Набрал номер сотового жены:
– Аня, привет! Иду. Разогревай. Нет, я немного перекусил, но готов.
Щелкнув панелькой, убрал мобильник в карман. По застарелой привычке, прежде чем нырнуть в парковую аллею, которая вела в глубины жилых многоэтажек, неприметно оглянулся. И сразу же заметил высокого мужчину в коричневой кожаной длиннополой куртке, плотного в плечах, в кепке, низко надвинутой на глаза. Тот шагнул с тротуара и покачиваясь, двинулся вслед за детективом. Шел как-то странно, точно не совсем управлял собой, однако печатал шаги по асфальту, будто каменная статуя, сошедшая с пьедестала.
Но если и возникла мысль, что за ним прохожий, случайно идущий в том же направлении, то она вскоре исчезла, ибо каменный гость пересек за ним аллею, прошагал вслед за Иваном Петровичем обезлюдевшими дворами мимо домов с ярко освещенными окнами, и ступил на пустырь, разбитый под строительную площадку.
«И не такие уж глупости советуют нам ученые мужи в погонах. Зря смеялся. Свинцовый шарик мне бы сейчас ой как пригодился», – подумал детектив, незаметно охлопывая карманы. Из средств самообороны при нем находилась лишь увесистая связка ключей, которой умелый человек, наверное, мог бы разметать целую толпу хулиганов, как утверждают многочисленные пособия по самообороне. Но вот беда, сам Шмыга усиленно практиковался только в настольном теннисе, и то – в далекие студенческие годы. Поэтому счел благоразумнее замедлить шаг и пропустить настырного преследователя вперед, предосторожности ради свернув с тропы на некоторое расстояние и приостановившись.
Но статуя повторила за ним движение и если бы Иван Петрович не отпрыгнул в сторону, то с ходу протаранила его своим массивным корпусом. Промчавшись несколько метров и обдав тяжелой волной перегара, мужчина развернулся, выдавил из себя с большим трудом, но довольно отчетливо «Убью!», и вновь нацелился на него, не вынимая рук из карманов, точно намеревался убить Шмыгу самим собою.
Дальше началась глупая и нелепая схватка, какой даже в малобюджетном фильме не встретишь. Абсолютно невменяемый нападавший бежал на детектива, раскачиваясь из стороны в сторону, намереваясь, скорее всего, свалить ударом всего корпуса и растоптать ногами. Оторопевший детектив легко уклонялся и оказывался за его спиной; некоторое время стоял в растерянности, пока «носорог» с ревом выбирался из кустов и снова, брызгая слюной, топотал на него и… какая незадача, опять промахивался и с нечленораздельным матом то вламывался в кусты, то со страшным ударом врезался в металлическую сетку ограждения.
– Иван, ты где! – жалобно ныла в телефон Анечка. – А что рядом с тобой кричит? Ты что, в зоопарке?
Ивану Петровичу пришлось поспешить и разом окончить нелепый поединок, который, несмотря на явную комичность, вовсе не забавлял его. Когда в следующий раз оказался за спиной мертвецки пьяного «убийцы», резко присел и схватил за штанину у самых ботинок. Та же подножка, только гораздо эффективней. Каменный гость со всего маху грянулся оземь так, что выбил из-под себя клубы пыли, серебристой в свете далеких уличных фонарей.
Шмыга подождал, пока они развеются, подошел к великану, с трудом перевернул его на спину. Ощупал карманы, залез в нагрудный, вынул пластиковую карточку служебного удостоверения:
– Штеменко Анатолий Иванович. «Стройиндустрия». Машинист-экскаваторщик.
Засунул обратно, посидел задумчиво:
– Оранжевые игры закончились, а хохлы продолжают развлекаться…
Веки упавшего дрогнули, один глаз открылся, обнажив мутный с кровавыми прожилками белок:
– Я тебя убью, – четко выделяя слоги, просипел он. Смолк, глаз закрылся, из груди вырвался молодецкий, с победными переливами храп.
– Да, конечно, – кивнул Иван Петрович, приподнимаясь. – Потом. Когда проспишься.
Постоял в задумчивости. Случайность? Полчаса назад с его помощью задержали убийцу одиннадцати человек. Слишком близко по времени эти два факта стоят рядом, чтобы можно было говорить о случайности. Скорее всего остаточная реакция. В том, что хотел его убить сам некий Анатолий Иванович Штеменко, детектив сомневался. Сознание несчастного настолько отравлено алкоголем, что вряд ли он мог вообще чего-либо хотеть. Телом явно управлял кто-то другой, и этому другому Иван Петрович не нравился.
