет? Да, я прекрасно знала. Но я надеялась – а вдруг нет? А вдруг на этот раз будет по-другому? Ну почему нормальные бабы спят с кем хотят, а у меня это сразу кончается предложением руки и сердца? Притом, что, как выяснилось, мне и на этот раз не нужно ни то, ни другое. И хочется убежать куда-нибудь, пока оно как-то само не рассосется. И вот я здесь. Курить я не пойду, хочу уже спать.
Тамара Борисовна стоит перед своей кроватью. Из одежды на ней только белые трусики. Потому что очень тепло. Свет погашен, но в комнату доходил свет от лампы, которая горит на столбе перед входом в общежитие. Вдруг в дверь постучали.
– Тамаъа Борисовна, вы не спите? Пъиглашаю на чай. И не переодевайтесь, – по звучанию голоса Бадера слышно было, как он весело улыбается, – Идите, как есть, по-пъостому.
Идите, как есть… – Тамара Борисовна хмуро посмотрела на свое отражение в зеркале. Белые трусики, бедный Бадер не знает, что говорит.
– Спасибо, дорогой Виталий Маркович. Но я уже ложусь спать.
– Я хочу вас назначить бъигадиъом. Может, вы зайдете на минутку?
– Извините, я уже легла. Давайте поговорим завтра.
– Хоъошо. Спокойной ночи.
Шаги Бадера по коридору.
Глава 5.
Второе появление вампира
Поздним вечером следующего дня на ферме, на пятачке возле вагончика, в беседке сидели скотники и пили брагу. Брагу принес Серега и сказал, что дала ее жена агронома. Было душно. Коровы стояли поближе к кормушкам, а мужики отмахивались от комаров и разговаривали. Брагой они называли забродивший настой зерна или хлеба, сырьё, из которого гонят самогон, но сырьё само превращается в конечный продукт, без дальнейшей переработки, если самогон гнать некогда, потому что выпить надо прямо сейчас.
Поводом для позднего сидения и выпивки было скорое, то есть завтрашнее, расставание с Серегой. По оценке мужиков, знакомых с уголовным кодексом не понаслышке, – на год или полтора, не больше.
Серега сегодня с работы (а работал он на складе) пришел домой, уже выпивши. Дома выпил еще бутылку вина и подрался с соседом. Драка возникла на принципиальной основе, как продолжение спора, из чего делалась казацкая нагайка. Сереге кто-то сказал, что из бычьего члена, а сосед не хотел верить в такую подробность и утверждал, что из обычных ремней. Сереге стало обидно. В запале драки он схватил трехлитровую банку, которая сушилась, надетая на штакетник, ввиду предстоящей засолки огурцов. Банка разбилась о голову соседа неудачно. Отлетевшее дно порезало голову аж до кости, было много крови. Соседа увезли в район.
Мужики знали, как знал и Серега, что завтра с утра придет за ним участковый и уведет его туда, откуда возвращаются через полгода, через год, через пять лет, смотря по обстоятельствам.
– Участковый раньше десяти не придет, – говорили мужики, – к нему брат из Багаевки приехал. Он пока проснется, пока протрезвеет, и мотоцикл у него испортился, не заводится. Ты, Серега, в вагончике поспишь, он, пока с хутора дойдет, как раз часов десять и будет. Мы в восемь скот выгоним, после дойки, доярки еще браги дадут, а, может, и вина. Домой тебе не надо. Куда ты по темени пойдешь! еще утонешь в реке!
Мысль о том, что Серега утонет в реке развеселила мужиков – они долго смеялись… Вдруг они увидели, что у входа в беседку стоит какой-то незнакомый мужик. Мало ли кто тут ходит, вон комбинат бытового обслуживания привезли на три дня, или университетские… Но раньше этого мужика скотники точно не видели.
– Браги хочешь? – спросили мужики.
– Да нет, – отозвался он и сел на скамейку.
– Захочешь – скажи, – продолжали мужики, – браги много. Серегу завтра в ментовку забирают.
Он посмотрел как-то тревожно и ничего не ответил. Сидел тихо, смотрел прямо перед собой как-то странно, видимо, успел уже поддать. Интересно, что мужики не запомнили ни как он выглядел, ни как он был одет. Сидит и сидит. Нет, ну точно успел уже где-то врезать.
