Между тем змея, получив долгожданную свободу, зашуршала по песку и исчезла в зарослях.
– Странное дело, вы не боялись тарантулов и скорпионов, а тут обыкновенная змея... – усмехнулся Матт, склоняясь над профессором.
Джонс ткнул трясущимся пальцем в заросли.
– Обыкновенная? Да это настоящее чудовище, щенок!
– А вы просто вздорный старик, – покачал головой Матт.
Где-то рядом послышался хруст веток, и они примолкли.
Из кустов вышел сияющий Оксли.
– Окс! – воскликнул Матт.
Из-за спины профессора показались солдаты с карабинами. Солдаты расступились, чтобы пропустить Спалко и британца с разбитым носом. Поправив на голове панаму, Мак проворчал:
– Неужели нельзя без глупостей, Инди?
Стоявший рядом с ним Оксли приосанился и, приподняв свою панаму, украшенную перьями, гордо сказал:
– Помощь!
Джонс перевел взгляд на профессора и со вздохом промолвил:
– Что бы мы без тебя делали, Гарольд!..
Спалко с невозмутимым видом кивнула солдатам, чтобы те поставили пленников на ноги.
– Мы не можем терять время! – сказала она и махнула рукой в сторону лагеря. – Нужно отправляться в путь. Теперь нам предстоит проверить, насколько точны ваши догадки о маршруте. – Инди хмуро усмехнулся. – Будем надеяться, что вы не ошиблись, доктор Джонс...
Спалко многозначительно посмотрела на Матта и Марион.
* * *
Пока колонна готовилась к отправке, полковник Давченко наблюдал за тем, как Спалко упражняется в искусстве фехтования.
Выбрав укромное место за своей поляной, и в полной уверенности, что за ней не наблюдают, женщина-полковник переоделась в легкую блузку и просторные штаны. Давченко, спрятавшийся за кустами, занял идеальную позицию для наблюдения. Прислонившись к дереву, он устремил взгляд в просвет между ветками. В джунглях стояла изнурительная духота. Совсем не то что на его родине в Сибири, где березовые рощи благоухают прохладой. Впрочем, сейчас он не променял бы эти джунгли даже на березовые рощи.
Приняв первую боевую позицию, Спалко подняла рапиру и коснулась губами эфеса. В следующую секунду она сделала глубокий выпад вперед, стремительно пронзив стальным клинком пространство. Казалось, узкий клинок растворился в воздухе – такой невероятной была скорость движений, в которых слились грация русской балерины и свирепая решительность опытного воина.
Давченко следил за ней, затаив дыхание.
Не останавливаясь ни на мгновение, десять минут кряду Спалко исполняла боевой танец, меняя техники, позиции, серии ударов. Давченко плохо разбирался в фехтовании. Однажды она взялась учить его этому искусству, но он оказался никчемным партнером, не умеющим отличить пируэт с полуоборотом от обратного выпада.
Теперь ему казалось, что перед ним – богиня. Ни больше ни меньше.
Взмокшая от пота блузка плотно облегала упругую, рельефную фигуру. Играя мускулами, она была словно ожившая статуя – безукоризненная, изящная.
Она вела бой с невидимым противником.
Но Давченко знал, что это был не бой с пустым местом, а реальный поединок, где ее соперниками были зловещие тени прошлого. В глазах Спалко сверкала неподдельная ярость. Эта удивительная женщина не только жаждала реванша, но и хотела что-то доказать самой себе. Каждое ее движение было отточено до абсолютного совершенства.
Давченко понимал, что она готовится к покорению главной вершины своей жизни.
Он оглянулся на готовую к выезду колонну машин и попытался представить себе этот невероятно трудный маршрут – через джунгли, через сельву.
Кроме того, у них был приказ.
И они были обязаны его выполнить.
Часть пятаяТам, где не ступала нога человека
Глава 1
В дебрях Амазонки...
Джип кидало из стороны в сторону. Ирина Спалко расположилась на переднем сиденье джипа рядом с молодым водителем-украинцем. Черноволосый, черноглазый, он находился как раз в том возрасте, в каком была она, когда навсегда распрощалась с родным селом.
Остальная колонна тянулась следом. Дюжина автомобилей и шестьдесят человек. Единственная машина, двигавшаяся впереди, – специальный вездеход с дизельным резаком, нечто среднее между циркулярной пилой и громадными ножницами. Пробивая дорогу сквозь джунгли, вездеход ревел, ножи-пилы визжали и дымились. Водитель сидел в кабине, расположенной в задней части машины.
