– А в вас, Даниил Пантелеймонович, по уши влюбилась баронесса Крутицкая и ни за что не хотела с вами расставаться.
– Что? – подскочила, опрокинув графин Крупицина. – Я влюбилась в этого старого, кривоногого идиота? Да никогда бы в жизни.
Закамский сразу подобрел, задергал подбородком, кажется, даже подмигнул бывшей баронессе.
– Чем же все закончилось? – нетерпеливо спросил Щёткин.
– Янсон предложил Крупициной – Крутицкой бежать с ним в Париж, наплевав на красного командира. Она вроде бы согласилась, но в последний момент выхватила у него револьвер и решила ухлопать всех, кто находился в пещере. В том числе и меня. Одной легче с сокровищами разобраться.
– Не может быть! – воскликнули все хором и недобро, даже с угрозой посмотрели на председательницу.
Крупицина залилась сначала красной краской, потом зеленой.
– Такого не могло быть по определению, – выдавила она из себя. – Как бывший секретарь парторганизации… Как баронесса…. Да кому вы верите?! И чем же, позвольте спросить, закончилась ваша галлюцинация?
– Моему нынешнему другу и соратнику Скалодубу, а тогда полковнику Дубовалу, надоело терпеть свару в пещере. Да и без родины он не мыслил своей дальнейшей жизни. Достал гранату и выдернул чеку. Это последнее что я помню.
Зал затих. Мало того, все застыли в позах, будто в гоголевской комедии, узнав о приезде настоящего ревизора. Неужели и в самом деле существует Большой виртуальный мир, а мы, бестелесные существа лишь играем в компьютерную игру, заняв места в биологических оболочках?
– Все это чушь, я не верю ни единому вашему слову! – взорвался уфолог. – По-вашему получается, что виобры каждый раз находят для себя похожие тела и сохраняют при этом имена. Зачем же меняют фамилии?
– Не знаю, пожал плечами врач-уролог. – Возможно, они играют сразу в несколько игр. Или переходят от одной игры к другой, предоставляя на время истинного человека самому себе. За каждым закреплен некий ник. Тащить через десятилетия или века одни и те же фамилии слишком обременительно и ответственно перед историей, а имена ни к чему не обязывают. Что же касается внешности… В некоторых компьютерных играх тоже можно выбирать или создавать свой облик. Пристрастия, как правило, не меняются.
– Бред и еще раз бред, – выдохнул, будто из последних сил уфолог.
Никто из участников крымских событий на этот раз его не поддержал.
Закамский опустился на пол и принялся жевать край своего ватмана.
А утром у Гринвича зазвонил мобильный телефон. В него долго тяжело дышали, наконец, произнесли:
– Вас беспокоит Нестор Самуилович Щёткин из Роскосмоса. Видите ли, вы наверняка собираетесь продолжить свои путешествия. Так вот, большая просьба, взять меня с собой. В целях сбора научных доказательств вашей… хм, гипотезы.
– Ну что ж, – согласился врач-уролог. – Приходите, обсудим детали. С помощью господина Скалодуба я собираюсь усовершенствовать свою систему перемещения. Сделать ее более безопасной и простой.
– Я уже здесь, на вашем пороге.
Александр неторопливо потушил сигарету, запахнул полы халата, открыл входную дверь.
За ней стояли и смотрели на него преданными и испуганными глазами все те, кто участвовал в крымской драме. Госпожа Крупицина сжимала подмышкой две бутылки шампанского, а уфолог Закамский держал за ниточку круглую коробку с тортом. Студент Янсон просто глупо улыбался.
– Добро пожаловать, виобры, – ухмыльнулся Гринвич.
