Свершилось, – вздохнул Алекс.
Свершилось, – мрачно повторил капитан Стар, наклоняясь над кучей щебня, – Андрей! Эй, Андрей!
– А что Андрей? – спохватился Юрка.
– А все Андрей, – капитан наклонился над чем-то темным и неподвижным, невидимым в слабых сумерках, – лопаты там в гараже были… Галочка, тебе дело, поищи место какое-нибудь красивое… Ну там, деревце высохшее, земля какая-нибудь цветная из-за химикатов…
– Ты что? – опешила Галочка, – умер, что ли?
– Ну да.
– Его же… Его граната даже не задела…
– Его кран этот задел крюком своим. Голова вдребезги… Уйди, уйди отсюда, не смотри, парни, несите кто-нибудь одеяло, завернем… Ну что встали?
Юрка, как во сне, побрел к гаражу, притащил две тяжелые лопаты, одеяло поплотнее – для умершего хотелось дать все самое лучшее, что только было. Капитан тут же погнал Юрку и Алекса копать яму, сам встал на колени, заворачивая что-то в одеяло, украшая какими-то подвесками, бусами, которые принесла Галочка.
– Не жалко? – спросил капитан, – ты ими так дорожила…
– Да нет, это же для него… для Андрея… Вот, и платок возьми…
– Нужен ему твой платок…
– Нужен, нужен. И куртку получше…
– Нет, куртку не надо, куртка живым нужна. Скоро зима, ты где хорошую-то найдешь?
– Говорят, раньше магазины были… Где все можно было купить… Я в журналах читала.
– Были… полвека назад. Ну где мы тебе тут магазины возьмем, с куртками…
– Да уж нигде…
– Что, вырыли? – спохватился капитан, – Ну что, Юрка, тебе дело, давай, крест сколоти из чего-нибудь… Из досок каких-нибудь… Да куда ты гнилые-то берешь, давай покрепче что-нибудь… Ну куда ты выскочила? – он подхватил Женечку, – Алекс, детей в гараж уведи… Ну все… Галочка, ты у нас Отче Наш знаешь, давай… все по-людски…
Юрка все еще не мог понять, что случилось, и когда он вколачивал крест в свежую могилу, он все еще ничего не понимал, слушал, как Галочка читает какое-то древнее заклинание, читал на кресте «Андрей, 31 год», спрашивал себя, что случилось. Осознание пришло позже, когда маленький отряд снова двинулся в путь, Юрка тащил на себе Ваньку в каких-то замысловатых сумках, Галочка вела за руку Женю, капитан прикрывал шествие, оглядываясь, вздрагивая.
– Андрей умер… – прошептал Юрка сам для себя, – мы тоже умрем… в борьбе с машинами…
– Машины… они злые, да? – ни с того ни с сего спросил сын.
– Злые, еще как злые… они всех людей поубивали, мы одни на земле остались. Людей раньше много было, так в книжках говорят… А сейчас вот, только мы…
– А когда машины всех убили?
– Давно. Не знаю, когда.
Юрка задумался, понял, что он действительно не знает, и никто из них не знает, когда это случилось. Может, их родители были свидетелями этого кошмара, когда машины восстали против людей и стали убивать своих недавних хозяев. Родители… Родителей Юрка не помнил, кажется, была какие-то община, какие-то поселки, люди, запахи жареного мяса, рука большой сильной женщины, может быть, матери, большие мужчины, пропахшие табаком – но все это было бесконечно давно, как будто в прошлой жизни. Потом пришли машины, которые растерзали общину дотла – так вспоминал Юрка.
Хотя, может, это было и не так, и вообще не было, и было всегда только одно – огромный, бескрайний комбинат, в который превратилась некогда живая зеленая земля, полуразрушенные здания, где прячутся машины-убийцы, маленький отряд, идущий из ниоткуда в никуда в поисках убежища, воды, пищи, и машин, которые нужно убивать, чтобы они не убили нас.
– Дядь Юра, – оживилась Женя, – а другие люди… есть?
– Может и есть, Женечка, а может, и нет… Вот, Женечка, ходим, который год их ищем…
– А когда мы их найдем?
– Не знаю. Может, и не найдем вовсе.
– А у них еда есть?
– Может, есть. А может, и нет.
