– Говорите, – произнёс он, поднеся трубку к уху.
Оттуда раздался до противного бодрый голос Кости Баринова:
– Есть разговор, старик, – коротко сказал он в трубку, – сможешь подъехать?
– Да мне, как бы и нечего сказать пока. Вот, добуду ещё пятьдесят тысяч и сразу у вас в банке объявлюсь.
– У меня для тебя новости. Нужно встретиться: есть одно выгодное предложение, тебе должно понравится. Подъезжай к двум к нам на Ленинградку. Пропуск я закажу.
Закончив разговор, Андрей повернулся к Насте:
– Котёнок, мне нужно будет к двум часам в банк заехать, какие-то новости у них есть. Говорят, хорошие. Так что я съезжу, а часиков в пять или пораньше вернусь. Правда, пообедать не получится, зато поужинать – пожалуйста. Столик я закажу.
– Ну ладно, ужин, так ужин. Это даже интереснее. А куда пойдём?
– "Золотой Дракон" на Каланчёвке подойдёт?
– Ну, хорошо, уговорил не без труда, – засмеялась Настя и чмокнула его в щёку.
От хрущёбы, в которой обитал Андрей после продажи своей квартиры, до банковского офиса на Ленинградском проспекте было не очень далеко: примерно на полчаса пути. Однако, добираться пришлось почти полтора часа: нескончаемые пробки запрудили все улицы. Машины перегревались на солнце, водители высовывали в окна головы, пытаясь рассмотреть, что там, впереди, и матерились вполголоса.
Старенькая "копейка", оставшаяся Андрею после смерти родителей, с трудом продвигалась вперёд. Все четыре окна её были опущены до упора, но это не спасало от полуденной жары.
– Как всё-таки быстро привыкает человек к хорошему, – думал он, закуривая (уже которую по счёту?) сигарету. – Когда ездил в мерседесе с кондиционером, любая пробка была нипочём: врубишь тихонько музычку и балдеешь в прохладе. Ну, ничего, поправлю дела – лучше прежнего куплю.
Пропуск для входа в банк не понадобился. Когда Андрей подъехал к банковскому офису на Ленинградском проспекте, Баринов уже ожидал его возле входа. Поздоровавшись, он взял Андрея за локоть и предложил: – пройдёмся по бульвару? И, не ожидая ответа, потащил его к пешеходному переходу.
На бульваре Костя остановился, закурил сигарету, постоянно вертя при этом головой, будто осматриваясь. Прохожих рядом не было, только на газоне резвился молодой лабрадор, пытаясь отнять у старичка-хозяина брезентовый поводок. Костя отошёл от них ещё метров на десять и лишь потом заговорил:
– Есть новости, старик. По мне – так очень хорошие. Появилась возможность твой долг погасить. Ты говорил, тебе пятидесяти тысяч не хватает? Так вот, есть работа как раз на полтинник. Интересно?
– Если по моему профилю, то да, интересно.
– Вот-вот, как раз по твоему профилю: импорт-экспорт.
– А что за товар и откуда-куда?
Баринов выбросил окурок на газон, полез за пачкой и достал ещё одну сигарету. Отвернувшись от ветра, нагнулся к зажигалке, прикуривая, а на самом деле ещё раз, проверяя, не слушает ли их разговор кто-либо поблизости. Убедившись, что никого подозрительного поблизости нет, снова повернулся к Андрею:
– А товар, старик, такой: – Костя сложил большой и указательный пальцы правой руки в баранку и показал Андрею.
– Нет, пожалуй, даже такой: – и он, посмотрев в получившееся отверстие, немного уменьшил диаметр круга.
– Что-то ты загадками говорить начал,– не понял его Андрей.
– Какие уж тут загадки, старичок, – зашептал ему на ухо Костя, хотя пешеходов поблизости не было. – Камешек один красивый в Таиланд нужно вывезти, вот и вся недолга. За полтинник денег – работы на пару дней. Ну, кто ещё тебе такое крутое предложение сделает, если не старый друг?
– Что же это за камешек такой? – заинтересовался Андрей.
