— Отец наверное расстроился?
— О, не то слово, — рассмеялась Лада. — Он долго ругался, а потом сказал, что от меня вряд ли будет толк. И не разговаривал со мной две недели. Но это было даже весело. Две недели почти свободы, без нравоучений фанатика-инквизитора. А ты?
— В отличие от тебя, меня приняли на факультет храмовников, — буркнул я. — Теперь буду работать при Синоде.
— Не самая лучшая работа, — отмахнулась собеседница. — Скучная. Не то, что раньше.
— А что “раньше”? — не понял я.
Лада обернулась ко мне и удивленно подняла брови:
— А ты разве не знаешь?
— Да откуда мне? Я только месяц назад стал Святогоровым.
— А, да. Прости.
Девушка наморщила лобик, словно бы раздумывая, рассказывать мне или нет. А затем воровато осмотрелась по сторонам:
— Ну, раньше храмовники — бесоборцы охотились на чудищ всяких. Одержимых ловили. Этим занимались мой прадед и дед. А теперь чудищ почти нет. Или совсем нет.
— О как… — только и смог выдавить из себя я.
— Ага. Ну, мы пришли.
Девушка остановилась у двери со знаком лекарской комнаты. Толкнула створку, и обернулась ко мне:
— Еще увидимся, — улыбнулась она, став на редкость красивой. А затем послала в мою сторону воздушный поцелуй. И торопливо скрылась за белой створкой. А через секунду, за дверью послышался глухой удар. И удивленное восклицание:
— Ну куда же вы так торопитесь. Не ушиблись?
— В-в-роде нет, — послышался неуверенный голос Лады. — Ай. Хотя, наверное, да.
Я улыбнулся и направился прочь. Синяки и ушибы, если такие есть, уже забота лекаря. А я, пожалуй, пойду прогуляюсь по корпусу. До конца вводной лекции оставалось еще полчаса.
* * *
— Алексей Викторович, можно вас на минуту?
Катерина взяла начальника охранки за локоть и отвела в сторону.
— Да что еще? — недовольно спросил Калинин, когда они спустились с кафедры и вышли за дверь, покинув лекционную. — Что за ЧП?
— Именно ЧП, — кивнула Катерина. — Полчаса назад Добрынина и Чехова отправили в лекарский факультет.
Калинин остановился, удивленно посмотрел на внучку:
— И? Ну отлежатся там денек и вернутся.
— Боюсь, деньком тут не обойтись, — покачала головой Катерина. — У Добрынина сломаны почти все кости. Чехов чувствует себя немногим лучше. Оба под интенсивным наблюдением лекарей. Даже если светлые смогут срастить кости — процесс реабилитации займет до полугода.
— И кто же их так?
— Опросили Вольгина и Кожемякина. Но они ничего не сказали. Но слухи, которые распространяются по Академии говорят, что это был Святогоров.
Алексей Викторович задумался. Между Святогоровым и Добрыниным давно было некое… недопонимание. Еще с той самой минуты, когда они впервые встретились в магазине. Именно так значилось в доносе. Но теперь вопрос решился. Во всяком случае, старик на это надеялся. Добрынин не осмелится на открытую войну. Да и дуэль будет для него смертным приговором. Хотя, как знать. А вот на учебу, Добрынин теперь поехать не сможет. Это плохо. Потому что на факультете должно было быть двенадцать человек. Такова традиция.
— Ладно Чехов, у него совсем мозгов нет, — проворчал Калинин. — Но Добрынин-то… Хотя парень все равно был бестолковым. Одно слово: британское обучение. Кто там в группе?
— Вольгин, Чернова, Святогоров, Микулин, Алешина, — начала перечислять Катерина. — Морева, Муромцева, Волков, Королева и Кожемякин.
— А запас?
Катерина задумалась на секунду:
— Иванова. И Васильева.
— Оформляй перевод, — промолвил он наконец. — Ректор и деканы против не будут. И постарайся сделать это до конца лекции.
Катерина не стала задавать вопросов. Молча кивнула и направилась к деканату.