Поэтому остаток пути детектив проделал со всеми мерами предосторожностями, но без дальнейших приключений добрался до квартиры и пулей влетел, лязгнув за собой металлической дверью. Еще до того, как Аня вышла из комнаты, успел запереться в ванной и встал под горячий душ. Где-то он читал, что вода смывает не только пыль и усталость, но и отрицательные энергии. Может быть, вода – это всего лишь вода. Но Иван Петрович на этот раз мылся с таким наслаждением, точно смывал с себя что-то мерзкое, нехорошее, вроде налипшей болотной тины.
Разумеется, ничего о глупом и случайном инциденте не рассказал жене за поздним ужином. Анечка училась на третьем курсе Нижневолжской академии права, и вырвала два дня из студенческих хлопот, чтобы навестить мужа. Уезжала завтра, утренним поездом, поэтому торопливо перечисляла набор продуктов, который накупила для своего драгоценного супруга, словно оставляла его не в сытой обеспеченной столице, а где-нибудь за Полярным кругом на дрейфующей станции.
– Гречка, овсяная крупа, не дробленная, не забывай, это не двухминутка, варить надо дольше… морская капуста. Не храни долго в холодильнике – плесневеет. В морозилке найдешь полуфабрикаты, ими не увлекаться, старайся брать свежее, сейчас на рынках всего полно. Надо обеспечить себя витаминами на зиму.
– Сижу и думаю, как я мог прожить без тебя десять холостяцких лет! – с благодарностью говорил Иван Петрович, вытирая губы салфеткой и с сожалением оглядывая опустевший стол. – Кошмарные годы.
– Раньше у тебя не было такой ответственной задачи, как сейчас!
– Какой такой задачи? – насторожился он, как школьник, который вдруг услышал, что на выходные дают дополнительные задания.
– Ты ведь не только глава семейства, но и будущий отец моего, нашего ребенка. И до его рождения обязан поддерживать свое здоровье.
– Рождения? Ты хотела сказать – зачатия?
– Рождения – зачатия, какая разница! – подозрительно уклонилась Аня от прямого ответа. – Ты же в принципе не возражаешь?
– В принципе – нет, – с облегчением ответил будущий отец.
– Поэтому как получится, так и получится.
– Что значит «как получится»? Это дело на самотек пускать нельзя, – он все же ощутил укол легкого беспокойства. – Тебе надо закончить академию, реализовать себя на практике, стать настоящим юристом, как ты мечтаешь, а потом мы родим. Даже не одного.
– Сколько?
– Сколько захочешь, можно и… двух!
– Спасибо, Иван, – с плохой скрытой иронией поблагодарила Аня. Сложила в мойку посуду, вытерла стол. – Добрый ты сегодня. Сколько тебе лет будет, когда я стану настоящим юристом?
– Не знаю… – он сморщил лоб, словно простая арифметическая задачка на сложение вызвала у него неожиданное затруднение.
– Подскажу. В двадцать четыре окончу академию, минимум шесть лет работы… Тебе стукнет сорок, мой милый.
– Хороший возраст. Солидный, ответственный. Тебе – тридцать. Возраст…
– Тоже – солидный и ответственный. Сам рожай в тридцать!
На этом вся рассудительность молодой двадцатилетней женщины, будущего правоведа, закончилась! И супругу приходилось тщательно подбирать слова, дабы не получить кухонным полотенцем по голове – да, она и на это была способна, – или, что гораздо хуже, не утонуть в потоке горячих слез.
Не надо думать, что это их первый разговор на беспокойную и крайне деликатную тему. Женился Иван Петрович два года назад и очень удачно. Красавица, единственная дочь миллионера, владельца Нижневолжского завода шампанских вин, и выбравшая ту стезю, которой шел в самом начале и сам Шмыга. Правда, мечтала она не о расследовании загадочных убийств, а, располагая более трезвым и прагматическим характером (вся в папочку) хотела работать в отделе по общему надзору – приглядывать за состоянием законности в сфере капиталистической экономики. С такой практикой можно в конце концов сделать блистательную карьеру юриста в крупной промышленной компании.