Мужики курили – он не курил. Мужики пили брагу – он не пил. Мужики обсуждали Серегину историю и строили планы, как он будет жить в колонии – он не принимал участие в разговоре.
Прошло, наверное, полчаса, а то и больше. Вдруг он спросил:
– А у вас покушать есть что?
– Лук есть, сало, – предложили мужики, – хлеб там, ну и молоко. Молоко в холодке стоит. Мы ж не жрать сюда пришли.
Он взял сало, долго на него глядел и положил на место. Молоком тоже не заинтересовался. Постепенно его присутствие стало как-то беспокоить мужиков.
– Слышь, ты чё здесь сидишь? Браги не пьешь. Ты кто, с университета?
– Нет, – ответил мужик.
– А откуда?
– Да оттуда, – сказал он и неопределенно махнул рукой.
– С Самодуровки что ли?
– Да, – сказал мужик.
– Что-то я тебя не припомню, – сказал Серега, – я самодуровских всех знаю. Приехал что ли к кому?
– Да, – кивнул мужик.
– А к кому? – спросил Серега.
– Да так, – неохотно отозвался мужик.
– Слушай, Серега, отстань от человека, что ты пристал, ну сидит мужик, и сидит – пусть сидит, – сказали скотники.
– Слушай, я, в натуре, всех самодуровских знаю, что он гонит. Слышь, мужик, ты вообще кто, тебя как зовут? – не унимался Серега.
– Васей зовут, – глухо отозвался незнакомец.
– А фамилия твоя как?
– Слушай, отвяжись от человека! – пытались успокоить его мужики.
– Мужик, а ты вообще – кто?
– Да я так… Нормально всё, – пытался замять разговор пришедший.
– Так ты из университетских? Или не из университетских? – видно у Сереги закрадывались какие-то смутные подозрения.
– А покушать у вас нет чего? – невпопад спросил опять незнакомый.
– Да ты ж спрашивал уже. Вон лук – хочешь лука?
– Нет, – замялся тот.
– Наверное, он из университетских, – окончательно решили мужики.
– Я слышал, они там курят всякую херню, а потом дуреют. Из конопли делают. И вот сидит потом интеллигент – и кто он такой – сам не понимает. Мужик, ты вообще понимаешь, кто ты или не понимаешь? – снова повернулся к мужику Серега.
– Не понимаю, – проговорил неуверенно пришедший.
– А зовут тебя как? Ты, правда, Василий? – продолжал Серега.
– Василий.
– А, может, нет? – ехидно спросил Серега.
– Может, нет, – ответил тихо мужик.
– И ты, в натуре, с университетских?
– Да…, я – да… оттуда, – и незнакомый мужик махнул куда-то за свое плечо, но там, куда он показал, не было никакого университета, а только пустое ночное пространство.
– А фамилия твоя – как? – не отставал Серега.
– Да Фролов.
– Однофамилец что ли покойнику? – спросил другой скотник.
– Что ты к человеку пристал – мало их, Фроловых? Я только в Багаевке знаю четырех Фроловых, – сказал другой скотник.
– Тёзку тут твоего вчера похоронили, – пояснил он, обращаясь к пришедшему.
Тот вздрогнул и испуганно осмотрелся.
– Мужик ты чего? – поднял бровь в задницу пьяный Серега. – Кто ты вообще такой? Ты что ходишь ночью, как какое-то сраное привидение? Ты вообще живой, мужик?
– Да вроде нет, – тихо ответил тот, кто назвался Василием Фроловым.
Скотники выпили много браги, а брага, хоть и слабая – долбит не хуже портвейна. Но от слов мужика им всё-таки сделалось как-то хреново. Они сидели тихо.
– А покушать у вас нет чего? – опять спросил пришедший.
– Слушай, мужик, ну тебя на хрен! Вот тебе лук. Видишь – это лук. Хочешь ешь, хочешь не ешь. Хочешь – сиди, не хочешь – давай, вали отсюда, – разозлился Серега.
– Да ладно, Серега, не трожь человека. Ты не волнуйся, участковый раньше десяти не придет, – сочувствуя, успокаивали мужики.
