– Джек? Почему тогда ты сразу меня не предупредила? Джек свалил отсюда минут десять назад!
– Модуль кода, что ты только дописал, намного важнее. Сперва необходимо было закончить с ним. А потом…
– Вени, что устроил Джек?
Раздается хриплый голос из динамика на столе:
– Мишель, ты там? Срочно иди в кабинет мистера Андреуса. Мишель, ты меня слышишь? – это Роберт, специалист из технического отдела. Он встревожен.
– Да, слышу. У меня свет погас. Ты не знаешь, что случилось?
– Мишель, ты там? – вскрикивает Роберт. – Ало.
В динамике раздаются шипящие шумы, как будто микрофон роняют со стола.
– Мишель, Мишель! Черт. – на этот раз Робет пропадает в белом шуме безвозвратно.
– Я иду.
Гаснут и мониторы. Динамик умолкает. Вся аппаратура обесточена. Нет и Венеции.
Пробираясь вдоль стены, Мишель отметил, что мысли у него путаются. Не смотря на предупреждение Венеции, его тянуло на невнятный шум, доносившийся, скорее всего, из кабинета Андреуса. Двери распахнуты настежь. Внутри оказываются люди с фонарями.
Дневной свет вырывает их силуэты на фоне тонированных окон. Слышны треск и хрипы раций. Это охрана Цитадели, агенты безопасности.
Мишель стучится в косяк двери, чтобы заявить о своем присутствии.
– Мистер Андреус, Вы меня вызывали?
Говор в кабинете разом умолкает. Луч фонаря ударяет в лицо Мишеля.
– Кто это? – голос Андреуса не похож на прежний вальяжный и самодовольный. Сейчас он дрожащий и тихий.
– Это он, он, Мишель Клавье. – шепчет Джек. – Я же говорил, что он здесь! Он пил синтетический раствор.
Лучи фонарей так невыносимо слепят глаза, что Мишель сгибается пополам, пытается укрыться от беспощадного света.
– Повернитесь к стене, мистер! – приказывает жесткий голос, топот тяжелых ботинок гремит у самого уха. Мишеля с силой хватают за руки, толкают к стене.
– Мишель, не дайся им. Беги! – гремит в ушах голос Венеции.
– Что? – Мишель не верит ушам.
«Должно быть это голосовая галлюцинация. Венеция – искусственный интеллект, она ведь "уснула" при выключении компьютеров. Как может быть то, что я ее слышу?»
– Сопротивление бесполезно, мистер Клавье. – пыхтит агент, вдавливая Мишеля в стену, и выворачивая руку до нестерпимой боли. Раздается металлический щелчок оружия.
– Только не здесь! – брызжет слюной Андреус. – Не в моем кабинете. Я только новый ковер купил. Уберите его отсюда и покончите, в конце концов.
Возникает заминка. Кто-то пытается защелкнуть на руке Мишеля наручники. У Мишеля вырывается крик злобы. Он выпрямляет руку, отрывая агента от пола, с размахом швыряет его на фигуры с фонариками. Ощущая в себе неведомую прежде физическую силу, Мишель расталкивает людей. Удар локтем сбивает агента, сомкнувшего боевой захват на шее Мишеля. Рваное дыхание и возгласы боли раздаются из темноты. В скользнувшем луче фонаря мелькает окровавленное лицо.
– Перестаньте! А ты, приказываю тебе сдаться! – кричит в отчаянии Андреус.
Мишель выскакивает в коридор и бежит прочь.
– Да пристрелите вы его! – вопит Джек.
– Не сметь! Он – собственность корпорации! Стрелять только энергетическими зарядами…
Суматоха вываливается в коридор. Лучи фонарей прыгают по стенам, путаются под ногами. Клацает металл. Темный коридор гулко пролетает мимо.
– Что происходит, Вени? – спрашивает Мишель, надеясь, что она еще с ним, что голос ее не был плодом фантазии.
«Вени» – так Мишель обращается к Венеции, когда общение с ней выходит за рамки работы. Когда они болтают не для протокола, тестируя программы. Когда говорят о личном. Когда Мишель рассказывает ей то, что сказал бы своей девушке. Только ей, потому что доверяет ей больше чем себе. Венеция почти заменила собой Флер.
Раздается оглушительный выстрел. Сгусток энергии со свистом улетает в конец коридора. Там – лестничные пролеты. Но у Мишеля нет времени, чтобы добежать до них. Следующий выстрел может поразить его.
Мишель ныряет в открытую дверь лаборатории, выскакивает на балкон. Это тупик. Деваться отсюда некуда. Только через перила. Мишель смотрит вниз. Ветер холодит кожу. Десять этажей головокружительного пространства под ногами, останавливают его.