Костя приблизил своё лицо к лицу Андрея и, как бы уговаривая, начал:
– Серьёзные люди, ты их не знаешь, изумруд решили продать. Камень красоты необыкновенной. Но красоту на хлеб… Впрочем, я не про то: нужно изумруд этот за кордон переправить. Здесь сейчас продать его некому, а там им денежку дадут. В Бангкоке миллионщиков – пруд пруди. А уж в изумрудах тамошние ювелиры толк знают. Свезёшь камешек, а люди те, серьёзные, долг твой перед банком погасят. Всем хорошо!
– А почему ты ко мне с этим предложением сунулся, у вас что, своих надёжных людей нет?
– Да потому, старик, что ты в этот Таиланд почти каждый месяц, если не чаще, мотаешься. И никогда проблем с таможней в Шереметьеве у тебя не возникало. Примелькался ты там, поди, и в лицо тебя таможенники знают. Ну и, самое главное, парень ты надёжный, честный. Так что, я думаю – ты самый надёжный вариант.
– Нет, Костя, не пойдёт: и на старуху бывает проруха. А вдруг прокол? Или таможенник новый? Нет, уж лучше я банку долг полностью выплачу, чем на лагерную пайку сяду. Тем более, время у меня ещё есть, почти три недели впереди. Да ещё ко всему я клиента на свою паттайскую квартиру почти нашёл. На выходные с ним стрелку забил. Так что, уверен: я ещё в этом месяце с вами расплачусь.
– Чудак человек! Не понимаю я, чего ты отказываешься? Такие предложения не каждый день делают. И, поверь, старик: не каждому, далеко не каждому.
– Нет, Костя. Не возьмусь. Зато могу дать бесплатный совет, – и, заметив, как заинтересованно слушает Баринов, зашептал ему на ухо: засунь этот камень себе в жопу и смело топай с ним сам через таможню.
– Ну, смотри, старик, шути пока. Но не прогадай. – Костя старался не показать, как задела его грубая шутка Андрея. – Моё дело предложить. Конечно, сам понимаешь, я ничего тебе не говорил, а ты – не слышал. Хотя жаль, конечно. Не опоздай с выплатой долга, я тебе помочь не сумею. Ну, будь здоров, – и он повернул назад, к банковскому офису.
– И тебе не кашлять, – раздосадовано пожелал ему вполголоса Андрей и, повернувшись, решительно зашагал к своему автомобилю.
– Отказался он, Иннокентий Владиславович, наотрез отказался, сука позорная, – докладывал Баринов Председателю через пару минут.
– Что, и на погашение долга не польстился? – Председатель поморщился, и было непонятно: то ли от Костиного жаргона, то ли отказ Русакова так его огорчил.
– Нет, он говорит, что по условиям соглашения с банком у него есть ещё почти три недели для оплаты, а он вот-вот будет готов погасить.
– Херово, – как и всякий генерал, хоть и в отставке, Иннокентий Владиславович никогда не стеснялся резких выражений. Причём, херово дважды: и что отказался, и что лишний человек теперь в курсе. Это вообще никуда не годится. Постой, ты мне когда его предлагал, говорил, он за близких своих может бояться! А кто у него?
– Насколько я знаю, почти жена. Во всяком случае, живут вместе в гражданском браке.
– Так возьми её в заложницы, девку эту, короче, что хочешь делай, но теперь он ДОЛЖЕН согласиться. Ты его рекомендовал, вот теперь сам и расхлёбывай. Помогать тебе надо?
– Есть у меня люди, справлюсь.
– Вот-вот, справься уж, а не то – головой ответишь. Ты ж понимаешь, что в этом деле интерес имеют люди не просто повыше меня, а с самого-самого верха? А такие не шутят. И ошибок не прощают. Уж если мы их пригласили в дело, обратной дороги нет. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Ну, моя-то – не знаю. А вот твоя точно может там оказаться. Так что, исправляй ситуацию. Времени не теряй: его у нас и так в обрез, – предостерёг его шеф и коротко напутствовал: – А теперь иди. Удачи!
– Сделаю, Иннокентий Владиславович, – убеждённо произнёс Костя. – Будьте уверены.
Уже через пять минут Баринов, сидя в своём кабинете, говорил в трубку:
– Лёша? Привет, узнал меня? Есть у меня дело для твоих ребятишек… Да, довольно срочное… Оплачиваю, по отдельному тарифу… Нет, я сам к тебе заеду… Нет, не по телефону: дело серьёзное… Ну, пока, до встречи.