За колонной тянулась колея из смешанных с грязью веток и листьев. Через пару сезонов колея зарастет, и от нее не останется и следа. Амазонская сельва, как хищное живое существо, уничтожала все следы незваных гостей.
На это Спалко и рассчитывала.
Где-то впереди, надежно спрятанный в джунглях, их ждал легендарный город Акатор. Многие стремились туда. Но для Ирины Спалко это было делом всей жизни.
Джип продвигался вперед с утомительно медленной скоростью. Спалко достала с заднего сиденья рюкзак. Конечно, куда безопаснее было хранить его под замком в железном ящике в багажнике, но ей хотелось, чтобы он всегда был у нее под рукой. Развязав ремни, Спалко извлекла из рюкзака хрустальный череп и, приподняв в ладонях, принялась рассматривать.
Утренние солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь густую листву, многократно отражались внутри кристалла, сиявшего подобно огромному бриллианту. Спалко держала череп прямо перед глазами. Она помнила, как взбесился самописец энцефалографа, когда в глазницы черепа смотрел доктор Джонс. Череп стимулировал невероятную мозговую активность. По щекам профессора катились кровавые слезы.
Но она смотрела на череп без малейшего страха. И доктор Джонс, и доктор Оксли – оба не имели никакой специальной психологической подготовки. Между тем с психической энергией, которая отрывала разуму безграничные возможности, мог совладать лишь высоко организованный и тренированный мозг.
С заднего сиденья к черепу потянулась дрожащая рука. Не говоря ни слова, Спалко хлопнула по руке ладонью, и рука исчезла. На заднем сиденье сидели доктор Гарольд Оксли и Джордж Макхейл. Как и Спалко, Оксли испытывал неудержимое влечение к хрустальному черепу. Но в отличие от нее первый же контакт с черепом повредил его бедный рассудок.
Держа череп перед глазами, Спалко в который раз попыталась подключиться к его скрытой энергии. Обученная самым тонким техникам медитации, она мысленно отключилась от рева двигателя, хруста веток, от всех звуков. От всего мира. Она имела глубокие познания в йоге, владела искусством парапсихологии... Но когда пыталась погрузить взгляд в магический кристалл, не получала никакой ответной реакции – перед глазами мелькали лишь редкие, тусклые блики.
Почему ты не хочешь говорить со мной?
Джип налетел на пень, и машину подбросило вверх. Хрустальный череп едва не вылетел у нее из рук. Спалко инстинктивно прижала его к груди. Ее сердце бешено колотилось. Мысленно выругав себя за беспечность, она поспешно убрала череп в рюкзак и тщательно завязала ремни. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы череп разбился или треснул. Только не теперь, когда цель так близка! Нельзя быть такой неосторожной!.. Но череп продолжал непреодолимо манить к себе. У нее буквально чесались руки снова достать его из рюкзака.
– Похоже, у черепа есть свои мозги, а? – раздался голос сзади.
Она повернулась и посмотрела на Джорджа Макхейла. Он наклонился ближе. В кузове за его спиной расположились несколько солдат.
Макхейл кивнул на рюкзак, который Спалко бережно держала на коленях.
– Кажется, эта штука чересчур привередлива, не так ли? – продолжал он. – С одними говорит, с другими не желает?
– Я бы не сказала, – фыркнула Спалко, многозначительно показав глазами на профессора Оксли, который, как оказалось, успел утратить к черепу всякий интерес и рассеянно поглядывал на кроны деревьев.
Спалко раздраженно сжала кулаки. Чудодейственная сила! Она с презрением смотрела на полоумного профессора. И почему только череп выбрал этого доходягу? Неужели нет никого достойнее, с более подготовленным сознанием?
Почему не она?
Спалко была твердо убеждена: на этот раз осечки не будет – ради советской родины, ради себя самой!
Спалко родилась и выросла в глухом украинском селе. Ее необычные дарования всегда вызывали у окружающих ненависть и подозрение. Сколько гадостей ей пришлось вытерпеть! Не только она, вся ее семья были словно зачумленные. А когда в надежде отгадать тайну жизни и смерти маленькая Спалко увлеклась хирургическими опытами над живыми зверюшками, на нее стала косо смотреть даже собственная мать. Едва повзрослев, Спалко была вынуждена бежать из родного села, где темные, необразованные односельчане не могли оценить ее по достоинству. И девушка смело бросилась в большую жизнь.
