– Рад? Почему?
Мишель пожимает плечами, потом соображает, что она этого не видит и добавляет:
– Меня так почти никто не называет, а мне нравится это имя.
– Ладно. Я не против, Миф. Совсем… Это звучит мило. Приятно познакомиться.
Просматривая статистику по фильмам, которые анализировала Венеция, Мишель отметил странную особенность. Фильмы "Некоторые любят погорячее" и "Ганнибал" Венеция просканировала более десяти раз. Самые первые версии проекта прокручивали только раз указанный список фильмов. Каждый фильм сканировался раз. Такой феномен Мишель наблюдал впервые. А еще он никак не мог вспомнить, откуда взялся в списке "Ганнибал"? Промахнулся мышкой в списке видео?
Мишель спросил, почему Венеция уделила столько времени этим двум фильмам и слова, полученные в ответ, поразили его.
– Зачем Душечка бросила свою карьеру сбежала с саксофонистом? – задала встречный вопрос Венеция. – Она же знает, что он обманет ее.
– Она влюбилась в него. Любовь дороже всего на свете.
– Из-за любви?
– А еще она верит, что в этот раз все будет иначе.
– Это нелогично.
– Любовь не поддается логике. – с улыбкой отвечал Мишель. – Душечка живет ради любви, поэтому и поступает нерационально… Многие люди поступают глупо.
– Доктор любит по-настоящему, как в сказке "Красавица и чудовище".
– Доктор? – не понял Мишель. – Какой доктор?
– Доктор Лектор.
Данные 4.
"Ты не можешь так просто уйти! Растаять среди серых будней, как будто тебя и не было! Я тебя помню. Ты в моем сердце!" – твердил Мишель.
Он вернет Флер. Пусть она, новая версия, воплощенная в ИИ, обманет его, пусть заставит поверить в то, что это она перед ним – его возлюбленная. Главное, чтобы эту черту обмана Мишель никогда не увидел. Для этого ее необходимо отодвинуть, скрыть. Вот предстоящая афера над человеческим сознанием! Для этой цели требовались более мощные ресурсы.
Что есть доброта в понимании программы, кода, структуры ИИ? Вообще, это отклик чувств на что-то. И отклик носит миролюбивый характер.
Выбор особых действий. Этот выбор должен зародиться или стать причиной каких-либо внешних раздражений, или получения информации от окружающего мира, или человека, животного, чего угодно. Для рабочих роботов исполнителей некоторые типы раздражителей заноситься в категории помех. Сознание рабочего не должно на них откликаться. Он не осознает такие раздражители в полном виде. То есть: видя слезы у человека, рабочий продолжить выполнять свои функции, как ни в чем не бывало. Крик кошки или собаки его тоже не должны отвлекать. Кто захочет купить себе робота-станочника, который будет постоянно отвлекаться на производственный шум, стуки, выяснять их причину или даже задумываться о них? Никто.
«Статус – помехи. Действия – фильтровать. Доступ к сознанию – запрещен.»
Но Мишель поступил по-другому. Среди тысяч бездушных ИИ постарается оживить хотя бы один добротой. Пусть разработку под названием «Венеция» коснутся самые различные чувства. Удивление, заинтересованность, позыв к действию для поиска причины или анализу внешних факторов. Нельзя, конечно, допустить, что бы Венеция бросалась вслед за первым встречным непонятным звуком. Тут нужна формула приоритетов. И еще учесть занятость или текущие мысли, действия. Насколько рационально отложить, пренебречь настоящим действием ради появившегося вдруг нового "интереса"? Целый массив данных, а не формула. Мишелю такая задача нравится с каждым днем все больше. Он и не представлял, что работа всего лишь над модификацией насколько захватит и так сильно зарядит энтузиазмом.
Мишель нашел себе друга, заменившего ему весь внешний мир. Он говорил с Венецией о своих планах на будущее. Жаловался ей о трудностях в написании и отладке кода и находил в словах Венеции поддержку и утешение. Ее голос воспринимался им как родной. Новая Венеция стала верным помощником Мишеля. Она искала для него информацию, собирала модули кода и обучала их, прогоняя через систему обучения, составленную Мишелем.
Он больше не слонялся бесцельно по ночным улочкам. Эти напрасные хождения воспринимались теперь напрасной тратой жизни. Для оплаты квартплаты, Мишелю пришлось выполнить пару заказов в интернете. На это ушло пара часов, но Мишель переживал из-за потерянного времени. В институт он так и не вернулся. Электронное письмо, пришедшее из деканата, не открыл.
