* * *
– Ты знаешь, что я приемная дочь Пилар, и что я русская по происхождению? – Режин попыталась изобразить удивление, но, Ольга остановила ее. – Не надо притворяться, что вам об этом неизвестно. Поверь, что я очень ценю твою и Мануэлы деликатность, и я благодарна вам за то, что вы никогда не говорили со мной о моем происхождении. Но сейчас будем откровенны. Пилар, моя мать, не скрывала это от меня, но ей причиняло боль напоминание о том, что меня родила не она. Родители мои погибли, и мне не хотелось бы сейчас говорить об этом. – Ольга резко дернула запутавшуюся нитку бахромы. – Речь о другом. Мне удалось узнать, что в России живут мои родственники. Кажется, у меня в Сибири есть дядя.
– О! Супер! Вот это новость! – не удержавшись, воскликнула Режин. – И ты молчала! – Она энергично потрясла поднятыми кулачками. – Рассказывай скорее! Ты собираешься с ним встретиться? – Возбужденная речь Режин привлекла внимание. С соседних столиков с любопытством посмотрели на девушек. – Правда, не родной, двоюродный. Но ты понимаешь… – К горлу внезапно подступил комок и, чтобы скрыть судорожный всхлип, Ольга залпом проглотила остывший кофе. Поставить чашечку на блюдце удалось не сразу, рука предательски дрожала. Она глубоко вздохнула, и стараясь успокоиться, просчитала про себя до десяти.
Режин быстро налила в стакан воды, пододвинула его к Ольге. Приблизив к подруге лицо, она замерла, ожидая продолжения. – Я должна его разыскать. У него, наверное, есть жена, дети – они ведь мне родня? – сбивчиво продолжала Ольга – Всю жизнь я думала, что, кроме матери, у меня никого нет. А оказывается, что есть родные. Родственники… До марта так далеко, я просто не могу ждать до весны. Ольга подняла на подругу предательски заблестевшие глаза. – Извини, у меня что-то нервы сдают, – она отпила воды, промокнула салфеткой глаза. Любопытство за соседним столиком становилось все более очевидным. Банальный обеденный перерыв в кафетерии – и тут такие волнующие сцены! Просто сериал! Хоть на мобильник снимай!
– Ольга, дорогая, я так рада за тебя! – Режин крепко сжала лежавшую на столе руку Ольги. У нее невольно защекотало в носу, но она смогла сдержаться, хотя ее переполняло сочувствие к Ольге. «Нелегко ей, хотя виду не подает!» Несмотря на свое холостяцкое житье, Режин всегда ощущала себя частью огромной семьи, даже клана: замужние сестры, племянники и племянницы, бесчисленные тетушки и немногие дядюшки всегда собирались на праздники и семейные торжества и не пропускали ни одной возможности повидаться, потрепать по щечке подросших со времени последней встречи детей, порадоваться добрым новостям и попереживать из-за утрат. Регулярные телефонные разговоры, поздравительные открытки у старших и эсэмески у молодых, поездки на два-три дня к родственникам вошли в привычку и никого не удивляли. Карта Франции была для Режин маршрутами семейных встреч: свадьба в Страсбурге, Рождество в Париже, крестины или (упаси Бог!) похороны в Тулузе или где-нибудь под Лионом. Она никогда особо не задумывалась об этом – семья, она у всех семья. А тут вот как…
Взглянув на настенные часы, Ольга встала из-за стола. Обед закончился, пора было возвращаться в бюро. Поставив подносы на конвейерную ленту, девушки заспешили к выходу. Дойдя до лифта, Режин повернула вправо. – Ты куда? – удивленно окликнула ее Ольга. – Шеф может зайти в любую минуту. Ты же знаешь, как он не любит, когда задерживаются после обеда». – Мне плевать! – пропела француженка. – Должна же я оповестить отдел кадров, что меняю время отпуска! Ольга молча обняла подругу, поцеловала в щеку. – Ну-ну, что за нежности? Смотри, нас не за тех примут, – она улыбнулась, погладила Ольгу по щеке и легонько подтолкнула к лифту. – Да, и не забудь, медвежонка пока не надо, а вот меховую шапку из России привези обязательно! Можно даже со звездой!