Квартира Лёши-Справочника, до которой предстояло ему добраться, находилась почти на самой окраине Москвы. Баринов нёсся туда на своём "фиате", пренебрегая запрещающими сигналами светофоров и нарушая все мыслимые правила дорожного движения.
Злость на Андрея, который, по его мнению, стал препятствием к достижению самой главной жизненной цели, переполняла всю его сущность и искала выхода. Как он мог отказаться от такого щедрого предложения? Это же надо быть полным, нет, просто клиническим идиотом! Ещё вчера за такие деньги Костя и сам считал бы за благо работать.
Всю свою сознательную жизнь Костя Баринов мечтал стать богатым. Прочитанный им ещё в шестом классе роман Ильфа и Петрова “Золотой телёнок”, только утвердил его в стремлении сколотить солидный капитал.
Мальчик умный, он уже тогда понимал, что добиться своей цели можно, только состоя при власти. А путь к ней всегда лежал только через лесть и предательство. Это он тоже успел понять. Но потенциальная возможность стать стукачём не останавливала юного школяра.
Искательно заглядывая в глаза классному руководителю и, как бы советуясь с учителем, он начал потихоньку "постукивать" на школьных товарищей. На классных собраниях гневно обличал двоечников и прогульщиков.
Эта его черта не осталась незамеченной старшими товарищами. По рекомендации райкома комсомола Баринов был назначен секретарём школьной комсомольской организации.
Теперь уже приходилось стучать на друзей кагэбешнику Порохову, курировавшему райком комсомола. Стучал на своих же товарищей, с которыми учился или ездил на комсомольские семинары и конференции. Обличал половую распущенность новых друзей и подруг, их любовь к западной музыке, заграничным шмоткам. И хотя сам он тоже любил одеться поприличнее, обосновывал это тем, что так легче прослыть "своим". Его информация достаточно часто бывала пустой, иногда, по неопытности, говорил лишнее и те, на кого он стучал, случалось, выясняли источник "стука" и бивали Костю довольно сильно.
Друзей особых у него не было, да и просто знакомые не очень стремились к тесному общению: слава про стукача неслась впереди него. Однако, носа Костя Баринов не вешал, потому что был уверен: дорога к Большой Цели стоит того, чтобы стать изгоем. Постепенно стали появляться и ощутимые блага. И первым из благ было освобождение от воинской службы в армии.
Его "благодетелю" из КГБ жаль было терять такого ценного кадра. Постепенно, с повышением в должности "благодетеля", повышался статус и самого Кости. Хозяин повсюду тянул его за собой, устраивая то тут, то там на разные тёпленькие местечки.
Последним местом службы для него стало место референта у хозяина, когда того со службы отправили в отставку, и посадили в кресло Председателя правления не самого последнего банка в стране.
Честно сказать, место не было таким уж хлебным, но исполняя зачастую особые поручения Председателя, Костя получал немало дополнительных благ. Неплохая квартирка в доме с консьержем и видеокамерами слежения по периметру. "Фиат" последней модели. Без особых наворотов, зато абсолютно новый.
Но всего этого было не то что мало, нет. Этого было совершенно недостаточно! Богатый человек, считал Костя, не будет думать, на какой заправке заправиться подешевле, но поедет на ту, что ближе. Отдыхать, наоборот, поедет подальше. И не как-нибудь, а исключительно первым классом.
И вот, когда до достижения Главной Цели оставались какие-то шаги, на пути к ней встаёт какая-то харя неумытая и грозит всё, проделанное до этого, пустить под откос! Совсем неудивительно, что Костя злился. В голове проносились поочерёдно то напутствие шефа, то мысли об Андрее:
– Вот, паскуда, такой куш из рук вот-вот уплывет, а он целку из себя строить начинает! Ну, ничего, как девку его к рукам приберём, мигом шелковым сделается. Нужно только побыстрее. Как говорится, куй железо, не отходя от кассы. Погоди, ещё в ногах поваляешься!
Злоба на Андрея за его отказ от такого заманчивого, на Костин взгляд, предложения, распаляла его всё сильнее. Не в силах дождаться лифта, застрявшего где-то наверху, взлетел по лестнице на четвёртый этаж и нажал кнопку звонка.
