Что-то ударило Гарри сзади по ногам: подоспевший Максим, не раздумывая, бросился на надсмотрщика. Отчаянный бросок даже не шелохнул Гарри, но здорово разозлил. Оставив распростёртую жертву, надсмотрщик с разворота ударил Максима в лицо тяжёлым ботинком. Мальчик, кувыркаясь в воздухе, отлетел на несколько метров. Кровь залила лицо, рубиновыми струйками растеклась по одежде.
– Тебя я прикончу потом, щенок, – прошипел Гарри. – Кто-нибудь! Уберите отсюда эту падаль!
Тело Сэма унесли. Максим неподвижно лежал. Рыдания больно сжимали горло, слёзы слились с кровью в единый поток.
Максим не помнил, как добрался до спального помещения. Сон не шёл. Перед глазами стояло разбитое в кровь лицо старика Сэма, мёртвые глаза. В глазах застыло удивление, смешанное с обидой. Максим пытался отогнать видение, но кошмарная картина не уходила. Нахлынуло прежнее чувство, как тогда, когда он осознал смерть родителей. Ошеломление. Сэм в какой-то мере заменил их, но безжалостный мир отнял и его. Непонятный, чудовищный, чуждый мир забрал всех дорогих людей.
С удивлением Максим обнаружил, что не ощущает горя. На месте эмоций зияла пустота, космический вакуум. Разум с математической холодностью просчитывал варианты грядущего. Максим напрягся в попытке обнаружить хотя бы след горя. Холодный разум ответил, что эмоциям не место в этом пыльном мире. Эмоции остались где-то далеко, за тысячи световых лет. Здесь остались расчёт, терпение, безжалостность.
На почти забытой Земле широко применяли гипнообучение. Максим когда-то подвергся двум десяткам сеансов. Официально – для закрепления знаний. На деле секретные психотехники связывали сознание и подсознание, будили генетическую память. Особенно воинскую память. В дополнение к родовой памяти в подсознание имплантировали специальные знания. Каждый землянин становился запрограммированным воином. Толчком к пробуждению обычно служила специальная команда. Если не звучала команда, знания дремали до первой угрозы жизни.
Детский мозг не сразу осознал угрозу, пытался отгородиться. Но впечатанная в глубины разума программа сделала своё дело: перепуганный мальчик исчез навсегда.
Максиму не нравилось обновлённое «я». Прежние мечты, желания противились воинской сущности. Разум воина ответил, что мечты и желания здесь тоже неуместны. Осталась борьба за жизнь, и ничего больше. Из эмоций допустима только ненависть.
Ненависть. Максим сосредоточился на непривычном слове. И раньше возникали короткие приступы нового чувства. Теперь ненависть пустила прочные корни, охватила душу ненасытным холодным огнём. Родовая память вторила огню. «Кровь за кровь», – гласил древний, первобытный закон.
На койке неподвижно лежал мальчик, который перестал быть мальчиком. «Кровь за кровь», – стучало в мозгу. – «Кровь за кровь».
***
Пространство утонуло в безмолвных радиокриках. Мольбы о помощи, просьбы прислать подкрепление, кровь, ужас. Артур Райдер, адмирал флота корпорации «Пояс Ориона», неподвижно сидел в углу развороченной рубки. Только скафандр спасал от удушливых объятий вакуума. Некогда грозный красавец-флагман превратился в оплавленную скорлупу. Райдер мельком глянул на индикатор кислорода: ещё часа два жить можно. А под конец пустить пулю в висок – уж очень не хочется подыхать от удушья.
В памяти мелькал калейдоскоп образов, пытаясь собраться в единую мозаику. Что же произошло? Пелена хаоса последних часов временно отступила.
Грозные крейсера, шустрые патрульные корветы готовились драться в одном строю. Разведка передавала оптимистичные донесения о слабости пиратских сил. Операция предстояла лёгкая и быстрая. Особо пройдошливые офицеры потирали руки в предвкушении новых чинов.
Ударная группировка концентрировалась в системе Нубес. Если разведка не врёт, до баз пиратов рукой подать. Перестрелять жалкие пиратские корыта, разбомбить базы, и домой. Что могут противопоставить пираты мощи километровых звёздных крейсеров? Металлические громады смотрелись устрашающе. Солидный облик дополнялся термоядерными силовыми установками, разного рода артиллерией, протонными торпедами. Огневой мощи хватит на превращение в пыль планеты. Мониторы центральной рубки флагмана передавали милитаристское великолепие в полном объёме.
