– Вряд ли. Но зуб или глаз выбить – запросто. Так что, если нападут хулиганы – прицелься в глаз, пальни разок и сразу убегай. И постарайся, чтобы не поймали, а то повесят превышение самообороны.
– Сойдет для начала. – Элен вытащила из сумочки кошелек.
Вместе с пульками и баллончиками с углекислым газом получилось почти ровно столько, сколько у Элен было с собой.
К выходу она шла счастливая. Плакал джинсовый салон. Сейчас – на ближайший пустырь!
Элен шагала по улице с чувством странной окрыленности. Это не было ее обычной радостью от новых покупок, что знакома каждому любителю шопинга. Одно дело – купить новые шмотки или книжки. Это, конечно, хорошие вещи, они могут сделать жизнь немножко лучше, но не изменить ее. Чего не скажешь о черной вещи, прятавшейся в сумке у Элен.
Девчонка пялилась на прохожих внаглую, мысленно подначивая: «Ну давай, дяденька, пристань ко мне! Ну, бабуся, попробуй скажи, что в твое время девчонки не носили штанов в обтяжку!» С другой стороны, наверное, не стоит светить оружие без особой надобности, а то живо отберут. Но так хочется! Какой-нибудь извращенец предложит подвезти, завезет куда-нибудь в подворотню и начнет лапать, а я ему пистолет в яйца упру: ну, прощайся со своим хозяйством, пока не отстрелила! А уж стариков и старух вообще надо расстреливать без суда и следствия, чтобы людям жизнь не портили. «Неужели я тоже состарюсь? – в ужасе думала Элен. – Да нет, это понятно, но неужели я стану такой же, как они? Вот так же буду без церемоний вмешиваться в разговоры, учить всех уму-разуму, а чуть что – орать про то, что я, дескать, всю жизнь работала, как будто это кого-то трясет… Нет, лучше сразу пулю в лоб! Жаль, что из этой игрушки не застрелишься…»
Подходящий пустырь отыскался в том месте, где широкая улица, полная магазинов и кафе, упиралась в район, состоявший из одноэтажных домиков. Здесь, за заброшенной стройкой, нашлась небольшая площадка, заваленная битым кирпичом и кучами бытового мусора.
Можно и размяться. Элен выудила из хлама несколько пустых стеклянных бутылок разного размера (видимо, все они были непригодны для сдачи, если бомжи ими побрезговали), расставила на бетонном параллелепипеде и начала занятия по стрельбе.
Продавец не соврал, игрушка была нетяжелой и простой в обращении. Первое, что поняла Элен, – ближе чем с пяти шагов нечего и пытаться попасть во что-нибудь. Наверное, эта штучка и не предназначена для прицельной стрельбы – только в упор! Зато от попадания в бутылочном стекле появлялись трещины, а в жестяных банках – глубокие вмятины.
Бутылки и банки из-под лимонада быстро надоели Элен, и она принялась лупить по ковырявшимся в мусоре воронам и голубям, приговаривая: «Сегодня не твой день, Оксанка!» Правда, ни в кого не попала.
Патроны, купленные в количестве трех сотен, уже были наполовину истрачены, как позвонила Юля:
– Лена, ты где?
– Какая тебе разница?
– Приезжай домой! Уже темнеет!
А ведь и верно, подумала Элен, – темнеет. Надо же, как эта дура о ней заботится!
– Жди, скоро буду.
3
Когда Элен вышла из последнего трамвая, было уже совсем темно. До дома добиралась быстрым шагом, держа руку в сумочке – на рукояти пистолетика. И не зря: когда она проходила мимо обнесенной проволочным забором баскетбольной площадки, впереди раздался громкий мат и показались три темных силуэта, один поуже, два пошире.
Приглядевшись, Элен разобралась в ситуации: двое крепких парней тащили какую-то девчонку в сторону гаражей. Пальцы быстро перебрались с пистолета на мобильник. Кажется, настало время снять отличный сюжет: изнасилование в реальном времени! Какой-то размалеванной кукле очень не повезло. Вот бы это была Оксанка! Нет, у нее ноги подлиннее…
Элен забежала с другой стороны, выглянула из-за гаражей. Недалеко горел фонарь, его света хватало, чтобы разглядеть всю сцену и заснять ее. Один из парней цепко держал жертву сзади, за руки, второй, уже спустив штаны, раздвигал отчаянно брыкавшиеся девичьи ноги в чулках и задирал подол платья. Дебильно-розового платья, какое могла носить только одна девчонка.