Сколько она себя помнила, ее всегда интересовали философские вопросы: кто она, почему она не такая, как все, зачем пришла в этот мир?
И вот здесь, в дебрях Амазонки, разгадка была как никогда близка.
Спалко была готова сокрушить любого, кто осмелился бы встать у нее на пути.
Откинувшись на сиденье, она устремила взгляд вперед. Мощный вездеход ожесточенно вгрызался в джунгли. Покачнулось и упало высокое дерево. Захлопотали испуганные птицы, закричали дикие обезьяны.
Но у Макхейла, судя по всему, еще оставались вопросы. Он снова наклонился ближе и кивнул на рюкзак.
– Этот череп... Он ведь просто стекляшка? Человек, который на него смотрит, погружается в своего рода гипнотическое состояние... Самовнушение – и больше ничего... Но тогда как объяснить показания энцефалографа?
– А разве паранормальные способности не заложены в человеке от рождения? – пожала плечами Спалко.
– Вы что, шутите? Неужели вы действительно считаете себя экстрасенсом?
– А с вами разве никогда не случалось ничего необычного? К примеру, звонит человек, о котором вы только что думали? Скажете, – простое совпадение?.. Разве не существует каких-то иных, еще не познанных каналов передачи психической информации?
– Просто у одного человека есть чутье, у другого нет. Что касается меня, у меня с этим всегда были проблемы. Одним словом, невезуха.
– А как насчет телепатической связи между матерью и ребенком? Мы проводили такой эксперимент. На подводную лодку брали выводок новорожденных крольчат, а мать-крольчиху оставляли на берегу. Так вот, когда детенышей одного за другим умерщвляли, показания энцефалографа, подсоединенного к крольчихе, регистрировали всплески психической активности.
– Почему бы вам не найти себе более приятное хобби?
Спалко пренебрежительно отмахнулась. Настоящая наука не терпит слюнтяйства.
– Причем всплески энцефалограммы точно совпадали по времени с моментом умерщвления каждого крольчонка, – продолжала она. – Это доказывает, что между всеми живыми организмами существует особая телепатическая связь. Если нам удастся найти способ управления коллективным разумом...
– Ну ладно, ладно! – торопливо прервал ее Макхейл. – Я не охотник до чужих секретов... А вот давайте на спор, готов поставить на кон весь свой гонорар: попробуйте отгадать, о чем я сейчас думаю?
Он наклонился еще ближе и пристально взглянул ей в глаза.
Спалко насмешливо двинула бровью.
– Ну, для этого не нужно экстрасенсорных способностей, мистер Макхейл!
– Да что вы говорите!.. Тогда хоть ради развлечения. Прочтите мои мысли и ответьте на мой мысленный вопрос.
Она вперила в него взгляд. У него на лбу выступила легкая испарина. Зрачки чуть расширились. Ничего особенного. Похоть, беспокойство, нетерпение. Все мужики похожи друг на друга. Она заглянула глубже. Постепенно с его лица исчезла ухмылка. Она заглянула ему прямо в душу, и он отпрянул назад, как животное, которое всем своим существом почувствовало опасность.
Но Спалко схватила его за плечо и притянула ближе. Еще ближе. Когда она заговорила, ее губы почти касались его губ.
– Мой ответ на ваш вопрос следующий: «При первой же необходимости...»
И с нескрываемым удовольствием увидела, как в его взгляде отразился животный ужас. Отпустила его, и британец, бормоча что-то нечленораздельное, откинулся на сиденье.
Молодой водитель, крепко сжимавший руль, осторожно покосился на нее и тихо спросил по-украински:
– А какой у него был вопрос, товарищ полковник?
– Его интересовало, – ответила Спалко, – перережу ли я ему глотку, когда мы найдем Акатор.
Водитель еще крепче вцепился в руль и, поспешно отвернувшись, стал смотреть на дорогу. И все-таки она успела заметить, как его губы беззвучно сложились и произнесли одно слово: «Ведьма!..»
Глава 2
– Ты что, издеваешься?!- вскричал Матт.
Конечно, Марион знала, что это известие повергнет сына в шок, но она также понимала, что нельзя оставлять его в неведении. Особенно если учесть, что в настоящий момент оба – и отец, и сын – были в буквальном смысле прикованы друг к другу. Лучше времени для такого признания и придумать нельзя.
Марион огляделась.
