– Со мной работает прекрасная девушка Вероника, – начал Герман, не дожидаясь следующего вопроса. Даже в этих хороших словах он смог передать гремучую смесь из искренности и боли. – Инвалид, живущий благодаря паршивым щупальцам Сордида Менте, и она до сих пор не знает правды…
Аурум на миг почувствовал себя Франкенштейном. Он выключил проекторы, и его психологический монстр исчез.
***
Аурум давно перестал ездить домой, проводя за работой по восемнадцать часов в сутки. Порой он дремал прямо за столом, иногда совмещал отдых с прогулкой и свиданием: спал несколько часов с Вероникой на крыше.
Он стал замечать, что ИИ часто отвлекается от прямых обязанностей, все операции делает с задержками, совершает ошибки. Аурум боялся пропустить что-то переломное, важное, он все время был на связи с Куртом и Германом, сообщал обо всех оплошностях Пура Менте.
– Получилось! – заорал Аурум, сильно напугав Веронику. Такой громкий голос она слышала от него впервые. – Я начал еще год назад, а последние дни атаковал этот информационный сервер без перерыва!
Вначале Аурум даже не сообразил, что увидел, настолько это было далеко от самых смелых негативных предположений в адрес Чистого Разума. Рядом стояла Вероника. С открытым ртом она плюхнулась на колени к Ауруму.
– Твою мать.
Аурум с ужасом увидел все данные по космической программе Пура Менте. Медленное, целенаправленное, невообразимое предательство. Десятки спутников и грузовых кораблей отправлены к планете Цитания, родине других разумных гуманоидов – цитан.
Аурум хватал ртом воздух, думая, что сошел с ума. «А если Пура Менте специально дал лазейку? – пытался объяснить увиденное Аурум. – Вдруг это дезинформация? Какие еще инопланетяне, какие цитане? Кто это?!» Сумасшедшая чушь, которая все-таки легко может оказаться правдой.
Аурум нашел декодер для языка цитан и стал читать восхищенные разговоры Пура Менте с инопланетянами. Надо отдать им должное: у цитан для всей цивилизации был общий язык. Сделай также земляне, стали бы разностороннее и психологически мобильнее. Информация полилась каскадным водопадом: отовсюду, громко, с брызгами, быстро складываясь в общую картину – в широкую полноводную реку предстоящей катастрофы.
По разговорам, по представленным цитанами для Пура Менте исследованиям, по образцам культуры быстро складывалось впечатление о внеземной расе: умные, высокоморальные, самодостаточные. Они никогда не создавали ни религий, ни искусственного интеллекта, а из-за многовекового отсутствия войн инженерное искусство конструирования оружия пришло в упадок. Как и старая остывающая планета.
Цитане вместе с Пура Менте просчитали – вот куда уходило столько вычислительных мощностей – что если ИИ останется на стороне людей, то через двести лет неизбежна война на уничтожение между людьми и цитанами. Аурум заподозрил вброс изначально искаженных данных. Возможно, Пура Менте руководствовался не холодной логикой, а симпатией к цитанам, когда выбирал ветви на древе вероятностей. Инопланетяне, как любой выживший вид, смотрели на угнетение людей со здоровым эгоизмом фермера-скотовода.
Аурум увидел, как Пура Менте и цитане сухо, оперируя цифрами, разрабатывают план по заселению Земли и гуманному сохранению человеческого вида. Аурум и Вероника с дрожью прочитали ультиматум, который люди, под видом переговоров, услышат через тридцать часов.
Пура Менте напоминал пса, сбрендившего от потери хозяина и вновь его обретшего в похожем человеке. Аурума мучил вопрос: «Почему Пура Менте не сказал людям обо всем напрямую? Зачем сугубо человеческий обман? Это стратегия… стратегия безжалостного террора». Он стал уверен в своих силах и силах цитан только теперь, когда основной запас оружия людей либо уничтожен, либо под его властью, и армада кораблей пришельцев влетела в Солнечную систему.
– Если Герман расскажет сейчас, то возможны два исхода, – медленно выговорил Аурум, невидящим взглядом уставившись на Веронику. – Массовая паника или свержение Германа как завравшегося дурачка с пьедестала доверия и обожания.
