– Ты шутишь что ли? – устало переспросила Аня.
– Туда ему и место, – проскрежетал зубами Энтони.
«Может у них здесь такая поговорка: пойти к Наполеону? Что она значит интересно?»
– Голова болит, – отозвалась Аня.
– Этот ненормальный тебя столкнул с лестницы. У тебя была огромная шишка на голове и многочисленные синяки на теле. Но сейчас вроде уже проходит.
– Кто меня столкнул с лестницы? – не поняла девушка.
– Макс. Опять напился с друзьями и пришёл домой пьяный. Там ты ему попалась на пути. Как я слышал от слуг, ты на него начала сильно кричать. А он просто толкнул тебя и рассмеялся.
– Чего-то не похоже на него, – неуверенно произнесла Аня.
– Аня, посмотри реально на жизнь. Ты влюбилась в любителя женщин, пьянчужку и просто никчемного человека. Его отец и тот не общается и с ним. Если бы не наш папаша, который так настаивал на браке, и твои любовные бредни, я бы никогда не допустил этого брака. Но не волнуйся, теперь я тебя больше ему не дам, даже если ты сама будешь просить. Хватит, пора тебе начинать взрослеть, а то у нас и так много взрослых с детским мышлением в семье: папа, мама, ты. Не могут же я за всех вас отвечать!
Аня смотрела на него, непонимающе:
– Это что розыгрыш? – не поняла она, осматривая комнату. Кто-то видно решил поразвлекаться и сделал помещение действительно в духе 19 века в английских традициях. Ане казалось, что сейчас этот фарс закончиться, и войдёт довольный Максим, который поинтересуется, попалась ли она на этот розыгрыш или нет.
– Никакой это не розыгрыш, – жестко ответил Энтони. – Ты остаёшься жить здесь и заново будешь строить свою жизнь, а я узнаю, можно ли расторгнуть ваш брак, – Энтони уже метался по комнате. – Начну прямо завтра.
– Энтони, не так быстро. У меня всё-таки голова болит.
А про себя подумала: «Что за ерунду я говорю? Как связана боль в голове с расторжением брака? Да никак. Веду себя прямо как в рассказах про блондинок».
– Извини, – молодой человек смутился и присел рядом с Аней.
– Ты помнишь что-то из того, что случилось?
– Нет, – сказала Аня, и это была чистая правда.
– Тебя нашёл дворецкий в доме, где вы жили, и направил мне письмо. Я приехал через два дня, а твоего мужа уже и след простыл, а ты была в ужасном состоянии. Я так обозлился и забрал тебя с собой.
– Спасибо, – не удержалась Аня.
– Забудь про это. То, что тебе надо сейчас знать, это то, что ты Анна Дэнвер, что твой отец Кони Дэнвер, граф, а твоя мать Стефания Дэнвер, графиня, что я твой брат, и что нас двое было детей в семье.
«Занимательно моя фантазия разбушевалась», – внимательно следила за молодым человеком Аня.
– Сколько мне лет? – решила она подыграть своим фантазиям.
– Тебе двадцать и ты уже два года замужем за Максом.
Аня задумалась:
– Дети, у нас есть дети?
– Нет, детей у вас нет. И, наверное, и не могут быть, так как Макс проводил всё время в будуарах других женщин, которых он сменял одну за другой, или на скачках, или где-то пьянствовал со своими друзьями.
Тут Энтони себя одёрнул:
– Извини, сестрёнка, что я так прямолинейно.
– Ничего, – отвела взгляд Аня. – Не понимаю, почему я вышла за него замуж.
– Я тоже это не понимаю и говорил тебе много раз об этом до замужества.
– А ты женат?
– Я? – Энтони аж поёжился. – Нет конечно.
– А почему ты не женат, хотя и старше меня. Сколько тебе лет?
– Мне 24. И как мужчине ещё рано жениться. Вот будет 35, тогда и подумаю.
– Значит если девушка, то в 18, а если мужчина, то хоть в 35?
– Ведь так устроен свет? – удивился Энтони. – Вы девушки хотите, как можно раньше выйти замуж, а мы мужчины совсем не спешим. Нам надо вначале состояться, заработать состояние и сделать что-то более важное.
– Несправедливо как-то.