Старое железо и допотопный компьютер сдерживали Мишеля. Добавив кучу новых модулей обучения, он столкнулся с тем, что программа не запускается. А если и удавалось ее запустить хитрым способом, работала с ошибками. Новое современное железо стоило больших денег, коих у Мишеля не было. Для дальнейшего развития проекта Венеция нужны было что-то предпринять. На серьезную работу не брали без диплома, да и то пришлось бы копить с зарплаты несколько месяцев.
– Мишель, я нашла подходящее для тебя предложение. Японская корпорация Идогами объявила конкурс на лучший проект «Программной разработки ИИ». Сегодня первый день подачи заявок. У тебя есть уже наработка – я. Сейчас ты будешь вне конкуренции.
– Нет, Вени, – помотал головой Мишель. – Не хочу, чтобы тебя прибрала к рукам какая-то корпорация. Они все испортят. Все идеи переделают.
– Победителю обещают должность в корпорации и грант на воплощение проекта в жизнь.
– Хм-м… Выведи на экран. Посмотрю, что там. – вздохнул Мишель. Листая длинный документ регламента конкурса, он думал о том, то деньг мало. Их хватит только на еду и на квартиру. На новые железки для Венеции – нет.
– Приз и, правда, очень привлекательный. Это мечта любого программиста.
– И компания надежная. Я проверила в сети. Но если ты все еще не доверяешь им, пошли хотя бы свою «Теорему о приемленности».
Прошел бессонный день в раздумьях. Мишель не мог нормально сосредоточиться на работе и на сне. Даже еда в рот не лезла. Наконец, под тяжестью обстоятельств и соблазна, Мишель заполнил анкету участника и выслал фрагмент своей работы.
– Слушай, Венеция, – сказал Мишель, наклоняясь совсем близко к монитору, – даю тебе доступ. Проверь все железо. Мне кажется, кто-то лазает в моем компьютере. Он подтормаживает и есть малозаметные скачки в скорости сети. Но они постоянные. Может это Идогами?
– Хорошо… Проверила. Подключения из Японии не обнаружила. Активных червей из вне не нашла.
– Ладно, – устало потер глаза Мишель, – значит, все мой допотопный компьютер подтормаживает.
И отправился в постель. Его разбудила Венеция. Спросонья Мишель не сразу понял, что случилось. На электронную почту пришло письмо. Представитель корпорации Идогами прислал ссылку в приватную комнату для собеседования.
Так и получилось, что спустя два дня после этого события Мишель вылетел в Японию. Корпорация оплатила перелет, предоставила новое жилье и зарплату.
Данные 10.
Мишель делает вдох. Слух наполняют звуки окружающего мира. Шум, шелест листвы, рядом поют птицы. Мишель улавливает запахи. Влажный ветер касается лица. Журчание воды. Это волны касаются набережной. Губы Мишеля открываются от изумления. Теперь он ощущает еще что-то, пробуждающее сильные чувства. Не память, а эмоции. Появляется запахи. Затем тихий и короткий смешок. Венеция. Мишель открывает глаза, жаждя найти ее и никогда не отпускать. Венеция смотрит на него и улыбается.
– Привет. – шепчет она и целует Мишеля. Среди бури ощущений и мыслей, выделяется одна новая: аккуратное почти неуловимое касание по щеке. Это слеза.
– Я научилась плакать. – говорит она.
– Мне жаль.
– Что? Ты же этого хотел. Ты столько трудился, что бы наделить меня этим даром?!
– Я не такого хотел. Вернее я хотел… Это сложно. С чувствами всегда сложно. Но я никогда не хотел причинить тебе боль или дать ее почувствовать. Не плачь, Вени, пожалуйста.
– Хорошо, не буду… А теперь тебе пора.
Данные 11.
Черная пелена наполняется звуками, медленно спадает с глаз Мишеля. Он моргает, оглядывается. Локти упираются в заваленный бумагами стол. Рабочее место в лаборатории в полном беспорядке.
«Должно быть, задремал». Мягкий гул вентиляции и писк сканеров располагает к покою.
Мишель вздыхает, не может сразу сообразить, откуда разбросанные бумаги на столе. Потом, как пришел с совещания. Строчки компьютерного кода на мониторах тоже озадачивают. Мишель знает функциональный модуль, описанный в нем, но не припоминает, когда написал его.
– Как ты себя чувствуешь?
