– Та-а-к, молодой человек, я что-то не пойму, откуда дует ветер? Ты зачем пришел?
– Пап, мне нужны деньги.
Силин нервно засмеялся.
– Ай, молодца! Браво, Игорь. Мне следовало этого ожидать, я для вас не отец, а банкомат.
– Чего ты сразу заводишься, я прошу в долг.
– Сколько?
Игорь назвал сумму.
– Могу я узнать, для чего тебе столько наличности?
– Деньги нужны не мне, а Сашке Коптеву. Пап, у него такая ситуация. Короче, год назад он взял кредит в банке под квартиру, а потом...
Игорь выложил отцу чистую правду. Тимофей слушал сына, не перебивая. А когда Игорь умолк, Силин медленно закивал головой.
– Это похвально, что ты, в отличие от сестры, не юлишь, а говоришь со мной начистоту. Но! Денег я не дам. Судя по всему, твой дружок самый настоящий придурок, которого надо как следует проучить. Я вообще не понимаю, что у вас может быть общего.
– Мы друзья, и этим все сказано.
– Отлично. Раз ты его друг, тогда ищи деньги в другом месте.
– Сашка лишится квартиры.
– Зато он на всю оставшуюся жизнь усвоит главный урок и впредь не станет прыгать выше собственной головы.
– Неужели тебе его не жалко?
– А с какой стати я должен жалеть какого-то оборванца? Он наломал дров, пусть сам и выкручивается.
– Я все тебе верну. Все до копейки.
– Игорь, я, кажется, ответил тебе предельно ясно – на меня не рассчитывай.
– А ты намного страшней, чем я предполагал, в тебе нет ни капли жалости к окружающим. Ну чего тебе стоит одолжить мне требуемую сумму? Для тебя это мизер, пыль, а другому человеку эти деньги могут спасти жизнь. Но ты отказываешь ему в помощи, у тебя нет сердца.
– Не выводи меня из себя, лучше сразу уходи без скандала.
– Мне стыдно, что ты мой отец.
Тимофей вскочил.
– Да кто ты такой, чтобы меня стыдить? Мальчишка! Пошел прочь. А своему дружку передай, пусть готовится к новоселью. Не сегодня-завтра его турнут на улицу, глядишь, он тогда чуток поумнеет.
– Ненавижу тебя!
– Ну, до свадьбы это заживет.
Игорь выбежал из кабинета и столкнулся в гостиной с бабушкой.
– Игорек, ты чего такой хмурый?
– А ну его, – парень направился к лестнице.
В пять часов вечера у Тимофея ожил мобильник. Увидев на дисплее незнакомый номер, Силин скривился.
Поднеся сотовый к уху, мужчина буркнул:
– Слушаю.
– Алло, львенок, это я.
Тимофей подался вперед.
– Ада?!
– А разве тебя еще кто-то называет львенком? – обиженно молвила Ада.
– Откуда ты звонишь, чей это номер?
– Мой. Я только что купила новую сим-карту. Я же потеряла свой мобильник, ты что, забыл, я тебе рассказывала.
– Да, да, припоминаю.
– Вот, решила сразу позвонить тебе. Внеси мой номер в телефонную книжку. – Ада помолчала, а потом проворковала: – Львенок, а мы сегодня встретимся?
Тимофей посмотрел на часы.
– Я не против.
– Я так по тебе соскучилась, знаешь, сегодня всю ночь не могла заснуть, мне было так одиноко.
– И я скучаю, – шепотом проговорил Тимофей.
– Когда ты сможешь приехать?
– Выезжаю через десять минут.
– Поторопись, тебя ждет твоя львица.
Зоя Борисовна сидела на диване, когда зять, покинув кабинет, направился в холл.
– Уезжаешь? – крикнула теща.
– Возникли неотложные дела.
– В такой день, и опять дела. Подумал бы о Лариске, как-никак сегодня юбилей. Дела могут и подождать.
Силин громко хлопнул дверью.
– Бешеный! Никому от него житья нет. – Зоя Борисовна отшвырнула на пол журнал и встала с дивана.
Без четверти шесть в гостиной затрезвонил телефон. Лариса Артуровна как раз спустилась вниз, дабы прошествовать на кухню. Звонок застал ее в середине гостиной.
– Да.
На том конце стояла тишина.
– Алло, вас не слышно.
