Я, не вынимая изо рта сигареты, забрызганной кровью, надо полагать, вместе с моей физиономией, медленно поднял голову и посмотрел на Ирину очень внимательно. Она застыла, как статуя, сжимая в правой руке небольшой черный продолговатый предмет, бугрящийся блестящими трубками.
Я выдохнул дым, ставший тошнотворно сладковатым, и медленно спросил:
– Милая дама, откуда у вас это оружие?
Ирина тряхнула головой и немного растерянно произнесла:
– Между прочим, я спасла вам жизнь – могли бы сказать «спасибо».
Я посмотрел через всю смену на Йоргена, который делал мне глазами какие-то страшные знаки. Я лишний раз убедился, что не ошибся в своем открытии.
– Спасибо, – сказал я с легким поклоном, – огромное спасибо вам, милая дама, но моей жизни ничто не угрожало. Вы испугались сами.
– Я защищала жизнь лидера смены! – обиженно и с вызовом выкрикнула она, еще не придя в себя от шока.
– Хорошо, – холодно произнес я, – тогда потрудитесь мне ответить: с каких это пор гидов комплектуют портативными бластерами системы «сталкер», принятыми в штатное оружие спецподразделений армейской разведки? Минута на размышление. Время пошло.
– Это… мм… – Было видно, что она с трудом подбирает слова. – Это мне подарил один человек…
– Ответ неправильный. – Я начинал злиться, а этого надо было любой ценой избежать. – Такого оружия не дарят – оно еще недавно было полностью секретным. Я знаю, Ирина.
Туристы с любопытством наблюдали за всей этой сценкой, и я понял, что повел себя в корне неверно: этот инцидент надо было замять и выяснить все с нею с глазу на глаз. Но уже поздно, да и не успел я сориентироваться от неожиданности. Черт! Миллион чертей Марса мне в зад! Надо выкручиваться!
– Ох, простите… я немного психанул от этой ситуации, – сказал я мрачно, потерев ладонью свой лоб, – прошу меня извинить, Ирина, вы действовали строго по инструкции, и вы совершенно правы… Извините меня…
Все вроде успокоились, хотя продолжили озираться по сторонам, изучая в основном небо. А у меня ходили ходуном виски, и марсианская твердь провалилась из-под ног – Ирина вновь рванула своего дромадера вперед, но я успел заметить: ОНА ПЛАЧЕТ!
Некоторое время я обтирал лицо влажными салфетками с антисептиком из аптечного контейнера, потом закурил трясущимися руками новую сигарету и сделал приличный глоток из фляги, но дрожь не унималась. Мне опять захотелось обнять Ирину и успокоить, но теперь у меня появилась к ней настороженность, и она, эта настороженность, доводила меня до истерики, так что я сам был готов расплакаться – или кого-нибудь пристрелить. Чертов бластер! Откуда он у НЕЕ?!! Кто она такая, черт дери?! Зачем она классифицирует глюки?! Почему она интересовалась этим бредом про «Зеркало‑13»? Паладины тоже были с ними очень подозрительно вежливы! Она второй раз на Марсе? Да хоть режь меня – я в это не верю! Первый! Первый здесь она раз!
Я стиснул нервы в кулак и дал шпоры.
– Нам с вами нужно поговорить. – Голос мой немного дрожал, когда я догнал ее.
Она всхлипнула:
– Оставьте меня в покое – нам не о чем с вами разговаривать…
– А поговорить придется, – настаивал я.
– Отстаньте от меня! – гневно воскликнула Ирина. – Не трогайте меня, пожалуйста!
Мысли медленно приходили в порядок. Да… это было искреннее горе – так сыграть под силу только суперагенту, который в минуту опасности никогда бы не раскрыл себя такой нелепой выходкой. Я обидел женщину, которая защищала меня от, как ей казалось, неминуемой смерти. Я должен все исправить, я должен во всем разобраться!
Я обернулся назад и увидел, что скучающая публика уже обо всем забыла, восприняв, видно, все происшедшее как интересную инсценировку «чтобнескучновпутибыло».
Я схватил Иринину ладонь и стиснул в своей – она слабо дернула рукой, но потом обмякла.