Среди поваленных на столе серебряных кубков и кувшинов раскачивался, обхватив голову руками, князь Красемир. Рядом с задумчивыми лицами сидели его приближенные и родственники жены Брониславы. Тоже князья и знатные воины. Чесали бороды. Красемир выпил меда, ударил кулаком по столу:
– Ведь предупреждал же князь Вадим! И кто, я вас спрашиваю, насоветовал этому старому пню Гостомыслу призвать в Новгород дикого зверя и нелюдя Рюрика со своими русями…? Сам бы старейшина своей трухлявой головой не додумался. Накинули аркан на шею, дышать невозможно…
– Есть задумка, князь, – оперся локтями о нечистый стол витязь Воята. – Рюрик чрез седмицу на свое Ладожское Городище собирается с малой дружиной, там его втихую можно и прижать. Слава Перуну, Трувор и Синеус померли, Гудбранд у римлян сгинул, помощи Рюрику ждать неоткуда. Без него все руси разбегутся. Сами править будем, как прежде…
«Верно, верно, добрые слова Воята сказывает» – усердно закивали головами, затрещали суставами пальцев на огромных кулачищах Зареслав, Гридя, Далебор и Лиховид.
Часть II
Временной континуум
– Если существуют черные дыры, то из этого логически вытекает, что во вселенной должны быть и кротовые норы, – лихорадочно и восторженно рисовал что-то воронкообразное на доске профессор Черепахин. От Арнольда Ивановича исходили энергия и свет сверхновой звезды. – А кротовые норы, это нечто вроде туннелей, соединяющих удаленные области в пространстве. Да, да, машина времени, которой рано или поздно научится пользоваться человечество. Будем ездить как на автомобиле из прошлого в будущее и обратно. Вот так.
Академик нервно положил кусок мела на край доски, который упал, раскололся, обдав его стоптанные ботинки белой пылью. Отерев мысок правого башмака о штанину, Черепахин победно взглянул сначала на оператора, потом на корреспондента.
– Ну, как вам интервью, вызовет резонанс?
– Обязательно, – кивнул журналист Юра Липатов. Перед интервью он часа два читал в Интернете про черные дыры, сингулярность, теорию струн, ничего не понял, но теперь все же решил блеснуть эрудицией. – Однако, из уравнения Эйнштейна следует, что кротовая нора закроется раньше, нежели путешественник успеет через нее пройти.
– Да, – охотно согласился Арнольд Иванович, – если ее не будет удерживать материя с отрицательной плотностью энергии. А ее существование уже доказано и теоретически и экспериментально. Но об этом мы побеседуем в следующий раз. Хорошо?
Свет сверхновой погас, академик неловко подхватил кипу бумаг со стола и, теряя по дороге листы, вылетел из собственного кабинета. Обычно журналистов никогда и никто не оставляет в кабинетах одних. Астрономы – люди не от мира сего, что с них взять? – ухмыльнулся Юра.
Липатов обвел уставшим от лекции взглядом глобусы, телескопы, карты Луны и Марса. Он давно занимался научно-популярной темой и считал путешествия во времени фантастикой, детскими вымыслами. Нет, приблизившись к скорости света, теоретически можно попасть в будущее, но прошлое от нас закрыто однозначно. Поэтому ему было удивительно слышать от уважаемого ученого, да еще ректора института такие речи. Если бы о перемещении во времени рассказал, скажем, уфолог Вадим Чернобров, другое дело. Без вопросов. Но академик Черепахин! И не боится, что коллеги засмеют.
Встречу с профессором-космологом Юра вспомнил теперь не случайно. Утром в редакцию позвонил какой-то ненормальный и сообщил, что сконструировал машину времени. Подобные изобретатели, а также создатели препаратов от рака часто надоедали в 90 годы. Задача была их понятна: попасть в телевизор, пропиариться и по легкому содрать денег с доверчивых граждан. В последнее время они не проявлялись, видно, поняли, что дураков больше нет.
А тут на тебе. Липатов хотел сразу повесить трубку, но делать утром в редакции было совершенно нечего, и он, чтобы развеять скуку, решил немного поболтать.
– И как называется ваш агрегат? – развалившись в кресле и закуривая сигарету, спросил Юра.
– Об установке речи пока не идет, – спокойно ответил изобретатель. – Это небольшая техническая система, генерирующая так называемый электромагнитный пузырь, в котором пространство-время меняют свою кривизну и пересекаются. Согласно общепринятым представлениям, Вселенная имеет три пространственных измерения и одно временное…
– Допустим, что дальше, – перебил Юра.
– В 1943 году на одной из своих военных баз американцы поместили в подобный пузырь эсминец. И он пропал, а появился за сотни миль. Члены экипажа говорили, что они побывали в другом времени, но их сочли сумасшедшими.
