Так и Иннокентий Владиславович Порохов, в своё время вышедший в отставку и посаженный кем-то из своих покровителей в председательское кресло банка "Северный". О том, что он получает зарплату в двух местах, знали только самые близкие ему люди. Однако, и родное ведомство не всегда было в курсе дел генерала. Во всяком случае, о предполагаемой афере с кредитом там не подозревали.
Используя наработанные ранее контакты и свою личную агентуру, Иннокентий Владиславович старался во что бы то ни стало найти выход из создавшегося положения. Конечно, форсмажорные обстоятельства снимали с него всю ответственность перед Соковниным и его людьми в правительстве. Однако сам он считал получение кредита делом чести, и верил, что в состоянии довести это дело до победного конца.
Вот уже больше недели доверенный человек Председателя Карамышев искал в Таиланде пути подхода к приближённому тамошнего премьера некоему мистеру Гошу. По оперативной информации тот был не просто коррумпирован, этим в Таиланде никого не удивишь, но патологически жаден.
Имея, по слухам, довольно тесные связи с местными наркодельцами, (а, может, и сам был таким) мистер Гош все, полученные этим путём средства вкладывал в недвижимость и раритетные драгоценности. Видимо, считая этот путь наиболее приемлемым для отмыва "грязных" денег. Поэтому, если он клюнет на изумрудную наживку, вопрос с кредитом можно считать решённым.
Конечно, человек Порохова не мог знать истинных намерений своего шефа. Решающие переговоры Иннокентий Владиславович решил доверить Баринову. Но Костю он сможет послать туда только после того, как из Таиланда будет получено согласие на встречу с московским эмиссаром. И, судя по донесениям Карамышева, такое согласие могло быть получено не сегодня – завтра.
– Андрюш, ну что ты такой противный? Почему не хочешь ехать со мной? – притворно обиженный голос Насти донёсся до Русакова сквозь шум льющейся из душа воды.
– Кисунь, ну, не могу я, ведь сколько раз уже объяснял. – произнёс он, входя в ванную комнату. – Ты же знаешь: мне с долгом рассчитаться нужно до конца сентября, пока на счётчик не поставили. Потом, посуди сама: у тебя работа там будет с утра и до вечера. А ночью дрыхнуть без задних ног от усталости будешь. Там я или здесь, – какая тебе разница? Всё равно побыть вместе времени не будет.
– Во-первых, симпозиум продлится шесть дней, из которых два – выходные. В горах побродим, по женевскому озеру покатаемся. Знаешь, какие Альпы в начале осени красивые? А долг что? У тебя же ещё почти три недели для его погашения. Что-нибудь придумаешь. – всё не унималась Настя из за занавески.
Для своего возраста она была не такой уж легкомысленной, как могло показаться на первый взгляд. Просто Настя, как и всякая любящая женщина, была твёрдо уверена, что её любимый сможет преодолеть все трудности и вовремя рассчитаться с нависшим над ним долгом. Только эта уверенность позволяла ей снова и снова возвращаться к уговорам.
Однако, сам Андрей не был так категорически уверен, что сможет вовремя рассчитаться с банком. Срок платежа по возврату кредита истёк ещё в конце августа. В счёт оплаты была переведена только половина суммы кредита, остальное банк взял натурой.
Это был грабёж среди бела дня, но пришлось подчиниться обстоятельствам. Проплаченный контракт на поставку в Россию пятидесяти тысяч тонн тайского риса отошёл банку. Туда же уплыли фирма Андрея "Юго-Прод" со всем имуществом и наработанными связями, квартира и недавно купленный двухдверный "мерседес".
Оставшийся долг, приблизительно в пятьдесят тысяч долларов, он должен был успеть погасить до конца сентября. Иначе включался счётчик. Найти денег у друзей было решительно невозможно: они тоже в той или иной мере пострадали во время дефолта. Оставалось крутиться или надеяться на чудо.
Андрей хватался обеими руками за любую работу, но до заветной суммы было ещё ой как далеко. Оставалась надежда выручить достаточную сумму за продажу квартиры в Паттайе, которую он приобрёл пару лет назад во время одного из своих финансовых взлётов.