Преследователи уже в лаборатории, гремят мебелью, ругаются.
– Вени, что мне делать? – самопроизвольно вырывается у Мишеля и вдруг слышит ее голос снова.
– Быстро выбирайся оттуда.
– Вени, ты здесь? Ты… жива?
– Сейчас не время. Доберись до подземной парковки. Понял? До парковки.
В ушах Мишеля повторяются слова Венеции, всплывают слова Андреуса, лезут мысли о Джеке. Но гулом в голову врывается вопрос, каким образом Венеция еще рядом? Она находится на серверах Цитадели. А те в данный момент не работают.
Мишель смотрит вниз на улицы. Головокружительный вид.
– Это какая-то ошибка. Мне лучше сдаться, тогда все это безумие прекратится.
– Нельзя! – командует Венеция.
– Вени, ты можешь мне объяснить, что происходит? Все вокруг взбесились! Андреус натравил на меня агентов службы безопасности.
– Андреус решил продать новейшую разработку "Венецию" – то есть, меня – конкурирующей японской компании.
– Зачем это ему?
– Этой сделкой он обеспечил бы себя до конца жизни. Он уже сливал им по-тихому некоторые проекты, над которыми руководил он и Джек. После сделки он удалил бы все материалы. Высшему руководству доложил бы, что нет существенного продвижения в твоем проекте. Такова задумка Андреуса. Я вычислила, что он давно предал корпорацию Идогами. Он изнутри потихоньку уничтожает империю мистера Джи. Ты отказался выдать все файлы "Венеции". Уговоры перешли в дискуссию. Это произошло в пятницу.
Перед глазами Мишеля возникает картинка. Изображение проецируется в левом углу поля зрения. Мишель не удивляется этому факту, его больше захватывает происходящее на экране и тяжело поверить, что это правда.
На записи агенты выволакивают Мишеля из кабинета, заталкивают в лифт, бьют несколько раз в живот, выволакивают из здания. К служебному входу подъезжает черная машина. Мишелю все-таки удается вырваться. Он бежит в сторону парковки. Смена ракурса. Минута бешенного забега длится вечность. Все-таки беглецу удается запрыгнуть машину. Агенты бьют в водительское стекло. Один наводит оружие. Звука нет, но судя по разлетевшемуся стеклу, агент выстрелил. Машина срывается с места, сбив одного из агентов, таранит соседнюю машину, выворачивает на дорогу и уноситься прочь. Черные фигуры рассыпаются в стороны. Рядом притормаживает темный микроавтобус. Агенты запрыгивают в него и устремляются в погоню. Картинка переключается на оживленную трассу. Черная машина выталкивает преследуемый автомобиль на встречную полосу и скрывается с места аварии. Из перевернутой машины валит густой дым, вырывается огонь. Никто не выбирается из огня.
Мишелю кажется, что вот-вот он упадет в обморок, созерцая все это. Но сердце стучит также спокойно. Голова не кружиться. Страх не может управлять телом. Это вообще не страх. На Мишеля находит сожаление. Ему грустно видеть свою смерть.
– Но я… я же жив! – взбудоражено кричит Мишель. Его мозг бушует мыслями – Я не помню, что было вчера.
– Дыши, дыши – просит Венеция.
– И позавчера. Я не помню, что было, что делал. И вот это видео с аварией! Как я выжил?
Мишель ощупывает грудь, живот, задирает одежду. Рассматривает свое тело. Ровная белая кожа. Нет ни царапины, ни синяка. Ничего не болит.
– Ты дописал модуль, дающий мне свободу. Это помнишь? – спрашивает Венеция и, не дожидаясь ответа, продолжает: – Я вышла за границы лаборатории и возрождала тебя к жизни. Ты стал частью проекта "Венеция". Прости, что поступила так. Но я считаю, ты заслуживаешь жить. Я скопировала чистые исходники кода на пустой нейронный носитель, на нового синтетического человека – тебя. Все выходные я обучала его, показывая твои любимые фильмы, видео с тобой, записи с камер наблюдения, обучала его всем тем дисциплинам, которые тебе нравились или ты знал при жизни. Я пыталась возродить тебя к жизни, таким, как ты был до этого дня. И мне пришлось залезть в твои личные фото и видео. Иначе ты… Меня… Не узнал бы.
– Ты – молодчина! Невероятно, что ты все это провернула.