Мобильник полетел обратно в сумочку, взамен Элен выхватила сегодняшнюю покупку и отправила металлический шарик прямиком в одну из глядевших в ее сторону мужских ягодиц. Парень гаркнул от неожиданной боли, обернулся, а Элен уже подскочила к нему. «Прицелься в глаз»… Она не могла прицелиться в глаз при тусклом свете, да и времени на это не было, поэтому просто принялась палить, направив пистолет в лицо парня. Пока тот успел оторвать руки от задницы и закрыть рожу, Элен успела всадить в эту рожу пулек пять. Крича, парень попятился, споткнулся обо что-то и растянулся. Его сообщнику хватило ума ретироваться. Элен, отправив пистолет обратно в сумочку, подбежала к павшему и ткнула его острием зонта, целясь ниже живота, – так сильно, как смогла, чтобы этот поганый отросток вообще больше никогда ни на кого не вставал!
Хулиган завыл, но встать не смог, – только катался, держась одной рукой за пах, другой – за лицо.
Воительница одержала свою первую настоящую победу! Теперь бежать! Элен волокла плачущую девчонку за руку, пока не запиликал кодовый замок и тяжелая дверь не закрылась за двумя старшеклассницами. Тогда Элен и накинулась на несостоявшуюся жертву:
– Дура безмозглая! Куда поперлась в такую темень!
– Я… – Юля все еще плакала. – Я хотела муки купить, у меня мука кончилась…
– Зачем тебе понадобилась мука, убогое создание?
– Я для тебя печенье пекла! – Юля зарыдала.
– Для меня?!
Не зная, что на это сказать, Элен отперла дверь квартиры, силой втолкнула ревущую девчонку. Тщательно заперла замки.
Совсем как в кино, подумала она. Спасла девчонку от хулиганов, отвела в безопасное место. Прямо как парень!
– Хватит реветь, – приказала она. – Я не для того тебя спасла, чтобы слушать этот вой. Ну, хватит, я сказала!
Ладно, приказами ее не возьмешь. Надо применить ласку.
– Юленька, ну не плачь! Все нормально! Мы победили их. Видела, как я им показала? Иди ко мне! – Элен распахнула объятия.
Юля обняла Элен, уткнулась лицом ей в грудь и с новой силой принялась всхлипывать, и не думая успокаиваться.
Элен поймала себя на том, что ей жалко сестру. Так и подумала: сестру. Впервые, пусть и мысленно, назвала Юлю сестрой, даже без уточнения «сводная».
И ей впервые за много лет было кого-то жаль. Она даже не пыталась понять почему. Наверное, потому, что она супергерой с настоящим пистолетом… почти настоящим. А супергероям положено жалеть тех, кого обижают.
Элен обнимала Юлю и целовала в макушку.
Та наконец перестала всхлипывать и дрожать.
Элен решилась спросить:
– Что это были за уроды, которые тебя пытались нахлобучить? Твои знакомые?
– Нет, я их не знаю. Просто шла мимо, они мне кричат: «Привет, детка, пива хочешь?» Я молча прошла мимо, даже не посмотрела на них. Они взбесились и кинулись на меня…
– Давай полицию вызовем!
– Да не надо, им и так досталось. В следующий раз подумают, прежде чем сунуться в наш район. Откуда у тебя пистолет, Леночка?
– Нашла.
– Не верю.
– Твое право. Согласись, если бы его не было, я бы тебя не вытащила…
– Да. Ты молодец.
– Маме с папой про пистолет ничего не рассказывай!
– Не буду. А зачем ты того парня ткнула зонтом между ног? Он и так еле живой валялся!
– А чтоб такие уроды не плодились. Не заморачивайся, Юля. Давай спать. Нам с тобой все это надо пережить. Кстати, а где мука?
– Какая мука? А, да. Я… потеряла.
4
ДНЕВНИК ЭКСПЕРИМЕНТА
Произведена попытка войти в контакт. Подопытная ясно дала понять, что общаться не намерена. Насмешка и высокомерие – в электронной переписке подопытная проявляет те же качества, что и в обычном общении, когда хочет отделаться от собеседника.
Необходимо повторить попытку.