Операция пошла не по плану. Пираты не дождались нападения, решив атаковать первыми. Райдер списал подобное поведение на отчаяние. Чем ещё можно объяснить самоубийственное нападение?
Отбились легко. Потеряв несколько рейдеров, пираты разлетелись в разные стороны.
– Операторы! – орал Райдер на операторов тахионных локаторов. – Куда они летят? Пеленгуйте направление!
– Сэр, мы выявили неизученные точки перехода. Пираты направляются к ним.
– Что?! – от удивления у Райдера перехватило дыхание. – Откуда здесь неучтённые точки перехода? Мы же давно изучили систему!
– Сэр, систему изучали сто лет назад, – ответил командующий частей слежения. – Тогда могли что-то пропустить.
– Ладно! К чёрту! Сколько точек перехода?
– Шесть, сэр.
Райдер сжал кулаки. Придётся разделить флот. А делить флот без соответствующего плана категорически не рекомендуется. Повернуть назад? Тогда горячо всеми любимый Валентайн Реджинальд снимет с него голову. После чего сделает адмиралом более послушного человека.
А ударная группировка как раз состоит из шести эскадр… Странно…
– Адмирал – флоту. Делимся по эскадрам и продолжаем операцию. Преследуем пиратов. Первой эскадрой командую я. Командующим остальных эскадр – действовать самостоятельно.
Сетчатый боевой строй распался на шесть звеньев. Машинально Райдер подметил расходящиеся направления движения. Сплошное противоречие военной науке. «Нас разделяют, намеренно разделяют», – подумал адмирал. Мысленно он снимал шляпу перед парнем, который командовал пиратами. Первая аксиома сражения с превосходящим противником: расчлени его силы. Пиратский полководец блестяще выполнил условия аксиомы. Но что делать им? Оставалось уповать на огневую мощь крейсеров.
Эскадра благополучно миновала точку переходу. Сверкнула звёздами чернота пространства новой системы.
– Местоположение противника! – крикнул Райдер операторам.
– В тридцати тысячах километров прямо по курсу.
Дисплей тахионного локатора высвечивал горсть красных точек. Точки торопливо перемещались, словно стараясь покинуть чёрную поверхность дисплея.
– Всем кораблям увеличить тягу! – приказал Райдер. – Нужно догнать этот сброд, пока они не покинули систему. Приготовить торпеды!
Корпуса кораблей дрожали от ударов термоядерных двигателей, надоедливо гудели гравитационные компенсаторы перегрузки. Индикаторы скорости мигали многозначными цифрами. Пиратские рейдеры не приближались и не удалялись, издевательски удерживая расстояние. Райдер беззвучно ругался под нос. Что задумали эти проклятые пираты?
– Сэр, прямо по курсу точка перехода, – доложил оператор.
Райдер растерялся. Пираты явно заставляли двигаться эскадру в нужном им направлении. И почему у этих рассыпающихся корыт такая скорость? Кто-то недооценил пиратов…
– Продолжаем преследование. Истребителям быть готовыми к старту.
В следующей системе пираты сменили тактику: сквозь строй эскадры проносились одиночные истребители, беспорядочно паля в любые цели. При появлении истребителей корпоратов пираты улетучивались. В открытый бой не лезли. Новая тактика принесла эскадре первые потери: два корвета исчезли в оранжевых вспышках ядерного пламени.
Безумный боевой танец продолжался в течение трёх последующих прыжков. Дерзкий наскок истребителей, трассеры зенитного огня, одиночные взрывы. Погоня превращалась в однообразный фарс. Пираты играли с эскадрой. Райдер подыгрывал, хотя и без особого энтузиазма. Видел игру, понимал, что не кончится добром.
Очередная звёздная система скрасила однообразие погони. Экраны почти целиком заполнила слегка серебристая пылевая туманность.
– Сэр, наблюдаю в системе наши эскадры, – доложил оператор слежения. – Двигаются внутри туманности. Наблюдается большое скопление пиратских кораблей на противоположной стороне туманности.
Надвигалась желанная развязка. Райдер не сомневался в мощи крейсеров, но… вряд ли пираты собираются совершить массовое самоубийство.
– Отступаем, отступаем! – взорвался тахионный эфир. – Бегите! Это ловушка!