– Чего «не волнуйся»! Он, по нАтуре, достал! Тут без него херово! –
– Да какая тебе разница, ну обкуренный из университета, они там все такие, – пытались мужики погасить Серегу.
В это время, в пространство, освещенное лампой, из темноты, где стояли коровы, деловито копаясь клювом в следах коровьей лепёшки, вошла курица (зоотехник держал кур в загородке за вагончиком). Директор знал и не возражал. Мужики не обратили на курицу никакого внимания, но пришедший смотрел на нее, не отрывая глаз, и что-то, действительно, странное проступило у него на лице.
– Мужик, ты что, курицу не видел? Что ж ты такой обдолбанный? Сколько ты выкурил этой херни, сиди спокойно! – прикрикнул Серега.
Скотники засмеялись.
Вдруг пришедший приподнялся и как-то, сделав один большой прыжок, оказался возле самой курицы. С невероятной ловкостью схватил ее, да так, что та не только убежать, а даже закудахтать не успела.
– Ну ты даешь, – только и успели сказать мужики. – Пусти курицу – это зоотехника курица.
Незнакомый мужик весь аж затрясся. Одним движением руки он оторвал курице голову, засунул ее горло себе в рот и стал сосать хлеставшую из нее кровь, и кадык у него заходил ходуном. Мужики вскочили.
– Слышь, ты охренел, что ли! – закричали скотники.
Он моментально высосал кровь, бросил мертвую курицу на землю и уставился на мужиков. Мужики потом признались, что когда он на них смотрел – им было реально страшно. Но не Сереге – Сереге это представление с курицей ужасно понравилось.
– Бог не фраер, – орал Серега, – ну ты, мужик, отмочил! Пойдем, я тебе еще кур покажу! Они тут за вагончиком.
– Серега, кончай, это зоотехника куры! – пытались унять его мужики.
– Зоотехник – сука! – кричал Серега. – Он мне мешок отрубей не дал.
– Зоотехник – моей сестры муж! – закипел один из мужиков. – Верки. А за суку можно в репу получить! Из совхоза вы любите тянуть! Это твои что ли отруби? Вы бы так работали, как вы пиз*те!
Короче, началась драка! Скотники разнимали, потом уложили дравшихся в вагончике – и легли сами. Куда делся странный мужик, назвавший себя Василием Фроловым и убивший курицу – никто, как потом выяснилось, не заметил.
Глава 6. Утро с участковым
Теперь, рассказывая о фроловском восстании из могилы, я не могу не удивляться, какое не сильное впечатление произвело это на мужиков. Конечно, они удивились, но нормально удивились. Не поразились там… Не пришли в ужас… Правда, они вообще сначала не поняли, что это Фролов, вставший реально из гроба. Тем более, он на Фролова был вообще не похож. Ну человек со странностями. В конце концов, люди бывают разные: одни сосут кровь из курицы, другие рисуют какашками на стене в общественной уборной, третьи еще как-то себя проявляют. Я вот знал одного пацана, он в Ростове жил. Так он обожал поджигать спичками пластмассовые кнопки в лифте. Ему нравилось, что вместо кнопки с номером этажа остается чёрная оплавленная загогулина.
Вообще я считаю, у нас в Советском Союзе надо сконструировать такие вещи, чтоб они могли сдачу давать. Ты, например, поджигаешь кнопку в лифте, а из нее выскакивает такая длинная спица и выбивает тебе глаз. Или лавочка, например, в общественном парке. Ты ее хочешь перевернуть и деревянные бруски все ногой переломать, а она выворачивается и лягает тебя по жопе. Чугунной ногой. В электричке хочешь сидение порезать ножом. Просто от скуки, чтобы время до своей станции убить. А сидение переворачивается и тебя головой об пол. Прямо мордой.
Сейчас, конечно, трудно такие вещи сконструировать. Но я верю, что когда-нибудь научный прогресс дойдет и до этого.
Но это я отвлёкся, это я к тому, что не всем быть одинаковыми. Есть и такие, что у куриц кровь пьют. А что? На фоне всего остального.
