Местность тут вообще была холмистая и напоминала Новую Зеландию. На горизонте пояс белоснежных горных вершин. У подножья высокие и крутые, как древние курганы, холмы. Потом уже рельеф сглаживался, но ровных плоских мест я так и не увидел.
Вся эта красота поросла ковром зеленых трав. Кое-где виднелись пролески и кустарники, особенно там, где не селились люди. Особого колорита добавляли пасмурная погода и накрапывающий дождик. Обожаю такие погоду и природу. Все мечтаю вырваться из душного города, но в моей обычной жизни, скорее всего, мечта не осуществима.
Здесь же полноценно наслаждаться пейзажами я не мог. Не по душе мне концлагеря, ну никак не по душе. А все эти плантации иначе и не назовешь.
– Господин, выписка, – Ромэль достал из сумки бумажку и протянул мне.
Развернул, просмотрел. На счету пять с половиной тысяч золотых. Интересно, это много или мало? Хрен знает, что тут можно купить за одну монетку. Кстати, на документе я наконец-то прочитал свою фамилию – Авелин.
– А глаз?
– Купил самый лучший, какой нашел. Вот чек.
Десять золотых за протез из натурального высокогорного хрусталя ручной работы? Хм, выходит, денег у меня более чем достаточно. Стоит потратить их с пользой, пока не загнулся.
Дальше шли молча. Спустились в низину, добрались до больших тюков соломы, выстроенных в ряд. На каждом красной краской были нарисованы круги разных размеров. Большие внизу, маленькие на уровне моей головы.
Я вручил коробку дворецкому, хлопнул по тюку и сказал:
– Представь, что это Калас. Начинай дуэль.
Ромэль достал пистолет и отмерил двадцать шагов от цели. По идее, противник тоже будет двигаться, поэтому надо будет пройти вдвое меньшее расстояние.
Эльф по-военному развернулся на каблуке, спрятал левую руку за спиной, а правую согнул в локте. Пистолет теперь целился в облака.
– Секундант дает команду: к барьеру, – произнес слуга.
– А стреляют сразу оба или по очереди?
– Сразу оба.
– Ага. Ну, тебе повезло – тюк вряд ли ответит, – попытался пошутить я.
До поединка оставались почти сутки, но стремно было уже сейчас. Знаете, я несколько раз ходил на «стрелки» и «пошли выйдем», но тогда все заканчивалось банальным мордобоем. А тут пистолеты, бляха-муха. Даже если ранят – мало не покажется. А ведь и убить могут. Кто знает, насколько хорошо стреляет Калас.
Я мог бы спросить у Ромэля, он-то наверняка в курсе. Но не стал, чтобы не пугаться еще больше. Меньше знаешь – крепче спишь. Да и пистолет держишь тоже.
Дворецкий опустил руку, прицелился и спустил крючок. Из ствола вырвалось облачко синеватого дыма и медленно опустилось на траву. Выстрел был едва слышным – не громче хлопушки. В самом маленьком кружке появилась дырочка. Пуля смяла и обуглила края соломы, так что отверстие отлично просматривалось и с двадцати шагов.
– В яблочко, – похвалил я. – Ну-ка, дай сюда.
Я перезарядил пистолет и встал рядом с Ромэлем. Прицелился, выстрелил. Руку слабо дернуло – отдача вообще никакая, но чертово облачко закрывало обзор. Пришлось обходить. Так, куда там я попал? В большом круге ничего. В среднем тоже. В малом только след Ромэля. А где же мой? Ох ты ж блин, в соседнем тюку. Да уж, снайпер я тот еще.
Я потратил все патроны из коробки, и лишь последним попал в свою солому.
– Есть еще?
Дворецкий кивнул:
– В погребе целый бочонок.
– Отлично. Неси все сюда. И передай, чтобы притащили жратвы и попить. Я тут надолго.
Я взобрался на тюк и повертел пистолет в руках. Охренеть, блин. Второй день в новом мире – и уже успел вляпаться в дуэль. Таким макаром я тут долго не проживу. Впрочем, я и так не жилец, так что терять особо нечего. Буду считать это увлекательным аттракционом с полным погружением. Где еще, черт возьми, мне выпадет возможность стреляться с недругом? Ну, метро и травматы не в счет, вы же понимаете.
Ромэль вернулся вместе с Триэль. Девушка принесла пахнущую сдобой корзинку и кувшин воды.
– Как щека? – спросил я, слезши с тюка.