Как раз на ближайшие выходные у него была назначена встреча с потенциальным покупателем. Удачливый торговец бензином, он каким-то образом сумел избежать неприятностей, обрушившихся на головы россиян, и денег в дефолт не потерял. Теперь, пользуясь моментом, прикупил себе по сходной цене особняк на Рублёвке и в настоящее время раздумывал, где же ему устроить дачу.
Андрей рассчитывал получить за квартиру тысяч двести, в крайнем случае, – сто пятьдесят. Тогда оставались бы хоть какие-то деньги на возвращение в бизнес.
А Женева подождёт. Успеет он с Настей по озеру тамошнему прокатиться. И вдоль и поперёк. Сейчас деньги нужны для решения более насущной проблемы. Поэтому, как ни хотелось поехать, пришлось в очередной раз отказать любимой.
Конец понедельника принёс-таки Председателю, измотавшемуся ожиданием известий из Тайланда, хорошие новости. Уже под вечер из ноутбука, стоявшего в гордом одиночестве на огромном столе, донеслось курлыканье почтовой программы, означавшей получение нового сообщения.
Иннокентий Владиславович выудил письмо и ввёл его в программу-дешифратор. Когда текст письма стал читабельным, он пробежал письмо от начала до конца, перечёл ещё раз и нажал на кнопку интеркома:
– Сонечка, посмотри, Баринов у себя? – подобревшим голосом спросил он.
– Бегу, Иннокентий Владиславович.
– Разрешаю во время поисков заскочить в буфет, но ненадолго, – милостиво дозволил Председатель, что было признаком хорошего настроения.
Костя Баринов появился сразу, так, будто ждал вызова за дверью. Обведя взглядом пространство кабинета и завидев повеселевшее лицо босса, спросил:
– Хорошие новости, Иннокентий Владиславович?
– Лучше не бывает! Мой человек в Таиланде вышел-таки на нужного нам человека, он сведёт нас с мистером Гошем. Вылететь тебе придётся сегодня. Как раз на ночной рейс попадёшь.
– Что, Аэрофлотом? – лицо Баринова скривилось в кислой мине.
– Давно ты буржуином заделался? – голос Иннокентия Владиславовича приобрёл стальные нотки. – Ты, понимаешь, сначала дело сделай, деньги заработай, потом хоть и вовсе свой самолёт покупай! Или уж сразу ракету.
– Понял, Иннокентий Владиславович, – сразу посерьёзнел Баринов, – Какие указания по Таиланду?
– В бангкокском аэропорту тебя встретит мой доверенный. Карамышев Сергей Сергеич. Он знает только то, что знает. Большего ему знать пока не обязательно. Выведет тебя прямо на нужного нам человечка. Тогда и посвятишь его в остальные подробности.
Как того мафиози убалтывать, решай сам. Главное – заручиться его согласием и впоследствии передать ему изумруд, как аванс. Далее, пообещай ему десять процентов с каждого транша, получаемого заёмщиком, то есть нами. Это твоя часть работы и твоя головная боль. Он должен дать согласие. Как ты это провернёшь, меня не касается, но уболтать его ты должен! Понятно?
– Как я узнаю встречающего?
– Он сам тебя узнает. Скажет, что от Порохова. Вот что ещё: – он протянул Баринову листок бумаги – на сайте по этому адресу будет висеть информация о камне и его фото. Сайт запаролен. Пароль – эмеральд. Покажешь мистеру Гошу, если слов нужных не найдёшь. От такой красоты он вряд ли откажется. Всё. Если что – звони.
Иннокентий Владиславович не любил подолгу разговаривать с подчинёнными. Он сам набирал людей к себе на службу и привык к тому, что все его приказания исполнялись с лёту. В этом он не делал исключений даже для особо приближённых к нему доверенных людей.
Среда
Вновь Баринов появился в главном офисе банка "Северный" в среду утром. Немного уставший и осунувшийся от длительного перелёта, он, тем не менее, не мог, да и не хотел скрывать своей радости от удачно выполненного задания.
Водрузив на столик секретарши букет роскошных орхидей, и для формальности спросив её: – У себя? – он, не дожидаясь её ответа, открыл дверь Председателя.
