Пылевая туча, колыхаясь, нехотя уходила на восток, развеивалась; темно-синий апрельский вечер сгущал сумерки, мощные столбы армейских прожекторов упирались в груды мусора, с разных сторон в курган вгрызались экскаваторы, выхватывали плиты ажурными клювами краны, за кольцом оцепления солдаты укладывали на землю черные пластиковые мешки…
Дикторы центральных каналов читали, глядя непроницаемыми лицами в бегущие строки телетекста:
– По инициативе Джорджа Буша сегодня состоялся разговор с президентом, где он выразил соболезнование гражданам России в связи с постигшем их несчастьем.
– Президент самым внимательным образом следит за ходом спасательных работ в Нижневолжске, где сегодня… Выступив на заседании правительства, сказал…
– Никто, подчеркиваю, никто не заставит нас вступить в переговоры с террористами. И пусть не думают, что таким образом нас можно запугать. Особо хочу предупредить тех политических деятелей, которые попытаются в преддверии предстоящих выборов спекулировать на несчастье…
– Правительство определило суммы и порядок получения компенсации пострадавшим при теракте в Нижневолжске. По сто тысяч рублей выделено родственникам погибших, по пятьдесят тысяч тем, кто получил тяжелые ранения, на три тысячи могут рассчитывать лица, получившие травмы…
Рвалась полубезумная женщина через оцепление, хватаясь руками за черные куртки милиционеров.
– Моя дочь там! Пустите! Пустите, я вам говорю…
Она не говорила – кричала, но крик этот казался таким слабым в грохоте экскаваторов, поддевающих острозубыми ковшами обломки плит.
– Есть, – поднял руку спасатель с грязным почерневшим лицом. – Пускайте собаку.
Спаниель, крутя хвостом, сунул нос в узкую щель и слабо тявкнул.
– Домкрат сюда. Страхуй.
– Ага. Зацепил. Свети.
Под лучом фонаря блеснули оскаленные зубы, открытый мутный глаз.
– Мужчина, на вид лет тридцать-сорок.
– Опознать можно?
– Да.
До поздней ночи шел по первому каналу круглый стол, который вел известный журналист Поднер.
– В свете сегодняшних событий как вы расцениваете заявление мэра Нижневолжска об ужесточении режима регистрации выходцев из Северного Кавказа? – пытал он депутата Государственной думы.
– Разумеется, заявление сделано под влиянием эмоций, – с мягкой улыбкой отвечал депутат. – Мэру идти на выборы, он стремится набрать очки у горожан; да и по-человечески понятно, что чем-то хочется облегчить людское горе. Ясно, что через неделю об этом заявлении придется забыть…
Покончив с мэром-политиканом, круглый стол целиком переключился на обсуждение такой важнейшей проблемы, как бюджетное финансирование программ по улучшению экономического состояния Северного Кавказа. В конце концов сошлись на том, если дать бандиту новый дом в шесть комнат, участок и трактор в личное пользование, то он тут же добровольно сдаст автомат, взрывчатку, и начнет от зари до зари пахать каменистые горные склоны.
Из драматических перипетий уходящего дня следует отметить еще одно, немаловажное с точки развития дальнейших событий. Спасатели вызволили из-под обломков капитана Фролищева. Скончается он позже, в военном областном госпитале после нескольких безуспешных операций. Но информацию о настойчивых «осетинах» ответственный за территорию Московского вокзала успеет все-таки передать, как успеет передать список своей агентуры. Ценные показания даст источник, работавший уборщицей в зале предварительных касс железной дороги. Агент проявила инициативу, поспешив вслед за некоей подозрительной парой, которая буквально бегом выскочила из здания за несколько минут до взрыва, и тем самым спасла свою жизнь.
Глава третья. Тайное агентство
Всякому житию свой чин.
Офис Шмыги располагался на первом этаже обычного жилого дома по улице Ярославской. Отдельный вход, неброская вывеска – на фиолетовом фоне витиеватые буквы, которые с трудом складывались в надпись «Гадательный салон мадам Фуше».
