– Это мой сын, Архаил, – отрывисто сказал Рэвенлир. – Если… – он осекся, но через мгновение продолжил, с видимым усилием сменив тон: – Если вы чем-нибудь можете помочь…
– Постараюсь, – спокойно проговорила Рейта, изучающе глядя на мальчика. – В чем дело?
Рэвенлир коротко рассказал ей о болезни, начавшейся около полутора лет назад как обычная простуда и приведшей к таким тяжелым последствиям. Когда он закончил, Рейта осторожно положила ладонь на шею мальчика, и ее пальцы тут же полыхнули синим свечением. Рэвенлир неотрывно следил за сыном, готовый вмешаться в любой момент, но Архаил был совершенно спокоен. Он по-прежнему то с интересом смотрел на Рейту, то опускал глаза, чтобы увидеть свечение. Архаил учился у Тристана медицине, и ему было очень любопытно, как действует настоящий градеронский целитель. Но пока он не обнаружил ничего нового: точно так же действовал и Тристан, проверяя пациента на предмет болезни.
– Он совсем не говорит? – спросила Рейта Рэвенлира.
– Говорит, – ответил он немного резче, чем следовало.
Архаил расстроено потупился – он знал, что такой тон у отца появляется всякий раз, когда кто-то предполагает, что его сын нем. Архаил понимал, что такая перспектива для него недопустима, и очень страдал от того, что его молчание так расстраивает родителей.
– В таком случае, мне придется попросить его что-нибудь сказать.
Рэвенлир хотел возразить, зная, что даже одно слово причинит Архаилу немало боли. Но, подумав, сдержал себя. Просьба была вполне логична – надо же градеронке узнать, насколько все плохо.
– Хорошо, – сказал Рэвенлир. – Постарайся, Архаил.
– Назови свое имя, – Рейта улыбнулась мальчику.
Архаил послушался. Он очень старался, чтобы лишний раз не огорчать отца, но получилось у него все равно скверно. Некоторые звуки выпали из слова, а то, что осталось там, где и должно было быть, выговорилось низким, скрежещущим голосом, совсем ему не подходящим. После последнего приступа он стал еще хуже, чем раньше.
Пока он говорил, Рейта продолжала касаться его шеи, озаряя полутьму комнаты слабым синим свечением. Потом опустила руку.
Рэвенлир с нетерпением ждал вердикта. Гордость запрещала ему признавать градеронцев лучшими хоть в чем-то, и он полагал, что Рейта если и поможет чем-нибудь, то только каким-нибудь советом, который поможет уберечь Архаила от новых приступов. Это бы его вполне устроило, уж Тристан разберется, стоит прислушиваться или нет. Ну а если она скажет, что ничего сделать нельзя, то он просто поймет, что прав, и знания Тристана гораздо более обширны, чем у кого бы то ни было.
Собственно, Рэвенлир был почти уверен, что именно это Рейта и сделает. Поэтому он растерялся, когда она сказала:
– Думаю, я могу полностью его вылечить.
– Полностью… То есть как это полностью?
– Голос вернется, – внесла ясность Рейта. – Но лечение займет долгое время. Возможно, не один месяц.
Рэвенлир потрясенно молчал, хотя внешне его лицо совсем не изменилось. Такого он никак не ожидал. Получается, градеронка была готова основательно взяться за лечение его сына. Но Рэвенлир боялся, что это может навредить ему. С другой стороны, лишать мальчика шанса снова свободно заговорить и не испытывать постоянную боль было преступно.
– А если мы откажемся? – наконец, спросил Рэвенлир ничего не выражающим тоном.
Рейта знала, что если ничего не предпринять, то через некоторое время мальчик совсем онемеет, а потом, самое позднее через два года, неизбежно умрет. Но ей совсем не хотелось ставить Рэвенлиру ультиматум, пусть и невольно. Он был отцом ребенка и имел право решать, правда же, без сомнения, лишила бы его этого выбора. Поэтому Рейта, подобрав слова, сказала:
– Если ничего не сделать, приступы могут повториться. Тот, кто его лечит, способен оказывать ему помощь, но только на время… Именно помощь, а не полноценное лечение.
– Чем же ваши действия могут отличаться от того, что делает Тристан? – нахмурился Рэвенлир. – Он обладает точно такой же силой.