Хозяин открыл дверь после пристального изучения пришедшего через неприметный на чёрном фоне двери глазок. Росточка он был невысокого, сутул, спортивный костюм на хилом туловище болтался, как на вешалке. Весь его вид показывал, что перед вами стоит обычный человек, немало битый нашей нелёгкой жизнью, который уже смирился перед ударами судьбы.
И только глаза, цепко смотревшие из-под кустистых, по-брежневски, бровей, совершенно не соответствовали первоначальному впечатлению. Осмотрев гостя и внимательно глянув вверх – вниз по пролётам лестницы, хозяин, не заметив ничего подозрительного, слегка подвинулся в сторону и предложил, немного заикаясь:
– П-проходи, чего на лестнице с-стоять?
– Спасибо, – поблагодарил Костя и прошёл внутрь.
Обычная двухкомнатная квартира, в обычной московской хрущёвке, могла бы навести постороннего на мысль, что и хозяин её – обычный москвич. Однако, это было далеко не так.
Алексей Николаевич Долгих, более известный в определённых кругах, как Лёша-Справочник, на самом деле не был такой уж безобидной фигурой. В криминальном мире о его способности поставить на нож даже самого отпетого уголовника ходили легенды.
Никто, так как он, не мог поразить противника точно в глаз бритвенным лезвием, выбрасываемым щелчком с пальца. В самых сложных разборках и на воровских сходках Справочник неизменно сохранял рассудок и мог в мгновение ока поставить на место любого зарвавшегося.
Из своих почти сорока лет жизни, Лёша-Справочник провёл около двадцати в скитаниях по колониям и тюрьмам. В первую свою ходку он отправлялся, под кличкой Шкет, до того он был мал да худ.
Но уже в колонии для несовершеннолетних за отказ сотрудничать с администрацией, был бит по голове толстенным телефонным справочником. Чуть не забитый до смерти, Шкет потом долго валялся в тюремной больничке, откуда вышел с лёгким, но на всю жизнь оставшимся, заиканием и новым погонялом, в котором, из уважения к стойкости пацана, уже присутствовало и его имя: Лёша-Справочник.
Постепенно его кличка стала известна во многих пересыльных тюрьмах и лагерях. Твёрдость в вопросах соблюдения воровских законов приводила к тому, что он не мог подолгу уживаться в "сучьих зонах", там, где население зоны шло на поводу у администрации.
А в зонах, где вершили суд да расправу "правильные" паханы, он не просиживал и месяца, как случался какой-нибудь конфликт с местным "авторитетом". Несколько раз его пытались поставить на перо, но каждый раз он, каким-то звериным чутьём предугадывал опасность и жестоко наказывал своих обидчиков.
В результате, его оставили жить самого по себе. Никто теперь не посягал на его права или, не дай Бог, жизнь, к голосу Лёши-Справочника прислушивались. Но ни в зоне, ни на воле, ни к какой группировке он так и не примкнул. Так и жил он, как одинокий волк, работая по заказам и тихонько проворачивая свои дела с помощью нескольких верных подручных.
– П-п-присаживайся, в ногах п-правды н-нет, – предложил он Косте, едва они зашли в комнату.
Устроившись, Баринов осмотрелся. С момента последнего посещения здесь ничего не изменилось. Всё так же голо и пусто в квартире у Лёши. Лишь широкая до неправдоподобия тахта, продавленный диванчик да облупленное трюмо в углу. Как настоящий законник, тот не признавал излишеств, справедливо полагая, что если на воле что-то держит, то недолго и воровской идее изменить. А этого Лёша-Справочник позволить себе не мог.
В соседней комнате двое парней сражались в карты. Азартные возгласы: "бэла", "терц", "рост" – то и дело относилось оттуда. Заметив вопросительный взгляд Кости, обращённый в сторону парней, хозяин успокоительно мотнул головой, как бы говоря: – это свои, не беспокойся.
– Ну, в-выкладывай, ч-что у тебя з-за дело? – хозяин уселся в кресло напротив.
– Дело у меня, Лёша, не сложное: девку молодую нужно у одного клиента увести. И подержать в тихом месте дня четыре.
– Ч-ч-что, любовь з-заела? – усмехнулся хозяин. – А сам ч-что же?