– Ирина, – сказал я искренне и как можно мягче, – простите меня, правда, простите – я абсолютно не собирался вас обижать. Я благодарен вам за ваш поступок, честно говорю! Просто поймите и вы меня: я совершенно не ожидал такого поворота. Дорога у нас длинная и тяжелая, надеюсь, вы это понимаете, а посему нам нужно держаться друг за друга изо всех сил: мы с вами отвечаем за жизни других людей – мы партнеры, понимаете?
Она повернула ко мне свое заплаканное лицо и слабо кивнула, мое сердце встрепенулось, как загнанный дромадер: на ее лице проступили едва заметные веснушки, – но я вновь взял себя в руки:
– Очень хорошо, что вы на моей стороне, – я стремился закрепить отвоеванные позиции, – поэтому вы должны меня понять. Между нами не должно быть никаких загадок и тайн, поэтому я и спросил, немного резко, простите тысячу раз, откуда у вас это редкое, а в условиях Марса – уникальное высокотехнологичное оружие?
– Я понимаю. – Она опять всхлипнула и, как показалось мне, слегка сжала мою ладонь. Меня это слегка успокоило. – Мне действительно подарил его один человек.
Опять двадцать пять! Только мне показалось, что у меня что-то получается… Я постарался медленно сосчитать до восьми – обычно это срабатывало.
– Один человек – это имя, фамилия или должность? – устало, но вкрадчиво поинтересовался я.
– Какая вам разница, господи! – Она вновь была готова порвать меня на свастики.
– Ирина, простите, что я настаиваю, но есть, есть эта разница!
– Мой бывший муж мне его подарил… – произнесла она тихим голосом.
– Ну и вот! – Я не знал, радоваться мне или огорчаться. – А служил он в разведке? Да?
– Четвертый особый десантный спецкорпус космических войск, – ответила она усталым голосом.
– Серьезный мужчина, – присвистнул я одобрительно. – А сейчас он где?
Она посмотрела на меня с каким-то детским недоверием, как на незнакомого дядю на улице, который ни с того ни с сего предлагает маленькой девочке конфету. Она искала защиты, она хотела доверия, но что-то ее останавливало.
– Ирина, вы можете мне абсолютно доверять, – сказал я, осмелившись положить ей руку на плечо. Она никак не отреагировала.
– Мне показалось сначала, что вы не очень серьезный человек, легковесный: вы много говорите и постоянно… ну… не знаю…
– Паясничаю? – подсказал я одно из своих достоинств.
– Да…
Казалось, она была благодарна мне за подсказку: сейчас на меня смотрела взрослая, умудренная опытом женщина, которая видит мужчину и оценивает его надежность по своей древней интуиции. Боги марсианские, я когда-нибудь смогу понять этого человека?
– Но потом я поняла, что это не так, – продолжила она.
– Мне очень приятно, что вы меня раскусили так просто, – я улыбнулся, – но вы так и не сказали мне – где сейчас ваш бывший муж?
Тень на секунду промелькнула в ее глазах. Повисла пауза. Я молчал, вопрошающе и ласково глядя ей в глаза.
– Он погиб, – сдавленным голосом произнесла она.
– Простите… – Я понял, что начинаю вязнуть в этой истории все глубже и глубже, как в экваториальных зыбучих песках. Восхождение на Олимп и так задачка не из школьной программы, а тут начинает вырисовываться что-то такое, от чего, как подсказывали мне мои предчувствия, лучше держаться подальше, да вот только не получится, скорее всего…
– Мы к тому моменту уже не были вместе, – продолжила она без всяких интонаций, словно звуковая программа по распознанию текста. – И этот бластер он мне подарил при разводе, не знаю зачем… Сказал, что с этой штукой я везде буду в безопасности, записал меня на курсы по стрелковой подготовке, через своих друзей-военных… говорил… ну, в общем, не так важно…
– Важно, – подбодрил я ее.
– Говорил, чтобы пользовалась им только в случае крайней необходимости.
Меня как током шарахнуло: защитить меня – был для нее случай крайней необходимости! Боже мой, какой я осел!
– Да‑а‑а… – только и смог я произнести. – Досталось вам в жизни.
– Уж, наверное, не больше, чем вам. – И опять она была другой – не могу объяснить в чем, но уже не той даже, как пять минут назад.
– А в каком он был звании, ваш муж, и при каких обстоятельствах он погиб? – осторожно поинтересовался я.
– И это важно? – Она искренне удивилась.