– Дело не в силе. Такими целительными способностями тут не поможешь. Просто в Эндерглиде явно не растут нужные травы, вот и все. Если хотите, я отдам все нужное господину Тристану и подробно объясню, что, когда и зачем нужно делать. Конечно, мне все равно придется наблюдать за мальчиком, потому что прием лекарств будет зависеть от состояния… Но действовать будет ваш советник.
Такой вариант, разумеется, Рэвенлира устраивал больше. Но он совсем не был уверен, что Тристан согласится на это. Выполнять чужие инструкции на свой страх и риск, особенно когда подопытный – ребенок… Это никак не вязалось с ним.
Рэвенлиру стало еще хуже, чем когда Кристиан предложил воспользоваться помощью Сату Рейты. Он решился на один серьезный шаг, теперь нужно было решиться на еще один – более серьезный.
Он вдруг почувствовал на себе взгляд Архаила. Мальчик смотрел на него вопросительно и грустно. Ему совсем не хотелось, чтобы отец терзался из-за него.
Рэвенлир улыбнулся ему.
– Спасибо, – сказал он Рейте. – Мы подумаем и, возможно, попросим вас о помощи. Надеюсь, вы понимаете, что меня останавливает.
– Понимаю, – Рейта слабо улыбнулась. – Я обещала помочь. Решение за вами.
– А почему вы обещали помочь? – спросил Рэвенлир.
Рейту вопрос немного удивил.
– Но ведь речь о ребенке, – сказала она после короткой паузы. – У меня тоже есть сын, и я хорошо вас понимаю. Кроме того, вы оказываете нам с Кристианом неоценимую услугу, присматривая за Демианом.
Рэвенлир мысленно упрекнул себя. Он не терял бдительности, но признал, что глупо было думать, что все без исключения градеронцы – жаждущие крови головорезы. Ведь они с Лои, решая, принять ли под свой кров Демиана, руководствовались теми же соображениями, что и Рейта сейчас – он был всего-навсего ребенком, нуждающимся в помощи, и, к тому же, сыном Кристиана, который пусть и предал Эндерглид, сердцем всегда был с ним.
– Спасибо, – повторил Рэвенлир несколько теплее, чем прежде. – Пойдем, Архаил.
Мальчик с благодарностью кивнул Рейте на прощание, и они с Рэвенлиром направились к выходу из комнаты. Рейта рассеянно смотрела в одну точку, перебирая в уме полученную информацию. Плохое состояние Архаила несколько выбило ее из колеи и заставило сосредоточиться на возможных путях лечения, и она совсем забыла о том, что нужно было рассказать Рэвенлиру о письме или попросить его устроить встречу с Тристаном.
Напоминанием послужил листок со списком книг для Ангелора, забытый Эксентаром еще вчера.
– Подождите! – окликнула Рейта Рэвенлира, когда тот уже собирался закрыть за собой дверь.
Он обернулся.
– Хотелось бы поговорить, если возможно, с господином Тристаном, – неуверенно попросила Рейта.
Взгляд Рэвенлира снова наполнился подозрением. Велев Архаилу возвращаться домой, он вернулся в комнату.
– По какому поводу? – спросил он. – Боюсь, его время несколько ограничено.
– В таком случае, выслушайте меня и передайте ему, – уже тверже сказала Рейта. – Это касается всего Этериола.
– Слушаю, – с сомнением проговорил Рэвенлир, думая, что это какая-нибудь уловка.
– Мой брат Аргендел прислал мне письмо, – быстро заговорила Рейта, – в котором от имени нашего советника просил передать властям Эндерглида…
– Они могут прислать письмо на имя Гволкхмэя или Тристана, – перебил ее Рэвенлир.
– Разумеется, они рассматривали такой вариант! – Рейта оскорбилась за своих близких. – Но для этого понадобился бы не один свиток. И если бы это сочинение перехватили отступники, положение бы стало еще хуже.
– Хорошо, я слушаю, – примирительно проговорил Рэвенлир. – Что у вас там опять случилось?
Рейта объяснила, что это произошло уже давно, но, увлеченные поимкой Тараноса, они не подняли панику. Без особых подробностей она рассказала о том, как им была украдена книга с подробным перечнем проклятых предметов, спрятанных на запретной территории, и не менее подробным описанием каждого из них.