* * *
Я стоял во дворе и рассматривал схему кампуса. Шесть учебных корпусов и общежитие. Интересно, для кого оно здесь? Все аристократические семьи живут в столице. То бишь, в Петербурге. Дела по всему союзу в руках приказчиков, которые строго следят за делами князей. Хотя, в Академии вроде бы есть факультеты для бастардов. Та же высшая школа жандармерии. Потомственный аристократ никогда не станет заниматься купеческим делом, посчитав его занятием недостойным. Для дворянства были открыты пути в охранку, государеву службу и чиновничество. Для бастардов же оставались жандармерия, дружина, лекарство, наука и служба государевых мытарей. Ну и различные бизнес-школы, само собой. А некоторые шли в легион. Купечеством промышляли в основном “заводные”. Тот же Чернов, отец Василисы. Остальные старались не заниматься продажным делом напрямую. Для этого были приказчики.
Прозвеневший звонок вырвал меня из раздумий, и я вынул телефон. Разблокировал экран и открыл приложение. Следующим было введение в предмет. Триста шестая аудитория. Пора выдвигаться. Скоро во дворе будет полно народу.
Аудиторию я нашел без проблем. Только теперь, у дверей уже собрался почти весь факультет. И едва я подошел к лекционной, как разговоры мигом стихли. Все посмотрели на меня. И откровенно презрительных взглядов было куда меньше.
— А ты молодец, — раздался за спиной одобрительный голос.
Кто-то хлопнул меня по плечу. И я поморщился: удар был достаточно сильным.
Обернулся. Сзади стоял улыбающийся парень. Невысокий и коренастый. Длинные светлые волосы собраны за спиной в хвост.
— Василий Микулов, — представился парень, протягивая широкую, как лопата ладонь.
— Никита Святогоров, — ответил я, пожимая протянутую руку. — Бастрад.
Я думал, что заветное слово подействует и парень отпрянет, но тот только махнул рукой.
— Ты молодец. Отлично сдюжил.
— Я не мог пройти мимо девушки, которая попала в беду, — философски ответил я.
— Какой девушки? — не понял парень. — А, Лада. Не, я не про нее. Как ты Добрынина отделал. Ух! Где научился так владеть Силой? Я-то думал, все светлые хлюпики. Поддержка да лекари. А ты раздал на щи.
В голосе Микулова слышался плохо скрытый восторг. Даже, как мне показалось, уважение.
— Откуда знаешь? — поинтересовался я.
— Да весь курс уже в курсе, — довольно оскалился парень. — Кто-то видео снял и залил на хостинг. Оно по всей Академии завирусилось.
Василий достал из кармана телефон, разблокировал его и принялся что-то искать:
— Вот.
Он протянул мне аппарат и я уставился на видео. Парень, со спины похожий на меня, одно за другим бросал плетения, раскидывая аристократов.
— Славная битва, — парень одобрительно хлопнул меня по плечу и я покачнулся. — Достойная предков.
— Угу, — протянул я, возвращая телефон владельцу.
Теперь у меня могут появиться проблемы. Добрынин и Чехов такого унижения не простят. Нет, в открытую они больше напасть не рискнут. А вот со спины…
— Здесь неподалеку есть отличный бар, — продолжил парень. — Можем зайти после лекций. Пропустить по пиву за знакомство, так сказать.
— Только за, — согласился я.
К тому времени у аудитории собрался уже весь факультет. Чернова отперла дверь, и первокурсники пошли в помещение.
— Молодой человек, здесь не занято?
Я обернулся. У стола стояла Муромцева.
— Ну что вы, княгиня. Присаживайтесь.
— Спасибо, — поблагодарила девушка и села рядом.
— Ты сняла то видео? — прямо спросил я.
Виктория хитро посмотрела на меня:
— Какое еще видео? — она сделала вид, что не поняла, о чем речь.
— Вирусное.
Виктория только плечами пожала:
— Не знаю я ни о каком ролике.
— Теперь мне нужно вырастить глаза на затылке, — пробормотал я и добавил:
— Чтобы не опасаться ножа в спину.
— Ой, да Добрынин не станет мстить, — махнула рукой Муромцева. — А если рискнет — убьешь его. И все дела. Ты в своем праве, Святогоров.
Прозвенел звонок и в аудиторию вошли еще две девочки. Они остановились у входа и принялись растерянно осматриваться в поиске свободных мест. И в одной из них я с удивлением узнал Ладу. Ту самую блондинку, которую недавно вел в медблок.
— А говорила, что учится на архитектурном, — пробормотал я, глядя на девушку. А блондинка, заметив меня, весело улыбнулась и помахала рукой.
— А ты точно времени зря не теряешь, — с одобрением протянула Муромцева. — За сегодняшний день очаровать еще и Ладу Иванову.
— Так получилось.
