– Идёшь впереди и не глупишь! Стреляю без предупреждения!
Пленник, весь дрожащий, подчинился беспрекословно. Разумеется, он слышал перестрелку и понял, что Валя взяла верх над его товарищем. Ну, теперь-то синих тетрадей больше не осталось?!
Валя проводила пленника вниз и, не глядя на окружающих, села в машину медпомощи. Автомобиль дёрнулся с места. Валя подумала, что одной ей становится всё труднее справляться с нарастающим потоком событий – значит, надо просить о помощи. Именно сейчас, когда наступила вынужденная пауза в головокружительном потоке событий. Она вынула мобильный телефон и набрала номер Нади…
Минут через десять машина затормозила у приёмного покоя неотложной помощи больницы Отель-Дьё. Валя в отчаянии посмотрела на часы: уже пора домой, кормить дочку, но как оставить Жака?
– Поскорее, пожалуйста! – в отчаянии обратилась она к ближайшему врачу.
– Мадам, не волнуйтесь, мы делаем всё возможное!
Валя увидела, что санитары забирают первыми носилки с раненным бандитом.
– Нет! Сначала его! – воскликнула она и указала на Жака. Врач взглянул поверх очков:
– Мадам, ваш муж ранен неопасно, а другой человек может умереть!
– Ну и чёрт с ним, – угрюмо пробормотала молодая женщина, вынимая мобильный телефон. Слова врача, что Жаку не угрожает опасность, немного успокаивали, но придётся позвонить Корин.
– Алло, это Валентина! Я очень извиняюсь, с Жаком случилась серьёзная неприятность, мне придётся немного задержаться!
– Ничего страшного! – послышался в ответ спокойный голос Корин. – Я могу сама покормить Аннет! С удовольствием! Тут у вас всё есть!
– Да, пожалуйста, – вздохнула Валя и уныло посмотрела вдоль опустевшего коридора: она осталась наедине с Жаком. Это что же – персонал ушёл? А почему никто из полицейских не остался? Ну нет, пусть не надеются, что так легко отделаются. Подумав немного, Валя подтолкнула каталку с носилками Жака к двери с надписью «Операционная». Тотчас дверь открылась, и на пороге вырос врач с бумажкой в руке:
– Мадам, вашего мужа сейчас будут оперировать. Вы можете дать сведения о нём?
Валя, стараясь успокоиться, ответила на вопросы врача.
– А по поводу другого господина?
– Того, которого оперируют сейчас? Как его зовут – не знаю. Это бандит, он стрелял в нас. Ранил моего мужа, когда тот подошёл, чтобы помочь.
– Хорошо, мадам! – кивнул врач. – Я понимаю ваши чувства, но мы обязаны бороться за каждого пациента. – И он взялся за каталку. Валя облегчённо вздохнула, когда Жак оказался в операционной.
– Сколько примерно продлится операция? – крикнула она вслед врачу.
– Мадам, не шумите, пожалуйста, – обернулся тот. – Думаю, не менее двух часов.
Дверь закрылась, и Валя осталась совсем одна. Как быть – дождаться конца операции или ехать срочно к дочке? А ещё этот злополучный заказ от Жюли… Хотя – почему злополучный? Девушка разве виновата, что попала в такую переделку? Молодая женщина снова вынула мобильный телефон:
– Корин, я очень извиняюсь, мне придётся ещё задержаться…
– Ничего страшного, Валентина, ваша девочка уже покушала, с ней всё хорошо, только мне нужно идти домой, проверить, в порядке ли мама. Вы не возражаете, если я возьму с собой Аннет?
Что на это ответить? Бросить Жака и срочно бежать домой? Или пусть Корин оставит Аннет одну и уйдёт? Тут без вариантов:
– Да, конечно! Я приеду к вам, как только смогу! Спасибо большое, Корин!
Несмотря на этот бодрый ответ, Валей понемногу овладевало отчаяние. Теперь зло брало на эту дуру Жюли… Стоп, стоп, да чем она провинилась? Плохого жениха себе выбрала? Не должна была ходить к Франсуазе, забирать у неё синюю тетрадь? В положении Жюли может оказаться любой порядочный человек. Нужно взять себя в руки и не психовать.
