– Так точно!
– Тогда немедленно приступайте к подготовке агента, майор. Все необходимое снаряжение будет вам предоставлено. Вот вам еще одна «вертушка» – это напрямую министру ИБЕ. На случай, если от них что-нибудь понадобится. Секретный полигон, например, или – цианистый калий… Скажете министру, что вы от Императора.
– Есть!
– Сколько вам потребуется времени для подготовки агента «под ключ»?
– Десять дней, Ваше Императорское!
– Тогда приступайте! – распорядился Император.
Проникаев выполнил «кругом» и, чеканя шаг, вышел из Императорского кабинета.
Он был человеком огромного долга и огромной же работоспособности и даже не стал заезжать домой, чтобы отдохнуть.
Вместо этого Проникаев кивнул официанту, который как раз нес ланч Императору. Майор взял у него с золотого подноса хрустальный декантер с коньяком «Сады Майалла». Он добре отхлебнул из горла, и усталость майора как рукой сняло.
Так что сразу после этого он направился в бронированную камеру – готовить агента.
– Да, коньяк «Сады Майалла» снимает любую усталость, – мечтательно заметил Честнов. – Но вам, товарищи курсанты, нельзя: во-первых, вы на занятии, а во-вторых – у вас денег не хватит. Даже если всю жизнь работать будете без отпуска и выходных. А я так вообще предпочитаю спирт «Галактполовский Сыск», 105 оборот-процентов. Но вам его тоже пока нельзя: молодые, зеленые, не выработали пока луженой глотки галактполовца! Горло сожжете и желудочно-кишечный тракт… со временем, конечно, научитесь… проработав в Галактполе лет 10…
Тут Честнов сам себя оборвал.
– Ладно, мы тут не про напитки разговоры разговариваем, а проводим серьезную лекцию. Поэтому я надеюсь, товарищи курсанты, что вы все-таки не слишком устали. Нуте-с, продолжим…
– На подготовку агента, то есть Чужки, Проникаеву было отведено всего лишь 10 дней. Это очень сжатый срок. За этот срок Проникаев все же надеялся успеть многое.
Первым делом он по «вертушке» позвонил министру ИБЕ и потребовал специальный полигон на открытой местности.
– Где конкретно, – не скажу, – улыбнулся Честнов, – ибо строгий секрет, государственная тайна!
Полигон Проникаеву тут же предоставили, не вдаваясь в формальности – потому что майор звонил от самого Самодержца.
Проникаев решил ковать Чужку, пока он, так сказать, горяч.
Почему первым пунктом в программе подготовки он выбрал полигон?
Потому, что настоящий разведчик первым делом должен уметь бегать. И бегать хорошо. Стрелять, душить, вынюхивать, втираться в доверие – все это тоже очень важно. Но умение хорошо бегать – это основа подготовки разведчика.
Так что Проникаев гонял Чужку по полигону 3 дня. По дороге и без дороги, по равнине и по пересеченной местности, по долам и горам, по оврагам и буеракам, по асфальту и по навозу. Проникаев тоже бежал рядом с Чужкой по абсолютно всем маршрутам, показывая ему, как правильно и как неправильно. А когда у Чужки от усталости вываливался из пасти его длинный инопланетный язык и он начинал жаловаться, что сейчас сдохнет, Проникаев давал ему 10 минут отдыха. Потом показывал из кармана сверток «Мордосского вестника», и Чужак снова получал мощный заряд бодрости.
И они бежали снова, и снова, и снова, и снова.
Потом они стреляли из снайперки, дезинтегратора, пращи-плазмомета и вообще всех видов огнестрельного оружия.
После изучения огнестрела они переключились на холодное оружие и изучали его не за страх, а за совесть.
Потом занялись рукопашным боем.
Потом посещали стоматолога, который потребовался Чужке после занятий рукопашным боем с майором Проникаевым. До кабинета стоматолога тоже, кстати, добирались бегом – для тренировки.
Потом опять вернулись на полигон, и Проникаев изучил с Чужкой всю остальную полевую разведподготовку, превратив Чужого в ниндзя. Вернее – не просто в обычного ниндзя с планеты Ниппон, а в ниндзя, которого обучил Проникаев!
– А это, товарищи курсанты – две огромные разницы, уж поверьте мне, – усмехнулся майор Честнов.