— Хорошая она. Слежу за ее социальными сетями. Таких в Союзе мало. Да и Иванов-старший вроде как ни в чем противоправном замечен не был.
Я хотел было ответить, как девочки бросились к последним партам. А в аудиторию вошел преподаватель.
Выглядел мужчина чудно. Растрепанные волосы, Вышитый красный кафтан. Словно бы он спал несколько столетий, а затем резко проснулся и каким-то чудом попал в академию.
Класс встал, и преподаватель вежливо поклонился:
— Добрый день.
Голос у него был тихим и тягучим, как патока.
— Хорошо, что встали, — продолжил он. — Потому что дальше занятия будут проходить в восьмом корпусе. Собираемся, молодые люди.
Глава 11 Восьмой корпус
— У вас есть два часа на сборы, — спокойно продолжил преподаватель. — Можете вернуться домой и собрать самое необходимое. Водители уже ждут вас у корпуса.
— Но… — начала было одна из студенток. Королева, кажется.
— Ректор только что подписал приказ, — холодно ответил мужчина. — Так что если у вас есть вопросы…
Вопросов больше не было. Я достал телефон, с удивлением взглянул на размещение корпусов на карте города. Затем покосился однокурсников. Но судя по виду парней и девушек, информация о таинственном “восьмом корпусе” была откровением не только для меня.
— Восьмой корпус? — переспросил я у Муромцевой. — Это где?
— В Лихолесье, — спокойно ответил идущий следом за нами Микулин. — Первый семестр когда-то проходил там. Была такая традиция. Странно, что ее решили воскресить. Считай, ознакомительная практика.
— И где это ваше Лихолесье? И почему не предупредили? — вырвалось у меня.
Микулин хитро прищурился:
— Вот, предупредили. Даже дали два часа на сборы. На самом деле, традицию воскресили только в этом году. Еще мой отец спокойно окончил академию.
— Предупредить могли заранее, — влезла в разговор Королева.
Микулин равнодушно плечами пожал:
— Видимо, этот пункт только согласовали с учебным заведением. Но я рад тому, что втрадиция в этом году будет соблюдена. Дед говорил, места там больно красивые. Хотя, скоро сами все посмотрим. Ладно, друже. Увидимся.
Микулин хлопнул меня по плечу и быстро спутился с крыльца. Подбежал к машине. Авто, к слову, полностью соответствовало владельцу. Огромный черный УАЗ “Медведь”, который больше подходил для сельского бездорожья, чем для города. Подобные машины мне доводилось видеть только в фильмах про зомби апокалипсис. Широкие колеса, проходимые что по грязи, что по бездорожью, усиленный кузов, маленькие окна с пуленепробиваемыми стеклами. На такой технике можно весело гонять по улицам во время апокалипсиса, да орать песни и пить за рулем водку прямо из горла. И плевать тебе что на зомбей, толпами стягивающихся на твои крики, что на мародеров, которые будут долго и безуспешно выкуривать тебя из недр этого стального монстричеллы.
Водитель распахнул дверь, и Василий вскочил на подножку. Помахал нам рукой и скрылся в салоне.
— Все куда сложнее, — проворчала Муромцева, наклонившись ко мне.
— О чем ты? — насторожился я.
— Временное правительство решило вывезти из столицы детей дворянства. Нас переводят под благовидными предлогами.
— И зачем? — я нахмурился, неуверенный, что хочу знать ответ.
— Юный император вступает на трон. А наследники семей окажутся в Лихолесье.
— И? Я не разбираюсь в дворцовых интригах.
— А стоило бы, — ощерилась девушка в хищной ухмылке. — Если кто-то попытается свершить переворот, то его потомок рискует сгинуть в не самом приветливом местечке. И ведь потом не прикопаешься, все чин по чину устроить можно. Там помереть можно, не успев снять шляпу.
Я на это лишь шально улыбнулся и махнул рукой:
— Не жили богато…
— Ладно, Святогоров, — прервала меня девушка и словно случайно шлепнула по ягодице. — Увидимся на учебе.
Муромцева пошла к машине своей семьи. Я же высмотрел на парковке “Победу” с номерами Святогоровых, и направился к ней.
— Привет, Марк, — обратился я к водителю.
— И вам доброго дня, князь, — склонился мужчина. — Едем. Матвей уже собрал тревожный чемоданчик.
* * *
Дворецкий встречал меня на крыльце. И вид у старика был какой-то… озадаченный.