– Говорит адмирал! – прокричал Райдер в микрофон. – Что, чёрт возьми, у вас происходит?! Прекратите панику, и доложите по всей форме.
– Говорит командующий третьей эскадры! У пиратов имперский тяжёлый крейсер! Мы попали под перекрёстный огонь рейдеров и крейсера. Половина эскадры уничтожена! Бегите!
– Прекратить панику! Или я отдам вас под трибунал! Всем эскадрам! Перегруппироваться и приготовиться к атаке. Двигайтесь на сигнал флагмана. Первой эскадре – занимаем круговую оборону и ждём остальных.
Райдер не знал, как остался жив. Флагман завис на краю туманности – возможно, это и спасло. По кораблю ударил только отголосок ада, который достался остальным. Казалось, в туманности сверкнула молния. Сквозь серебристую пелену засветился фиолетовый огонь. Огонь расширялся, принимал форму пузыря. Пузырь раздувался, распухал. Пылевая туманность превратилась в топливо для гигантского космического костра.
Фиолетовый огонь залил пространство. Огненная стена неслась прямо на эскадру.
– Всем кораблям – включить максимальную тягу! – закричал Райдер. – Немедленно покинуть систему!
Удар вышвырнул Райдера из кресла. Титановая переборка почти отшибла сознание. Корабль вертело, болтало, кидало в разные стороны. Чьи-то руки подхватили Райдера, потащили сквозь рубку.
– Адмирал, вставайте! Вы ещё можете добраться до спасательного челнока.
– Скафандры… аварийный набор, – прохрипел Райдер.
Офицер кинулся к стене коридора. В скрытой нише покоились скафандры и аварийный комплект: регенераторы кислорода, вода, концентраты, аптечка, пояса с вихревыми двигателями, оружие. Райдер с трудом залез в скафандр: движения причиняли боль. Корабль снова тряхнуло.
– Адмирал, нужно спешить! – подгонял офицер.
Взрыв вскрыл переборку, словно никчёмную жестянку. Воздушный поток выплюнул офицера в пространство. Райдер успел схватиться за поручни. Так, подтянуться вперёд. Вот дверь-диафрагма, вот рычаг аварийного открывания двери. Дёрнуть, проползти вперёд, сдвинуть рычаг на противоположной стороне. Панели со скрежетом сомкнулись за спиной адмирала. Пальцы отпустил поручень, Райдер тяжело грохнулся на пол. «Искусственная гравитация ещё действует», – машинально подметил Райдер. Сквозь стекло скафандра на Райдера смотрела опустевшая, разбитая рубка.
Через уцелевшие экраны светил ядерный ад. Райдер проклинал себя, проклинал пиратов. Каков сукин сын их главарь! Надо же додуматься аннигилировать пылевое облако. Гениально. Флот погиб. Оставалось констатировать этот факт и ждать смерти. Можно поразмышлять.
Текли часы, вместе с часами утекал кислород, с кислородом – жизнь. Запищал предупреждающий сигнал: кислорода оставалось минут на десять. Райдер осторожно достал из кобуры пистолет, посмотрел на воронённый металл. Что же, воин, потерявший честь, просто обязан смыть позор кровью. Райдер прислонил ствол к шлему, палец нащупал спуск.
Что-то загрохотало. Панели двери-диафрагмы раздвинулись с протестующим визгом. В проёме показались две неуклюжие фигуры в бронескафандрах. Райдер мысленно улыбнулся: есть шанс умереть в бою. Ствол пистолета нацелился на ближайшую фигуру, размером побольше. Ослабевшая рука подвела: пуля ударила в переборку, над головой пирата. Реакция последнего оказалась на удивление молниеносной. Гигант прыгнул через развороченные пульты, бронированный кулак вышиб пистолет.
– Постой, Бартоломео, не убивай его, – сказал тот, что поменьше.
– Этот ублюдок чуть не пристрелил меня!
– Остынь. Он может оказаться высокопоставленным офицером – мы же в адмиральской рубке. Эй, да у него кислород на нуле! Тащим его на корабль.
Очнулся Райдер в госпитальном отсеке пиратского рейдера. Рядом с койкой сидел массивный, рыжеволосый человек. Пират нервно откусывал изрядный кусок от батона колбасы.
– Где я? – хрипло спросил Райдер.
Рыжеволосый с любопытством посмотрел на адмирала.