– Сестрёнка, ты всё-таки хорошо головой ударилась. Отдыхай, я попозже зайду.
И Энтони тихо покинул комнату.
«Ничего не понимаю», – подумала девушка. – «Сон какой-то. Интересно, если в него опять погрузиться, он закончится?» – Аня откинулась на подушку, закрыла глаза и тут же заснула.
Утро встретило Аню переливами соловья.
«Где я?» – подумала девушка и открыла глаза.
Как это ни странно, она была всё в той же комнате, что и вчера. Это вызвало недоумение у Ани.
Дверь через какое-то время открылась, и вошёл бодрый Энтони.
– Как ты сегодня? – сосредоточенно спросил он.
– Лучше. Голова болит, но уже меньше.
– Хорошо. Вот увидишь, – приободрил девушку Энтони. – Ещё несколько дней и ты полностью выздоровеешь. Тогда поможешь мне объезжать моих лошадей.
Аня недоуменно смотрела на молодого человека:
– Я? Объезжать коней?
– Да, ладно, – рассмеялся Энтони. – Не могла же ты за пару лет забыть, как объезжать лошадей. Ты их всегда любила и проводила в конюшне всё своё время. Поэтому тебе и казалось сначала, – погрустнел Энтони, – что у вас с Максом общие интересы.
Аня занервничала. Она никогда за свою жизнь не садилась на лошадей, и ей даже никогда это не хотелось.
– Энтони, я не уверена, – неуверенно произнесла Аня.
И Энтони в это время уже мечтал:
– У меня сейчас такие кони, каких у меня ещё два года назад не было!
– А что ты с ними делаешь?
– Как что? Развожу и продаю.
– И что прибыльный бизнес?
– А то? Мне все говорят, что у меня талант от бога. Во всяком случае состояние себе я скоро сколочу.
– А разве тебе от отца не полагается?
– Ха! Наш отец – великий мот. Он уже промотал всё, что только можно. И, выдав тебя замуж, хотел разбогатеть, получая отчисления от отца Макса, но не учёл, что они вообще не общаются. Так что хотя у Макса отец уважаемый и очень обеспеченный, Максу он выдаёт только определенную сумму на жизнь и не собирался что-то выделять тебе или твоему отцу.
– Понятно, – Аня перевела взгляд на окно, за которым скользили солнечные лучи.
– Подожди, завтра может быть уже сможешь выйти, – проследил за взглядом Ани Энтони.
– Хорошо бы, – вздохнула девушка, а про себя после ухода Энтони продолжала складывать факты.
«Итак, что мы имеем? Профессор оказался жуликом. В результате я отравилась ядовитым газом. Отравление газом может закончиться обмороком, комой или смертью. У меня уже точно не обморок, так как пару дней я не очнулась. Я также жива, значит это не смерть. Получается, что у меня кома. Кома может продолжаться от нескольких часов до нескольких лет. В моём случае, похоже, что я нахожусь в коме уже пару дней, так как фантазии подменяют реальность. Максим, наверное, там переживает. Сидит у моей постели нервничает. Надо как-то выбираться из этой комы. А то я здесь действительно уже скоро подружусь с местными жителями и Энтони», – Аня невольно усмехнулась про себя, вот будет интересно это всё рассказать Максиму, если она вспомнит что-то, когда очнётся.
Девушка продолжала раздумывать дальше:
«Кома в течение двух дней – это уже достаточно серьёзно, и могут быть необратимые последствия для организма и головного мозга. Как же выбраться из неё?»
Она тихонько подвигала рукой, пытаясь почувствовать руку Максима на своей руке, если он держит её в больничной палате. Ничего. Тогда девушка закрыла глаза и начала думать о Максиме, заставляя своё тело сконцентрироваться и выйти из комы. Через какое-то время она заснула.
Глава 3. Один
Максим был как бы в оцепенении, как бы в летаргическом сне. Ему казалось, что всё, что происходило последние дни, происходило не с ним. Вроде бы и знаешь, что такие вещи как смерть близких случаются в жизни, но они кажутся какими-то далёкими, которые никогда не произойдут с тобой. Но они вдруг происходят именно с тобой, и всё кажется нереальным и просто дурным сном. Вот-вот ты должен проснуться, а ты не просыпаешься.