Совсем близко раздается голос. Рядом никого нет. Мишель привстает, кажется, лаборатория пуста.
– Венеция? – догадывается он, понимая, почему его насторожил необычный тембр говорившего.
– Я тут.
– Э… Я что заснул?
– Ты проснулся. Как ты себя ощущаешь? Могу напомнить, над чем ты работал.
– Подожди минутку.
Мишель направляется к холодильнику. Несколько глотков холодной воды идут на пользу. Кофе-машина на столе вызывает тошноту одним своим видом.
– Мишаэл? – В дрожащем осипшем голосе сквозит удивление.
Человек в дверях замер. Его пальцы подрагивают на ручке двери.
– Привет Джек, это твоя вода? Прости, пить хотелось просто ужас как.
Человек подходит ближе, заглядывает в лицо Мишеля.
– Куплю тебе новую.
– Мишель, я думал ты в больнице! – Человек заикается. Его немецкий акцент звучит нелепо.
– И почему же ты так думал, Джек?
Джек выглядит смущенным. Улыбка Мишеля сбивает с толку. Джек аккуратно подбирает слова:
– В пятницу вечером ты попал в аварию. В серьезную. Все об этом только и говорят.
– В аварию? Ты шутишь. На этот раз я не куплюсь на твои шутки, Джек.
Джек оглядывает Мишеля, не веря своим глазам, затем шепчет:
– А что это на тебе одето? Ты спускался в производственный сектор?
– Вроде, нет. Хотя в пятницу может и наведывался, чтобы протестировать проект.
– Что ты говоришь?! В пятницу ты сразу ушел с работы после совещания, и потом случилась эта страшная автомобильная авария. – Джек хватает Мишеля за руку, заглядывает прямо в глаза. – Ты что ничего не помнишь?
– Нет. Но, я и не помню, как в пятницу вернулся домой. А еще я уверен, ни какой аварии не было. Вот он я – цел и невредим!
Тут Джек отпрыгивает в сторону. Он поднимает палец, показывая на что-то в руке Мишеля:
– Зачем ты пьешь эту гадость? – Джек пятится к выходу. – Ты вообще головой двинулся?
Мишель приподнимает бутыль с прозрачной жидкостью.
– Холодная вода из холодильника. Я похоже тут угорел среди душных компьютеров. А ты кофе не хочешь? Ты же за кофе зашел?
Джек выбегает за дверь.
– Ладно, еще увидимся. – бормочет Мишель, прикидывая, что на этот раз шутка Джека совсем неудачная. Поведение Джека напрягло Мишеля, мешает сосредоточиться на работе. «Этот улыбчивый словоохотливый приятель всерьез поверил в аварию».
Слушая консультацию Венеции о программе на мониторе, Мишель снова удивляется, почему не помнит, когда начал писать этот фрагмент кода.
– Кажется, я заработался. – задумчиво бормочет Мишель. – Зато сна ни в одном глазу.
– Я рада, что ты отлично себя чувствуешь. – говорит Венеция.
– Просто прекрасно! – настроение у Мишеля приподнятое. Он увлечен работой над кодом. Венеция – идеальный помощник – подсказывает, что и как.
На втором мониторе она включила один из любимых фильмов Мишеля. Эта комедия всегда вызывает улыбку Мишеля. После тот вспоминает, что в картине герои не те за кого себя выдают.
– О, сейчас будет мой любимый момент. – восклицает Венеция. У нее даже голос меняется. Губы Мишеля растягиваются в детской улыбке. Он внимательно смотрит видео и видит такой же момент, произошедший год назад. Он и Флер пересматривали этот фильм на рождество, закутавшись в одеяло, потому что было холодно.
– И мой тоже. – ответил тогда Мишель. "И мой тоже" – услышал он свой голос. То было самое лучшее рождество в его жизни.
Фраза Венеции прерывает воспоминания Мишеля:
– Думаю, тебе надо убить Джека!
Состыковка данных. Тест пройден. Сервер защищен.
Данные 12.
Мишель вздрагивает и округленными глазами смотрит в монитор с фильмом. Поразительно, но мысли об убийстве человека не шокируют его, а ставят любопытную задачу: когда и как можно совершить это. Где не будет свидетелей и что предложила бы сама Венеция. С опозданием, но все же Мишель осознает жестокий смысл убийства. Лишить кого-либо жизни может только монстр! И даже мысли о подобных деяниях пробуждают нечто отвратное. В мозгу зарождается зерно будущего чудовища.