Мечты сладкие, сулили роскошную и безбедную жизнь, с квартиркой на Кутузовском проспекте и дачей на Майорке. Но в последнее время совершенно несвойственные для карьериста нотки начали проскальзывать в ее речах. Она с завистью рассказывала о подругах, которые раскатывали с колясками в парке; пару раз из-под ее подушки Иван извлекал толстые глянцевые журналы «Мой ребенок»; она как-то по особому вздыхала, видя в телевизионных рекламных роликах розовомордых упитанных младенцев с непропорционально большой головой, маленькими ручками и ножками. Да, вот еще – однажды при нем в аптеке поинтересовалась, сколько стоит пачка памперсов!
Московская квартира на Кутузовском начинала таять, приобретая полупрозрачные очертания, особнячок на испанском берегу Атлантического океана тоже затрепетал, как рисунок на оконных занавесках, колышущихся от ветра. Ибо какая карьера, и, соответственно, какие деньги, когда она уйдет в материнские заботы! Кормления, гуляния, детский сад, школа… Иван Петрович искренне удивлялся, как его родители могли по доброй воле взять на себя такой тяжкий труд, неоплачиваемый ни государством, ни частными лицами! Он часами объяснял Ане, что дети должны рождаться от избытка материальных благ и в свободное от работы время. Лучше, когда они выйдут на пенсию и будет уйма времени.
– Ты что, придурок?! – хохотала она в слезах. – Бабушки не рожают!
– Да, с пенсией явно перехлестнул, – вынужден был согласиться Шмыга. – Ну, тогда давай пораньше сделаем свои дела, и ты займешься дитем.
– Пораньше – когда?
– Ну, там, не в пятьдесят лет, а, скажем, в сорок. В сорок можно родить?
Нет, оказалось, что сорокалетние рожают в исключительных случаях. И рожать женщине лучше не в тридцать пять, не в тридцать, а до тридцати.
– Надо же! – не смог сдержаться Иван Петрович от удивления. – На вид вы и в сорок прекрасно выглядите. Выходит, это только снаружи…
Впрочем, наступала очередная сессия, будущий правовед закапывалась в ворох законодательных актов, и разговор о беременности откладывался на неопределенный срок. Потом этот срок заканчивался, и Шмыге вновь приходилось, как сейчас, выслушивать аргументы «за» и приводить аргументы «против».
– Договорились! – неожиданно воскликнул он, присел перед ней, поцеловал ее прекрасные пальчики, и сжал бедра под скользящей тканью халата.
– Серьезно? – спросила она и черные брови ее сложились домиком. Зрачки расширились, словно у кошки, учуявшей мышь. Кончиком языка она облизнула пересохшие от волнения губы.
– Да. Будем делать ребенка!
– Ты… согласен?!
– Конечно, родная! Я знал, что рано или поздно все этим закончится. Это прекрасно, это вполне естественное желание молодой красивой, такой волнующе соблазнительной женщины, что я – готов. Но ты понимаешь, насколько это все серьезно?
– Да! – Она сползла со стула, торопливо поцеловала его, обняла. – Милый мой, хороший. Ты не беспокойся. Я все узнала, купила кучу журналов, нашла такие хорошие сайты в Интернете… Я легко рожу, несмотря на то, что бедра узкие. У моей мамы тоже узкие, но рожала она легко. А это свойство передается по наследству. И я должна родить легко.
– Нет, я не об этом, – слегка отстранился муж. – Дело серьезное, готовиться к нему надо долго, ответственно. Вначале потренироваться…
– Как это?
– Сейчас покажу. Надо лечь на диван, занять исходную позицию…
– Ах ты… – она не успела продолжить, поскольку Шмыга схватил ее в охапку и потащил в комнату. Уложил на постель, несмотря на то, что она отчаянно сопротивлялась. И только занял исходную позицию… как Аня расслабилась и шепнула ему:
– Погоди ты! Какая-то однообразная тренировка у нас.
– Ну, я как-то смотрел эротическую галерею в Интернете, – смущенно признался Иван Петрович и покраснел. – Там есть очень интересные находки. И мы можем попробовать.
– У меня есть идея получше. Дети – это ответственность, да? Надо уметь ухаживать за ними, так?
– И?
– И я тебе приготовила, так сказать, небольшое пособие по обращению с маленькими детьми.