– Не удивительно. У вас дома тоже стоит эсминец?
Липатов специально пошел на обострение разговора. Ненормальные обычно начинают бурно реагировать: кричать, даже угрожать и тем самым выдают себя с головой. Но спокойствию этого чудака можно было позавидовать.
– Я помещал в пузырь таракана.
– Да, у каждого в голове свои тараканы, – вставил банальную фразу Липатов и сам же от нее поморщился – перебор.
И здесь мимо. Звонивший гражданин продолжал гнуть свое.
– Насекомое исчезло из контура через пять минут после включения системы, а появилось только через полчаса. Хотя, может, и раньше. Я обыскал всю квартиру и обнаружил таракана на кухне, в мойке.
Юра расхохотался так, что за окном заходила ходуном Останкинская башня. Такого положительного эмоционального заряда он не ожидал получить с утра пораньше. Хорошо, однако, что на летучку приехал раньше времени. Хоть посмеяться от души.
– В мойке, а в холодильнике не пробовали искать?
– Вы, вероятно, не поняли. Насекомое находилось в герметичном контейнере. А других тараканов в моей квартире не было. Да и вообще, они исчезли из крупных городов. Влияние компьютеров и мобильной связи. Разве не читали?
Об этом Липатов, конечно, читал, поэтому несколько снизил иронию.
– Предположим, таракан каким-то чудом попал на кухню. Но вы-то говорите о перемещении во времени. С чего вы решили, что он находился полчаса в прошлом или будущем?
– Таракан вырос на четыре миллиметра. Если бы он попал в будущее, время для него двигалось бы медленнее, чем для нас. Мы бы состарились, а он бы остался прежним. Да, насекомое было помечено зеленой краской, ошибки быть не может.
Вспомнив, что должен через час озвучивать текст, который еще нужно вычитать, Липатов решил закончить бессмысленный разговор. И все же поинтересовался:
– Так что представляет собой ваша система?
– Под действием плазмы в мощном гравитационном поле меняется пространственно-временной континуум. Подробности по телефону ни к чему. Приезжайте, увидите.
Послышался писк открывающейся входной двери. В комнату ввалился звукорежиссер Слава Булатов.
– Ты все еще здесь, а я тебя давно у микрофона жду!
– Договорились же через час, – не отрывая трубку от уха, проворчал Юра. – Иду сейчас. – Отключил, было, телефон, не попрощавшись с изобретателем, но вовремя опомнился – со зрителями, кто бы они ни были, нужно обходиться вежливо. – Дорогой изобретатель, когда сделаете настоящую установку, чтобы можно было не только тараканов, но и людей перемещать во времени, тогда звоните. Обязательно приедем, а сейчас, извините, дела. Спасибо, что смотрите нашу программу.
– Для такой установки нужен мощный источник энергии и иная компьютерная программа, – ответила напоследок трубка. Но Липатов уже не расслышал последнюю фразу. Собрал, разбросанные по двум столам тексты, отравился на озвучку.
Вспомнил об изобретателе только вечером, поинтересовался у коллег, не звонил ли снова некий чудак, что создал машину времени? Нет, никто с этими глупостями, слава богу, не приставал. Значит, не законченный дурак, решил Юра. Ненормальные граждане обычно названивают целый день, пока не достанут всю редакцию.
Изобретатель объявился через девять месяцев. Сказал, что удалось собрать плазменный генератор электрического тока необходимой мощности, разработать программу, способную контролировать физические процессы на уровне нейтронов и протонов, словом, рабочая установка готова. На этот раз представился – инженер Олег Евгеньевич Вяземский. Оставил номер телефона. Юра машинально записал его на газете и забыл. У передачи и так хороший рейтинг, нет необходимости снимать жареные сюжеты. Пусть этим РЭН ТВ занимается. Но через час в офис влетел взъерошенный продюсер Петя Бестужев. Сказал, что репортаж о нанотехнологиях канал снял с эфира, заподозрил скрытую рекламу, нужно ставить в программу другой материал.