Вот так, не вставая с дивана, Элен и сочинила пару страниц своего графического романа. Юля крепко обнимала сводную сестру за шею, при этом продолжая спать. Элен и сама не поняла, как это получилось: вроде бы вчера Юля заснула спиной к ней. Теперь вот жди, пока она проснется. А может, не ждать?
– Доброе утро… – промямлила Юля, не открывая глаз, как только Элен попыталась высвободиться. – Сколько времени?
– Сколько-сколько. В гимназию пора!
– Лена, я не хочу сегодня учиться… Давай прогуляем?
– Ну давай. Ты сегодня просто отличные идеи подаешь! Я позвоню, скажу, что мы обе чем-то заразились. Так, ладно: ты пока просыпайся, я пойду насчет завтрака посмотрю.
День провели вместе. Элен вместе с Юлей посмотрела несколько ее любимых развлекательных программ: сериал про семейку дебилов, реалити-шоу, опять сериал – про другую семейку дебилов, а на закуску – идиотские мультики. Зато потом Элен отыгралась, продемонстрировав свою коллекцию шокирующих видео. Нарочно выбирала те, что полегче. И те, что связаны с людьми, знакомыми Юле.
– Вот это называется «Шестеро блюющих мужчин». В прошлом году на Осеннем балу все перепились и начали блевать. Я только успевала бегать и снимать. Гляди: вон твой Вова Лебедин. Пытается в урну попасть, но не попадает. Ты знаешь, когда его тошнит, он совсем не такой крутой.
– Фу-у… – Юля закрывала глаза ладошкой, но при этом смотрела на экран сквозь раздвинутые пальцы и смеялась.
– А вот Юра Белов из десятого «Б» и Марина Кустова из девятого «А». Думают, что их никто не видит.
Мальчик и девочка стояли возле стены гимназии, недалеко от запасного входа, который отпирали только в случае учебной пожарной тревоги (настоящих на памяти Элен не случалось).
– Пока они только целуются. Смотри, как Юра ее к стене притиснул. Упс! Куда это его рука полезла? Ай-ай-ай! Ты посмотри, что он делает! Интересно, что он там ищет? У нее же там ничего нету, кроме лифчика! Сразу говорю, порнухи не будет. Щас он ее полапает и уйдет на урок.
Следующий сюжет назывался «Чем физрук занимается у себя в кабинете».
– Снято сквозь окно, – таким был единственный комментарий Элен.
Остальное было ясно без слов: стол с газетой, на которой разложены недоеденные куски вяленой воблы, большая бутылка с беловатой полупрозрачной жидкостью, консистенцией напоминающей разведенное молоко, и физрук, вечно небритый дяденька, известный всей гимназии под прозвищем Еж. Сидит, задумчиво подперев голову рукой, что-то пишет в журнале, откладывает ручку, наливает в стакан жидкости из бутыли, выдыхает в сторону и опустошает стакан одним глотком.
– Самогон, что ли? – изумленно спросила Юля.
– Ага. Я прямо через стекло чувствовала, как эта гадость воняет. И как такого синюшника в гимназию работать взяли?!
Новый сюжет.
– Часть вторая, – произнесла Элен. – «Физрук и восьмиклассник».
Тот же кабинет, только самогон и рыба предусмотрительно спрятаны. Физрук втаскивает невысокого мальчишку в спортивной форме, заломив ему руку за спину, словно омоновец – футбольному фанату. Судя по выражению лиц, физрук ругается, а его жертва отчаянно просит прощения.
– Что этот мальчик такого сделал? – раскрыв глазки до отказа, со страхом спросила Юля.
– Мне рассказывали, что он не согласился с оценкой за отжимания и сказал, цитирую: «Да пошли вы!» Наш Ежик очень расстроился. Смотри: бац – и по уху!
Юля вскрикнула.
– Бац – и еще раз! – злорадно прокомментировала Элен. – А сейчас, смотри: журналом по заднице! Он творит все, что в башку взбредет! Сейчас ему взбредет поднять его в воздух и швырнуть на пол… Раз – и швырнул!
– Убери быстрее! Ему же больно! – вскрикнула Юля.
– Кстати, нет. Смотри: поднимается как ни в чем не бывало. Плачет, но больше от обиды. Видишь: никаких следов от побоев, на ногах стоит твердо. А теперь смотри: Ежик его сажает за стол, обнимает за плечо и начинает что-то так дружески на ухо шептать. Знаешь что?