– Э... могу я поговорить с Ларисой Силиной? – поинтересовался звонкий голосок.
– Я у телефона.
– Вы Лариса? – неуверенно спросила незнакомка.
– Да, я Лариса Силина. Представьтесь, наконец.
– Ну тогда слушай, – в голосе появились нотки раздражения. – Он тебя не любит, ты ему совсем не нужна, а живет Тимофей с тобой только из жалости. Я его женщина, со мной он проводит страстные ночи любви. И сейчас он едет ко мне, мы будем заниматься любовью до умопомрачения, а ты...
Лариса Артуровна опустила трубку на рычаг. К лицу прилила кровь.
– Лар, с кем трепалась? – спросила Зоя Борисовна, выйдя из столовой.
– Что? Я... Ни с кем...
– А кто звонил?
– Никто. Ошиблись номером. Попросили позвать к телефону какого-то Григория.
– Бывает. – Зоя приблизилась к дочери и зачастила: – Знаешь, о чем я подумала...
– Мам, не сейчас. Мне надо прилечь, голова раскалывается.
Глядя вслед дочери, Зоя Борисовна пожала плечами.
Телефон вновь подал признаки жизни. Зоя нехотя сняла трубку. Не успев сказать «Алло», она услышала:
– Психуешь? Так тебе и надо! А он все равно любит только меня, и в постели я намного лучше, чем ты – старая корова. Да, да, Тимофей мне сам говорил, что спит с тобой только по необходимости. Можешь кусать себе локти, а мы с ним будем развлекаться и получать от жизни удовольствие, – захихикав, звонившая отсоединилась.
Побагровев, Зоя Борисовна начала задыхаться.
– Он... Сукин сын!.. Да я... Бедная моя Лариска. Доченька. Он за все заплатит... За все!
ГЛАВА 3
– Возмутительно! Я этого так не оставлю, она ответит мне за каждое слово! – негодовала Розалия, зайдя в кафе.
Катка семенила сзади.
– Почему ты молчишь? – набросилась на нее свекровь. – Скажи хотя бы что-нибудь.
– Я вам уже говорила в машине, вы неправы.
– Ах, значит, ты на ее стороне? Ты защищаешь эту размалеванную образину, а меня, свою родную свекровь, считаешь виноватой? Я так и знала, этого следовало ожидать. Ты предательница! Иуда в юбке.
Ката подавила вздох. Опять ее неугомонная свекровь влипла в очередную историю. Сегодня Розалия Станиславовна умудрилась устроить грандиозный скандал в салоне красоты, а потом распалилась до такой степени, что набросилась с кулаками на одну дамочку, с которой вначале у нее завязалась словесная перепалка, плавно перетекшая в рукопашную. Чтобы разнять сцепившихся женщин, пришлось прибегнуть к помощи охранника, которому, к слову сказать, тоже досталось от Розалии.
Когда инцидент был исчерпан, с Розалией серьезно переговорила владелица салона. О чем именно шла беседа, Катка не знает, но только после того, как Розалия вышла из ее кабинета, она ни на секунду не закрывала рот, продолжая костерить «размалеванную образину».
Сев за столик, свекровь недовольно осмотрелась по сторонам.
– Где, черт ее дери, официантка? Нас кто-нибудь обслужит или мне здесь до новогодних праздников торчать придется?
– Не кричите, – урезонивала ее Катка.
– Сама не ори! Я возмущена, у меня сейчас начнется приступ! Мне дурно. А все из-за тебя!
– Я-то здесь при чем?
– Зачем завела меня в это убожество? До дома потерпеть не могла?
– Вы сами приказали остановиться у кафе.
– Не ври.
– Но...
– И хватит оправдываться. О! Наконец, а мы уж думали, вы на том свете, – Розалия смерила подошедшую официантку холодным взглядом и просипела: – Значит так, нам два капучино.
– Я буду чай, – мило улыбнулась Катка.
Розалия Станиславовна дотронулась до висков.
– Откуда эта идиотская привычка все делать мне назло? Я же ясно сказала, нам два капучино, и ты должна молчать в тряпочку, а не вносить свои коррективы в мой сценарий.
– Хорошо, хорошо, пусть будет два капучино и один чай. Теперь вы довольны?
– Нет!
Официантка продолжала стоять у столика.
– Детка, чего ты ждешь? Сигнал из космоса?
– Я не поняла, что вам принести?