Приняв это решение, Валя отошла в сторону и присела на скамеечку, обитую коричневой клеёнкой. Как там Жак? Врач сказал – опасности нет, значит, просто нужно потерпеть. Хоть бы занять себя до конца операции… О, вот идея: посмотреть злополучные синие тетради. Не помешает выяснить, которую из них нужно отдать Жюли.
Валя раскрыла сумочку, набитую тетрадями, выложила их рядом с собой и начала поочерёдно открывать и листать. Эта пустая – можно даже здесь оставить, в подарок медсёстрам. Вот эта – с кулинарными рецептами, выбрасывать не стоит, но вряд ли за ней охотились убийцы Франсуазы Леблан и Шарля Перена. Эта – опять пустая. А эта…
Очередная тетрадь, которую взяла в руки Валя, заметно отличалась от остальных – была сильно потрёпана и производила впечатление довольно старой. С замирающим сердцем, предчувствуя, что наткнулась на то, что нужно, Валя открыла тетрадь. Да, в линейку. И вся исписана. Господи, что за почерк! Нет, вот здесь гораздо лучше, почти каллиграфически. Разные люди писали? И, кажется, не так давно… Странно…
Валя попыталась вчитаться в написанное. Текст был беспорядочен, много сокращений и условных обозначений, а главное – речь шла о чём-то далёком. О войне… Второй Мировой войне…
Внезапно Валя поняла, что может и должна разобраться в этой тетради, прежде чем отдаст её владелице. Что это – дневник? Нет, скорее, мемуары. А ещё – обрывочные замечания, предположения… В голове всплыла мысль: мать Франсуазы была в Красной Капелле, не с этим ли связана тетрадь? Получается – действительно, мемуары в виде своеобразного дневника, но начатого тогда, когда гестапо уже не грозило патриотам Франции. И эти воспоминания касаются даже довоенной поры?
Незаметно для себя, Валя углубилась в чтение материалов. Те из них, которые были более-менее понятны, позволяли разобраться с остальными. Судя по всему, это было нечто среднее между дневником, мемуарами и рабочей тетрадью разведчиков, в которую они заносили понятные только им сведения. Впрочем, кое в чём и Валя могла разобраться: она читала однажды захватывающую книгу Леопольда Треппера «Большая Игра», и теперь могла сопоставить её с теми материалами, которые держала сейчас в руках. То, да не то… Треппер писал несколько другое… Ещё бы разобраться в этом, но, разумеется, не сейчас…
Она очнулась, когда дверь операционной распахнулась. Одним движением Валя, не разбираясь, запихнула в сумку всё, что перед этим вынула, и бросилась к врачам:
– Ну, как?
– Не волнуйтесь, мадам, всё в порядке, – ответил тот из врачей, кто выглядел постарше. – Рана у вашего мужа неопасная, ему только нужно полежать несколько дней. Пока он побудет в реанимации.
Последнее слово слишком диссонировало с успокоительной речью врача, чтобы Валя не встревожилась. Впрочем, сказала она себе, в реанимацию отправляют всех после серьёзной операции, и само по себе это не означает угрозы для жизни, а дочку давно уже пора забрать у Корин.
– Скажите, когда он придёт в себя?
Врач пожал плечами:
– Общий наркоз скоро пройдёт, но ваш муж, возможно, будет спать. Вы же не станете его будить?
– Нет, конечно, – пробормотала Валя, неуверенно глядя на мужа. Противоречивые намерения буквально раздирали её, мать и жену. Если бы, в самом деле, разорваться…
«Посижу пока с Жаком», – подумала Валя, направляясь, вслед за каталкой, в реанимацию. Она внимательно проверила, как медсестра подключает Жака к капельнице и приборам, и села на стул рядом с постелью. Немного подумала и снова вынула потрёпанную синюю тетрадь в линейку. Поглядывая то на мужа, то в тетрадь, снова начала читать.
Я, Жюльетт Ривейра, урождённая Боретур, будучи в здравом уме и трезвой памяти, пишу эти воспоминания о событиях, которые, как мне казалось ещё недавно, ушли и никогда не вернутся. То моё впечатление было обманчиво: тень недавней войны снова и снова нависает над нами, и люди вокруг меня делают те же ошибки, что и прежде, приговаривая: сейчас другое время. Но не только поэтому я решаю бросить взгляд на наше недавнее прошлое. К этому меня побуждает также долг перед погибшим мужем, павшими товарищами и моей дочкой, которая однажды прочтёт эти записи. Что подумает она обо мне, моих друзьях, нашей стране? Что скажут другие люди, если ознакомятся с моими воспоминаниями? Об этом лучше не думать сейчас, в годовщину самого страшного события в истории человечества.