– А, очнулся, адмирал. Как себя чувствуешь?
– С чего вы взяли, что я адмирал?
– Твои нашивки рассказали. Сомневаюсь, что ты украл эту форму. Кстати, меня зовут Патрик.
– Тот самый знаменитый предводитель пиратов?
Патрик смущённо улыбнулся.
– Не знаю насчёт знаменитости, но я действительно предводитель свободных граждан галактики, как мы себя зовём.
– И что вы собираетесь со мной делать? – спросил Райдер.
– Лично я тебя убивать не собираюсь, хотя Бартоломео жаждет оторвать тебе голову. Если хочешь – отпустим. Дадим челнок.
Райдер в замешательстве замолчал.
– Что, боишься, возвращаться? – ехидно спросил Патрик. – Шеф оторвёт голову скорее, чем мы?
– Я не знаю, – устало ответил Райдер, и закрыл глаза.
– У меня к тебе дельное предложение: присоединяйся к нам.
От удивления Райдер подскочил. Изумление боролось с возмущением.
– Я не предатель! Раз мне суждено умереть – приму смерть. Но не нарушу присяги.
– Присяги кому? – жёстко спросил Патрик. – Этому извращенцу Валентайну? А как насчёт простых людей? Как насчёт рабов? Ты вообще задумывался, кого ты защищаешь? Артур, я же вижу, что ты человек чести, порядочный. Слишком порядочный для той системы, которой служишь.
Райдер долго молчал.
– Во многом ты прав, Патрик. Я никогда не питал иллюзий относительно нашей элиты. Но я не могу вот так сразу перейти на сторону тех, чьим врагом был всю жизнь.
– Понимаю, – ответил Патрик. – Я тебя не тороплю. Лежи, поправляйся, думай.
Патрик неспешно покинул лазарет.
Райдер тихонько заплакал. Стыд за слабость жёг, но слёзы жгли сильнее. Прежняя жизнь уходила навсегда, растворяясь в туманной пелене времени.
Часть вторая. Воин
Пять лет тянулись адской подземной рекой. Глаза свыклись с темнотой, разум – с жестокостью каменного мира. Горнило рабского пекла жгло, но не плавило. Некогда мягкая душа землянина обретала свойства закалённого клинка. Максим научился выживать в сумрачном царстве рудников. Научился хитрить, изворачиваться, обманывать. Научился припрятывать редкие камни (особенно изумруды, которые встречались среди залежей бериллия). Научился ловко воровать еду с продовольственных складов, ощупью пробираясь по тайным рудничным ходам.
Бывший тщедушный мальчик превратился в крепкого, статного юношу. На щеках пробилась первая щетина. Светло-голубые глаза потемнели, успешно скрыв горящую в глубинах разума ненависть.
После смерти старика Сэма друзей у Максима не прибавилось. Все знали, что надсмотрщик Гарри избрал парня жертвой, а от таких лучше держаться подальше. Надсмотрщик запросто прикончит за компанию. Максим не спорил с подобной точкой зрения. Подпитываемый жаждой мести дух в друзьях не нуждался.
Гарри не забывал напомнить о данном обещании:
– Однажды я убью тебя, щенок, – говорил он Максиму. – Но не сейчас. Для начала я немного позабавлюсь.
Максим молча терпел издевательства, побои, разряды шокера. И ждал. Но Гарри, видимо, ждать надоело. Пять лет пыток пресытили дикарскую натуру.
Тот обед не отличался от тысяч таких же обедов. Набитая столовая, толчки, брань, потасовки у раздаточных окошек. Максим привычно пробирался к столу, удерживая пластиковый поднос со скудным содержимым. Удар в затылок опрокинул на пол. Суп грязным фонтанчиком брызнул в лицо. Серым крошевом разлетелись концентраты.
– Ты мне надоел, щенок, – послышался голос надсмотрщика. – Встань, и прими смерть как мужчина.
Максим лежал неподвижно. Пальцы стиснули край подноса.
– Вставай, рабское дерьмо! – заревел Гарри. – Не хочешь умереть стоя – умрёшь в грязи.
Максим чувствовал, как двигается чёрный стержень шокера. Тело резко дёрнулось. Поднос по дуговой траектории врезался в голову надсмотрщика. Взлетел фейерверк из белоснежных пластиковых осколков. Гарри пошатнулся, схватился за лоб. Между пальцами побежала тёмно-вишнёвая струйка.