Розалия завыла:
– Кофе! Ко-фе! Ка-пу-чи-но! Ты меня понимаешь или мне написать на бумаге?
Девица скривилась и отправилась выполнять заказ.
Свекровь покрутила пальцем у виска.
– Некоторые люди способны испортить настроение за рекордно короткие сроки. Кстати, ты из их числа.
Катарина отвернулась к окну. Когда свекрища не в духе, это надолго. И здесь главное не лезть на рожон и по возможности изображать из себя глухонемую особу. Нет, конечно, можно возразить, можно даже попытаться призвать Розалию к порядку, но итог, к сожалению, будет весьма плачевным. Катке было тридцать шесть лет, и она еще планировала прожить на этом свете как минимум лет пятьдесят-шестьдесят. Посему на выпады и оскорбления Станиславовны старалась не обращать внимания. Иногда это удавалось, иногда не очень, а порой, напротив, молчание и отстраненность невестки выводили свекровь из себя еще больше.
– Ката, прекрати таращиться в окно.
– Хорошо, Розалия Станиславовна.
– И на меня не смотри.
– Как скажете.
– Отодвинься чуть подальше.
– Ага.
– Убери со лба челку, она меня бесит.
– Уже убрала.
– Ката!
– Что?
– Хватит выполнять мои приказы! Меня это раздражает. В конце концов, ты человек или дрессированная собачка?
– Давайте я подожду вас в машине, а вы в спокойной обстановке, без меня, насладитесь кофейком? Договорились?
– Нет, не договорились. Одной мне будет скучно. И не забывай, я планировала... Ого! Смотри, кто-то мобилу забыл, – свекровь ткнула пальчиком на сиденье.
Катарина хотела взять сотовый, но Розалия завопила:
– Не трогай! Его могли оставить специально, сотик заминирован.
– Не говорите глупостей.
– Ты что, газет не читаешь: к бесхозным вещам нельзя прикасаться! Надо вызвать саперов.
Ката протянула руку, а свекровь заголосила:
– Ложись! Сейчас рванет! Граната!
Приближающаяся к столику официантка, услышав вопли Розалии, выронила поднос и, закрыв голову руками, рухнула на пол.
– Где граната? – спросила она дрожащим голосом.
Розалия открыла глаза. Копейкина едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
– Ничего не взорвалось, вы зря паниковали.
– Мне уже можно встать? – пискнула девушка.
– Ты разбила чашки, мы остались без кофе!
– А как же граната?
– Никакой гранаты нет, мы нашли мобильный телефон. Он лежал на сиденье, наверное, кто-то из ваших клиентов забыл.
Девушка вытерла вспотевший лоб.
– Ну и напугали, я чуть коньки не отбросила.
– Что делать с телефоном? – Катка покосилась на официантку.
– А я откуда знаю, вы его нашли, значит... он ваш.
– Его необходимо вернуть законному владельцу.
– Детка, ты дура! Ну как, скажи мне на милость, ты собралась возвращать телефон, если понятия не имеешь, кто его оставил?
Катарина начала просматривать записи в телефонной книжке.
– Здесь всего один номер. Вот, смотрите, – она поднесла дисплей к лицу свекрови.
– «Тимофей»?
– Больше записей нет. Хотя вчера с этого телефона звонили дважды: Тимофею и … – Ката прищурилась. – Очевидно, кому-то на домашний – номер семизначный.
– Выбрось сотик и забудь о нем.
– Скажите, – Катка обратилась к официантке, ликвидирующей последствия падения подноса с чашками, – вы случайно не помните, кто сидел за этим столиком до нас?
Девушка отмахнулась.
– Ничего я не помню. За день столько народу перед глазами мелькает, всех запомнить невозможно.
Розалия завела старую песню.
– Где мой капучино?
– Сейчас принесу, между прочим, по вашей вине я поднос уронила.
– Не ищи козла отпущения и, будь добра, пошевеливайся.
Катка постукивала подушечками пальцев по столешнице. Разумеется, следовать совету свекрови она не собиралась, телефон она не выбросит.
Вернуть сотовый владельцу – вот ее прямая обязанность. Телефон дорогой, и еще неизвестно, сколько времени человек копил деньги, чтобы приобрести данный мобильник.
Розалия имела на этот счет иное мнение.