– Спасибо, хозяин, почти не болит. Могу я идти?
– Нет, не можешь. Останешься и будешь подавать мне патроны. А ты иди, дальше сам справлюсь.
Ромэль кивнул и зашагал прочь, сметая полами плаща утреннюю росу.
Я подошел к Триэль и бережно приподнял ее подбородок. Эльфийка не двигалась, но старательно отводила глаза. На пораненной щеке висела широкая рыжая прядь. Свободной рукой я заправил ее за длинное ухо. Случайно коснулся пальцем кончика, заставив рабыню ойкнуть и слегка покраснеть.
Добрый доктор смазал кожу какой-то фиолетовой мазью. Наверное, вытяжкой из слюли. Хотелось верить, что он все сделал правильно и шрама не останется. Такое милое личико он совсем не украсит.
– Ничего, до свадьбы заживет, – с улыбкой ляпнул я и тут же прикусил язык.
Действительно, какая у рабыни может быть свадьба. Ушастые в этом мире бесправнее скота. Коров (или кто тут вместо них) по крайней мере разводят, а эльфов тупо сживают со свету. Фашисты хреновы.
– Хозяин, я могу обратиться?
– Когда захочешь. Можешь уже не задавать этот глупый вопрос.
Триэль потупила взор. Тонкие пальчики с маленькими перламутровыми ноготками вцепились в ручку корзины.
– Ну?
– Вам не стоило вступаться за меня.
– Стоило. Калас – паршивый урод. Распустил руки в чужом доме.
– Я считаю, что царапина на щеке вовсе не повод для дуэли. Ведь господин Калас не убил меня и не искалечил. Я могу продолжать полноценно трудиться.
Я невесело усмехнулся и провел рукой по своим волосам. Если вспомнить нашу историю, то рабы считались не более чем имуществом. И за его порчу полагалась компенсация. Здесь все то же самое. Если раб жив и может работать, то и претензии предъявлять бессмысленно.
– Дело не в этом.
– А в чем?
– Неважно. Что в корзине?
– Ох, сейчас…
Триэль расстелила на земле покрывало и выложила на него сверток с какой-то сдобой. Румяные пирожки с заплетенными в косички краями.
– Ваши любимые булочки с творогом и медом.
Я похлопал себя по пузу. Неудивительно, что любимые.
Эльфийка спрятала промасленную бумагу в корзину и отошла. Руки за спиной, глаза в пол, стоит не дышит.
– Садись рядом.
Триэль послушно опустилась на колени и села на пятки. Я протянул ей булку, взял и себе. Откусил небольшой кусочек и отложил в сторонку.
– Невкусно? – с испугом произнесла рабыня.
– Вкусно. Очень. Просто не могу есть. Завтра мне предстоит убить человека. Или погибнуть самому.
Девушка решила не развивать эту тему. Принялась с жадностью поглощать булочку. От сдобы не осталось и следа за считанные секунды. Несмотря на явный голод, Триэль не позволила себе просить еще или жалостливо пялиться на покрывало.
– Ешь сколько захочешь, – сказал я, засовывая патрон в казенник. – Чем вас обычно кормят?
– Эльфийским супом.
– И какой рецепт?
– Шелуха саро, шкурки овощей, свежая трава.
Я матюгнулся и сплюнул под ноги. Злость закипела внутри, решил спустить пар на тюках. С первого же выстрела угодил в центр самого большого круга. Так вот в чем секрет! Надо просто напрячь все мышцы и застыть. С такого расстояния отдача практически не влияет на точность. Главное, чтобы пистолет не ходил в руке при спуске. Крючок идет довольно туго и шатает оружие посильней отдачи.
Ну держись, Калас.
Я упражнялся до вечера. Солнце почти скрылось за горизонтом, когда Триэль сообщила, что бочонок пуст. Я разрядил пистолет и спрятал последний снаряд в карман. На рассвете пригодится.
– Я буду молиться за вас всю ночь, – сказала Триэль, когда мы подходили к поместью.
– Лучше выспись, – хмыкнул я. – Просыпаешься и – бум! – твоего хозяина-живодера замочили.
– Зачем вас мочить? Вы же не белье, – на полном серьезе ответила эльфийка.
Я рассмеялся.
– Это такое новомодное словечко. Означает убийство.
– Я… не хочу, чтобы вас мочили.
– Почему не хочешь? Уверен, все на плантации желают мне смерти. Не будь ваши родители в заложниках… Я бы и секунды не прожил.