Фуше – это не псевдоним и не конспиративная кличка Ивана Петровича. В салоне, тесноватой комнатке, задрапированной темными шалями, звездной картой на всю стену, с горящими в полсилы электрическими канделябрами, в глубоком кожаном кресле с высокими подлокотниками действительно сидела мадам Фуше, величественная женщина бальзаковского возраста, со строгим властным лицом и повелительными манерами. Ее плечи поверх грубого темно-синего балахона с пуговицами в виде больших серебряных полумесяцев накрывала великолепная шаль из белейшей ангорской шерсти, которая в полумраке искрила и мерцала подобно вечному льду горных вершин.
Сидела и проворно стучала спицами.
– Варвара Федоровна, я просил вас не вязать на рабочем месте! – проворчал, буркнув «здравствуйте», Иван Петрович. – Что клиент подумает?
– Ой! Здравствуйте, Иван Петрович, – Мадам Фуше сунула под стол вязанье, выпрямилась и проворчала: – Клиенты… месяцами никто не ходит. А Максимке жилетку надо, стынет на своем хоккее.
Варвара Федоровна работала вахтером в общежитии, где раньше размещался офис Ивана Петровича. Выручала, и не раз выручала его из тяжелых финансовых затруднений. И когда пошла приличная денежка, Шмыга с удовольствием пригласил на должность мадам Фуше свою кредиторшу, предложив ей вдвое больший оклад.
– Не буду я на старости лет изгаляться, людей дурить! – грозно ответила вахтерша на его предложение.
– Это не вы – мадам Фуше, это салон называется «Мадам Фуше», – убеждал он. – Только вам не обязательно сообщать каждому клиенту, что вас зовут Варварой Федоровной. За это я вам буду платить десять тысяч рублей! В два раза больше, чем ваша пенсия.
– Ты мою пенсию не трогай, – задумчиво отвечала она. – А почему бы не назвать твою лавочку мадам Варвара или бабушка Варя? Красиво. Это имя очень нравилось моему покойному мужу.
Иван Петрович предостерегающе поднял указательный палец.
– «Фуше» – это не просто имя, это – пиар! Все продумано. Баба Варя, согласен, звучит классно, но клиент денег бабе Варе не понесет.
– Это точно, – со вздохом согласилась Варвара Федоровна. – Денег мне никто и никогда не приносил. Все за ними, родимыми, больными ножками приходилось топать.
– Пиар, – пожевала губами. – Раз надо, значит, надо. Задержек не будет? Не получится, что попиаришь, попиаришь, да на мель сядешь!
Тут Шмыга добил старушку тем, что вытащил из портмоне двадцать тысяч рублей – зарплату вперед за два месяца!
Работать мадам Фуше Варваре Федоровне неожиданно понравилось. Облачалась в одеяние, которое разработал для нее Шмыга, занимала кресло. Приходил клиент. Встречала, усаживала, подсовывала анкету, которую надо было заполнить, поила чаем или кофе, дотошно расспрашивала по подготовленному Шмыгой вопроснику о снах, текущих моментах жизни – здесь она чувствовала вполне в своей тарелке; аккуратно записывала пожелания, назначала день и час следующей встречи. Сам Иван Петрович обычно сидел во второй крохотной комнатушке, так сказать, собственном кабинете, и сражался на компьютере в «Звездные войны». В промежутках между уровнями межгалактических сражений изучал заполненные анкеты. Если проблемы клиента того стоили, тогда выходил на сцену.
– Вашими проблемами займется сам Иван Петрович! – говорила таинственным полушепотом мадам Фуше.
– Кто это? – таким же полушепотом спрашивал посетитель.
– Вам повезло. Ученик Сибирева. Единственный в России специалист… ну, вот по вашему делу.
– А-а, понятно, – протягивал завороженный клиент, хотя в первый раз слышал эти имена.
Если проблемы оказывались пустяковыми, то Иван Петрович лез в компьютерную программу «Звезды и судьбы», купленную за три доллара на местном рынке, вводил дату рождения клиента, имя, и принтер выкидывал распечатку судьбы с радужным прогнозом на будущее. Распечатки и душевной беседы с мадам Фуше хватало, чтобы удовлетворенный посетитель выкладывал пару сотен долларов.
