Он наклонил голову и сел. По залу разнеслись согласные крики.
— Благодарю за твои слова, брат, — сказал Данте. — Но здесь найдутся воины, которые, возможно, полагают, что им одним должно принадлежать право командовать своими орденами, как и установлено. Но я верю: лишь в единстве мы сможем выстоять. Я не могу действовать дальше, пока не буду уверен в исполнении моих приказов всеми. Наши жизни и победа зависят от этого.
Встал другой воин — на сей раз в шлеме, в броне, окрашенной в черное и красное. Прожектор черепа-герольда осветил роскошную окантовку доспеха. На плече надменно скалился крылатый череп.
— Кастелян Зарго, магистр ордена Ангелов Обагренных, Мастер флота, Скиталец дальних путей, владыка Прославленного Предела.
— Мы, Ангелы Обагренные, полностью передаем себя твоему правлению. — Через динамики шлема его голос казался резким и хриплым. — Я уверен, что многие и многие здесь согласятся. Мне кажется, я могу поручиться за решение магистра Сета. Хотя у нас есть разногласия, не сомневаюсь — в этом вопросе наши мнения совпадают. Также могу назвать магистра Глориана и магистра Войтека. Есть ли в этом нужда, Данте? Ты — великий герой Империума. Твои имя и деяния известны всем нам, даже тем, кто никогда прежде не приближался к Баалу на тысячу световых лет.
— Так! Так! — раздались выкрики. — Истинно!
— Приступим же к войне без этого фарса. Ты несешь кровь Сангвиния на челе, — сказал воин в мрачно-сером.
— Парацелий, Первый капитан, Погребальная Стража, Даритель Костей, девятнадцатый этого титула, — объявил череп.
— Ты носишь маску Сангвиния на лице, — продолжал Парацелий. — Мы все должны подчиниться тебе.
— И все же я — не Сангвиний, — возразил Данте. — Вы все должны понять это. Я достиг многого, но моя легенда это вовсе не моя история. Я всего лишь воин, как и вы. Поймите это. Осознайте также: эта война может оказаться роковой для ваших орденов. Я буду командовать лишь по согласию, а не по некоему предполагаемому праву. Ибо кто, кроме Императора, может даровать его? И потому в Его отсутствие я должен просить одобрения соратников.
— Значит, мы умрем! — выкрикнул капитан Кровавых Мечей, вскакивая на ноги так быстро что череп-герольд не успел добраться до него и назвать его имя. — Какая разница? Ради чего еще Император создал нас, если не для смерти в бою, служа Ему? Если наша гибель поможет победе, пусть так! Жизнь коротка, кровь — вечна. Мы сражаемся не за себя, но за нашу генетическую линию и за Империум.
— Слушайте, слушайте! — поддержали его несколько воинов.
Латные перчатки грохотали, ударяясь о стол.
— Данте должен вести нас! — крикнул кто-то.
— Данте! Данте!
Данте усмирил шум, вскинув руку.
— Если вы так желаете, чтобы я командовал вами, то слушайте первый приказ, — сказал он. — Голосуйте.
— Хорошо, мы будем голосовать! — отозвался один из магистров — без шлема, в богатой бело-красной броне.
— Владыка Фоллордарк, магистр ордена Ангелов Превосходных, Меч Пустоты, мастер Утреха, — объявил череп-герольд.
— И я поклянусь подчиняться твоим приказам, если мои братья по оружию проголосуют «за»! — выкрикнул Фоллордарк. Его безумные глаза налились кровью. Слюна слетала с губ. Он поднял руки и повернулся, чтобы все могли его видеть. — Но, — добавил он, понижая голос, — если голоса окажутся против тебя, Владыка Воинств, я буду командовать моими воинами так, как выберу сам. А именно — последую за тобой!
Данте наклонил голову, соглашаясь:
— Все, о чем я прошу, — это ваши голоса. Все пройдет быстро и просто. Когда мой Мастер Церемоний попросит сделать выбор, встаньте, если вы доверяете мне командование обороной и дальнейшими действиями против Левиафана. Оставайтесь на местах, если желаете действовать независимо. Подчиниться принятому решению придется всем, невзирая на предпочтения.
Воины принялись переговариваться, обсуждая «за» Или «против». Взбудораженные жесты поднимали в зале легкие порывы ветра, которые колебали пламя, освещавшее собрание.