– Уверена, раньше так и было, – тихо произнесла рабыня. – Но со вчерашнего дня вы сам не свой. Вас словно… подменили. Да и к тому же, Калас – тот еще зверь. Не проиграйте ему, пожалуйста…
Триэль так на меня посмотрела, что я понял – не проиграю. А если и погибну, то вернусь с того света и напугаю ублюдка до смерти. Этот взгляд, эти карие глаза… Черт, да я готов горы свернуть ради них!
С наступлением темноты браваду как ветром сдуло. Ей на смену пришел дикий тягучий ужас. Так, наверное, чувствуют себя приговоренные перед казнью. Живот крутит, в грудь будто сосульку вогнали, руки потеют, ноги ватные.
Жесть! Я нарезал круги по комнате, нянча в ладонях пистолет. О сне и речи быть не могло. А вы бы спали перед дуэлью? Сомневаюсь.
Перед домом зажглись огни, рабы вернулись с плантации. Едва живые, заморенные, грязные по пояс. Около получаса с первого этажа доносились звон посуды и перешептывания. Потом все стихло, огни затушили. Теперь в окно светила лишь луна.
Эх, жаль астрономии не знаю, а то бы определил, куда попал. Привычных созвездий вроде Большой медведицы на небосводе не видать. Да и луна явно не наша – слишком большая и серая. Хотя какая разница. Ну узнаю я, что оказался в какой-нибудь Альфе Центавра, и фигли толку?
Меня сюда не на космическом корабле привезли, а забросили некой магией. И только ей вернут обратно, когда я исправлю ЭТО. Намекнули б, что за это… Дерьмо!
Так я прослонялся до рассвета, думая о горькой жизни и прочей ерунде. Несмотря на бессонную ночь, чувствовал себя бодро. Еще бы – с такой дозой адреналина в крови.
За мной зашли Ромэль и доктор. Он представился Тарсиэлем, но мне было плевать, как его зовут. Даже если он суперврач и умеет поднимать мертвых, мне это не поможет. Я потеряю всех рабов, Триэль и цель существования. И, вполне вероятно, Землю. О боже, как же я соскучился по милой и уютной каморке в коммуналке. Сейчас засранный тараканами закуток для меня куда предпочтительнее дворца.
Ну да ладно, в прошлое, увы, не прыгнешь. Я отдал коробку со стволом Ромэлю – пусть будет секундантом. И вышел в коридор. Рядом с дверью подметала пол рыженькая красавица. И дураку понятно, что она здесь не просто так. Я велел спутникам ждать у входа и заодно найти мне плащ – утром в низине холодновато.
– Надеюсь, Владыка леса услышал меня, – прошептала рабыня.
– Забавно, – я устало улыбнулся. – Ты молишься за человека тому, кто наверняка спит и видит, как сдирает с него шкуру живьем.
– Владыка всегда смотрит в душу, – эльфийка хотела коснуться моей груди, но в последний момент отдернула руку.
– Я постараюсь вернуться живым. Но обещать ничего не буду.
Уголки губ рабыни приподнялись, но тут же опустились. Она глубоко вздохнула и собралась вернуться к уборке, но что-то мешало ей. Триэль не хотела сходить с места, пока я не уйду. Я решил не бередить ей душу и молча спустился вниз. Накинул длиннополый коричневый плащ и шагнул в объятия тумана.
До мельницы путь выдался неблизкий. Пока дошли, окончательно рассвело, а белое марево опустилось на траву. Теперь я будто плыл по колено в сметане. Мельница представляла собой высоченную деревянную башню, увенчанную колесом с лопастями. На привычные мне ветряки она походила очень слабо. Вокруг «ствола» вилась хлипкая винтовая лестница, на вершине приспособили ржавую лебедку. Видимо, муку мололи прямо наверху, а потом спускали мешки на землю.
– Как самочувствие, господин? – поинтересовался Тарсиэль.
– До дуэли доживу, а там видно будет, – огрызнулся я.
– Не стоит нервничать, вам не пойдет это на пользу. Примете успокоительное?
– Обойдусь.
Огромные крылья тихо поскрипывали на слабом ветру. У подножья уже ждал Калас с двумя незнакомыми людьми. Наверное, секундант и врач. Один высокий и сутулый, второй низкорослый и плотный. Оба в застегнутых черных плащах и шляпах-котелках. У первого бакенбарды с проседью, у товарища пышные усы пшеничного цвета. Лица угрюмые, носатые, ничего не выражающие. Но в тот момент меня больше волновало лицо противника.