* * *
…Казавшаяся поначалу естественной легкость отношений между Лизой и Сергеем (как волшебный полет балерины) требовала постоянных усилий для поддержания этой самой легкости (как изматывающие упражнения у балетного станка). За кажущейся беззаботностью Лизы скрывалась тяга к железной дисциплине, благодаря которой она контролировала свои сердечные дела. Действовала жесткая система запретов и табуированных тем. Предполагалось, что настрой таких отношений будет постоянно веселым, разговоры не будут касаться драматических или скучных тем, к которым прежде всего относилась политика и работа Сергея, а единственное взаимное обязательство заключалось в том, чтобы доставлять друг другу удовольствие. Верность партнеру подразумевалась (иначе возможны осложнения, да и отношения придется выяснять).
Легкость и приятная необременительность их отношений поначалу вполне устраивала занятого, напряженного, живущего своей работой Сергея, но во временем у него появилось и начало крепнуть ощущение, – поначалу неясное, просто какое-то чувство внутренней разлаженности, – что ему отведена четко прописанная роль в забавном водевильчике, написанном с целью развлечь пресыщенную и скучающую публику. Неясное ощущение прояснилось на вчерашней вечеринке, куда Лиза уговорила его зайти после ресторана. – Милый, мы совсем ненадолго, – растягивая гласные, она ласкалась к нему кошечкой, – неудобно не заскочить, Нора обидится. —Сытость сделала Сергея сговорчивым и великодушным, и ему совсем не хотелось обижать незнакомую Нору.
Обнявшись, добрались до превращенного в псевдоготического монстра старого доходного дома, поднялись на бесшумном сверкающем лифте на последний этаж и очутились в декорированной под пещеру полутемной мансарде. Вокруг огромного каменного стола толпился народ, на полу в опасной близости от набросанных медвежьих и волчьих шкур кувшинками плыли белые плоские свечи. Собравшиеся явно находились в состоянии эйфории, в помещении стоял гул от возбужденных разговоров, когда каждый, не слушая другого, старался высказаться сам.
На пришедших обернулись многие, но заинтересованными взглядами дело не ограничилось. Высокая голенастая особа, издалека казавшаяся молодой, но вблизи – не очень, вплотную подойдя к Сергею и оглядев его, неожиданно скинула туфлю и отлакированным пальчиком ноги призывно постучала по ближайшей шкуре. Столь откровенное предложение неожиданно отрезвило Сергея. «Батюшки-светы, да ведь его привезли на показ, на презентацию, его присутствие должно было оживить пресытившуюся тусовку. Для полноты картины не хватало только кольца в носу, а то просто явление ручного косолапого на ярмарке! Так, где там наш поводырь?»
Он поискал глазами Лизу. Мило улыбаясь и покачивая головой, словно соглашаясь с говорливым собеседником, она с любопытством наблюдала за происходящим. Эффект явно удался – они с Сергеем оказались в центре внимания, действо обещало быть забавным… Но, увы! Оно закончилось, даже не успев толком развернуться. И почему он всегда так быстр в решениях? Хмельная покладистость ее спутника улетучилась, и, осмотревшись, он направился к выходу с той решительностью, которую ей никогда не удавалось пересилить и которой она, честно говоря, немного опасалась. Хорошо еще, что он не слышал, как вытянувшись для имитации приветственного поцелуя стриженная под «ноль» Нора прошептала Лизе: «Умничка, что пупса своего брутального привела. А то все как-то приелись».
Чтобы не потерять лицо, догоняя Сергея, пришлось достать якобы зазвонивший мобильник и изобразить куда-то опаздывающих. Памятуя о своем обещании не обижать Лизину подругу, Сергей поднял в приветственном жесте руку, как бы прощаясь и одновременно выражая признательность собравшейся компании. И что самое нелепое – его воспринимали лишь как спутника Лизы, своего рода реквизитное приложение к обворожительной, суперсовременной деловой леди. Будем однако справедливы, Лиза была слишком хорошо образованна, чтобы довольствоваться этим дешевым англицизмом, предпочитая более статусную и точную формулировку «у меня своя художественная галерея».
Для объективности отметим, что хороший вкус, который, скрепя сердце, признавали даже ее недоброжелатели, отличал хозяйку галереи не только в плане профессиональном, но и в плане личном. Самые стильные вещи (только дорогое и модное для себя, любимой) самые изысканные драгоценности сами по себе для Лизы мало что значили. Они ценились (разумеется, никто не собирался игнорировать их рыночную цену!) именно как аксессуары ее личности, вернее того образа, в котором Лиза желала себя видеть.