Аня резво вскочила, забралась куда-то под шкаф и вернулась с картонной коробкой из-под обуви. Все еще не понимая, Иван Петрович с любопытством смотрел, как ловкие пальчики жены приподнимают крышку, вытаскивают крохотное шерстяное одеяльце… и спустя секунду на ее коленях оказался маленький клубок белой шерсти. Клубок зевнул, показав алый ротик с миниатюрным язычком, заворочался и превратился в…
– Что это? – с ужасом подскочил муж.
– Котик. Настоящий зарубежный сиам. Но ты не бойся, он уже все ест.
Иностранец сказал: «Мяу», и встал на дрожащие тонкие ножки.
– Так ты такое количество продуктов для него накупила?
Аня поцеловала маленького сиама в носик, тот фыркнул, лизнул ее. И в сердце ошеломленного детектива на много лет поселилась жуткая ревность, которой он не знал до этого момента.
– Знакомься, это – Буч.
– Здрасьте, – криво улыбнулся Шмыга. – А как же тренировка?
– Ну, разве можно при маленьких детях заниматься любовью! И потом, нам завтра рано вставать. Ложись. Мне надо его покормить.
Она ушла с «учебным пособием» на кухню. Иван Петрович лег и подумал, что теперь знает точно, почему он не любит маленьких детей.
Глава третья. Незначительное происшествие
Проводив жену, Иван Петрович с Курского вокзала поехал в офис. Почти в самом центре Москвы на улице Большая Ордынка в глубине небольшого сквера перед круглой клумбой с ярко цветущими георгинами стоял двухэтажных дворянский особняк. Первый этаж арендовало охранное предприятие «Эскалибур», а на втором узкие комнаты заполняли фирмы самого разнообразного профиля. Тут тебе и изготовление металлических дверей любых степеней защиты, и турагентство, и астрологический салон «Созвездие», и даже бюро знакомств. В последнем хлопотливые функции московской свахи выполнял компьютер, а две предприимчивые сестренки, симпатичные блондинки Лиза и Луиза, изнывали от безделья. К ним Иван Петрович забегал на чашку чая, в то время, пока его кабинет трое угрюмых рабочих отделывали под «евро».
Вначале сестренки попытались женить нового соседа. Узнав, что женат, ничуть не смутились, предложили поменять русскую жену на европейскую или американку. Иван Петрович отказал в не столь категоричной форме, и даже из чистого любопытства просмотрел электронный каталог зарубежных невест, скорее всего составленный из фоток, скаченных из Интернета. Невесты – полногрудые добродушные тетки с ослепительным улыбкам демонстрировали прекрасные достижения западных стоматологов; все, как одна, обожали pet – домашних питомцев, любили shopping и traveling, то есть бегать по магазинам и перемещаться по странам в битком набитых туристических автобусах, и мечтали о большой и чистой любви – dream to love. К беготне по маркетам Иван Петрович относился как к тяжкому долгу, к путешествиям, после недавнего круиза по северу Нижневолжской области, и вовсе отрицательно. Ну, а как он относился к домашним питомцам, говорить не стоит.
Несмотря на неудачную попытку сватовства, Шмыга остался с Лизалуизами в добрых соседских отношения, поскольку они быстро сошлись на том, что «любовь – это вечная тайна… узы брака вяжутся на Небесах… лишь вместе мужчина и женщина могут достичь духовной гармонии», а когда детектив упомянул о карме и реинкарнации, то сестренки переглянулись и предложили «продвинутому» соседу особый чай, заваренных на лепестках лотоса, распустившегося в полнолуние.
Московская фирма, владельцем которой являлся бывший старший следователь прокуратуры города Нижневолжска имела сейчас в аббревиатуре всего три буквы АНС, и обладала довольно долгой и драматической историей. В самом конце прошлого века стараниями блестящего следователя, полковника юстиции Арсения Павловича Сибирева было создано Российское агентство по предотвращению несчастных случаев с центром в Москве и двадцатью филиалами в крупных провинциальных городах.
Теоретической основой для деятельности детективов служила фраза писателя Булгакова о том, что кирпич на голову никому случайно не падает. Практической же – уникальная методика группы ученых, которая позволяла спрогнозировать несчастный случай еще до того, когда он в реальности произойдет. Неважно, будет ли это столкновение с автомобилем, тяжкое заболевание, супружеская измена, бандитский налет и т. д. Под несчастными случаями в РАНСе понимали буквально все негативные ситуации, которые осложняли жизнь современного человека и начинались словами «вдруг, внезапно, случайно, неожиданно…»