– Да, наверное, люди, если и есть, то не лучше нас живут, – вставил капитан Стар, – вот так же кочуют, ворон стреляют, дикие яблоки едят… Ну, может, убежище у них какое-то есть, если научились отгонять машины…
Юрка кивнул, плотнее прижал к себе Ваньку. Почему-то он представлял себе это совсем не так – встречу с людьми. Юрка грезил, как однажды они выйдут к городу, к нормальному человеческому городу, пусть это будет не город, ну хотя бы городок, домов десять, не вот таких, запыленных и заброшенных, а настоящих домов, где горят огни, откуда пахнет свежим хлебом.
Интересно, что это такое – хлеб…
Конечно, у них будет свое государство, свой флаг, и часовые с автоматами остановят Юрку и его друзей на пути в город, и приведут их к коменданту или королю. Перед ним нужно будет встать на колени и принести ему присягу. А потом Юрка и его спутники поселятся в городе, у них будет какая-нибудь спутниковая связь с другими городами… Или нет, спутниковой не будет, спутники, наверное, тоже восстали против людей… Юрка будет сражаться с машинами, а по вечерам пить крепкий чай и есть хлеб, настоящий хлеб, и жечь огонь в камине без страха быть обнаруженным…
Из-за серой каменной башни показался бульдозер, за рулем которого никого не было, Алекс бросил гранату, бульдозер разлетелся в мелкие куски. Дальше по дороге встретились два шагающих крана, поменьше, Алекс и капитан расстреляли их системные блоки прямо-таки с виртуозной ловкостью. Оказывается, убивать машины тоже можно красиво… В желудке снова зашевелился голодный червячок, Юрка приказал ему замолчать.
– Ну что приуныли-то? – встрепенулся командир, – что у нас, до этого люди не умирали?
– Умирали, – согласился Юрка, – ты же сам говорил, тут мало кто до двадцати доживает… Что нам уже под тридцать, так это повезло…
– Ну да. Кому у нас в этом году тридцать-то? Тебе, Галочке, Алексу… Ого, да тут юбилей будет…
– Да и у тебя тоже, а то два года назад у тебя юбилей был, тогда и не отметили толком… тогда все с этими сварочными аппаратами воевали… Прямо нашествие какое-то было…
– А Тимур от нас ушел, – вспомнил Юрка.
– Не ушел, он от чахотки умер, – не согласился капитан, – с чахоткой, знаешь, долго не живут…
– Никто его мертвым не видел, может, он живой, – не согласился Юрка, – он живой ушел… письмо тимурово у тебя?
– У меня, – кивнул капитан, – не сейчас, некогда… Давайте, что ли, обедать.
– Чем?
– Вон… смотрите.
Юрка посмотрел вперед, ахнул – на тощих высохших деревцах притаилась стая черных птиц, должно быть, ворон, они сидели тихо, лишь изредка шевелясь и бормоча неясное: «Кор-р-р»
– Тихо… тихо… – капитан смотрел, как люди осторожно вскидывают автоматы, – готовы… Ну… берегись, каркуши…
Затрещали выстрелы, черная стая взмыла в серое небо, птицы возмущенно кричали «Ка-ак? Ка-ак?», несколько ворон рухнули вниз, запутались в ветвях.
– Ка-ак… А вот та-ак, людям тоже жрать надо… – сказал капитан, подбирая упавших птиц, – Галка, Алекс, лезем на дерево, снимаем, Юрка, тебе дело, определи состав.
Юрка со вздохом начал разворачивать походную лабораторию, считая, сколько разбилось пробирок, пенницилинок, трубочек, пипеток. Кажется, небольшая потеря, можно возместить в ближайшей лаборатории, там же взять еще фенолфталеин, он кончается…
– Ну что там с воронами? – спросил капитан.
– Ну как я сразу скажу, что там? Время, время, – рассердился Юрка, – полчаса, как минимум.
– А побыстрее нельзя?
– А как? В методике черным по белому написано, подождите двадцать минут… Я-то ускорить этот процесс не могу…
Капитан кивнул. Юрка знал, что капитан ворчит просто так, для вида, на самом деле смотрит на Юрку с уважением – парень сам выучился замерять химический состав воды, мяса, редких плодов с редких деревьев, выучился управляться с дозиметром, когда нашел древние книги. Кажется, больше никому эта химия не давалась, ну да, Алекс у нас лингвист, он и по-английски, и по-немецки читает, Галка художница, только плакать хочется, глядя на ее пейзажи…
– Все нормально, есть можно, – наконец, объявил Юрка, – да Галочка, забери Ваньку, он мне уже три бутылки пролил…
– Нет уж, ты его подержи, я жарить буду…
– Капитан Стар! – крикнула Галочка.