– Уговаривает, чтобы он ничего никому не рассказывал?
– Точно. И ведь уговорит. Этот мальчик никому не рассказал. А вообще за такие вещи увольнять надо. А то и судить.
– У тебя про учителей еще есть что-нибудь?
– Про учителей – в основном про Оксану Федоровну, мою сестру. Я как-то раз летом с ними жила, у ее мужа Вити дом за городом. Знаешь, это было что-то ужасное! Витя ее постоянно в спальню уводил, по нескольку раз на дню, да и не только в спальню, а что рядом окажется. Я только успевала снимать.
– А зачем ты ее снимала? Она же твоя родная сестра!
– Тем хуже для нее.
– Мне кажется, ты не такая. Ты только делаешь вид, что не любишь людей. В твоем возрасте многие так делают.
Так и сказала: «В твоем». Будто сама она в каком-то другом.
– Я не многие. Я другая.
– Ладно-ладно, как скажешь. И что, сестра с ее женихом тебя даже ни разу не застукали?
– Ни разу. Они в такие моменты вообще ничего не замечали. А потом они возвращались, а я уже сижу как ни в чем не бывало, телевизор смотрю. Ручки сложила, пай-девочка вся такая. Есть про твою одноклассницу Олю Огинскую. Мы с девчонками к ней как-то в гости зашли, хотели ее на дискотеку позвать. Она говорит: я сейчас переоденусь. Я говорю: а я в туалет – а сама подкралась к ее комнате и дверь приоткрыла. Оля разделась и минут пять стояла голая, думала, что ей надеть. А потом еще на дискотеке удачный эпизод нашла: там две девки в кабинке туалета лесбиянились, а я под стенку мобильник просунула и все сняла.
– Зачем ты все это делаешь?
– Не знаю… Без цели. Хобби такое. Может, из меня когда-нибудь настоящий папарацци получится. Некоторые сюжеты в Интернете выкладываю, а некоторые просто не знаю, куда девать. Вот про Маринку с Юрой: ну лапает парень девку, и что? Подумаешь, какая невидаль!
– А ты не думаешь, что ты смогла бы на ВСЕХ сюжетах деньги заработать?
– Смотря как. Например, – Элен не удержалась от хвастовства, – на Оксанке пять штук заработала. Продала твоему обожаемому Вове фильм о том, как она с Виктором трахается.
– Необязательно продавать, – сказала Юля с прежним мечтательно-наивным выражением лица. – Вот смотри: Марина сейчас с Юрой встречается?
– Нет, конечно! Они уж полгода как разбежались! Юра сейчас сам по себе, а Марина – с Пашей Лукиным из одиннадцатого «А».
– Вот. А как ты думаешь, Паше бы понравилось, если бы ему кто-нибудь сказал: смотри, чем твоя Марина занимается, когда тебя нет! И показал бы этот сюжет. Там же даты нигде нет! И пусть Марина бегает, доказывает, что это было весной, а не осенью!
– И какой интерес мне все это делать?
– Никакого. Потому что интерес будет, когда ты этот сюжет Марине покажешь и скажешь: хочешь, чтобы это увидел Паша или твоя мама? Не хочешь? Плати!
«Эта девочка совсем не такая дура, какой кажется», – отметила Элен.
– Юлик! – сказала она. – Я шантажом никогда не занималась и не знаю, как это делается. Не то что я чего-то боюсь… Просто не любят меня в гимназии.
– Я знаю, Лена. Меня в классе все спрашивают: как ты живешь с этой Старухой Шапокляк в одной квартире? Но я-то знаю, Леночка, что ты очень хорошая!
– Ты тоже… Откуда у тебя только такие мысли про шантаж?
– Так в сериалах часто делают, – с детской непосредственностью сообщила Юля.
– Ладно, как говорил один мой знакомый: я обработаю информацию.
Вечером совершенно неожиданно, на два дня раньше срока, прикатили родители. Мама очень удивилась, застав обеих девочек сидящими за одним компьютером (Юля учила Элен играть в «Симс»).
– Девочки, так здорово, что вы наконец подружились! – восторженно взвизгнула она. Ее муж одобрительно хмыкнул и потрепал Юлю по волосам, потом – Элен. Та против обыкновения не отдернула головы и не вжала ее в плечи, чем привела отчима в хорошее расположение духа. Мурлыкая какую-то песню, он зашагал на кухню.