Данте кивнул Мастеру Церемоний. Старик направил свою машину к центру стола; вдоль его спины шли толстые провода в металлической оплетке, соединяющие мозг с двигательной системой и отсвечивающие оранжево-золотым.
— Господа мои! — произнес он несоразмерно прекрасным голосом. — Мы просим вас хранить молчание! Сейчас мы проголосуем по первому из вопросов, который стоит перед Великим Красным Советом Ангельского Воинства.
Разговоры неохотно стихли. Воины, которые успели вскочить, уселись снова, чтобы не сбивать подсчет результатов.
— Голосуйте! — призвал Мастер Церемоний.
Зал задрожал — сотни бронированных гигантов разом поднялись на ноги. Гул сочленений брони, взвывших в унисон, заполнил пространство, словно механический дракон пошевелился в логове.
Сервочерепа скользили над безмолвным собранием. С потолка опустился кибернетический ангел на железных подпорках. Он расправил бесполезные металлические крылья, и на его бездушном лице зажегся яростный красный свет. Тонкий луч лазера двигался вверх и вниз, сканируя голосующих космодесантников, пока механизм медленно поворачивался по кругу. Лишь группка воинов упрямо остались сидеть, и всего двое среди них оказались магистрами орденов. Репутация командора Данте сподвигла большинство собравшихся последовать за ним. Во многих его вопрос вызвал удивление и раздражение. Капитаны, оставшиеся сидеть, сделали это принципиально, из почтения к Кодексу Астартес, установившему, что ни один владыка, каким бы великим он ни был, не может командовать больше чем тысячей космодесантников. Только двое из них имели о себе высокое мнение, позволяющее считать, будто смогут справиться лучше, чем магистр Кровавых Ангелов.
Железный ангел завершил подсчет. Металлические глаза со щелчком захлопнулись, крылья сложились.
Мастер Церемоний тоже закрыл глаза, принимая информационный импульс от машинерии Аркс Ангеликум.
— За то, чтобы командор Данте возглавил оборону Баала — четыреста семьдесят шесть голосов. Против — двадцать четыре.
Оглушительные крики и аплодисменты прокатились по залу.
Данте встал и выкрикнул поверх шума:
— Значит, решено. Я поведу вас, как своих воинов, пока этот конфликт не окончен и Баал не спасен! До той поры я буду относиться к вам с той же честью и уважением, какими пользуются мои воины, и назначу такие же наказания тем, кто воспротивится моей воле. Любой, кто не согласен, может уйти. Это ваш последний шанс. Покиньте нас без обиды, оставаясь по-прежнему нашими братьями.
Аплодисменты затихли. Сияющие глаза Данте повернулись к последним воинам, которые остались сидеть. Никто из них не шевельнулся.
— Хорошо же. — Данте коротко кивнул. — Тогда — к войне.
— Да будет так! — выкрикнул капитан Кровопийц.
— Данте! Данте! Данте! — снова поднялся крик.
Снова древнее сердце Аркс Ангеликум задрожало от звуков имени своего магистра.
— Довольно! — скомандовал Данте, и все замолчали. — Теперь нам пора заняться насущными делами — Уничтожением флота-улья Левиафан.
Активировался гололит, добавив негромкий гул к шуму в зале. Ленточные проекторы, скрытые в резных ангелах на потолке, обрисовали мерцающую звездную карту, границы которой задевали края внутренней выемки стола. Секция сегментума Ультима парила в пространстве, исполненная в точности до мельчайшей детали. В ее центре протянулся широкий кровавый след Красного Шрама. Балор мерцал чуть в стороне от центра. Двойная звезда системы Криптус горела на галактическом юго-западе. В Шраме было множество звезд, и все они сияли красным, будь то одинокие скитальцы в Алой Пустоши или плотно сбившиеся скопления в южной части Вуали Обскура. Картолит также отображал пространство вокруг Шрама, и вне его зловещего света нормы космоса действовали, как обычно. Система относительно слабо населена, но за ней лежали миллионы миров — сотни из них имперские, и над всеми нависла опасность.
Голограмма создавала полную иллюзию космоса. Несколько секунд Ордены Крови казались богами воины, наблюдающими из небесного дворца за смертными царствами внизу. Изображение мигнуло, подстраиваясь под новые данные, и эффект исчез. По всей карте загорелись условные обозначения и строки информации. Первыми появились названия систем, во множестве возникая над точками искусственных звезд. В основном это были лишь порядковые астрогационные номера из реестров Ордо Астра, которые напоминали, как тонко растянута ткань Империума. Возле звездных систем, занятых человечеством, автоматически разворачивались информационные экраны, подробно описывая миры: население, экспорт, требуемая дань и другие данные макроуровня, необходимые для функционирования медленной бюрократии Империума. Вся эта статистика представляла собой лишь верхушку пирамиды, но даже так большая часть информации, кроме наиболее общей, уже успела устареть.