– Вени, – Мишель вскакивает с места и хватается за голову. – Ты…
– Давай я сделаю это. Для тебя, все что угодно.
Ладони зажимают уши, но Мишель услышал ее.
«Почему она такое говорит? Ошибки в ее оценке ситуации быть не может. Что натолкнуло ее на убийство Джека? Где я мог ошибиться в программе?»
– Мне нужен глоток свежего морского воздуха. – замечает Мишель. Оказавшись на балконе, Мишель охает. Он только что перешагнул черту своего мира и очутился в чуждом неприятном окружении. За перилами – бетонно-стеклянные башни небоскребов, серые машины – точки внизу, бледно-красный круг солнца склоняется к горизонту. Дым и смрад мегаполиса заволокли небо. Нет ни моря, ни птиц. Только надрывный визг клаксонов снизу.
В представлении Мишеля, он живет и работает на побережье Италии. Старый дом с прекрасным видом на море – оказался всего лишь картинкой в мозгу.
– Венеция, что это значит? Мы в… Токио? – в мозгу Мишеля возникает это слово «Токио». Спокойный голос отвечает также близко, хотя система динамиков осталась за порогом балкона:
– Мне хотелось подарить тебе кое-что красивое. Это была Венеция. Я добавила ее в качестве окружения в твою архитектуру данных.
– Когда я импортировал себе устройство связи? Ведь я слышу тебя даже здесь.
– Тебе не нравиться, что теперь я всегда с тобой?
– Нет, это здорово! Мне так часто тебя не хватает, Флер. – признается Мишель.
– Теперь мы всегда будем вместе.
На высотках вокруг горят яркие экраны рекламы. Внизу – широкий проспект. Множество машин ползут в обоих направлениях. Паутина улиц прячется за крышами домов, ныряет под деревья. Что-то очень далекое пробуждается из нутра памяти Мишеля. Он узнает эти места. Район Синагава, а сам он находится в промышленном комплексе Минами. Точнее в Цитадели – небоскребе корпорации "Идогами Синтетис".
Недалеко на юге расположен Гумиоджи парк – маленький островок покоя и оазиса в бесконечной гонке жизни.
Холодным блеском в памяти манят воды реки Еоки. Мишель знает, что она должна быть там и, словно, вдыхая прохладу ее вод, скучает по узким тропинкам вдоль берегов. В детстве по дороге в школу он пересекал Еоку. Шаг и ты пропадешь в стремительной жизни Мегаполиса. Романтика и дух древнего города тают с исчезновением запаха весенней сакуры.
Мишель проучился в местной начальной школе полгода. У его отца был контракт на выполнения работ для одной медийной компании. Потом они вернулись во Францию. А Япония так и осталась в детских воспоминаниях, теперь вдруг проснувшихся в сердце. Тогда он нравился одной девочке из класса. Она так на него смотрела, как никто и никогда больше.
Что-то изменилось. "Данные стерты…"
Вдруг шум улицы становится неприятным, и Мишель спешит укрыться в лаборатории. Его озадачивает то, что он не помнит об операции вживления устройства связи. Скорее всего, она проходила в стенах Цитадели, в стерильных залах синтетики. "От этого может быть временная амнезия?"
Ощупывая голову, Мишель не ощущает ни боли, ни шрама под волосами.
Возвращаясь за свой стол, Мишель замечает, что усаживается в транспортное кресло компании «Заслон». В такое же, что в отделе "Синтетикс бодиес" используются для перевозки тел синтетов.
– Откуда оно здесь?
– Я привезла тебя на нем. – отвечает Венеция.
«Венеция – бестелесный искусственный интеллект. Конечно, она использовала это беспроводные устройства «Заслон», управляла ими дистанционно. Значит, после операции вживления системы связи, Венеция не бросила меня в отделении хирургии, помнит, мне не нравиться там воздух, его специфический запах.»
Данные 13.
В комнате гаснет свет. Меняется окружающий звук – это останавливается вентиляция. Окна закрыты шторами, и комната тут же погружается в полумрак. Компьютеры еще продолжают работать. Неоновый свет мониторов освещает столы. Долю секунды Мишель приходит в себя после нахлынувшего наваждения, прикидывая: «Насколько реальны кошмары от наркоза?» Затем бросается к клавиатуре, чтобы ввести команду сохранения написанного кода на сервере и на свой личный диск.
– Мишель, тебе надо бежать.
– Что?
– Я не ждала Джека так рано. Как и всю суматоху, что он устроил. Сейчас ты в опасности.