– Можно к вам, Иннокентий Владиславович?
– Заходи, путешественник, заходи. Чем порадуешь? – хозяин кабинета привычно щёлкнул тумблером в ящике стола.
– Ваше задание выполнено, – шутливо начал Костя, но, увидев серьёзный взгляд Иннокентия Владиславовича, понял, что сейчас не до шуток. – Обо всём договорился, как вы и велели. И о камне и о процентах с каждого транша. Теперь таец этот ждёт, не дождётся подарочка. Предлагал даже встретить меня в следующий раз в аэропорту, чтобы не было проблем с таможней, да я отказался.
– Что отказался – хорошо, молодец. Ни к чему теперь тебе с камнем туда ехать. Не ровён час мистер Гош какую каверзу удумает. Продумать нужно будет, как подарок свезти. Ну, об этом потом, сейчас – докладывай по порядку.
Костин доклад длился минут двадцать, в течение которых шеф несколько раз прерывал подчинённого своими вопросами. Выслушав Баринова, заметно повеселел и нажал кнопку интеркома:
– Сонечка, давай-ка, по-быстрому, чего-нибудь сооруди, ну, и закусить не забудь.
А уж выпивка с подчинённым, да ещё с утра, означала высшую степень благорасположения шефа.
– Ну, давай за успех нашего небезнадёжного дела! – произнёс Иннокентий Владиславович, выпил, не чокаясь с Костей, и взял в руку дольку традиционного лимона.
– Теперь какие будут указания? – спросил Баринов, закусывая принесёнными бутербродами.
Председатель, посасывая лимон, поднялся с кресла и начал вышагивать по кабинету. Ситуация близилась к тому самому моменту, после которого уже невозможно будет ничего переиграть. Поэтому от правильности принятых сейчас решений зависел весь успех предстоящей аферы.
– То, что ты мне рассказал, с одной стороны радует: действительно, жаден, оказался человечек. Однако, с другой стороны – настораживает. Как же так? Столь серьёзный вопрос, а он его даже не обдумал, как следует?
– Может, он попросту решил взять то, что само в руки плывёт, а потом отказаться? Заявлять-то мы никуда о взятке не можем. – высказал свою мысль Костя.
– Не-ет, это только наши, доморощенные чиновники так поступают: деньги получат и – привет. Таец, не сможет так поступить: он потеряет лицо. А это хуже смерти для них. Зато он может попытаться завладеть камнем ДО того, как ты подаришь ему изумруд. Вот это вполне реально. Но, так или иначе, камень придётся туда переправлять.
– А нельзя с помощью коллег ваших? Бывших, – поправился Баринов.
– Забудь об этом! – рявкнул, по-генеральски, Председатель. Во-первых, камень этот светить перед людьми из моего бывшего ведомства нельзя. Недолго вообще без него остаться, такие акулы кругом. А во-вторых, всей твоей доли не хватит, чтобы их накормить, если помогать начнут.
Ещё и от моей укусить попытаются. Нет, этих нельзя. Но и тебе его переправлять – не дело. Нужен человек незасвеченный. Но предельно надёжный. Есть у тебя такой на примете?
– Пожалуй, есть.
– А не польстится он на шальные деньги, не умотает, куда, с нашим камешком?
– У меня есть достаточно мощные рычаги воздействия на него. Потом, в одночасье такой раритет без документов продать невозможно, разве за гроши. Да и за близких он побоится, – добавил Костя.
– Я его знаю?
– Да, Иннокентий Владиславович, это Андрей Русаков, бывший хозяин "Юго-Прод". Он нам ещё около пятидесяти тысяч должен. Пообещаем его долг банку погасить, согласится, как миленький.
Председатель вспомнил лицо молодого коммерсанта, который не так давно подписывал необходимые бумаги по передаче его фирмы в собственность банка. Парень явно был не простой, если в таком возрасте уже прокручивал миллионные сделки. Такой, пожалуй, может выполнить это деликатное поручение. Однако, какой-то червячок сомнения всё же тревожил душу.
– Не очень годится человека со стороны привлекать: не дай Бог звон пойдёт, потом хлопот не оберёмся.