– Наверное, именно с помощью этой книги Таранос сумел найти Алгол – кольцо, повелевающее льдом. Если не забрать у него книгу, то он сможет завладеть еще чем-нибудь…
– Если вы так хорошо это понимаете, то почему не сказали об этом раньше? – не понимал Рэвенлир. – Ладно, Руэдейрхи было не до этого, одного советника убили, другого ранили, но вы-то обо всем знали?
– Видите ли, за моим сыном охотилась половина Градерона, включая моих собственных родных, – вспыхнула Рейта. – Мне было немного не до этого.
– Понятно, – сказал Рэвенлир. – Немного потерялся во временных рамках происходящего. Ладно, я передам это Тристану. Но ведь вы понимаете, что мы не будем заниматься поиском книги вплотную?
– Конечно. Но если вам представится случай завладеть книгой, было бы преступно не воспользоваться таким шансом.
– И вы не боитесь, что эта книга может попасть в руки людей Эндерглида? – полюбопытствовал Рэвенлир.
– Если люди Эндерглида разумны, во что я верю, они вернут ее Градерону. Ради блага Этериола.
Рэвенлир хмыкнул. По его мнению, ради блага Этериола вообще не стоило писать подобную книгу. Но ставить это в вину Рейте, которая родилась как минимум две сотни лет спустя, было глупо.
Он еще раз пообещал поставить Тристана в известность о книге и, попрощавшись, покинул комнату.
После его ухода Рейта еще несколько минут сидела, не меняя позы, упершись взглядом в лежащий на столе список, оставленный Эксентаром. Потом встряхнулась – скоро должен был прийти Демиан. Она поднялась на ноги, но вдруг, неожиданно для себя, снова села обратно и взяла список. Что-то привлекло ее внимание, и Рейта внимательно изучила ровный столбик названий. К ее удивлению, некоторые из них оказались предательски знакомыми.
Ей стало не по себе. И она решила, что непременно поинтересуется у Эксентара, кому и зачем понадобились подобные книги.
Глава шестая. Башня Торн
Кристиан, Юан и Лейан мчались по холмистым землям Галикарнаса уже больше суток. Несколько раз они останавливались, чтобы лошади могли передохнуть. Привалы старались делать в людных местах и во время них расспрашивали местных жителей, не видели ли они Балиана. Юану надоело каждый раз менять прическу, чтобы показать потенциальным свидетелям, как выглядит юный всадник, которого они ищут, и он в виде исключения перестал собирать волосы в высокий хвост. Это создавало для Кристиана и даже Лейан, которая в последние годы проводила с Юаном несравненно больше времени, весьма странное впечатление. Он действительно был ужасно похож на Балиана, только на очень счастливого и крайне довольного жизнью, стремящегося поделиться своей любовью со всем миром. Что и говорить, такого Балиана не видел никто и никогда. Разве что в те редкие часы в далеком прошлом, когда Розетта проявляла к нему снисхождение.
Но сходство братьев было им на руку. Некоторые местные жители принимали Юана за Балиана, что замечательно давало понять, что они видели последнего. И чем дальше продвигались Кристиан, Лейан и Юан, тем больше таких очевидцев им попадалось. Правда, настроены они были отнюдь не дружелюбно. Оставалось догадываться, что успел натворить Балиан, проезжая через эти земли. Его образ вызывал причудливую смесь ужаса, восторга и гнева, щедро приправленных раздражением. Некоторые, завидев Юана, даже попытались напасть, но были встречены улыбкой Кристиана, что заставило их предпочесть поединку обстоятельную беседу.
– Если вы его союзники… – начал было предводитель импровизированного войска, состоящего от силы из семи деревенских жителей, вооруженных чем попало.
– Мы его ищем, – холодно проговорил Кристиан. – Это все. И чем раньше мы его найдем, тем скорее вы о нем забудете.
Местные тут же растаяли и поторопились в подробностях рассказать, куда направился Балиан после того как, по выражению одного из мужчин, «попасся» на их полях: то ли он слишком спешил, то ли деревня успела ему крепко насолить, только объезжать поля он не стал, а пронесся прямо по ним. Впрочем, это была не единственная причина, по которой деревенские жители не желали ему добра.