Всех троих их поместили в кузове замыкающего колонну грузовика с брезентовым верхом и рассадили по скамейкам, привязав к металлическим стойкам. Рядом стояло несколько армейских ящиков, маркированных русскими буквами. На соседней скамейке расположился полковник Давченко с Калашниковым на коленях.
Марион сидела рядом с Инди. Вид у него был, прямо сказать, неважный. Впрочем, и Матт, сидевший за его спиной, выглядел не намного лучше.
Отец и сын.
Наконец-то вся семейка в сборе. Лучшего места для свидания не придумаешь.
– Мой отец – британец, – продолжал ворчать Матт. – Он пилот королевских ВВС. Герой войны! – Юноша презрительно покосился на Инди. – А не какой-то там школьный препод!
Марион покачала головой, а потом промолвила:
– Это не так, милый. Колин был твоим отчимом. Мы начали встречаться через три месяца после твоего рождения. Он был замечательный человек. Но, к сожалению, не твой отец.
Инди нетерпеливо заерзал на лавке.
– Погоди-ка! – воскликнул он. – Это не тот ли Колин Уильямс, с которым я тебя сам познакомил? Значит, ты выскочила за него замуж?
Давченко поморщился. Его явно раздражала эта семейная разборка. Марион не обращала на русского никакого внимания.
– Видишь ли, Инди, – усмехнувшись, продолжала она, – учитывая, что ты сбежал от меня за три дня до свадьбы, ты вряд ли имел право принимать участие в решении таких интимных вопросов...
Инди захлебнулся от возмущения.
– Нет, Марион, так дело не пойдет! Мы оба прекрасно знали, что разлука неизбежна. Какая женщина согласилась бы выйти за мужчину, который месяцами пропадает бог знает где?..
– Я бы согласилась! – гневно сверкнув глазами, крикнула в ответ Марион. Этот чурбан даже не подозревал, сколько горя он ей причинил! Если разобраться, он не заслуживал даже ее презрения. – Да только ты ведь меня об этом не спрашивал!
Давченко с силой брякнул прикладом автомата по скамейке.
– Эй, вы там! А ну заткнитесь!
Все трое на секунду обернулись к русскому, но потом снова набросились друг на друга.
– А о чем я был должен тебя спросить? – продолжал Инди. – Хочешь ли ты полжизни прокуковать в одиночестве?
– Почему бы нет? Может, мне как раз была по душе спокойная, уединенная жизнь?
– Неужели?
– Представь себе!.. Но ты со мной вообще не желал что-либо обсуждать!
– Потому что ты все превращаешь в ссору!
– Нашел себе оправдание, да? Не моя вина, что даже поговорить по-человечески ты и то не можешь!
Инди пожал плечами и поправил шляпу.
– Просто не хотел тебя огорчать, Марион.
– Поэтому разбил мне жизнь. Кстати, ты знаешь, почему Окс перестал с тобой разговаривать? По той же причине. Потому что ты сбежал от меня.
Матт в ярости топнул ногой.
– Может, хватит, а?
Инди язвительно фыркнул.
– В самом деле, Марион! Зачем устраивать сцену в присутствии сына?
Матта аж передернуло.
– Никакой я вам не сын!
– В том-то и дело, что сын. Можешь не сомневаться! Кстати, у меня для тебя хорошие новости: ты возвращаешься в школу!
Матт остолбенел.
– Что?! – вскричал он, оправившись от изумления. – Кажется, только что вы распространялись о том, что школа не для каждого, что можно обойтись и без нее?
– Тогда я еще не был твоим отцом, – нахмурился Инди и снова повернулся к Марион. – Вообще ты была обязана рассказать мне о сыне. Я имел полное право знать.
– Если помнишь, ты растворился в воздухе сразу после нашего расставания.
– Я написал.
– Ну да. Спустя целый год. Когда я родила Матта и вышла замуж.
– Тогда почему ты решила признаться сейчас?
– Потому что нам грозила смерть!
Разразившись потоком брани, Давченко вскочил на ноги и, отложив автомат, принялся копаться в куче ветоши под скамейкой, отрывал и комкал куски тряпок. Ему намерения были прозрачны: заткнуть пленникам рты.
– Не беспокойся, Марион, – торопливо продолжал Инди, – такая возможность нам еще представится!
Сначала, как настоящий джентльмен, Давченко решил заняться дамой. Нагнувшись над Марион, он оказался в чрезвычайно невыгодной позиции.