– В общем, потратив с большим толком на полигоне три дня, Проникаев вернулся с Чужим обратно в бронированную камеру. Чужка, конечно, устал, как собака, но в целом чувствовал себя неплохо, посверкивая новыми имплантами, обеспечивающими ему холилабудскую улыбку.
Последнее было важно, ведь, как мы помним, Чужка должен был изображать в «Алебоне» барона Придуркина, аристократа из Мордосии. И вращаться среди алебонских лордов, сэров и мэров.
Поэтому Проникаев принялся учить его высокородным манерам, чтобы Чужка не опростоволосился на первом же приеме у короля-пресерватора.
Проникаев позвонил по «вертушке» Императору и запросил у него 1200-страничный том под названием «Дворцовый этикет Алебона». Брошюру майор прочел очень внимательно, читал долго, минут 15, а затем, не теряя времени даром, приступил к занятиям со своим протеже – будущим агентом-нелегалом «Андромеды» в «Алебоне».
Для начала Проникаев в тренировочных целях назаказывал у Императора различного отечественного, алебонского и интервселенского спиртного. Получив 43 больших ящика, Проникаев принялся вытаскивать бутылки наугад и поить Чужку чем ни попадя. Он хотел научить Чужого а) алкогольной выносливости б) умению распознавать марки спиртного на вкус.
Что касается пункта «а», то тут проблем не возникло. Вернее, возникла проблема, но она была иного свойства, – не той, что ожидал Проникаев.
Спиртное Чужой переносил замечательно, в каких угодно количествах и пропорциях. Он мог свободно мешать херес с шампанским и водкой и совершенно не пьянел. Это обстоятельство являлось безусловным плюсом для агента. Ведь трезвый агент, ежу ясно, выведает и запомнит гораздо больше, чем пьяный, а вот разболтает врагу и бабам – гораздо меньше.
Минус был в другом: налакавшись абсенту, порто и «Château de l'Empereur», Чужка довольно быстро начинал хотеть в туалет. А вот это оказалось узким местом: как убедился Проникаев, выработанная из спиртного урина Чужки растворяла даже вырожденную сталь бронированной камеры. Не говоря уже об обычном унитазе.
Вопрос удалось решить только после того, как имперские химики и космотехнологи разработали для Чужки специальный подгузник из мезовещества. Такой подгузник мог держать урину Чужого до 8-ми часов.
Это был триумф имперской науки.
Теперь на приеме у короля-пресерватора, – если бы такой состоялся, – Чужка мог вообще не посещать уборную. А просто по дороге домой на конспиративную квартиру выжать подгузник в канализацию города Мондон.
Ученые, правда, предупредили, что это нанесет безвозвратный ущерб канализации Мондона.
Но Проникаев не сильно расстроился. Он считал, что если мондонцы две тысячи лет обходились без оной канализации и стали ее использовать по историческим меркам совсем недавно, то они смогут легко вспомнить старые привычки. А именно – надежные во все времена ночные вазы, укромные закоулки древних дворцов, знаменитые 300-летние алебонские газоны, а также свою древнюю булыжную мостовую.
Труднее пришлось с пунктом «б» – с запоминанием марок напитков.
Память у Чужки была не очень, поскольку он никогда не учился ни в школе, ни в ПТУ, ни, тем более, в высшем учебном заведении. Он перепутал и переврал все, что только можно, обозвав игристое ликером, а рисовую водку – коньячным самогоном.
Но Проникаев был упорным и вдумчивым преподавателем.
Всего за полтора часа тренировок с нагайкой и кастетом он привел умственные способности Чужки в надлежащее состояние. Теперь по щелчку пальцев Чужка без запинок воспроизводил до полусотни видов алкогольной продукции. А поскольку Чужак легендировался в барона Придуркина, то большее не представлялось необходимым, – так решил Проникаев.
Дворцовый этикет «Алебона тоже требовал от агента определенной памяти.
Здесь Проникаев решил пойти другим путем. Он решил вдалбливать знания в Чужку напрямую, без околичностей. То есть – долбить его без устали по продолговатой голове 1200-страничной брошюрой об этикете. Через пять часов воздействия голова Чужого, обычно похожая на большую сардельку, стала похожей на большую котлету. Зато майор добился своего – теперь знания этикета выскакивали из Чужки вместе с зубами.
Потом утомленный, но гордый успехами подопечного Проникаев вызвал Чужке личного стоматолога Императора.
