Ступени закончились неожиданно. На ровной, окруженной со всех сторон лесом, заросшей высокой травой площадке. Дальше – ни дороги, ни тропинки. Пока Юстина растерянно озиралась, а Камиля бубнила что-то про обходной путь, отец решительно пересек открытое пространство и скрылся в зарослях на другой стороне. На ходу бросил:
– Исключено, по дорогам туда не попасть, – и начал шустро карабкаться вверх по почти отвесному склону.
Юстина вслед за ним миновала площадку, небрежно стряхнула со штанов дождевые капли. Достала фонарик, посветила вверх. Искривленные, уходящие в небо под невообразимыми углами стволы, переплетение корней, отсутствие травы.
– Плохая идея! – с интонацией Рона из Гарри Поттера буркнула себе под нос Юстина и начала восхождение.
Днем, в сухую погоду, подняться, вероятно, не составило бы труда.
Под дождем мокрая глина разъезжалась под ногами точно подтаявшее сливочное масло. К тому же фонарик опять пришлось убрать, чтобы освободить обе руки. Находя на ощупь покрытые ледяной водой кусты и устраивая передышки возле каждого дерева, девчонки неуклюже и медленно ползли вверх. Склон оказался настолько крутым, что временами казалось, что проще передвигаться на четвереньках, а то и ползком. Останавливала лишь мысль о том, что после ТАКОГО одежду уже не отстирать.
Где-то справа чуть слышно чертыхалась Камиля, Смехнянка что-то тихонечко бормотала или напевала себе под нос, отец перемещался молча. Понемногу сверху, сквозь листву, стал просачиваться молочно-белый, неяркий свет. «Луна в такую хмарь? Странно». Деревья все редели, кустарник исчез вовсе, цепляться стало практически не за что.
«Только бы удержаться, только бы не шмякнуться!»
Один раз Юстина обернулась. Снизу, из непроницаемой тьмы, навязчиво потянуло стылым ветерком и обреченностью бездны. Приникнув всем телом к первому подвернувшемуся стволу, Юстина несколько секунд пережидала бешеное сердцебиение и липко-обморочный ужас.
«Как хоббиты, ей богу! Только бы не…» – в этот момент ноги сами собой разъехались, Юстина инстинктивно подалась вперед и приземлилась на четвереньки. Поняла, что медленно съезжает вниз, жалобно вскрикнула. Песня оборвалась, откуда-то сзади и слева показался едва различимый силуэт, Смехнянка ухватила Юстину за руку, с трудом удержала на месте. Сверху уже спешил отец. Ухватил обеих за шкирки, почти проволок оставшиеся до верха пару метров. Вернулся за Камилей.
Идеально заасфальтированная и тщательно подметенная площадка перед оградой зиккурата вряд ли видала более оригинальных гостей. «Четыре черненьких чумазеньких чертенка», – нервно хихикнула Смехнянка. Действительно, по уши вымазанные в грязи, промокшие и обессиленные, они являли собой более чем своеобразное зрелище. Юстина запнулась, неуклюже перешагнула через аккуратный бордюр и остановилась, точно забытая кукольником марионетка – последние несколько сотен метров она преодолела на одном упрямстве.
Округлую площадку рассекала пополам высоченная ограда с калиткой. С той стороны мягко светилась подсветка, умиротворяюще шумела вода. Казалось, там теплее, чем снаружи и даже дождь не смеет попадать за шиворот.
Над оградой завис, точно капитанская рубка, отделанный тщательно пригнанными деревянными планками куб. Окно во всю стену, внутри – три или четыре человека. Кажется, в форме. Охрана?
Залитая в центре тем самым, загадочным, удивившим Юстину молочно-белым сиянием, по краям площадка тонула во мраке. Тем не менее, стоило путешественникам ступить на асфальт, как в кубе тотчас пригас свет. К стеклу приник чей-то силуэт. При виде гостей изумленно помотал головой, шевельнул губами, видимо обращаясь к кому-то рядом, кивнул и пропал из вида. Через несколько секунд щелкнул невидимый замок и по металлической лестнице с той стороны ворот прогрохотали быстрые шаги. Калитка распахнулась, и незнакомец приглашающее замахал руками. Измученные путники не заставили себя упрашивать.
– Андрей Андреич! Где вы так извозились-то?!