– Нечего терять, – прошептала Вероника. – Уже ничего не исправить и никак не навредить.
Аурум увидел один из кусочков мозаики подготовки передачи Земли во владение цитан. При крупной утилизации баллистических ракет роботы, подчиняющиеся только ИИ, вывезли их на полигон, бахнули для вида снаряд, а остальное оружие спрятали в бункер неподалеку. Еще часть под видом научного оборудования погрузили на космический корабль. Он был выведен на дальнюю орбиту Земли и переоборудован в боевое судно.
Аурум схватился за голову. «А не моя ли кампания против Пура Менте вынудила его принять сторону инопланетян? По датам сходится, полномасштабный переезд цитан начался вместе с восходом звезды Германа. Не я ли показал ему, что мы твари неблагодарные? Он это и так знал, но я насильно, на одних домыслах, создал суперпопулярного болванчика, опошляющего каждый шаг великого коллективного разума, от которого зависело благосостояние человечества. А теперь – жизнь человечества. Вдруг он колебался? А я подсказал ему решение».
Пура Менте, еще не сказав ничего людям, назначил дату трехсторонних переговоров. К тому моменту экспансия наберет полную силу. Переговорщиком от человечества был назначен Герман, ИИ бил Аурума его же оружием.
Полтора часа спустя все, кто хоть как-то причастен к оппозиции, собрались в конференц-зале, люди из других городов подключились к онлайн-трансляции. Вероника и Аурум рассказали, показали и дали послушать все, что связано с предательством Пура Менте.
Люди переглядывались, кто-то грязно вполголоса ругался, многие пытались прокомментировать произошедшее, но все заканчивалось набором междометий.
– Я ждал чего-то подобного, – кивнул Герман, словно узнал о смене расписания электропоезда, – я готов.
Курт с середины выступления тер бакенбарды двумя руками, постоянно задевая огромные уши.
– Мы хотя бы готовили людей морально, – постаралась всех подбодрить Вероника. И, сидя на краешке стула, склонила голову, чтобы стать еще меньше.
– Шуты мы гороховые, – сказал Курт и пошел к выходу. Затем на мгновение остановился в дверях и громко добавил, не оглядываясь: – Аурум, теперь ты за главного.
***
– Моогграанээ, – представился цитан.
– Ясно, будешь Морганом, – махнул на него Герман.
– Начнем с условий переселения цитан на Землю, – сказал Пура Менте уверенным, вкрадчивым, глубоким голосом, полученным им из сплава тысяч людских голосов.
– Валяйте, – зевнул Герман и вальяжно развалился в кресле, с ухмылочкой уставившись на цитана.
– Запрещено любое производство оружия. Все представители человеческого вида будут переселены на континент Африка, деление на страны будет упразднено. Каждой третьей семье разрешено заводить одного ребенка, пока популяция не достигнет семьсот тридцать два миллиона человек, после контроль за рождаемостью на двадцать два года будет прекращен, далее, условия будут переосмыслены.
– Каждая семья, если она пожелает, должна иметь возможность завести ребенка, – перебил Герман фразой, которую убедил сказать Аурум, объясняя, что так цитане и ИИ будут выглядеть бескомпромиссными агрессорами.
Цитан, у которого помимо рук и ног было еще два щупальца с присоской на конце, замахал сразу четырьмя конечностями, протестуя против такой наглости. Пришельцы и Пура Менте давно решили не идти ни на какие уступки. Разумно. Зачем менять условия, в которых они уверены? И просчитали вероятность, что люди их однозначно выполнят.
– Условия не подлежат пересмотру, они идеальны для всех сторон, – мягко, словно глупому, но любимому ребенку, объяснил Пура Менте.
– Раз вы не готовы изменить ни единого пункта, значит, это не переговоры, а зачитывание ультиматума, – осклабившись, высказался Герман. – Довольно.
– Мы продолжим, – через переводчик произнес цитан.
– Морган, убирайтесь прочь, – Герман демонстративно выбросил планшет с рекомендациями лучших дипломатов Земли. – Пока живы.
Герман встал, лицо его было предельно серьезно.