– Мы слышали, он ищет короля Сигфрида, – сказал Кристиан.
Люди зашумели на разные лады, но суть сводилась к одному: Кристиан лишний раз подтвердил их худшие опасения.
– Король Сигфрид у башни Торн! – отчетливо прозвучал среди неразборчивого хора чей-то испуганный голос. – Говорят, он подавляет восстание!
– Я же говорил! – рявкнул главный. – Тот мальчишка идет на подмогу этим мерзавцам!
– Да что один мальчишка против короля!
– Не скажи! Видел, как он мечом размахивал, когда мы на него кинулись?
– Ладно, спасибо, – сказал Кристиан. – Мы помешаем ему встретиться с королем. Правда, скорее всего, уже поздно, – добавил он, когда они уже мчались во весь опор.
– Зачем Балиану так поступать? – спросила Лейан.
– Думаю, хочет побыстрее встретиться с Сигфридом и узнать, как здесь обстоят дела, – сказал Кристиан. – Вот и творит, что вздумается… По крайней мере, надеюсь на это.
– Ну да, – согласился Юан. – Потому что иначе остается вариант, что он немного…
– Может, его просто тут не слишком хорошо встретили, – не дала ему говорить Лейан. – Нас немного боятся, потому что уже видели его. А если он их напугал, значит, они встали на его пути. Помните тех, утром?
Кристиан и Юан признали, что версия Лейан имеет полное право на существование. Утром они немного отклонились от курса и проехали через деревню, в которой Балиана, похоже, никто и никогда не видел. Там вооруженные люди без лишних разговоров накинулись на них и отпрянули только когда увидели, что они тоже не безоружны. Помимо этого, во многих селах слонялись без дела солдаты Сигфрида, которые были рады завязать потасовку, особенно с чужестранцами. Кристиану и Юану такие люди были знакомы еще с прошлого путешествия в Дилан, и симпатии они не могли вызвать в принципе. А уж Балиан при встрече с ними уж точно не остался бы в долгу, причем жители могли сочувствовать больше своим солдатам, какими бы негодяями они ни были, чем незнакомому, странно одетому юноше.
Зато теперь Кристиан, Юан и Лейан точно знали, куда следует держать путь, и могли не тратить время на расспросы жителей. Где находится башня Торн, знали все. Судя по всему, это было грандиозным сооружением, куда король Сигфрид частенько отвозил королеву, любившую местные виды. Сначала братья подумали, что речь о его матери, которая, они помнили, играла не последнюю роль в жизни страны и даже за спиной Сигфрида посылала людей в Асбелию ради подрыва ее обороны, победы сына в войне и, следовательно, новых земель. Но оказалось, что королева Гертрора умерла несколько лет назад. И, надо сказать, население Галикарнаса вспоминало об этом событии без какой-либо толики скорби. С куда большим воодушевлением люди говорили о новой королеве, жене Сигфрида. Именно из-за нее поднявшееся у башни восстание вызвало такое негодование. Один человек рассказал, что бунты в Галикарнасе никогда не были редкостью, и король Сигфрид легко и даже не без удовольствия подавлял их. Но в этот раз, как могли судить жители по долетавшим слухам, его застали врасплох. Люди беспокоились, потому как знали, что в башню Торн Сигфрид отправился вместе с королевой Диантой и Торгниром.
– Торгнир! – радостно воскликнул Юан, когда словоохотливый информатор пошел своей дорогой. – Интересно, он нас помнит?
– Балиана – точно, – не сомневался Кристиан.
Торгнир был младшим братом короля Сигфрида. Некогда Балиан столкнулся с ним на поле боя, но обстоятельства быстро превратили врагов в друзей. Кристиан и Юан несколько удивились, когда услышали, с каким благоговением теперь говорят о нем люди. Торгнир был прекрасным воином, но страдал от одного существенного недостатка – он совершенно терялся в окружении людей, и потому Сигфрид старался держать его подальше от сражений. Королевские подданные относились к брату короля уважительно, но не без снисхождения, все-таки, престол ему, по выражению самого Сигфрида, «никоим образом не грозил». Однако за прошедшие годы Торгнир, судя по всему, сумел показать и утвердить себя. И оставалось только догадываться, как отреагирует – или уже отреагировал – на это Балиан.