– С горы катались, да салазки дома оставили, – буркнул родитель.
– Все шутите… Какими судьбами? – крепко пожимая и энергично встряхивая руку отца, тараторил встречающий. – Варвара Михайловна сказала, вы заняты, оттого с ней не полетели. И чего пешком-то?! Да еще с девочками! Опасно же! Ведмед вон прицепился!
– Так, Владик, погоди. Ты говоришь, Варвара здесь? – прервал словесный поток отец.
– А как же! Уже больше недели, с вечера того вторника.
– На чем она прибыла? На институтском вертолете?
– Никак нет. На частном, сине-рыжем таком. Да он на парковке, сами увидите.
– Увижу. И где она?
– Кто? Парковка?
Юстине померещилось, что отец сейчас схватит охранника за куртку и хорошенько тряхнет. Обошлось.
– Варвара… Михайловна. Где.
– У себя, только дня два уже не выходит.
«С вечера воскресенья. Отлично. Чип, вероятно, не откликается с того же времени».
– Владик, проводи нас к ней, пожалуйста, – каким-то неживым голосом попросил отец.
– Андрей Андреич, я завсегда с удовольствием, но тут такое дело, – парень замялся, – отметиться бы надо. И остальное. Вы ж по лесу не меньше часа…
– А после нельзя?
Владик маятно вздохнул, укоризненно пробубнил:
– Кому как не вам знать, почему не положено. Сами же объясняли!
– Ясно. Где?
– В караулке, там у нас планшет специальный. И кабинки.
– Идем, – нетерпеливо бросил отец, не сводя глаз со ступенчатой пирамиды зиккурата.
Гостевую книгу выдали моментально, по первому требованию бойкого Владика. Отец взялся было за стило… задумался. Быстро мазнул пальцем, пролистывая страницы, нехорошо прищурился. Юстина незаметно глянула ему через плечо. Во второй сверху строке рублено-прямоугольным, чрезвычайно знакомым почерком значилось: «Чекун Варвара Михайловна. Архитектор. Владелец квартиры. Прибытие 12 сентября». Юстина закусила губу.
Для прохождения на территорию зиккурата кроме записи в планшете требовалось подробное считывание информации с чипов, указание цели визита, уточнение, кто кому кем приходится и оформление специальных пропусков. Юстина быстро утратила чувство реальности. Оказавшись после промозглой осенней мокряди в тепле, она изо всех сил боролась с желанием прислониться к стене и закрыть глаза – опасалась оставить на светлой штукатурке грязевой отпечаток. «Четыре чертенка» и так прилично натоптали.
– Карантин? – полуутвердительно, полувопросительно осведомился отец.
Владик указал на подобие душевых кабинок, спрятанных в нишу при входе. Юстина таких никогда не видела.
– А, экспресс-диагност? – одобрительно кивнул отец. – Уже доставили? Отлично, это вам не получасовое заточение.
Сдвинул в сторону прозрачную дверцу, обернулся к девчонкам:
– Юстина в левую, Камиля в правую. Минуту стоять не шевелясь. Больно не будет.
Кроме внезапного приступа клаустрофобии Юстина не почувствовала ничего особенного. Только легкий ветерок дунул в лицо. Перед глазами зажегся зеленый огонек, дверца открылась.
«И это все?!»
Место Юстины занял отец, Шосты – Аня.
– Порядок, – через минуту с облегчением улыбнулся второй, безымянный охранник. – Осталось расписаться, и можете идти.
Отец вывел на подсунутом бланке неразборчивую закорючку, и возглавляемая разговорчивым Владиком толпа гостей покинула караулку. Охранник шустро потрусил в глубину парка, к входу в зиккурат. Каменные фонари, деревянные настилы-дорожки, ненавязчиво подсвеченная, причудливо выстриженная зелень. Очаг цивилизации. С трудом верилось, что в каких-то двадцати метрах, за оградой, на глинистом склоне не растет трава, нет намека на тропинку, стоит кромешная темень и в любую секунду может напасть какая-нибудь пробравшаяся за внешний периметр тварь.
Ступени дикого камня, высоченные двери, ни лучика света за стеклом. Владик повел их мимо и куда-то дальше, виновато объясняя:
– Всякие важные шишки явятся не раньше, чем через месяц, а пока все законсервировано. Через главный вход не пройти, двери обесточены и заблокированы. Надо в боковой.