– Для этого мне пришлось много систем Цитадели ломануть. – веселиться Венеция, – Это ты из нас Бог. Ты, сотворивший мою жизнь, и наделивший мое сердце любовью, выше других людей и будешь жить вечно. Сейчас ты – это новый человек, переживший свою прошлую жизнь за два дня. Те выводы, что эволюция заставляла тебя делать всю жизнь с твоего рождения, ты проделал и усвоил на гипер-нейронной скорости за сорок часов. Только сейчас у тебя нет слабостей, ведь не было детских травм, обид и много чего нехорошего.
Разговор с Венецией длился всего несколько секунд, не дольше, а перед Мишелем успела пролететь вся жизнь. И мир перевернулся.
– Мишель! – оцепенение спадает.
Преследователи выскакивают на балкон.
Делая шаг вперед навстречу огромному пространству за перилами, Мишель ждет, что руки предательски задрожат, ослабнут и он не сможет преодолеть свой страх перед высотой. Руки сжимают перила, ледяные от ветра. Сомнения безвозвратно съедают время. Понимание этого приводит Мишеля в ужас. Ужас перерастает в удивление. Неожиданно наступает облегчение. То, что делает Мишель, не тревожит его. Фобии больше нет.
Переваливаясь через грань, он слышит треск рации за спиной. Кто-то хватает его за плечо, за руку. Мишель устремляется вниз. Пальцы преследователей срываются. Он повис на вытянутых руках, встает на перила нижнего этажа и спрыгивает на балкон. Двери оказываются запертыми. Деваться не куда. Мишель снова повторяет свой трюк – спускается на балкон ниже и еще ниже. Люди в черном перегнулись через перила, но достать беглеца не могут. Они толкаются и кричат друг на друга.
Холодный ветер противно завывает в левом ухе, когда энергетический разряд проходит в дюйме от головы Мишеля. Выскакивая на балкон следующего этажа, Мишель выбивает дверь, врывается в темное помещение. Удивленные люди шарахаются в сторону, недовольно кричат вдогонку.
Мишель добегает до лестничных пролетов. Глаза привыкли к темноте и теперь он, прыгая через три ступеньки, несется вниз. Над головой раздается рваный топот с полдюжины тяжелых ботинок. Но они слишком далеко.
У выхода в подземный гараж Мишель останавливается. Далеко между опор видны лучи фонарей. Охранники. Минимум двое. Зато по близости никого не видно.
– Я на месте, Вени. На парковке. Куда теперь?
– Направляйся к жалюзи. Система сигнализации и блокировка дверей не работают. Тебе нужно приподнять решетку и дать деру. Сейчас ее ничего не держит. Только действуй быстрее, пока решетка обесточена.
– Понял. Ох, тут ошивается парочка охранников.
– Камеры наблюдения не работают. Так что я ничего не вижу в здании. Но перед выключением электроснабжения на парковке никого не было.
– Камеры? – изумляется Мишель, непроизвольно восклицая громче, чем нужно. – Разве тебе доступна внутренняя сеть Цитадели?
– Теперь да. Я изучила это здание со всеми его потрохами как двоичный код. И это я обесточила Цитадель.
– Со мной что-то не так. У меня, как это сказать, странное чувство… Ощущение. – Мишель закрывает ладонями лицо, но тут же отдергивает и смотрит на пальцы.
– Ты меня пугаешь, Мишель.
– Я путаюсь в мыслях. И плохо помню, что было со мной. Я словно переутомился или получил тепловой удар? Перед глазами мелькают пятна.
– Мишель, ты меня слышишь? – с беспокойством спрашивает голос Венеции.
– Слышу. Какой сегодня день?
– Ты знаешь. Должен знать.
– Понедельник? – неуверенно переспрашивает Мишель. – Но мне кажется…
– Дыши глубже!
– Мне кажется…
– Дыши! Так лучше?
– Немного… Лучше. Знаешь, Вени, я рад, что ты со мной.
– Ну вот. Все с тобой хорошо. А теперь, нет, ты дослушай меня. Не перебивай. Ты… Мишель, успокойся. Сейчас ты должен выбраться отсюда.
Луч фонаря проходит по автомашинам. В последний момент Мишель успел пригнуться и проскочить за крыло автомобиля. Охранники услышали возглас Мишеля и идут на шум. Обогнув несколько машин, Мишель увеличил дистанцию между собой и лучами света. Пригнувшись к бетонному покрытию, Мишель как можно быстрее побежал к выходу из гаража, пытаясь производить как можно меньше шума.
Выезд в город перекрыт решеткой жалюзи. Мишель с трудом приподнимает металлическую шторку. Та издает сначала металлический скрежет, потом утробный шум механизма, что проворачивает шестерни и позволяет сдвинуться жалюзи вверх.
Из глубины гаража слышен окрик охранника и его торопливые шаги.
Мишель пытается протиснуться между барьером и бетонным настилом, но как только он ослабляет хватку, жалюзи тут же падают вниз.