— Идемте, князь, — произнес он сразу после того, как я вышел из машины. — До конца отведенного времени оставался час. Хотя, кто знал, что в этом году вас отправят на практические занятия.
Я посмотрел на циферблат хронометра. Действительно, нужно было поторапливаться. Учитывая пробки, которые были в городе в это время. И на всякий случай уточнил:
— А если я опоздаю?
— То сами будете искать дорогу к месту, которого нет на картах навигатора, — спокойно ответил старик. — Так что идемте, князь.
Я недоверчиво покосился на дворецкого, но тот был серьезен. И я не стал спорить и послушно потопал следом за Матвеем.
В холле уже стоял вместительный рюкзак. Старый лис не терял времени даром и собрал все необходимое.
— Несколько пар тренировочных костюмов, еще одна пара к форме, — начал перечислять тот. — Полевые комплекты одежды и средства гигиены вам должны будут выдать на месте.
— Да я и сам мог…
— В старых семьях так не принято, — покачал головой дворецкий. — Для этого есть слуги.
— Никак не могу привыкнуть, — рассеянно признался я.
Значит, вещи собраны. Осталось только найти тетрадку с плетениями. Кажется, я оставил ее в кабинете. Именно за ней я пошел в правое крыло.
* * *
Я сел в кресло, открыл ящик стола. Достал тетрадку и хотел было выйти, как заметил край черной обложки, торчавшей из-под стопки сложенных книг. Это еще что такое? Еще один блокнот с плетениями?
Я вынул старые книги с потрепанными корешками, извлек тетрадь. И собрался было открыть ее, как из коридора послышался приглушенный голос дворецкого:
— Мастер, пора.
Черт, а ведь точно. Я покосился на хронометр: через час, мне уже нужно быть в академии.
Потому я схватил оба блокнота и вышел из кабинета.
Матвей ждал меня в гостиной.
— Давайте присядем на дорожку, князь, — торопливо произнес он. — Традиция есть традиция.
Я пожал плечами и опустился на край рюкзака. Минуту мы молчали, а затем, Матвей произнес:
— Пора.
Машина уже была припаркована у крыльца. А Марк, который стоял уоткрытой пассажирской двери, торопливо листал что-то на экране телефона:
Рюкзак уместился в багажник. Я же остановился у двери:
— Ну, до встречи, старый лис, — хитро прищурившись, произнес я на прощание. А затем, обнял замешкавшегося дворецкого. Будто старого друга. И сел в машину. Марк закрыл дверь, занял водительское сиденье, вручную вбивая маршрут. Ворота открылись, и авто вывернуло на шоссе. И в зеркало заднего вида я заметил стоявшего у ворот Матвея, который смотрел нам вслед. Выглядел он как-то потерянно.
— Что будет с дворецким, если хозяин погибнет и не останется наследников семьи? — спросил я у своего дружинника.
Тот бросил на меня мрачный взгляд и ответил:
— Все слуги окажутся на улице. Кто-то сможет устроиться на новом месте, если хозяин погиб не по их вине. Но… — он замолк.
— Но это будет сложно, — понял я.
— Ваш отец распорядился о содержании для Матвея, — неожиданно успокоил меня водитель. — Он не просто тот, кто открывает двери. Ваш дворецкий долгое время был секретарем Святогорова.
От этой новости мне стало легче на душе.
* * *
Пробки никуда не делись, и к главному корпусу Академии мы прибыли за минуту до окончания отпущенного времени. У парковки уже стоял автобус, на боку которого красовался знак Синода. А рядом с открытыми дверьми топтались Муромцева и Микулин:
— Святогоров, быстрее, — заметив меня, крикнул парень и помахал мне рукой. — Отправление вот-вот.
Марк уже вытащил рюкзак и с трудом засунул его в багажный отсек автобуса.
— Ну ты и горазд собираться, — усмехнулся Василий, когда я подошел к дверям. — Чуть не опоздал.
— Пробки, — коротко ответил я.
— Не хочу влезать в вашу беседу, но мы отправляемся, — послышалось из салона.
Мы обернулись. У входа стоял тот самый преподаватель, который должен был вести введение в предмет.
— Ладно, давайте в салон, — оборвала нас Муромцева, и мы торопливо взбежали по ступенькам. А через секунду, двери закрылись.
Виктория заняла мне место, и я довольно плюхнулся в мягкое кресло рядом с ней. От девушки пахло вином и ванилью. Она подмигнула мне и протянула пластинку жевательной резинки.