Завернув за угол, он услужливо распахнул створку, пропуская гостей вперед. Юстина переводила недоуменный взгляд с охранника на отца и обратно. Оба отлично знакомы, причем Владик явно находится в положении подчиненного. Как? Почему? Откуда? И по поводу моста тоже неясно. Откуда отцу известно про камеры, ловушки и прочее? Похоже, сейчас не время спрашивать.
В первую секунду ей показалось, что в холле нет потолка – над головой мерцало и дышало, словно живое, звездное небо. Журчала вода, влажно пахло травой и землей.
– Погодите маленько, дождитесь, пока станет светло, а то непременно споткнетесь, – с затаенной гордостью посоветовал Владик, перемещаясь вдоль стены с фонарем в руках.
Юстина успела убедить себя, что они еще не дошли до настоящего входа, но тут охранник, озабоченно сопя защелкал выключателями, и действительность преобразилась. Плавно увеличивая яркость, зажглись невидимые светильники. Небо исчезло, зато возникли бесчисленные колонны, балконы, лесенки и газоны. Вдалеке, на пологом пригорке, обнаружилась невысокая, тонколистая рябина. Рдяно-красные, тяжелые гроздья гнули ветви к земле. Травяной ковер сбегал от корней дерева вниз, к середине… гмм… холла, зала, вестибюля? Ни одно название не подходило. Юстина про себя окрестила место, в котором они очутились, «пространством». У края газона, на пересечении взглядов, обнаружился монументальный, непонятного назначения пьедестал льдисто-серого камня.
Родитель окинул его удивленным взглядом, кажется, хотел о чем-то спросить, но передумал.
Издалека приглашающе светилась обойма из четырех каплевидных лифтов. Отец почти бегом направился к одному, девчонки за ним едва поспевали.
Длинный ряд кнопок на зеркальной панели. Владик выбрал «39» и кабина стартовала. Беззвучно набрала скорость, пол стремительно понесся вниз, и через секунду Юстине показалось, что на нее обрушилось перекрытие. И тотчас второе и третье. Она отшатнулась от прозрачной поверхности и невольно пригнулась. Смехнянка слабо охнула за спиной, Шоста вцепилась в хромированный поручень и зажмурилась. Отец покосился на девчонок, не глядя нащупал на панели какой-то значок. Стекло потеряло прозрачность.
Створки бесшумно разъехались, и Юстина робко шагнула на бетонный пол. В отличие от холла, здесь еще не закончили отделку. Свернувшийся петлями у стены кольчатый шланг, забытая упаковка потолочных панелей, несколько погнутых арматурных прутов возле одной из дверей… Гулкое эхо, тишина и пустота. Запах цементной пыли и нежилья.
– Всё доделывают, всё проверяют… р-работнички, – с хозяйственной сердитостью проворчал Владик.
Он проводил их до нужной двери, деликатно стукнул костяшками пальцев. Подождал с минуту, постучал громче. Отец покачал головой:
– Ее там нет. Можно открывать.
Охранник покосился на него с тревогой и сомнением, но возражать не стал. Послушно вставил в прорезь гостевую карту. Тихо щелкнуло, филенчатая дубовая дверь покладисто пропустила гостей внутрь. Со всех сторон вошедших окутал полумрак, только откуда-то издалека пробивался слабый рассеянный свет. Отец уверенно нашарил выключатель, по всей квартире вспыхнули светильники. Юстина на секунду зажмурилась и, ни на что не надеясь, позвала:
– Мама!
Тишина. Отец словно нехотя, не выпуская из рук автомат, двинулся вперед. Бросил на ходу:
– Побудьте здесь, лягушки. Владик, и ты с ними.
Обошел комнаты. Откуда-то из глубины квартиры протяжно и удивленно свистнул, поинтересовался:
– Это здесь какими судьбами?
– Андрей Андреич, да как же… боялись запылится, испортится. Лично приказали временно в апартаменты перенести, до официального открытия, – преданно отрапортовал из прихожей бледный Владик.
– Кто приказал? Карим Рашидович?
– Да!
– Варвара об этом знала?
– А как же! Мне и разрешение за ее подписью показывали.
– Она не удивилась, что сюда?
– Так она тогда не знала, что это ее квартира.
– А когда узнала? Ничего не говорила?
– Нет вроде.