– Если не хотите об этом говорить – отложим на другой раз. – Я и так чувствовал себя подонком.
– Ну зачем же, если важно. Другого раза может и не быть.
– Почему вы так думаете?
– Я не люблю рассказывать о себе и своей семье. Дайте, пожалуйста, сигарету.
– Не знал, что вы курите. – Я протянул пачку местных сигарет «Красная Планета».
– Ой, это крепкие, хотя ладно, давайте. Да я и не курю – так, от нервов, вообще бросаю.
Она по-женски неловко взяла сигарету, как некий инородный предмет своего окружения, с которым надо мириться, я поднес ей зажигалку, и она прикурила, слегка закашлявшись дымом.
– По званию мой бывший был майор, а погиб он на каком-то задании, мне не говорили. – Она с шумом выдохнула затяжку и потерла левый глаз.
Да уж, подумал я, если такой крутой парень дарит своей бывшей жене табельное оружие, учит ее стрелять, а потом гибнет, исполняя свой священный долг, – это совсем неспроста.
– А когда это случилось, вы уже работали гидом? – спросил я.
Она кинула на меня умоляющий взгляд.
– Это последний важный вопрос, – пообещал я, четко понимая, что я отъявленный лжец.
– Нет, – ответила Ирина, – я пошла работать гидом через полгода после его смерти.
– Все, больше ни слова об этом! – Я прижал руку к груди. – Простите меня еще раз за все это. Я надеюсь, что мы и вправду станем партнерами. Я пойду проверю, как там наш арьергард, и сразу вернусь!
– Хорошо, – ответила она.
Я опять задумался. Она искренна, в этом я не сомневался, но все же многого недоговаривает… Пока, по крайней мере… Слишком много в этой истории странных мелочей, которые, как возмущения гравитационных полей планетарной орбиты, намекают на то, что где-то там, в темноте, скрывается какое-то другое небесное тело, которое просто не отражает света, потому и невидимо, но оно там точно есть! Чутье меня никогда не подводило, а за пять лет пребывания на более чем враждебной планете оно обострилось до предела. У меня создавалось стойкое впечатление, что вся эта чертова экскурсия – кем-то умело разыгранный фарс, а мы в нем играем каждый свою, отведенную ему роль. Эх! Добраться бы до этих сценаристов-постановщиков, мать их разэдак! С другой стороны – пока никто не доказал на сто процентов, что этот сценарий существует: ну девочка-гид, ну муж у нее работал суперменом, ну подарил, развелись, погиб. А она, чтобы развеять душевные переживания, полетела к черту на кулички, ей одиноко, я ей приглянулся, она меня спасла. Все. Простая цепь событий, имеющая простое объяснение. Глюки она коллекционирует? Так это чтобы занять свой мозг чем-нибудь, отвлечься от мрачных воспоминаний. Эффект собственной значимости, опять же туристы ее особо не занимают, хоть по отношению к ним она ведет себя очень корректно. Но прохладно так, по инструкции. А то, что «Зеркалом‑13» интересовалась – так тоже со скуки.
Но в глубине души я чувствовал, что успокаиваться нельзя: пока ни один из вариантов не перевешивал. И не хотелось бы неожиданно узнать про плохое в самый неподходящий для этого момент…
– Ну, как дела у доблестных рыцарей автомата и батареек? – спросил я бодрым голосом, подъехав к Сибилле и Йоргену.
– Ты это, Ромео, ты с ней там разобрался или так, флиртуешь больше? – Йорген смотрел на меня настороженно. – Ты ее волыну особистскую заценил? Она нам даст пострелять из нее – или только тебе, за душевный разговор?
– Йорген, ты сегодня уже пару раз отличился, – процедил я сквозь зубы, – и я бы на твоем месте язык засунул себе в задницу. Улавливаешь, дружище?
– Ты смотри! На девочку его покусились! – Йорген криво ухмыльнулся. – А я, может, тоже хочу бабу из спецназа!
Я инстинктивно вскинул с плеча автомат, одновременно передернув затвор большим пальцем правой руки.
– Пока еще я командир группы, – произнес ледяным тоном, – и ты, Охотник Йорген, обязан соблюдать дисциплину и субординацию. Как понял? Прием.
– Полегче, ковбой, у Охотников нет командиров. – Йорген напрягся – он меня знал хорошо, особенно когда я говорил серьезно.