Чужка больше уже не боялся стоматолога и бормашины – привык. Напротив, он был благодарен: в зубоврачебном кресле удалось немного отдохнуть от тренировок и от майора.
Но – ничего не поделаешь – труба позвала, и муштра возобновилась.
Взялись за сигары. Около шести часов Проникаев и Чужка обкуривали друг друга.
Победил Проникаев.
Все же он остался доволен: Чужой теперь не только разбирался в сортах табака, но даже мог выдержать смертельно опасную для большинства живых существ штучку – сигару, вымоченную в выделениях алебонского дольбуга. Этой сигарой алебонцы обычно угощали всех, кого подозревали в шпионаже, «большой игре», нелояльности к королю-пресерватору и нарушении прав алебонского гуманоида (неалебонские гуманоиды гуманоидами не считались, и потому нарушение их прав не влекло за собой ничего серьезного).
Потом изучили наркотики, различные культы анти-Персея и другой опиум для народа.
Прошли краткий курс сексуальных алебонских извращений – на резиновых куклах.
Еще Проникаев заставлял Чужку вживаться в образ своей легенды – барона Придуркина. Проникаев неплохо знал боярство М31, и поэтому ему удалось без особого труда обучить Чужого нужному стилю мышления и поведения – оригинальной смеси высокомерия и подобострастия. А также соответствующим духовным ценностям, которые агент должен был продемонстрировать в своем образе барона.
Вот это далось Чужке почти без труда. Для соответствия легенде ему пришлось всего лишь чуть-чуть поглупеть и стать немного циничнее.
Это было просто.
Сильный характер, твердые принципы, бескорыстие, любовь к родной Галактике, смелость, сообразительность, идеалы и доброта для образа барона Придуркина не требовались.
Поэтому Проникаев не включил эти качества в программу.
– Вместо этого Проникаев научил его еще ряду вещей, – но это, товарищи курсанты, секретная информация, и вам о ней знать не положено, – сообщил Честнов.
– Закончив первый круг обучения, Проникаев повторил то же самое во второй раз для закрепления; а затем – и в третий.
В общем, 10 дней пролетели увлекательно и незаметно.
По истечении этих 10 дней Проникаев понял, что агент готов.
Проникаев также понял, что он слегка устал.
Тем не менее, он не стал отдыхать, а вместо этого достал из кармана «вертушку» и звякнул Государю Императору.
Чужка после всех тренировок валялся без задних ног.
Но тут в дверь бронированной камеры громко постучали. Чужка подпрыгнул – перед предстоящей миссией (или после 10-ти дней вместе с Проникаевым) нервы его слегка шалили.
Но это всего лишь пришли лакеи – мерять фрак и смокинг.
И отдохнуть Чужке не пришлось…
После того, как весь гардероб ушили и подогнали, майор посмотрел на часы.
Истекали 10-е сутки.
Как только минутная стрелка коснулась цифры «12», майор снова снял трубку «вертушки».
– Ваше Величество, – спросил он, – имперский штурмовик для зоопарка подготовлен?
На следующий день в столице Галактики М31 «Туманность Андромеды» происходили два взаимосвязанных события.
Одно из них было громким и помпезным, а второе совершенно неприметным и никем не замеченным.
Кроме майора Проникаева и Императора.
С шумом и помпой Чужого – этот удравший было из зоопарка, но изловленный бдительной ИБЕ подарок туманности «Алебон» – возвращали обратно в столичный зоопарк.
Событие освещали все имперские визоры, комментировали все самые знаменитые телеголовы, политологи, блогеры и так далее. В общем, все, у кого не было полезного дела.
Иностранные СМИ тоже уделили событию свое внимание.
Под аплодисменты специально отобранных гостей – сплошь лучших людей Мордосии – Чужого, завернутого в сетку-рабицу, извлекли из спецконтейнера. Затем его бережно подняли в воздух особым краном, привезенным из галактики «Треугольник» и стоящим полбюджета Мордосии. И через отверстие в крыше загрузили в уже соскучившуюся по нему его прежнюю клетку в зоопарке Мордосии, где освободили от сетки.
Чужой резво вскочил, зарычал и напустил с полклетки соплей.
– Животное здорово! С ударением на втором слоге! – торжественно объявил ксеноветеринар, известное светило, каждый день выступающее по мордосскому телевизору и надоевшее всем и каждому.