Отметки орбитальных станций, траектории межзвездных путей, границы различных зон, подсвеченные природные явления и важные форпосты — все это загромождало карту еще больше. Она уже кипела активностью. И все же еще секунду космодесантники смотрели на чистую, нетронутую схему людского владычества в этом секторе, дополненную примечаниями со всем бюрократическим прилежанием.
Порядок и чистота были лишь иллюзией — как и гололитическое изображение пустынного космоса. Карта вновь мигнула, приближая наблюдающих к истине. Поверх данных картолита когитаторы наложили линию пути флота-улья Левиафан. Тень поглощала звезды, вытягивая множество щупалец вдоль векторов атаки из-за плоскости Галактики. Они двигались в унисон, смыкаясь, как в замедленной видеосъемке чудовищного подводного хищника, захватывающего добычу. Хотя на первый взгляд отростки казались отдельными сущностями, — осколками, как их привычно называли, — все они вели к непознаваемой общности разума улья. И по мере того, как монстр двигался вперед, Галактика умирала. В медленно опутывающих псевдоподиях отметки звезд, как имперских, так и нет, вспыхивали гневно-красным и угасали, превращаясь в пепельно-серые.
— Узрите же флот-улей Левиафан, — произнес Данте, протягивая руку и указывая на извивающиеся щупальца. — Он движется в этом направлении десятки лет, пожирая все на своем пути. Симуляция ускорена в несколько тысяч раз. Вы можете видеть, как он поглощает один мир за другим, хотя в реальности гибель этих планет отстоит друг от друга на месяцы или годы. Он тянется медленно — по нашим мерках. Благодаря некоему механизму тираниды способны нарушать закон природы и превосходить скорость света, но, насколько нам известно, их флоты не могут путешествовать через варп. За последние десятилетия это дало нам небольшое стратегическое преимущество, и мы могли отвечать быстрее, чем это делал разум улья. Тем не менее нельзя назвать это победами. Мы выполнили долг, пытаясь противостоять флоту-улью, но лишь поняли, что его нельзя остановить. Он слишком велик и становится еще больше. Каждый поглощенный мир усиливает его — как в числе, так и в разнообразии. Простите, если я повторяю и без того известное. Некоторым орденам уже довелось доблестно воевать против Великого Пожирателя, но не все встречались с ним. — Данте сделал паузу. — Мы сражались с Левиафаном много раз, и мы пришли к новым выводам — весьма тревожным.
На гололите развернулась меньшая карта, отделенная от основной светящейся прямоугольной рамкой. Она отображала два вероятных курса флота-улья, один немного светлее другого.
— Исходя из информации, которую получили Ордо Астра и предоставили нам Инквизиция и другие организации, мы считаем более темный курс изначальной траекторией Левиафана, — сказал Данте. — Обратите внимание, как он явно избегал нашей системы до резкого поворота к галактическому северу двенадцать лет назад. Красный Шрам — отравленный регион космоса. Флоты-ульи, как правило, направляются к богатым мирам, густонаселенным или же с нетронутой естественной биосферой. Они предпочитают сектора с высокой плотностью таких планет и избегают опасные области. Но в этом случае флот-улей, похоже, пренебрег более богатой добычей во имя стратегической цели. Мы полагаем, что он активно стремится к уничтожению ордена Кровавых Ангелов.
При этих словах собравшиеся зашумели:
— Это невозможно, командор Данте.
— Владыка Мальфас, магистр ордена Кровопускателен, — сообщил череп-герольд.
— Мы сражались с этими существами прежде они кажутся хитроумными, но на деле у них не больше самоопределения, чем у колонии стальных блох. Они — животные, они не стремятся к мести.
— Техиал, магистр Наследников Крови, — прострекотал сервочереп.
— Тогда почему же двенадцать лет назад Левиафан сменил курс и направился прямо к Баалу? — спросил кто-то еще.
Объявление черепа потонуло в хоре голосов, требующих у Данте ответа. Космодесантники принялись спорить.
— Братья мои! — воскликнул Данте. — Скарабан, старший библиарий Расчленителей, потратил немало времени и сил, изучая этот вопрос независимо от нашего ордена. Выслушайте его, а затем судите.