Это началось неполных двенадцать лет назад…
– Не хотим войны! Не хотим войны!
– Немецкие рабочие – наши братья!
– Нет – войне за Судеты!
– Даладье, ты ответишь за кровь!
Толпа под красными флагами и транспарантами, собравшаяся на Монмартре, скандировала антивоенные лозунги, не обращая внимания на хмурое небо и накрапывающий дождик. Тысячи людей собрались здесь, чтобы призвать к миру и дружбе с братским народом Германии. Напомнить правительству Даладье, готовому развязать новую преступную войну ради каких-то Судет, что нет ничего важнее мира. Воззвать ко всем народам планеты и вместе остановить преступную клику, для которой нажива важнее человеческой жизни.
Эта человеческая лавина колыхалась в разные стороны, захватывая людей, которые не собирались протестовать, а всего лишь шли по своим делам. Среди этих людей оказалась невысокая рыжеволосая большеглазая девушка лет восемнадцати, бедно одетая и пугливо оглядывающаяся. Её звали Жаклин. Меньше всего она собиралась присоединяться к этому живому шквалу, но в какой-то момент её захватило человеческим потоком, засосало в самую гущу толпы. Какой-то парень с красным бантом в петличке сунул ей в руки плакат с карикатурой на Даладье и Чемберлена, изображённых в виде кровавого двуглавого осьминога, тянущего свои щупальца по всему земному шару. Чуть поодаль девушка заметила другой плакат: двое улыбающихся парней протягивают один другому руки. Рядом с первым надпись «француз», со вторым – «немец». На третьем – солдаты по обе стороны от колючей проволоки втыкают штыки в землю.
Возбуждённая толпа куда-то направлялась, увлекая с собой и Жаклин. Она не сразу поняла, что людской поток движется к Елисейским Полям. Улучив момент, девушка сунула плакат одному из соседей и выскользнула из толпы. Меньше всего ей нужна была политика. Найти бы работу, пусть хоть временную, пока мать не выздоровеет.
Ей пришло в голову, что не так плохо её затащили: здесь, в центре, больше шансов найти что-нибудь подходящее. Она осмотрелась: неподалёку хорошо одетый господин нёс большой чемодан. Жаклин бросилась к нему:
– Сударь, вы позволите вам помочь?
Господин остановился, с удивлением посмотрел на девушку, улыбнулся:
– Мадмуазель, разве принято, чтобы девушка таскала тяжести для мужчины? Обычно наоборот.
– Сударь, мне очень нужна работа!
– Вот как! Это меняет дело. Только, извините, я спешу и тяжесть вам нести всё равно не дам. Вы можете пройти со мной?
При других обстоятельствах, подобное приглашение вызвало бы у Жаклин настороженность и, скорее всего, отказ. Но, во-первых, к незнакомцу она обратилась первая, а во-вторых – работа действительно нужна.
– Я иду с вами!
Они направились в сторону Нотр-Дам.
– Вы умеете печатать на пишущей машинке? – поинтересовался незнакомец.
– Нет, – сконфуженно ответила девушка и тут же добавила:
– Но если надо – я быстро научусь!
– Вот и отлично. Языками какими-нибудь владеете?
– Итальянским немного, – ответила Жаклин, в надежде, что соседи, приехавшие три года назад из Италии, помогут.
– Будет неплохо, если вы освоите хотя бы два иностранных языка, – проронил незнакомец странную фразу, и Жаклин энергично кивнула раньше, чем успела над ней задуматься.
– Сударь, можно мне спросить, как вас зовут? Я – Жаклин.
– Меня зовут Лео. Извините, что сразу не представился. Большую часть времени я нахожусь в Бельгии, но в Париже у меня немало дел, и будет неплохо, если вы возьмёте на себя их часть.
– Господин Лео, я с радостью! – ответила девушка, её голос задрожал. Они вошли в один из домов – не самый богатый – и поднялись по лестнице. Лео отпер дверь, перед которой они остановились.