И ничем бы контора бабушки Вари, то бишь мадам Фуше, не отличалась от множества подобных шарлатанских контор, расплодившихся в последнее время, если не одна принципиальная разница. Салон являлся лишь прикрытием, под которым действовало уникальное в мире агентство по предотвращению несчастных случаев. Официально упраздненное два года назад вследствие трагических событий, тем не менее, оно жило, и позволяло Шмыге набирать богатейший фактический материал.
Когда Варвара Федоровна с величайшим пиететом произносила имя Арсения Павловича Сибирева, то клиент мог не сомневаться – его не дурили. Подполковник юстиции в отставке, бывший сотрудник Генеральной прокуратуры создал в свое время не имеющее аналогов в мире российское агентство по предотвращению несчастных случаев с филиалами во многих крупных городах. Так, директором нижневолжского филиала был назначен экс-следователь Шмыга, которому раньше доводилось работать вместе с Сибиревым в составе следственных бригад. Под руководством Арсения Павловича группа научных сотрудников РАНСа разработала методику предвидения трагических событий в жизни человека задолго до того, как они произойдут. Работа находилась в самом разгаре, когда в результате масштабной автокатастрофы погибло практически все руководство РАНСа во главе с Сибиревым. Организацию упразднили, филиалы прекратили существование. Иван Петрович Шмыга оказался безработным. Однако полученный вовремя от крупного московского банкира гонорар позволил ему продолжить дело наставника, но уже путем такой нехитрой конспирации.
Схема, по которой работал Иван Петрович, была проста. Приходил клиент с загипсованной ногой и задавал несколько наивных вопросов: Почему он сломал ногу? Не сломает ли он другую ногу или снова ту же самую? И как жить так, чтобы не ломать ноги?
Несколько дней работы по специальной методике, и Шмыга мог спокойно ответить на эти вопросы. Затем выписывал рекомендации и с чистой совестью получал вознаграждение. Сложнее обстояло дело с сопровождением клиента, когда детектив брал на себя обязательства своевременно предупреждать о возможных неприятностях. Попадались такие беспокойные граждане, которые не могли жить по рекомендации, и, выбираясь из одной травмоопасной ситуации, немедленно лезли в другую. В этом случае ждать несчастный случай долго не приходилось, и требовалось немало изворотливости и проницательности, чтобы вычислить, откуда грянет очередной удар. Но как он мог упустить клиента, которого вел три недели?!
Холодные струи лазеров хлестали по корме звездолета, кувыркались в глазах чужие звезды, фантастическими цветками вспыхивали в черной пустоте горящие вражеские бомберы и файтеры… Но энергетика защиты на исходе, вздрогнул корпус под ударом протонной ракеты, зазмеилась трещинами приборная панель, потерявший управление истребитель беспомощно закувыркался, взрыв… и красная мерцающая надпись на экране: «Mission failure».
Иван Петрович отбросил в сторону джойстик и снял наушники.
Миссия провалена. Это уровень надо пройти сначала.
Он и не хотел выходить на этот уровень. Его потолок – вывихнутая лодыжка, искалеченный пальчик, в крайнем случае, какой-нибудь несложный перелом. Здесь его знаний вполне хватает, чтобы вычислить источник подобного травматизма. Смертоубийства – не его профиль. Не для того Иван Петрович из прокуратуры ушел, чтобы вновь по лужам крови ходить. Навидался трупов, хватит. И сложность случая с Мариной Чайкой намного превосходит потолок его профессионального мастерства. В тот злосчастный день он ждал удара, но не смог правильно оценить его масштаб. Выволок несчастную девушку из обреченного здания, но предположить, что в ста метрах от места предвиденной катастрофы ее настигнет смертельный удар куском витринного стекла, конечно же, не мог!
О чем он думал в тот момент, когда понял, что вот-вот с ней случится беда? Ограбление «Трансбанка» и случайный выстрел нервного налетчика, посетитель-психопат, ревнивец-любовник с ножом, максимум – бензовоз не справится с управлением, да врежется в первый этаж здания… но предположить, что полквартала окажется в руинах?!
«Мне будет больно?» – когда-то спросила Чайка.
Больно ей не было. Удар, шок… слабость. Истекла кровью на его глазах.
– Иван Петрович, – сунула голову в комнату Варвара Федоровна, – к вам посетитель.