Скарабан встал со своего сиденья и прошел прямо в гололит в центре зала. Он шагал среди звезд, точно божество. Его посох мерцал потусторонней силой, словно не мог полностью отделиться от варпа.
— Мы, жители Империума, воспринимаем тиранидов как общность существ, связанных через психический интерфейс, — начал он. — Это понятное заблуждение. Мы сравниваем текущего противника с другими врагами. Но тем самым порождаем ложные истины. В нашей Галактике нет ничего, подобного этой расе, и потому мы не можем подобрать верную аналогию. Мы встречаем огромные массы существ и видим армии, состоящие из отдельных созданий. Наблюдаем, как высшие формы принимают решения и направляют низшие, и видим офицеров или погонщиков рабов. Тираниды кажутся такими же, как другие, пусть даже они инкорпорировали множество видов и применяют радикальную генетическую инженерию и психическое подчинение. Это логичная интерпретация. Но она ошибочна. Тираниды выигрывают войну потому, что Империум слеп к их истинной природе. Или, вернее, к его природе.
— И ты знаешь правду об их сути?
— Магистр Герон из Ангелов Неисповедимых, — сказал череп.
Его гравимотор завывал от натуги, пока он метался по залу.
— Я не открыл ее, — сказал Скарабан. — Эта гипотеза — лишь одна из нескольких предложенных теорий, но она, в отличие от иных, истинна. Я видел это.
В ответ немедленно зазвучали возгласы сомнения:
— Ни один псайкер не может заглянуть в тень и не сойти с ума, будь он из Адептус Астартес или нет!
— Севтона, Пятый капитан, Ангелы Света.
— Я сделал это, — сказал Скарабан.
— До меня доходили слухи, что ты связался с развращенными эльдарами ради знаний! — горячо заявил Севтона.
— Если и так, это лишь ради общей пользы, — возразил Скарабан.
— Эльдары уничтожили Третью роту моего ордена всего четыре года назад, им нельзя доверять!
— Тихо! — приказал Данте. Его повелительный голос тут же заставил утихнуть зарождающийся спор. — Здесь не будет раздора. Не будем припоминать старые обиды. Нет нужды делать за врагов их работу.
— Я тоже видел это. Скарабан говорит правду. — Мефистон поднялся с кресла.
Его глаза замерцали голубым светом, он пролетел над головами собравшихся на крыльях из алой энергий и приземлился в центре карты; на его бледной коже заиграли отблески потревоженных гололитических звезд.
Воины отозвались на вмешательство Владыки Смерти мрачным бормотанием.
— Я смотрел в тень в варпе и видел, что отбрасывает ее, сказал Мефистон. — Нашу Галактику осаждает не армия отдельных существ и даже не колония социальных животных, где все действуют как один. Это — единое создание, чудовищный враг непостижимого масштаба. Скарабан прав. Мы смогли составить точное впечатление об этом хищнике. Это не то, чем кажется, не войско психически связанных существ. Скорее, его можно описать как единую, огромную сущность — единый разум. Чудовища, атакующие нас, генерируют его. Формируют подобно тому, как человек создает свою душу, но если каждый из нас обладает отдельной сутью, то у них она общая: один хищник, а не множество.
— А как же тогда они нападают друг на друга? — спросил Мальфас.
— Возможно, флоты-ульи — это разные существа, и у каждого из них свой разум. Возможно, все они в итоге сводятся к одному. Мы не знаем достоверно. Тираниды предельно чужды для нас. Но мы уверены в реальности разума улья. Он является композитом, складываясь из миллиардов существ в роях, но это не бездумный интеллект, он осознает себя. У него есть душа.
— Вы хотите определить его как сущность варпа, рожденную из имматериума? — уточнил один из библиариев. — В нашем либрариуме высказывалась теория, что это лишь еще одно порождение Хаоса, явившееся в облике ксеносов.
— Кодиций Лаэртамос, Красные Братья, — объявил череп-герольд.
Скарабан покачал головой:
— Я уверен в его происхождении из материального мира. Мы не одиноки в этом мнении касательно его природы. Некоторые доклады инквизитора Криптмана, других агентов Инквизиции и магосов-биологис поддерживают нашу интерпретацию. Возможно, мы наблюдаем существо на полпути к духовной трансцеденцпи, гештальт-сущность, сложенную из разумов миллиардов животных, запертую бесконечным голодом наполовину в варпе и отчасти вне его?