Легко сказать другой. Все готовые сюжеты заперты в сейфе у режиссера. Он улетел с любовницей в Венецию, а две пары ключей увез случайно с собой. Будет только через три дня.
– Придумай что-нибудь, – смотрел на Юру продюсер собачьими глазами, – тряхни стариной, сними сюжет.
Юру недавно назначили шеф-редактором, и снимать сюжеты в его обязанности уже не входило. Но другие журналисты, как назло, уже разбежались по домам.
– Что я тебе сейчас сниму? – огрызнулся Липатов. – Лето, институты опустели, все загорают, и кто монтировать будет?
– Возьмем режиссера у соседей на прокат. Кто-нибудь из операторов еще здесь? Бери любого, снимай, что душе твоей угодно.
– Моей душе угодно выпить красного вина и лечь на даче спать в яблоневом саду.
– Потом, потом. В ресторан свожу.
Липатов, сплюнул, нужно было сваливать с работы раньше.
Открыл записную книжку. Ну и кому прикажете звонить? Институт молекулярной генетики, Центр управления полетами…. На столе заметил газету с фамилией и телефоном изобретателя. Покусал губы, почесал подбородок. Стукнул кулаком в стенку.
– Эй, продюсер, есть тут один гражданин, он машину времени изобрел.
– Езжай к кому хочешь, хоть к Ньютону.
– Вместе поедем, шоферов уже отпустили, сам за руль сядешь.
– Не впервой.
– Предупреждаю, скорее всего, изобретатель псих.
– Эка для тебя невидаль!
Да уж, с кем только не приходилось сталкиваться за время работы в научной передаче, а материалы, и вполне приличные, в эфир выходили. Набрал номер, откашлялся.
– Господин Вяземский?
Инженер сразу узнал Липатова, согласился принять съемочную группу хоть ночью. Жил он, как оказалось, в Подмосковье, километрах в сорока от столицы, в поселке Востряково.
Оператор Миша Сотников, которого поймали уже в дверях офисного центра, хмуро загрузил в машину продюсера «железо», с обиженным видом расположился сзади. Петя завернул на заправку, залил полный бак бензина и через полупустое третье кольцо быстро вырулил на Симферопольское шоссе. Когда выехали за город, Липатов еще раз предупредил:
– Возможен клинический случай.
– Все они, изобретатели, не от мира сего, – только и ответил продюсер.
В поселке Востряково первая же бабка указала на дом изобретателя. Когда в один голос сказав «спасибо», двинулись дальше, она многозначительно покрутила указательным пальцем у виска. Кому это в первую очередь предназначалось, изобретателю ли или телевизионщикам, осталось для Юры загадкой, который наблюдал ее реакцию в боковое зеркало. Дом за неплотным, но высоким забором оказался двухэтажным, каменным, крытым зеленым андулином.
К калитке тут же подбежала удивительно красивая, рослая, светло-коричневая собака с белым пятном на груди. Оглядела всех пронзительно умными, приветливыми глазами, тявкнула, завиляла хвостом. Что за порода Юра определить не смог. Кажется, некая помесь немецкой овчарки и лабрадора. А может и среднего пуделя. Но от овчарки что-то было определенно.
Собака по-хозяйски вежливо проводила гостей через вишневый сад до высокого крыльца, легла. Вскоре на нем появился хозяин. Это был среднего роста, одетый во все светлое, кроме изумрудного шейного платка, пожилой мужчина. Черные волосы и темный загар лица, резко контрастировали с небольшой пепельной бородкой. Инженер походил на практикующего индивидуальным порядком косметолога. И никакой хитрости и безумных искр в глазах, свойственных многим изобретателям.
Не обременяя гостей рукопожатием, пригласил в дом, указал на овальный стол, за которым все четверо и расположились. Рядом легла собака, не сводящая преданного взгляда с хозяина. Повисла тишина. Юра решительно не знал с чего начать разговор. С кем только не приходилось общаться – и с президентами и с министрами, а тут растерялся. Ну не вязался образ этого интеллигентного человека с машиной времени, в существование которой нормальному человеку поверить просто невозможно. В комнату заглянуло вечернее солнце. Глаза инженера сделались такого же цвета, как и шейный платок, изумрудными. Они были глубокими и несколько усталыми.