При виде разукрашенной рожи старика я немного успокоился. Один глаз живодера заплыл, другой был близко к этому. Соседушке придется приложить немало усилий для прицеливания.
– Попрошу внести в протокол! – не сказал, а прокаркал Калас. – Господин Авелин привел в качестве секунданта эльфа!
Последнее слово прозвучало так, будто позади меня высилась куча дерьма, а не дворецкий. Карлик с бакенбардами достал из-за пазухи бумагу и карандаш. Что-то записал и кивнул – мол, мы готовы продолжать.
– Тайр Джен Авелин, – зычно произнес сутулый усач. – Желаете ли вы принести извинения и разойтись миром?
Что за тайр, интересно? Местный титул вроде барона или графа? Надо будет все же почитать здешние книжки. Если, конечно, доживу…
– Нет, не желаю, – сухо бросил я.
Новая запись в протоколе. Ох уж и бюрократы клятые, шагу без бумажек ступить не могут.
– Тайр Глам Калас – желаете ли вы простить господина Авелина и отменить дуэль?
– Не желаю! – скрипнул старик.
– Тогда попрошу к барьеру!
Мы взяли пистолеты и встали спинами друг к другу. Отсчитали положенные десять шагов от центра, развернулись и подняли оружие.
Сердце бешено колотилось, в висках стучало. Каким чудом у меня не подкосились ноги одному богу ведомо. Во рту пересохло, в животе плавал жирный ледяной слизняк. Но правая рука не дрожала. За мою планету, за коммуналочку, за Триэль. Я не облажаюсь.
– Целься! – рыкнул сутулый.
Калас направил на меня ствол. Я разогнул руку и навел оружие на грудь старика. В голову с такого расстояния промажу запросто, а вот в корпус вполне себе попаду.
Начались томительные секунды ожидания, показавшиеся мне часами. Казалось, секундант специально тратит время, чтобы вывести меня из себя. Напугать, заставить вздрогнуть в ответственный момент. Не дождетесь, псы. Не на того напали.
– Пли!
4
Выстрелы хлопнули почти одновременно. Пятачок за мельницей заволокло синим дымом. Я не видел, как дела у соперника, но сам не чувствовал боли. Калас промахнулся. А что если я тоже промазал? Будет ли второй заход? Хреново не знать правила.
Налетел ветер и сдул облачка. Старик лежал на траве и тяжело дышал. На левом плече расползалась алая клякса. Я отлично ее видел на фоне белого пиджака.
Усатый доктор уже приступил к перевязке. Рана вряд ли была серьезной, но пришлось сделать скидку на возраст. Пока врач бинтовал плечо, секундант дописывал протокол.
– Тайр Калас, желаете ли вы продолжить дуэль?
– Н-нет, – прохрипел живодер.
– Тайр Авелин, желаете ли вы пойти на мировую?
Я посмотрел на Ромэля. Тот кивнул.
– Желаю. Приношу извинения господину Каласу за несдержанность.
– П-принимаю…
– Отлично. Подпишите документы.
Я накарябал в строчке какую-то ерунду. Всплывшее в очередной раз воспоминание подсказало, что я недалек от истины. Оставалось надеяться, что эти ребята не будут проводить экспертизу и сверять почерки.
– И кому достанутся эльфы? – спросил я.
– Никому, – спокойно ответил дворецкий. – Вы разошлись миром.
Я лишь качнул головой. В тот момент мне было насрать на рабов вот прямо с этой мельницы. Я жив, никого не убил и возвращаюсь в поместье победителем. Если бы не страх, до сих пор леденящий душу, я бы, пожалуй, бегал и прыгал от радости.
Добравшись до холла, стащил промокший насквозь плащ. Ощущение было как после купания в одежде. Все мокрое и вонючее от пота.
Позабыв о смущении, разделся до кальсон, а одежду запульнул в угол.
– Триэль! Иди сюда!
Рыжая рабыня в ту же секунду выскочила из столовой. Ее руки были по локоть в муке – наверное, готовила мои любимые булочки. Или поминальный каравай. Глаза девушки блеснули, она дернулась, чтобы побежать ко мне навстречу, но вовремя остановилась. Эльфийка ничего не сказала, но по лицу я и так все понял. Она рада, что я вернулся.