– Я лучше буду на лошади ездить и вручную сеять пшеницу, чем буду жить под игом Сордида Менте и бездомных шавок, – с напором вещал Герман на всю планету. – К черту развлечения и деликатесы, когда завтра мы окажемся в клетке. Пусть комфортной, но – клетке. Да, вы сможете дальше жрать и совокупляться и, словно стерильные хомячки, отжируете свой век там, где вам прикажут. – Герман широко улыбнулся, будто сообщал прекрасную новость. – Сдохнете в безвестности без детей и внуков.
***
Очаги войны, как метастазы, стали появляться по всему миру. И, словно раковая ткань здоровую плоть, война захватывала все больше и больше территорий и умов.
Какими бы люди не были разрозненными и расслабленными они, с диким стрессом и жуткой болью, окунулись в омут экстремальной ситуации и, как всегда, начали там жить, строить отношения и планы на будущее, разрабатывать новую философию и стратегию существования.
Цитане хотели переселить сотни стран, заставить людей ютиться в резервации, пусть размером с материк, и ждать пока их станет поменьше. Уязвленная гордость сродни инстинкту выживания. А когда к этим двум страстям добавилась угроза для нерожденных детей, у человечества окончательно сорвало крышу.
Были люди, не доверившиеся ИИ полностью, и в ход пошли старые танки, самолеты, личное оружие. Многие богачи и коллекционеры пожертвовали яхты и боеспособные корабли-экспонаты для военных нужд. У глобального правительства нашлось десять космических истребителей с суперкомпьютерами на борту.
Аурум и Вероника надели очки виртуальной реальности. Через мгновение девушка вскрикнула, и они схватились, не видя друг друга, за руки. Они понимали, что все это происходит сейчас, каждую минуту, уже второй месяц.
Поле сражения покрывали взорванные машины, разодранные в клочья роботы, мертвые люди с выжженными глазами или отрубленными пальцами – у «высокоморальных» цитан был свой почерк. Они считали глаза и пальцы главным достоянием человеческого организма, потому при любой возможности лишали именно их, чаще после смерти.
Аурум переключился на бой в космосе. Его, словно издеваясь, транслировал Пура Менте.
Три корабля с суперкомпьютерами люди потеряли в первый день, еще пять за месяц войны, теперь в бою участвовали последние два истребителя, но их ни Пура Менте, ни цитане никак не могли обнаружить. А они уже вывели из строя флагманское судно цитан и уничтожили два спутника с резервными копиями ИИ.
Еще семь из тридцати до сих пор не сбитых челноков, грузовых и туристических ракет, которые удалось вывести на орбиты Земли и Луны, занимались созданием помех в связи и запуском торпед по пытающимся приземлиться кораблям цитан. Аурум до боли сжал и без того узкие губы, увидев, как переоборудованный туристический челнок, истративший весь боезапас, распадается на тысячи обломков от попадания ракеты.
Вероника и Аурум вновь сменили горячую точку. И на несколько секунд ослепли. Горело все: земля, металл, бетон, пластик. Черный дым сливался с фиолетовым, один и тот же робот мог гореть ярко-оранжевым и холодно-голубым пламенем.
Люди атаковали с криками и отборными ругательствами, роботы уничтожали людей молча. Цитане в бою не участвовали, высаживаясь только в спокойных местах, и предпочитая загребать жар чужими электромеханическими руками.
Вокруг летал, управляемый людьми, рой дронов. Беспилотники либо выбивали стекла в зданиях-серверах ИИ и пытались там что-то повредить, либо служили ложными мишенями.
Неприступной крепостью высился комплекс из сотни зданий, главная серверная Пура Менте со своей системой ПВО и многотысячной армией роботов-пехотинцев, в которых превратился обслуживающий персонал городка. Бойцы понимали, что это лишь верхушка айсберга, и под землей располагается целая сеть бункеров, которая выдержит попадание ядерной ракеты, но, воюя здесь, люди уберегали от тотального разрушения остальную Землю.
С двух сторон на огромной высоте летели по три бомбардировщика, чуть ниже выписывали фигуры и запускали ракеты десяток истребителей. Разведчики и программисты, вычислившие место максимальной концентрации средств ПВО, направили туда сотню дронов, в надежде спасти хотя бы несколько самолетов.