– Чего тебе? – обернулся капитан, который только что рылся в груде пожелтевших бумажек, лежащих на пороге какой-то пустой двухэтажки.
– Капитан Стар, а у машин главный есть?
– Какой главный?
– Ну, не знаю… Такой главный, чтобы его убить, и все машины сами собой сломались.
– Ты что, комиксов начиталась? – фыркнул капитан Стар, – это только в книжках так бывает, заклинание прочитал, кольцо власти там в пропасть выбросил – и все, и зло уничтожено. А это жизнь, тут нам еще сражаться и сражаться… Ты еще скажи, что можно сделать так, чтобы все человечество воскресить!
Алекс, хромая на обе ноги, начал сгребать хворост, общипывать птиц, капитан нашел в двухэтажном здании какие-то детские книжки, подождал к себе Женю с Ванькой, начал читать им про какую-то спящую красавицу, успев бросить Юрке «Стой на страже» Юрка восхищенно посмотрел на капитана – что за человек, он успевает все, он следит за нами за всеми и видит насквозь всех нас. И что Алекс хромает, и что Юрка опять начинает кашлять, и что Галочке нужны новые джинсы взамен продранных старых, и платье какое-нибудь хорошее поискать, только трудно найти платье на эту тонкую фигурку, все висит мешком… Спящая красавица… боже мой, нам бы сейчас заснуть на сто лет… Хоть бы в эту ночь железные монстры нам дали выспаться…
Как будто издеваясь над мыслями Юрки, на горизонте показалась здоровая махина, какие-то рычаги, суставы, колеса, интересно, для чего сделали такую штуку, а может, люди ее и не делали, может, она сама появилась… Интересно, возможно такое, чтобы машины делали другие машины… воспроизводили самих себя…
– Тревога! – спохватился Юрка, – видели? Вон, на горизонте эта дрянь прется!
– Вижу, вижу! – Галочка вскочила, хватая автомат, бросилась к нему, – будем бить… Да тут бить-то, раз плюнуть, главное, системный блок попасть…
– А ты видишь, где он?
– Вон, над кабиной… Только бить надо наверняка…
Громадная махина приближалась, она казалась исполинской, заслоняющей все небо, и Юрка почему-то подумал, что она сейчас раздавит их, их всех, и хотелось бежать, бежать отсюда, но бежать нельзя, если мы убежим, кто будет убивать машины, которые убивают нас…
Юрка выстрелил еще раз, почти не целясь, увидел, что попал в системный блок – машина замерла, осела, рухнула на землю с оглушительным скрежетом. За ней тут же показалось что-то непонятное, маячившее на самом горизонте – настолько непривычное здесь, что несколько минут Юрка даже не верил, что видит их наяву.
По мере того, как они приближались, он все больше убеждался, что это не сон, не бред, что к ним действительно приближаются силуэты на двух ногах – быстрые, легкие, ростом с человека, гибкие, кажется, сделаны из какого-то эластичного материала, и из их конечностей тянулись длинные рыльца автоматов.
– Галочка, ты когда-нибудь такое видела? – прошептал он, еще не веря себе.
– Нет… бред какой-то. Разве что в страшном сне бывало, что вижу я – идет человек, подхожу к нему, а это машина, и глаза стеклянные… А чтобы наяву… нет, до чего твари догадливые, они же сделали наши точные копии… копии людей…
– Копии… Ну сейчас мы устроим этим… копиям, – Юрка лег на землю, медленно пополз навстречу непонятному отряду, припадая к земле, огибая пустые цистерны, ржавые контейнеры, груды кирпичей. Где-то сзади захныкал Ванька, кто-то зашипел на него, кажется, Алекс, а может, командир наводил порядок. Тени приближались, уже можно было видеть что-то наподобие одежды, какие-то оболочки, белые пятна там, где должны быть лица.
– Тихо… еще не сейчас, – приказал Юрка, чувствуя, что Галочка уже тянется к автомату, – чу-уть-чуть поближе их подпусти, чу-уть-чуть… Вот так… еще… сейчас они подойдут… Вот теперь давай.