«Прекрасный принцип!» – воскликнул бы любой стилист, и с ним нельзя не согласиться – если только не применять его по отношению к людям. Сибирский «брутальный пупс» как спутник и партнер по сексу вполне устраивал Лизу, но отведенная ему роль вряд ли устраивала самого Сергея. В московской жизни, в их ресторанно-тусовочном совместном времяпровождении его амплуа оставалось таким же «спутниковым» – спутник, спутник-шалопутник, ты летаешь до небес… В постели, правда, все было так, как и положено между мужчиной и женщиной. Но днем атмосфера менялась.
К примеру, намечающаяся поездка в Турцию. С самого начала он был против этой затеи. Ну где он, и где это псевдо-мушкетерское действо, которое устраивала дальняя приятельница Лизы, ставшая в одночасье богатой иностранкой? Откровенно говоря, все эти исторические реконструкции, переодевание в костюмы прошлого, имитация придворных или разбойных деяний напоминали ему школьную самодеятельность, в которой так любили участвовать девочки и куда было не затащить нормальных мальчишек.
Ладно, с прекрасным полом все понятно – их хлебом не корми, дай только возможность представить себя актрисами. Но взрослые, прямо скажем пожилые мужики в макияже нарочито ломают речь, позы принимают, собой любуясь! Ну хорошо, шляпу с пером можно надеть и мундир гвардейца по фигуре подогнать, но взгляд, осанка, жесты не изменились, для создания образа какое-никакое актерское мастерство требуется. Вот если бы с юмором воспринимали происходящее, тогда понятно. А то ведь от самодовольства чуть не лопаются.
– Серж, перестань быть Сергеем Николаевичем, – с улыбкой парировала его доводы Лиза, когда он пытался объяснить ей свое нежелание ехать. – Это же просто театральная фантасмагория! Игровой момент раскрепощает, перевоплощение будит творческое начало. Расслабься, дай унести себя в мир фантазий – она развела руки, словно отвечая на овацию зрительного зала. – И тебе так идет мушкетерская рубашка! От этих рукавов, собранных на плече и в запястье я просто улетаю. А мое платье лилового атласа, каким мощным аккордом прозвучит оно рядом с этими пенными кружевами!
Она присела в шуточном реверансе, приподняв подол воображаемого платья. Впрочем, платье уже материализовалось, так как еще вчера было доставлено из столичного ателье, где «состоявшиеся» люди заказывали одежду для костюмированных мероприятий. Рядом с платьем на стол была небрежно брошена белоснежная мушкетерская рубашка, которая и в самом деле была очень красива. – Милый, поверь мне," – Лиза сняла воображаемую ворсинку с плеча Сергея и на мгновение плотно прижалась к нему грудью…
Галерея была закрыта для смены экспозиции и их голоса гулко звучали в опустевшем, слабо освещенном зале. – Каждый продвинутый человек носит маску для общения с другими людьми. Он может вести двойную, тройную, если хочешь, даже четвертную жизнь. Он легко меняет маски – в зависимости от обстоятельств, даже от одежды, и может вести себя по-разному. Брутальность сменяется слабостью, простодушие–коварством. Вчера – невинный ангел, сегодня – изощренный хитрован… Забавно, правда? Почему бы и нам не попробовать?»
– А ты всегда носишь маску? – Сергей легонько отстранил Лизу. – Я в маске по жизни, – лукаво улыбнулась Лиза, словно не заметив этого жеста. Ей казалось, что ее слова прозвучали таинственно и загадочно, но Сергей только поморщился. Ему не хотелось спорить с ней, но хоть когда-то они могли поговорить серьезно?
–Пойми, мы просто по-разному смотрим на эти вещи. Одно дело, когда человек естественно реагирует на разные ситуации (и здесь ключевое понятие е-с-т-е-с-т-в-е-н-н-о-с-т-ь, или искренность, как тебе больше нравится), – он пытливо взглянул на насторожившуюся Лизу, которая совсем не ожидала такого разворота, – и совсем другое , когда он сознательно, с вполне определенной целью прячет свое «я», свою сущность под раскрашенной маской. Взгляни на эти так называемые аристократические балы богатых выскочек, присвоивших громкие титулы, сочинивших себе родословные – они же не способны принять вызов времени, в котором живут. Да просто прячутся за надежной спиной романтизированного прошлого.