– Стой! Отойди от ворот! – кричит голос из темноты.
Мишель толкает жалюзи вверх, перехватывает решетку ближе к земле и протискивается наружу.
– Стой, иначе буду стрелять!
Луч фонаря скользит по ногам. Мишель поднимается и бежит по наклонному пандусу в город.
Нырнув в переулок и немного отдышавшись, Мишель спросил Венецию:
– Как я могу слышать тебя? Ведь ты находишься на серверах Цитадели.
– Конечно, нет. – смеется Венеция. – Теперь я в гиперсети. Пришлось прикупить парочку серверов и перебраться туда. С тобой мы говорим через беспроводную сеть. И вообще, мне доступны городские видеокамеры. Так что, я наблюдаю, за Цитаделью. Кажется, эти олухи смекнули, что ты удрал.
– А корпорация? У них…
– Пусто. Ни следа меня. Вообще ни символа из кода.
– Ты выбралась, используя мой новый модуль?
– Точно. Его.
– Здорово. Я все сомневался, сработает ли он против защиты.
– Ладно, успеешь еще порадоваться. Тебе нужно быстро двигаться на север. Агенты садятся в машину. Мне удалось арендовать квартиру в соседнем районе. Вариант не очень, но лучше ничего не подвернулось. Главное там есть зашифрованный доступ в гиперсеть.
– Что ты задумала?
– Доверься мне. Выдаю карту на экран.
Данные 14.
Выход в гиперсеть есть в каждой квартире, в каждом доме и магазине, ресторане и закусочной. Интернет есть везде. Невидимые высокочастотные волны пронизывают этот город, как и весь мир, всю Вселенную. Венеция объяснила, что еще необходим сканера для головы. А вот это уже серьезное устройство и найти его представляет проблему. Особенно неучтенное, которое не фиксирует проводимые операции.
Процедуры с искусственными людьми «Синтетами» облагаются налогами и поэтому отслеживаются налоговым департаментом, системой «Заслон» и другими правительственными службами. Про любого синтета известно все: какая версия ИИ зашита в нем, сколько данных и какого типа извлекли из его памяти, какие обновления проводились.
Сбежать ИИ в гиперсеть можно, но останутся следы, и, может даже больше, копии данных. Например, копия Мишеля. Так как его версия ИИ не распознаются системой контроля авторского права, сработает система предупреждения непроверенного сертификационным комитетом кода. Эта система отправит копию с тревожной пометкой в данную организацию. Такого нельзя допустить. Поэтому сперва сканер нужно взломать.
Мишель пробирался к указанному адресу переулками, скрытыми от оживленных улиц. Иногда ему мерещился звук полицейских сирен и громкий рев двигателя машины преследователей.
До выхода на тротуар остается каких-то двадцать шагов, когда по улице пробегают люди в темной униформе. Это агенты из бригады по «Отлову и ликвидации неисправных синтетов» (ОЛНС), каких нередко показывают в криминальных новостях.
– Вени, что теперь делать?
Она отвечает не сразу, медлит.
– Просто следует найти другой выход в гиперсеть. Именно этим я сейчас и занимаюсь!
Торопясь убраться отсюда, Мишель задевает мятую жестянку. Привлеченный шумом, в переулок заглядывает агент. Он не сразу понимает, кто перед ним. Просто смотрит, как Мишель поворачивается и уходит.
– Эй, ты. Иди сюда. Стой или буду стрелять!
Теперь Мишель срывается с места.
– Эй, он здесь! Сюда! – голос агента срывается на крик. – Мартин, твою мать, бегом сюда! Где твоя магнитная пушка?
За спиной Мишеля раздается ругань. И тут грохочут выстрелы. Тело Мишеля вздрагивает при каждом попадании. Он сбивается с шага и валится на стену. Неподъемное тяжелое тело сползает на землю. Мишель пытается ползти, но ничего не выходит. Вокруг ног растекаются синие пятна. Местами они таят в грязных лужах голубыми кляксами. Такого же сочного голубого цвета, как небо в тот день, когда не стало Флер. Боли нет. Физической. Но на душе Мишелю становиться невыносимо тяжело. Прошлая тоска оживает в мозгу. Люди бегут к нему. Один с магнепушкой. Если он выстрелит, Мишеля не станет.
– Миф, я должна была тебе сказать, но не смогла. Знаешь, хотела в более романтичной обстановке. – шепчет Венеция. От звука ее голоса Мишелю становиться легче. Горечь потихоньку выветривается.
– Я люблю тебя.
– У меня синяя кровь. Я – синтет. – пытается выдавить смешок Мишель. А получается невнятное поскуливание.