Но даже когда они уже точно знали, что Фролов встал из могилы, они, конечно, удивились, однако не так уж сильно. Вообще по мнению местных жителей удивление само по себе принижает образ мужественности и значимости человека. Ну встал из могилы. Да. И что теперь,? Дристать и жопу пальцем затыкать? Ходит по деревне труп, ничего, поглядим, что дальше будет. Это потом уже, когда вскрылись ужасные последствия, мужики проявили сильные чувства. Но опять-таки это было не удивление, а просто они очень разозлились.
А пока что скотники выгоняли коров, которых доярки успели уже подоить. На хрен из загона, или, как они сами выражались, со двора. Стадо пойдет на пастбище, куда-нибудь на поле, где осталась после скошенной кукурузы стерня.
Серега сидел в беседке не сильно побитый, но видно было, что после драки, а если быть точным – то двух, и пытался пить молоко, которое дали доярки, но молоко не пилось.
Дежурный по ферме приставил вилы к загородке и показал рукой:
– Видишь, Серега, уже идет!
На дороге показалась точка, еще нельзя было разглядеть, участковый это или нет, но Серега и дежурный точно знали, что это он.
Участковый не спешил, он шел по дороге спокойно, вытирая пот со своего довольно упитанного лица. Он знал – Серега сидит на ферме и ждет его, и спешить некуда, тем более, что мотоцикл всё равно еще не исправен.
Как он и предполагал, Серега встретил его в беседке, причем довольно мирно. Оба прекрасно понимали ситуацию, и зла друг на друга не держали. На то он и мужик, чтоб разбить голову соседу, на то она и милиция, чтоб его за это посадить.
– А что это за инцидент тут был? – спросил участковый.
– Ничего не было, – стал объяснять Серега, – сидели культурно, пока не пришел какой-то хрен. Обдолбанный какой-то, из университетских, и загрыз зоотехника курицу.
– Как загрыз? – вяло удивился участковый. Было жарко, и он снова вытер пот со лба платком.
– Как загрыз! – шутливо разозлился Серега. – Зубами загрыз! Голову ей откусил и кровь всю высосал, как хорёк.
– А вы точно брагу пили? – переспросил участковый.
– Не веришь, Степаныч? – обиделся Серега. – Пойдем, я тебе курицу покажу, мы ее на мусорник выкинули, не жрать же ее после этого. Зоотехник сказал: «Ну ее на хер, выкиньте на мусорку, уж больно случай какой-то странный».
– А я бы посмотрел на эту курицу, – заинтересовался участковый, – мужик, говоришь, обдолбанный был? Из университетских?
– Он был не просто обдолбанный, он был весь, как обосранный одуванчик, – определил состояния мужика Серега.
Беседуя так, они подошли к мусорнику, и участковому, действительно, была предъявлена курица, совершенно дохлая, без головы, шея явно носила следы терзания зубами.
– Ни хера себе! – сказал участковый. – А еще называются интеллигентные люди!
Участковый не любил университетских, почему – он и сам не знал, но не любил, и он очень обрадовался представившемуся случаю преследовать одного из них в законном порядке за убийство чужой курицы и за употребление наркотических средств. Он предвкушал немалое удовлетворение от этого расследования.
– Слышь, Серега, я тут посижу, отдохну, – сказал участковый. – Университетские с поля вернутся, зайдем к ним в общежитие, нам по дороге. Ты мне этого доцента найдешь и покажешь. Или это студент был?
– Да нет, студенты такие не бывают, – ответил Серега. – Это был в возрасте мужик. Подожди, фамилия его Фролов! Точно! Он сам говорил! А зовут, кстати, Василием. Я еще подумал, как этого нашего, что вчера похоронили.
– Ну раз имя и фамилия известны, это дело совсем простое, – улыбнулся участковый, – но ты всё равно со мной пойдешь. А то, может, у них там не один Фролов Василий. Может, у них там два Фролова Василия.
Фамилия Фролов встречается, конечно, часто, особенно в Багаевке, но вот что странно, участковый поговорил с командиром университетского отряда, и оказалось, что в университетском отряде мужчины по фамилии Фролов нет. Ни старого, ни молодого. Есть, правда, девушка, Таня Фролова, но тут Серега обиделся и сказал, что они, конечно, поддали, но не до такой степени, чтобы бабу от мужика не отличить.