– Те, у кого нет денег, не приобретают дорогие мобилы. А те, у кого есть деньги, не обратят внимания на пропажу, она для них окажется незначительной. Тем более записная книжка практически пуста.
– Я с вами не согласна, многие люди, получающие маленькую зарплату, специально откладывают деньги, чтобы купить качественный телефон. Поэтому...
– Поэтому ты немедленно замолчишь. Все, мне надоело. Надоело слушать твой бред! Надоело ждать нерасторопную официантку! И вообще я расхотела пить кофе! Едем домой.
Прежде чем сесть в «Фиат», Катка решила позвонить Тимофею.
Низкий и явно недовольный голос она услышала после пятого гудка.
– Вы Тимофей? – спросила Копейкина, спиной чувствуя на себе колкий взгляд свекрови.
– А кто говорит?
– Хм... вы меня не знаете, но я только что нашла мобильный телефон, в котором записан ваш номер.
– Телефон? Мобильный? Неужели она опять посеяла сотик?
– Простите, что вы сказали?
– Да нет, ничего особенного. А где вы находитесь территориально?
– Вы знаете, чей это телефон?
– Д-да... Его потеряла моя дочь. Вы не сказали, где вы?
Катка назвала улицу.
– Я сейчас подъехать не смогу, я на объекте.
– Назовите свой адрес, я сама подвезу телефон.
Розалия закатила глаза:
– Ненормальная! Ты же не рабыня Изаура, чтобы мотаться по Москве и развозить найденные телефоны.
Тимофей колебался секунд десять, а затем продиктовал свои координаты.
– Я буду дома часов в семь, сможете подъехать к этому времени?
– Да, конечно.
– Проси вознаграждение, – грохотала Розалия.
Катка отсоединилась.
– Телефон потеряла дочь Тимофея, в семь вечера я отвезу его им домой.
– Дочь, говоришь?
– Ну да, он сам так сказал.
– Ха-ха-ха! Мужик нагло врал.
– С какой стати ему врать?
– Не знаю. Возможно, здесь дело нечисто. Посуди сама, в записной книжке значится «Тимофей», так?
– Ну и?
– А теперь напряги извилины: если бы мобильник принадлежал его дочери, она бы не написала «Тимофей». У нас как-то не принято называть родителей по имени, ты не находишь? Девчонка могла написать «Папа», «Отец», на худой конец, «Батяня», но никак не «Тимофей».
Копейкина с любопытством разглядывала находку.
– Так или иначе, дело сделано, мы договорились о встрече, и я не пойду на попятную.
Свекровь плюхнулась на сиденье.
– Потом не говори, что я тебя не предупреждала.
В коттедже Розалия спустила всех собак на Наталью.
– Чем ты занималась, пока нас не было? Почему в доме так душно и пахнет кислыми щами? Ты вытерла пыль в моей спальне? На ужин я хочу рыбу! Приготовь мне кофе и овощной салат.
Не смея перечить, Наталья кивала, изредка поглядывая на встревоженную Катку.
– Ну не стой, – голосила свекровь. – Действуй.
Натали прошмыгнула в столовую, и в это самое время раздался звонок.
Ощущая слабость во всем теле, Катарина нехотя щелкнула замком, а уже через секунду ее лицо озарилось приветливой улыбкой.
На пороге стояла Изотова Маргарита Савельевна – давний друг Каткиных родителей. Последний раз Копейкина имела честь лицезреть Маргариту три года назад, когда та с помпой праздновала свой шестидесятипятилетний юбилей в одном из дорогих ресторанов столицы. С тех пор Изотова не давала о себе знать, да и Катка, положа руку на сердце, не особо горела желанием общаться с Маргаритой. Изотова принадлежала к тем людям, которые, пребывая в прекраснейшем расположении духа, забывают обо всех на свете. Им не нужны ни друзья, ни знакомые, ни родственники. Не нужны ровно до тех пор, пока не потребуется чья-то помощь. Вот тогда уж Маргарита начинала бить тревогу. Как правило, она доставала толстую записную книжку, садилась за телефон и начинала многочасовой обзвон. Звонила абсолютно всем – в алфавитном порядке. Непрестанное нытье и сетование на тяжелую судьбинушку порой затягивалось на несколько дней. А потом... Потом проблемы Маргариты Савельевны решались, и она, моментально забывая, что еще вчера рыдала горькими слезами, исчезала из поля зрения до очередного кризиса.