Лучшие люди города разразились овацией.
Вокруг клетки сомкнулось двойное кольцо андрогвардейцев.
– И вот теперь Чужой наконец-то снова дома! – громовым голосом объявил 1-й Имперский Галактический визиоканал.
– Конечно же, в клетке Мордосского зоопарка был вовсе не Чужой. Это был имперский штурмовик в костюме Чужого на двойном окладе. Но об этом – тсс! – в Галактике знали только три человека: Император, Проникаев, и сам имперский штурмовик. И они об этом никому не сказали, – усмехнулся лектор Честнов.
– Примерно в то же самое время в центральном мордосском космопорту «Имперское-Недлябедново», у стойки регистрации пассажиров первого класса майор Проникаев довольно буднично провожал Чужку на рейс Мордосия-Мондон.
– Ну, сынку, не подкачай, – сказал Проникаев, когда красивая регистраторша после всех формальностей, наконец, выдала «барону Придуркину» посадочный талон.
Чужка, весь накрахмаленный, в смокинге, манишке, бабочке, очках-«авиаторах», с серебряной тростью в когтях и с сигарой в зубах был элегантен как рояль.
Проникаев хорошо над ним поработал.
Услышав слова майора, «барон Придуркин» обернулся. Скупая мужская слеза скатилась по легкой небритости его щеки.
– Майор, пожалуйста, сберегите все, что мне дорого, – совсем по-человечески попросил он.
– Конечно, сбережем, – отвечал слегка растроганный Проникаев, достал из кармана известный сверток из «Мордосского вестника» и помахал им. – Вот оно, в целости и сохранности, будет тебя дожидаться. Веди себя хорошо и работай на совесть, и награда найдет героя, – пообещал Проникаев.
– Да, – деревянным голосом сказал «барон».
– А теперь, сынку, иди. Тебе пора. Привет королю-пресерватору, – негромко напутствовал «барона» майор.
И «барон» небрежно, как учили, постукивая по дорогущему мрамору пола не менее дорогой коллекционной тростью, направился в сектор посадки, которую уже объявили.
Он помнил про памятный газетный сверток, вел себя хорошо – согласно заветов Проникаева – и безо всяких приключений сел на борт рейсового звездолайнера компании «Алебонские космопути».
Диспетчер дал «добро», и звездолайнер захлопнул астролюки.
Он прошел рулежку, достиг скорости принятия решения, потом оторвался от поверхности планеты и вышел на ее орбиту.
Пассажирам первого класса (собственно, весь звездолайнер был первого класса – другими лайнерами бояре «Андромеды» в Мондон не ездили) предложили довольно противный, но положенный по статусу вискарь «Старый Мондон». А также некрасивых, но очень дорогих алебонских проституток, входящих в стоимость билета.
Пока пассажиры решали и спорили, какая наименее некрасивая девушка кому достанется, – звездолайнер как-то совсем незаметно ушел в гиперпрыжок.
Ведь это был звездолайнер первого класса. Его гиперпривод работал бесшумно и практически бездымно, полностью отвечая стандартам зеленой Вселенной.
Выйдя в гиперпространство, капитан корабля бегло взглянул на компас и астролябию. Затем он сверился с ориентирами местности, и повел звездолайнер уверенным, как выстрел из «лонгбоу», курсом в Мондон.
До прибытия оставалось часа полтора плюс-минус десять минут, в зависимости от направления легкого гиперпространственного бриза.
Когда Проникаев убедился, что борт 1482-13 Мордосия-Моднон ушел в прыжок, он достал из кармана отмычку и взломал дверцу служебного помещения, где уборщики космопорта хранили инвентарь.
Оказавшись внутри, он заблокировал дверь ручкой от швабры, чтобы никто ему не помешал, и включил полотёр, чтобы его никто не подслушал.
Затем он достал из кармана брюк «вертушку» и позвонил Императору.
Император ожидал звонка.
– Ну? – сказал он вместо «здравствуйте».
– Он в гипере, Государь, – ответил Проникаев. – Прибудет в Мондон часа через полтора.
– А ты прибудь ко мне во дворец, – распорядился Император. – Теперь же. Возьми быстролет первого класса. Да. Для оплаты тебе сейчас ИБЕ кинет лавэ на ноготь.
Император повесил трубку «вертушки».