Сергей взмахнул рукой, рассекая ладонью воздух. – Ясное дело, к профессиональным актерам вышесказанное не относится. Но люди, сознательно надевающие маски, мне не интересны. Не уверены они в себе, боятся проявить себя, прячутся за забралом защитной маски, поэтому и ведут себя… – запнулся, выбирая слова помягче, – неадекватно, ерничают по поводу и без повода. Вырядились в маски, сменили маски… Ты в восторге от игры, от перевоплощения, а я вижу притворство, натужную фальшь, сплошные понты и прибамбасы, и мне это не по душе. Или, если хочешь, это не мое. Я маски в жизни не носил, не лицедействовал и в будущем не собираюсь. – Сергей подошел к выходившему на бульвар окну, прижался лбом к холодному стеклу.
«Какая муха его укусила? С чего он так завелся?» Лиза умело сохраняла на лице выражение заинтересованного внимания, хотя ее разбирала досада. Похоже, ужин в барвихинском ресторане «Грошик» и ночные посиделки-полежалки у Сергея придется отложить до лучших времен. Как некстати – ведь она уже настроилась и на холодный восхитительный «Шабли», и на страстную сладость ночи…
Подойдя поближе, она легонько погладила его по затылку, задержала ладонь на лацкане пиджака. – Сергей Николаич-Мыколаич, вы никак рассердились? Право, не стоит. – Сергей развернулся, снял ее ладонь и пристально посмотрел ей в глаза. —И вот еще что. Я бы попросил тебя не называть меня по имени-отчеству. И тем более – не стараться над ним подшучивать. Договорились?
«Боже, какие мы нежные и ранимые, какие неизбывные провинциальные «прынцыпы» пора бы и пообтесаться,» – с раздражением подумала Лиза, но приласкаться поостереглась. С шутливой улыбкой взяла под воображаемый козырек – Есть, товарищ генерал!. Сергей на улыбку не ответил, но ничего не сказал. Звонок его мобильника прервал затянувшуюся сцену. Взглянув на экран телефона, он кивнул Лизе и со словами «увидимся» взял плащ и вышел на улицу.
Заметно похолодало, но непогода его странным образом порадовала: моросящий дождь, низко нависшие свинцовые тучи, облысевшие газоны и мокрые черные деревья – осень была настоящей, под масками не пряталась и перевоплощаться в лето не намеревалась. Не обращая внимания на ненастье, Сергей дошел пешком до своего дома, успев обсудить со звонившем ему с установки инженером результаты утренней планерки. В квартире было сухо, тепло и тихо. Он налил себе коньяку, немного посидел в темноте и лег спать…
* * *
– Но почему? Почему ты должен вот так все бросить и улететь? – до слез расстроенная Лиза швырнула на пол скомканное банное полотенце, – мы же планировали пробыть в Турции по крайней мере неделю. Праздник у Кэти только начался, прошла лишь первая ночь маскарада, так все стильно, весело – и вот нате вам!
Она тоненько всхлипнула, украдкой взглянув на Сергея, не спеша укладывающего компьютер в дорожный чехол. Внутренний голос уже не говорил, а кричал ей, что надо немедленно прекратить истерику, которая только усиливает раздражение Сергея, что никакой трагедии не произошло, так как он еще в Москве предупреждал ее, что его могут в любое время вызвать на работу, и что, в конце концов, красные глаза, распухший нос, скривившиеся губы и срывающийся на визг голос начисто лишают ее привлекательности.
Но ярость Лизы не знала границ. Остановиться никак не получалось. «Как! Получить, наконец, приглашение на этот закрытый летний праздник, оказаться на вилле у Кэти и ее американского мужа, где так приятно и необременительно проходит время… Да и Макс обещал подъехать, еще забавнее потусуемся…» Как восхитительно она могла бы провести эти дни, поражая окружающих своим безукоризненным английским и умением поддержать светскую беседу, своими туалетами, наконец, своей практически идеальной (бедра, правда, широковаты, никак не убрать!) фигурой в купальниках от Лавинии Д.!
И началось все просто превосходно: вчерашний фуршетик в саду такое наслаждение доставил: весело, вкусно, не поскупилась миллионерша новоявленная – омары, черная икра, лесная земляника в горячем шоколаде… А уж как прелестно она смотрелась в костюме графини, как эротично колыхалось белоснежное страусовое перо на ее шляпке! Этот итальянский адвокат как намагниченный за ней ходил, глаз не спускал, какой флирт прелестный, какой драйв – и все происходит на глазах Сергея, который явно раздосадован – какая игра, какое возбуждение!