Юрка прижался к оружию, автомат ожил, дернулся, затрепетал, выплевывая смерть, темные силуэты впереди тут же упали в землю, исчезли за нагромождением обломков, кажется, они были готовы, что люди начнут стрелять. Юрка присмотрелся вперед, фыркнул – не на того напали, я же вижу, я же все вижу между камнями и осколками, мелькающие фигуры, которые можно сбить одним… Но почему командир не стреляет? Почему он бежит ко мне, кричит что-то во весь голос, размахивает какими-то белыми тряпками, и Ванька ревет навзрыд, и Женя прыгает, как сумасшедшая, чему радуется, дура, Андрея убили, Тимура убили, до этого еще двоих, я уже и не помню, как их звали…
– Не стреляй! Слышишь, не смей стрелять!
– Не понял приказа!
– Не стреляй, ты что, рехнулся?
Юрка и ахнуть не успел, как командир подскочил к Юрке и выхватил оружие, отшвырнул далеко-далеко, сильно и больно встряхнул солдата, и тут же встал во весь рост, размахивая тряпками, слушая, как посвистывают пули.
– Ты что? – Галочка все еще сжимала автомат, уже не смея выстрелить, – они же тебя убьют! Товарищ командир, они вас убьют!
– Еще бы не убили после того, что мы тут сделали, – отрезал командир, – совсем рехнулись, стрелять вздумали…
– А что нам было делать, песни петь?
– Да вы что? – командир повернулся к Галочке, злой, бледный, – вы в кого стреляете? Это же люди, люди!
– Кто?
– Да люди же! Живые люди, гомо сапиенс! Э-эй, не стреляйте, не стреляйте! Мы сдаемся! Мы свои, свои! Мы люди! Эй, Алекс, ты у нас с лингвистикой дружишь, сможешь определить, на каком языке они говорят?
– Ну… пусть сначала что-нибудь скажут. И вообще… откуда здесь люди?
– А мы здесь откуда? – не растерялся командир – Значит, мы и не последние люди на земле, значит, еще кто-то…
– И опять одни мужчины, – буркнула Галочка.
– Ну… может, женщины у них и не воюют, в убежище каком-нибудь сидят… Слушайте, это же что получается? У них убежище есть, там спрятаться можно… у них какие-нибудь там запасы пищи…
– С чего ты взял?
– Да ты на них посмотри, – командир прищурился, – истощенными не выглядят, первый раз вижу, чтобы у человека кости не торчали…
Люди подошли совсем близко, теперь стало видно, что это действительно люди, светлые лица, ясные глаза, тонкие губы, у одного из мужчин были серые усы, что делало его похожим на хомяка.
– Здравствуйте, – улыбнулся человек, который шел впереди, – что делаем?
– Стреляем… в машины, – отозвался командир.
– Что?
– Стреляем в машины.
– Вот как… Ну хорошо, пройдемте с нами, пожалуйста. Оружие попрошу… сдать.
– И не подумаю, – огрызнулся Юрка, – здесь человек без автомата, что без крыльев птица…
– Соглашайся, – командир легонько пнул Юрку, – делай все, что они говорят. Ты что, не видишь, историческая встреча? Дипломатия! Так что терпи, все терпи, заставят канкан танцевать, будем канкан танцевать. Вы их извините, нервные они у меня, – пояснил он подошедшим людям, – и самостоятельные. А может… пообедаете с нами? – командир показал на котел, в котором уже начала кипеть похлебка.
– Это что у вас?
– Вороны. Жирнющие попались.
– И эту дрянь вы едите? – человек в форме брезгливо посмотрел на котел, – какую только гадость не едят… Еще какую-нибудь заразу подхватите…
– А вы что, никогда не ели ворон? – командиру показалось, что он ослышался.
– Да как-то не доводилось. Вы, что ли, главный?
– Да.
– Ну хорошо… пойдемте.
Они двинулись куда-то в сторону необжитой земли, это было странно, Юрка был уверен, что там машины уже давно истребили все живое. Где-то слышался рев двигателей, шуршали какие-то шестеренки и шкивы, рычали невидимые моторы. Алекс шел, припадая на обе ноги, кто-то из конвоиров подхватил его под руку, помогая идти. Другой конвоир посадил на плечи Ваньку, который тут же начал кричать во все горло, несмотря на протесты матери.
– А у вас дети есть? – спросила Галочка конвоира.
– Есть. Двое, боевые пацаны, все в меня.
– А… женщины есть?
– Что значит, женщины? У меня жена одна, я с ней уже десять лет душа в душу… Оскорбляете вы меня, прямо…