– Ясно. Так, никого здесь, разумеется, нет. И Варвары в частности. Проходите, девицы. Только в гостиной ничего не трогайте!
Прихожая, коридор… двигаясь на голос, Юстина первой шагнула на травянисто-зеленый пушистый ковер и остановилась в изумлении. Сзади донесся сдавленный возглас. То ли Смехнянки, то ли Шосты, то ли обеих сразу.
В центре комнаты, почти до потолка, причудливым изваянием возвышалась тонкая рама черного металла. Плоскость внутри – сплошная, текучая, глубокого темно-синего оттенка. Не раз виденная на голограммах ткань иномирья. Ансамбль дополнял светящийся и мерцающий многочисленными огнями и диаграммами, экранами и пиктограммами пульт.
Перед гостями предстал во всей красе приведенный в «боевую» готовность Портал.
14
…Связь с другими странами после пандемии поддерживалась крайне недолго и через несколько месяцев прервалась раз и навсегда. Соседние города отвечали на вызовы немногим дольше. Жители Подмосковья частью переселились на «острова», частью сгинули в неизвестности. Первое время вертолеты рыскали в окрестностях и подбирали тех, кто выжил и сумел уцелеть. Таких оказалось немного. Когда закончилось топливо и винтокрылые машины не смогли больше взлететь, отдельные смельчаки принялись устраивать пешие вылазки. Мало кто из них вернулся обратно.
Экономика трещала по швам. Повсеместно царили нищета и голод, не хватало квалифицированных специалистов и грамотных управленцев. Цены на жилье упали до нуля – действительно, сколько может стоить то, что окружает тебя со всех сторон и не пользуется спросом? Зато цены на услуги, на все, что произведено руками и тем более на изготовленное на конвейерах скакнули до заоблачных высот.
Несколько лет мародеры наживались на разграблении брошенных домов. Впрочем, с появлением изобретательных, воинственно настроенных, а главное, постоянно голодных хищников этому выгодному и малозатратному бизнесу пришел конец. Теперь усилия каждого жителя были направлены на строительство как можно более неприступных и крепких стен вокруг «островов». В ход шли бетонные плиты, листы кровельного железа, колючая проволока. Материалов катастрофически не хватало, то здесь, то там образовывались бреши, мутанты прорывались за периметр. Люди гибли один за другим.
Через пару лет ситуация ненадолго стабилизировалась и даже немного улучшилась. Стены непрестанно приходилось ремонтировать, но от большинства хищников они более-менее защищали. Перестал грозить голод – выращенного на импровизированных делянках с избытком хватало на всех. Не деликатесов, разумеется, но нормальной, более-менее разнообразной еды. Немногие оставшиеся в живых предприниматели изо всех сил старались реанимировать заводы и фабрики. Удалось наладить выпуск компьютеров, кое-какой одежды, медикаментов.
Лет через пять обнаруженные на складах запасы древесины, пластика, металла, стекла и прочего почти закончились, и заводы снова встали. Тех, кто умел худо-бедно смастерить из подручных материалов кровать или сшить платье, еще можно было найти, но более сложные предметы обихода день ото дня становились все дороже и недоступнее.
Кроме всего прочего не хватало электричества. Ветроэнергетика и малочисленные солнечные батареи не могли решить проблем, горючее давно закончилось.
Городу грозила окончательная катастрофа… и тут появились ОНИ.
О судьбоносной, перевернувшей жизни москвичей встрече мало что известно. По рассказам немногочисленных очевидцев, в один прекрасный день среди брошенных домов ПО ТУ СТОРОНУ барьера показались три подозрительные личности. Пожилой мужчина, молодая женщина и худощавая старуха с гордо посаженной головой. Путники вели себя удивительно – не мчались в ужасе, не волокли раненных, не выглядели уставшими и голодными. Бедно, но опрятно одетые, вооруженные лишь недлинными клинками, все трое излучали мощную, спокойную силу.
Незнакомцы приблизились к одной из городских застав и вежливо попросили впустить. Дежурный охранник, напуганный странным поведением, загадочным акцентом, а пуще того диковинной, невозможно-треугольной формой ушей незваных гостей, ворота не открыл, а помчался за начальством. Внушающее опасения трио, по-прежнему не проявляя признаков нетерпения, беспокойства или агрессии, осталось снаружи.