Ещё сегодня утром они занимались любовью, и она таяла в его объятиях. Они смеялись, и он волновался, как сделает ей предложение. И тут случилось это, которое перечеркнуло всё, и их обе жизни.
Это он поднял на ноги весь институт, когда Аня вовремя не пришла домой. А потом страшно вспоминать, как они нашли её бездыханную недалеко от её рабочего стола. Как кричал её начальник, что нельзя входить в комнату без противогаза. Как его держали несколько мужских рук, когда он пытался прорваться в ту комнату, где лежала его любовь.
Её пульс уже не бился, но он обнял её, притянул к себе и говорил, что все будет хорошо. Он шептал ей, что любит её, и чтобы она оставалась с ним. Он надеялся до последнего, даже когда врачи констатировали смерть, которая случилась от острого отравления ядовитыми газами.
Максим не верил в это. Она не могла умереть. Нет! Когда у них было столько планов, когда жизнь только начиналась.
«Глупая смерть. Бессмысленная»
На следующий день он нашёл профессора и несмотря на всю свою интеллигентность просто избил его. Его глаза застилала красная пелена.
Его забрали в полицию, где он просидел несколько дней, пропустив похороны любимой. А он бы и не смог заставить себя на них прийти. Она для него до сих пор была жива.
Полиция завела дело против профессора за мошенничество и смерть по неосторожности. Против Максима об избиении человека.
Когда Максима выпустили под залог, он вначале устремился домой в надежде, что она ждёт его там. Но её там не было, и, не пробыв в квартире и пятнадцати минут, Максим понял, что больше не может находиться в этой квартире, которая была олицетворением счастья и его надежд. Везде лежали её вещи, стоял её запах.
Максим взял сумку, забросил в неё несколько вещей, повернулся и ушёл из квартиры. Снял небольшую квартиру рядом с работой.
На работе его встретили осторожно. Многие пытались подбодрить, но ничего не помогало.
Улыбка ушла с лица всегда бодрого и весёлого человека и казалось навсегда. Максим проводил на работе всё время.
– Ну так что? – поинтересовался его руководитель через пару недель. – Как насчёт места в посольстве в Великобритании?
Максим кивнул головой, согласен мол.
Перевод оформили быстро, и уже через несколько дней Максим летел в Лондон. В России его больше ничего не держало.
И потекли будни в незнакомой стране. Работа, работа, ещё раз работа. Вечерами Максим поздно приходил домой в свою небольшую квартирку и практически сразу же ложился спать, чтобы утром опять засветло отправиться на работу.
Лондон – его давнишняя мечта, не принёс ему удовольствие или хотя бы облегчение боли. Она была всё такая же резкая и ноющая.
Было ли это одиночеством? Да это было одиночество среди множества людей вокруг. Это было не то одиночество, которое может кончиться в будущем. Это было то одиночество, когда ты понимаешь, что всё уже позади. И Максим не пытался разрушить это одиночество. Особенно тяжелыми были ночи, так как в них часто было всё по-старому. Аня была рядом с ним. Они смеялись и смотрели друг на друга влюблёнными глазами.
А вокруг девушки смотрели на Максима влюблёнными глазами: красавец, умный, успешный. Оттенок угрюмости придавал ещё больше привлекательности. Но все их намёки не воспринимались.
– Ты видел требования этих странных людей? – начальник бросил на стол Максима напечатанный текст. – Они готовы выпустить захваченных мирных жителей с детьми, если в обмен кто-то из дипломатов согласится находиться у них в плену во время переговоров.
Максим взял бумагу и внимательно её прочитал. Потом осторожно отложил.
– Сколько там человек?
– Шестеро взрослых и двое детей.
– Почему они хотят поменяться?
– Я думаю, что их нервируют дети и истерики женщин. Но вместе с тем они хотят иметь кого-то стоящего, чтобы торговаться с теми, кто выполнит их требование. Ну все же понимают, что никто не пойдёт у них на поводу. Придётся идти на штурм и неизвестно, сможем ли мы спасти кого-то из захваченных.
Начальник забрал бумагу и направился к себе в кабинет, а Максим застыл на месте, его взгляд был устремлён в никуда. «Может это знак свыше?»