– Входите, мадмуазель! Чувствуйте себя как дома! И… если вам негде ночевать – можете здесь. Я почти не буду появляться в этой квартире.
Жаклин удивлённо посмотрела на хозяина. В голове всплыл вопрос: «Ничего, если здесь поселится моя мама?», но это, разумеется, было бы чрезмерной наглостью.
– Извините, господин Лео… Сколько я буду получать?
– Пять франков в день плюс питание – вам подойдёт?
– О, да, спасибо вам огромное!
– Вот и отлично. Я вас попрошу прибирать здесь и готовить для меня. Как я уже сказал, появляться буду не каждый день, но горячие блюда должны быть наготове, – деловито заговорил хозяин. – Иногда буду приходить со знакомыми, в таких случаях я вас предупрежу по телефону, и вам придётся готовить на несколько персон. Если не приду – можете угощать своих близких и друзей. Продукты покупайте в лавке напротив – я предупрежу хозяина, чтобы давал вам всё необходимое, за мой счёт. А пока попрошу вас напечатать для меня один материал. Вон там телефон, вот бумага, пишущая машинка. Лента в неё уже вставлена, но менять её вам придётся научиться самой – извините, я спешу.
Жаклин с готовностью кивнула и бросилась к машинке. Сама она никогда не печатала, но видела, как это делает подруга, работающая на вокзале. Главное – не ошибиться, когда нажимаешь на клавишу, потому что исправить потом невозможно.
Текст, который ей поручил напечатать господин Лео, был длиной всего в несколько строчек, но Жаклин очень боялась ошибиться, поэтому процедура заняла полчаса и девушка очень устала. Однако, когда она закончила, господин Лео вынул отпечатанный текст из машинки, пробежал его глазами, одобрительно кивнул и улыбнулся:
– Очень хорошо, Жаклин! Если так будете продвигаться и дальше, долго на пяти франках в день не задержитесь. Вот вам жалованье за неделю вперёд, и будьте здесь хозяйкой!
Не успела девушка переварить эту радостную новость, как господин Лео приветственно махнул ей рукой и вышел. Жаклин посмотрела на оставленные ей деньги и вздохнула со смешанными чувствами: работу найти удалось, и куда более приятную, чем перетаскивание чемоданов, но предстоит научиться многим незнакомым вещам. Она осталась одна в большой квартире, предстояло сделать много всего непривычного, но теперь она была нужна и ей платили за работу.
Она вздохнула и прервала чтение. Сомневаться не приходилось: в тетради описаны подлинные события. Но… неужели, действительно, обстановка во Франции в те дни была такая? Валя читала раньше и про Мюнхенский сговор, и про антивоенное движение в тот период, но ей в голову не приходило сопоставить одно с другим. Неужели французские противники войны просто не оставили своему правительству выбора, кроме капитуляции перед «бесноватым фюрером»?
Однако есть вещи поважнее, чем самые интересные мемуары. Как поживает Жак? Она посмотрела на мужа и встретила его улыбку.
– Миленький, ты хорошо себя чувствуешь? – пролепетала Валя, не веря своим глазам.
– Да, моя дорогая! – он нежно погладил её по руке. – Поезжай домой! Аннет заждалась!
– Да, конечно, сейчас поеду! – смущённо улыбнулась молодая женщина и поднялась с места.
– Синяя тетрадь… Та самая? – муж скосил взгляд на предмет в руке жены.
– Думаю, да. Очень интересно. Хочешь почитать?
– Если можно! Пожалуйста! Ужасно хочется знать, за что мы с тобой воевали!
Валя с готовностью кивнула и отдала мужу тетрадку. Да, очень интересный документ, но ознакомиться с остальными событиями, описанными в тетради, можно будет потом. Заодно разобраться, что в мемуарах могло подтолкнуть отъезд Анри, а что – привлечь внимание грабителей. Она наклонилась, чтобы поцеловать Жака, встретила его губы и на мгновение слилась с любимым мужчиной…
Однако пора уходить. Который час – почти девять? О, ужас! А ведь добираться до дома придётся на метро.
– До завтра, любимый! Я постараюсь прийти как можно раньше! Вместе с Аннет!