– А?!
– Совсем чокнетесь за своим компьютером, – сердито прошипела мадам Фуше. – Посетитель к вам.
– Я не принимаю сегодня. Пусть заполнит анкету.
Шмыга одел наушники и взял джойстик.
– Иван Петрович! Говорит, лично к вам! Вашу фамилию назвала.
Детектив раздраженно отодвинул от себя снаряжение астронавта. Нехотя поднялся, вышел вслед за Варварой Федоровной в электрические сумерки гадательного салона.
«Надо бы в звездную карту светодиодов понавтыкать, эффектней было бы», – мельком подумал он, подходя к невысокой девушке в светлом плаще, чьи волосы были перевязаны черной гипюровой косынкой.
– Я вас слушаю, – и, как ни старался, голос его прозвучал сухо и раздраженно.
Юная посетительница повернулась к нему, детектив охнул и отступил на шаг.
Перед ним стояла Марина Чайка! Той же изумительной красоты лицо, тот же золотой медальон со скорпионом на белой полоске джемпера, те же вскинутые домиком брови. Только черная полоска гипюра над белым высоким лбом, только в глазах не удивление, а лютая ненависть.
Рассудок Шмыги на мгновение померк.
– Марина? – шепнул он, бледнея.
Чайка кивнула, и вдруг с размаху, звонко хлестнула его по щеке.
– Это тебе за Марину! А это тебе… – призрак замахнулся еще раз, но Варвара Федоровна оказалась проворней и кинулась между детективом, который еле держался на ногах, и видением с того света.
– Ну-ка, девушка, перестань руки распускать! – грозно рявкнула мадам Фуше, поднаторевшая в разборках с пьяными мужиками, ломившимися в общежитие. – Сядьте, Иван Петрович! Сейчас водички подам.
Но водичка понадобилась не ему: громко всхлипнув, привидение неожиданно разревелось, вполне земные слезы хлынули по небесному личику…
– Что я с вами обоими делать буду? – совершенно растерялась Варвара Федоровна, не зная, к кому первому бросаться.
Впрочем, недоразумение скоро выяснилось. Марина Чайка ушла насовсем. Пощечину Шмыге залепила ее родная сестра, восемнадцатилетняя Анна Чайка, студентка первого курса Нижневолжской юридической академии.
Дальнейший разговор происходил без мордобития, хотя детектив несколько раз опасливо поглядывал на хорошенькие ручки младшей Чайки – врезала она ему капитально, щека горела и светилась малиново-красным.
Они сидели вдвоем, друг против друга за большим круглым столом, на котором в живописном беспорядке были разбросаны карты Таро, хрустальные шары, еще какие-то астрологические предметы, о назначении которых сам владелец салона лишь смутно догадывался. Мадам Фуше из деликатности удалилась в его кабинет.
– Вы даже не знаете, чем я занимаюсь! – воскликнул детектив, едва за Варварой Федоровной закрылась дверь.
– Знаю! – отрезала Аня. – Мошенник! Берете деньги с людей, вешая им на уши лапшу.
– Это вам Марина говорила?
– Нет, она, дурочка, доверяла вам, понимаете? Она считала, что если она вверила вам свою безопасность, то с ней ничего не случится!
Хотя расстояние между ними было приличным, все же Шмыга немножко откинулся назад.
– Чушь! Я не мог взять на себя обязательства «отвечать за ее безопасность». Потому что никто на земле не может гарантировать вам долгую счастливую жизнь. Никто!
– Она платила вам бешеные деньги. Вы преспокойненько набивали себе карман…
– Во-первых, Анна, считаю своим долгом принести вам соболезнование. Во-вторых, двести долларов, которые Марина внесла за апрель, я верну вам немедленно. В-третьих, не хочу оправдываться, поскольку оправдываться мне не в чем, мы с Чайкой работали всего три недели, и никогда не возникало серьезного повода для глубокого расследования. Затем последовал срочный вызов. Ей был предупреждающий сон первой категории опасности… Я, конечно, отреагировал, иначе бы сейчас с вами не разговаривал. Но предугадать, что рванет вся площадь… Я, девушка, не пророк и не провидец… – развел руками Иван Петрович.