А через два дня произошёл обмен – террористы высвободили местных жителей с детьми в обмен на дипломата.
Помещение, в которое бросили Максима, было совсем маленьким. Зловония разносились по нему. Было очень душно и жарко. Максим сел на пол, прислонил голову к стене и закрыл глаза.
Впервые за несколько месяцев у него на душе стало спокойней. Он видел тех людей, которых освободили, видел страх в их глазах и дрожащие руки, когда они прижимали к себе испуганных детей. Теперь с ними должно быть всё нормально. Начальник обещал, что он сделает всё возможное, чтобы этим людям было предоставлено убежище в другой стране. И Максим знал, что если его начальник обещает, своё слово он сдержит.
Снаружи донеслась непонятная речь, шаги, а потом они затихли. В течение суток к Максиму никто не приходил.
А ночью началась стрельба. Дверь резко открылась, и Максима схватила чья-то рука, его выволокли наружу, приставили пистолет к голове. На что Максим только усмехнулся. Его куда-то повели, грубо толкая, и через какое-то время осветили прожектором.
Стрельба на какое-то время остановилась.
Державшие Максима люди требовали, чтобы противоположная сторона выполнила их требования, иначе они убьют этого дипломата. Они ещё раз грубо толкнули Максима и прикрикнули на него:
– Говори!
Ухмылка опять появилась на губах Максима, и он громко выкрикнул:
– Не дайте им уйти!
В это время раздался выстрел, и Максим понял, что это конец, и это значит, что он последует за ней. И обязательно найдёт её там.
Он уже не видел, как были уничтожены те, которые захватили его.
Глава 4. Тётя Элин
Следующее утро Аня опять встретила не в больничной палате, а всё в той же комнате в поместье Дэнверов. К сожалению, за ночь она не смогла вернуться в своё время.
Как и обещал Энтони, Аня смогла выбраться в этот день на двор.
Аня с интересом рассматривала себя в зеркале. Там она видела милую симпатичную блондинку, совсем молодую, с хорошей фигурой. Её роскошные кудри спадали по плечам и шли дальше талии.
Аня вздохнула. У них многие девчонки в институте хотели стать вот такими же блондинками, иметь такие же роскошные кудри и светлый цвет волос. Многие красили волосы в такой цвет. А тут ей дали всё это на зависть, а ей это и не нужно было. Аня предпочла бы оставаться, как и ранее, шатенкой и быть рядом с Максимом.
В комнату вошёл Энтони и предложил ей руку:
– Давай прогуляемся. Будешь держаться за меня, вдруг тебе плохо станет.
Аня кивнула и пошла с Энтони.
Они шли по каким-то широким коридорам, увешанными портретами каких-то людей, видно предками семейства Дэнверов, спустились по лестнице. Какой-то человек бросился к двери и почтительно открыл дверь перед ними. И они вышли на улицу.
Завернули за угол, и перед Аней раскинулся красивый сад.
– Ничего себе! – не смогла удержаться от удивлённого вскрика Аня.
Сад был великолепный. Множество разноцветных ярких цветов, искусно подстриженные деревья, журчащий ручей, который шёл между растениями и кустами.
– Да, – с гордостью отметил Энтони. – Я нанял садовника и результат сразу на лицо.
– Какой ты хозяйственный, – только и смогла сказать Аня.
– Теперь, когда ты здесь, мы будем всё делать вместе. Если хочешь что-то переделать в парке, или в саду, или в доме, только скажи.
– А разве мужчины девятнадцатого века не все тираны, которые не ставят женщину ни во что? – скорей саму себя спросила Аня.
Энтони задорно рассмеялся:
– Ты моя любимая сестра.
– А что насчёт других женщин?
– Другие женщины меня не интересуют. Они глупы, навязчивы, шумны.
– Но ведь ты когда-то всё-таки женишься.
– Как я тебе сказал, у меня есть ещё лет десять свободы. А потом ты, может быть, мне найдёшь кого-то подходящего: молчаливого и кто не будет меня докучать. Лучше вообще невидимку.
– А как же любовь?
– Не до любви мне, – махнул рукой Энтони. – Пойдём, я тебе лучше своих новых лошадей покажу, – и он повёл её на конюшню.