– Мальчики, не ссорьтесь из‑за девочки, – с усмешкой произнесла Сибилла. Ее вздернутый курносый нос нахально торчал из-под смоляной челки. – Вообще, Странный, – продолжила она, – если пропустить слова нашего достойнейшего эсквайра через дерьмофильтр, то у меня к тебе два вопроса: первый – а она кто? И второй – а мы за тот заказ взялись, командир?
Я кивнул:
– Вопросы приняты. Значит, по первому: удалось установить, что ее бывший супруг, служивший в четвертом особом десантном спецкорпусе космических войск, действительно подарил своей жене табельный бластер системы «сталкер». Погиб при исполнении больше года назад.
Сибилла присвистнула:
– Мне бы такого мужа – я бы ему век верная была!
– По второму вопросу, скажем так, идет служебное расследование. – Йорген молчал, и меня это вдохновило. – Фактов пока мало про этот наш заказ, но одно скажу: держать всем нос по ветру. Приказ такой – спать сменами, двое обязательно на дежурстве. И поменьше трепитесь, побольше слушайте и смотрите. Ирина про этих отдыхающих сама мало в курсе. Вы за туристами приглядывайте и докладывайте о любых мелочах, хоть как-то подозрительных, Ирину я беру на себя…
– Ну понятно! – не выдержал Йорген.
Я внимательно посмотрел в его глаза, представив на секунду, что передо мной отвратительнейший из глюков. Йорген как-то сразу сник.
– Ну… я… это понятно, говорю, что делать надо. – Слова явно давались ему с трудом.
– Разумно, – одобрила Сибилла. – Договорились, Странный.
И я тронул поводья.
Длинная марсианская ночь подходила к концу – над местным эквивалентом востока небо из темно-фиолетового превращалось в сиреневое, и расплывшиеся в парниковых слоях бледные пятна звезд постепенно гасли, уступая небо звезде-хозяйке. Барханы впереди были резко и графично очерчены бордовыми тенями, словно эстампы. Это происходило из‑за разреженности марсианской атмосферы, в которой свет рассеивался немного хуже, чем на Земле. С первыми лучами солнца начинали оживать индикаторы радиации, оглашая предутреннюю тишину деловитым потрескиванием. Магнитное поле Марса слабее земного примерно в восемьсот раз. Вместе с разреженной атмосферой это увеличивает количество достигающего его поверхности ионизирующего излучения, хотя, конечно, гораздо меньше, чем в период Первой Волны. В этом унылом пустынном ландшафте от индикаторного треска создавалось впечатление, что на планете тоже просыпается жизнь, – пускай чуждая и враждебная, но все-таки жизнь. Вон там над горизонтом пролетела стайка дискообразных глюков, а вон там, чуть севернее, поднялся в небо тоненький дымный выхлоп – наверное, ожили фотоэлементы какого-нибудь автоматического предприятия (не помню я по карте, чтобы там были людские поселения, да и вулканов действующих не должно быть).
Кое-где на горизонте вспыхивали зарницы магнитных бурь, которые на далекой Земле назывались полярным сиянием, а в последние годы просто ионными смерчами.
На гребнях освещенных солнцем барханов поднялись первые утренние «пылевые дьяволы» – маленькие смерчи, вызванные резким нагревом песка и воздуха первыми лучами солнца, и как следствие – локальным скачком давления. Иногда такие воронки превращались в смерчи по триста метров в высоту, и начинались многодневные песчаные бури. Это явление сезонное – просто нынешнее лето выдалось жарким по марсианским меркам, из‑за того что совпало с прохождением Марса через перигелий.
Новый сол… Вообще утро всегда воскрешает какую-то надежду, как бы ни было погано накануне. Даже угрюмый и циничный Йорген непринужденно болтал с Сибиллой и, что самое удивительное, завел ради нее со своего КПК «Найн Нейч Нэйс», который та очень любила.
Йорген и Сибилла родились уже тут, и вся земная культура, включая музыкальную, была унаследована ими от их натуральных дедушек или мам и пап. То, что привезли они с собой с Земли еще тогда, в те годы. То, что происходило на Земле, сейчас все представляли смутно и по слухам – от редких новостных видеозаписей или случайных сеансов связи со станцией до рассказов вновь прибывших и их скудных культурных запасов. Так что наслаждался каждый на свой лад.