– Он не из болтунов. Потом, не в его интересах это будет: он же и сам замарается с контрабандой.
– А с таможней у него как, порядок? Имей в виду: подстраховывать своими связями я не могу.
– Да хоть в задницу себе этот камень засунет, но провезёт: парень он ловкий.
– Ну, смотри: за эту часть операции отвечаешь головой. Сколько времени нужно на всё про всё?
– Думаю, недели хватит, Иннокентий Владиславович.
– Значит так: впредь до особых распоряжений освобождаешься ото всех дел и готовишь переброску изумруда. Когда твой “верблюд” будет готов, получишь камень. Свободен.
Развалившись на мягких подушках салона банковского лимузина, Иннокентий Владиславович не переставал размышлять над докладом Баринова и их разговором.
Подводных камней в этом деле было видимо-невидимо. Аж голова кругом шла. Во-первых, таец. Ну, этот, если подарок возьмёт – всё обещанное сделает. Иначе и быть не может. Иначе он теряет лицо. Правда, он может попытаться завладеть камнем до встречи с Бариновым. Но от этого ещё можно застраховаться, перебросив камень с "верблюдом".
А вот "верблюд"… Он представлялся Председателю одним из самых слабых звеньев в предстоящей операции. Использовать такого для транспортировки изумруда? Только в одном случае: если после выполнения поставленной задачи он будет пущен в расход. Иначе, не избежать утечки. И связанной с этим потом неминуемой головной боли. Уж в этом Иннокентий Владиславович был уверен.
Вот только, сам "верблюд" не должен об этом даже подозревать до самого конца, иначе предсказать его поступки наперёд будет просто невозможно.
– Хорошо, всё же Костя придумал: простить долг и тем самым понудить его к сотрудничеству, – подумал Председатель. – Однако, не нужно и ему до срока говорить о моих дальнейших планах насчёт этого, как его… Ах, да, Русакова.
Костя, парень хоть и верный, однако, в экстремальных ситуациях не проверенный. А ну как выдаст себя поведением, или чем ещё? Да и не осилит он такую зачистку. Пожалуй, оставлю это пока на Карамышева. А там посмотрим.
Решив про себя эту часть проблемы, Председатель с головой окунулся в текущие дела.
Настя вышла из душа в его рубашке, которая доходила ей до колен и с полотенцем на голове.
– Всё-таки, ты меня не любишь, – она уже который день никак не могла уговорить его на поездку. – Я же тебя не на край света зову, а в Швейцарию. Если и туда не хочешь со мной ехать, значит, точно не любишь.
– Котёнок, – начал Андрей, – ну пойми ты, не время сейчас. Вот, разберусь с долгом, тогда – обещаю: самое малое на месяц с тобой отправлюсь хоть в горы, хоть на море, хоть в Тьмутаракань.
– Вот так всегда: всё потом, потом, – обиженно надула губы Настя, хотя глаза её смеялись. Было видно, что она вняла доводам Андрея, но останавливаться так просто не хотела и продолжила: – Нет бы, продемонстрировать любимой девушке всю силу своей любви…
– Заинька, – Андрей всё не догадывался, что она его просто подначивает, – я ведь утром тебе демонстрировал!
– Помню, помню, – засмеялась Настя, подбежав к Андрею и увлекая его на ещё не убранную постель, – всё помню, до сих пор не отошла от той демонстрации, – и накрыла его губы поцелуем.
До Андрея, наконец, дошло, что она над ним подтрунивает, приняв её игру, он подмял девушку под себя, и страшным голосом зарычал: – Я сейчас буду показывать тебе всю силу своей любви до тех пор, пока ты не запросишь пощады!
– Нет, я вовсе не это имела в виду, – запротестовала Настя, – ты мог бы пригласить меня в театр, ну, или, в крайнем случае, пообедать в ресторане.
– Приказывай, моя госпожа, какой пищи ты хотела бы вкусить сегодня: духовной или телесной? – молитвенно сложив руки у груди, дурачился Андрей.
– Пожалуй, я отведала бы утку по-пекински.
– Слушаю и повинуюсь, госпожа, – Андрей потянулся к телефону, но тот вдруг затренькал сам.