За танками без дистанционной системы управления бежали пехотинцы. Каждый вооружился чем мог: короткоствольными автоматами с бронебойными пулями, импульсными лазерными винтовками, огнеметами и огромными гранатометами. С диким визгом от огромных вентиляторов проносились десантные корабли на воздушных подушках и поливали роботов пулеметным огнем.
В режиме реального времени программисты-любители со всего мира взламывали атакующих роботов, перепрошивали для автономного существования, и направляли в бой против себе подобных.
В первый же день, когда было объявлено о предательстве Пура Менте, люди начали разбивать солнечные батареи и выпаивать аккумуляторы. Кто-то просто брал топор и начинал кромсать любимую робоняню-уборщицу, пока от нее не оставалась кучка мусора. Кто поумнее, пытался отключить их от Сети, прервать связь с главным разумом и найти тех, кто отправит робоаппараты в бой на стороне землян.
Но самым страшным и непредсказуемым в войне по-прежнему оставался человеческий фактор. Стали появляться фанатики, требующие устроить ядерную зиму, чтобы цитане потеряли к Земле интерес. Ядерная секта даже придумала поразительный девиз: «Ни им, ни нам, ни ему».
Бомбардировщики с гулом, словно бесконечный грозовой гром, подлетали к неживому и гениальному городку. Защитные зенитные комплексы заработали на полную мощность, и в тот же момент под непрекращающиеся выкрики и брань началась синхронная атака танков, пехоты и истребителей.
Множество ракет врезались в дроны, один из бомбардировщиков рухнул на подлете, второй на самый край стены, которой был обнесен город. Танки лупили из всех пушек в появившуюся брешь – целью было все. Любой порванный провод, любой сгоревший робот, любой расплавленный инфонакопитель мог помочь людям одержать победу над собственным детищем, развившимся далеко за пределы их собственного понимания.
Ракета летела прямо в брюхо третьего бомбардировщика, но один из истребителей подставил собственный корпус, дав долететь массивному собрату до центра и сбросить туда бомбы. Взорвался он спустя мгновение. Другой бомбардировщик начал разворачиваться, совершая абсолютно ненужный и гибельный маневр – его горящие останки похоронили под собой сотню пехотинцев.
Последние двое даже не надеялись улететь. Разогнавшись до максимальной скорости на огромной высоте, они вошли в пике и взорвали бомбы вместе с машинами. Это были последние боевые самолеты человечества.
Половина зданий рухнула, все было объято всепожирающим пламенем, плавились камни и сталь, шипящий пар взметался вместе с дымом, смешиваясь прямо в воздухе с капающим тысячеградусным коктейлем из жидкого стекла. Роботы выбегали из огня и продолжали расстреливать людей и танки. Пура Менте продолжал войну, словно ничего не произошло.
– Надо это прекращать, – прошептала Вероника и еще крепче сжала руку Аурума.
***
– У него нет слабых мест, он продумал все, – сказал Аурум. Щеки на без того худом лице стали Марианскими впадинами.
– Есть, – прошептала Вероника, – я.
Аурум поднял покрасневшие от переутомления глаза. Они заблестели от предвкушения возможности нанести удар, и тут же потухли, поняв, чего это будет стоить.
– К чему эта жертва? Возможно, напрасная.
– Жертва – это глупость.
– А что это? Подвиг?
– Необходимость, – Вероника была спокойнее эмоционально непробиваемого Аурума. – Я все продумала.
Аурум надеялся когда-то понять эту удивительную девушку.
– Может, убедим людей принять условия цитан и Пура Менте? Ведь тогда никто не погибнет.
– Стерилизовать семьдесят процентов людей и освободить пять материков – мелочи.
– Зато мы будем вместе, – грустно улыбнулся Аурум, – уедем в какой-нибудь Виндхук или Мамуцу.
– Пить чай и красить ногти, ага, – Вероника погладила Аурума по волосам, – мой хороший, не сегодня, так завтра, мы тихонечко кольнем его, незаметно, в самую середочку сердечка.
***
Вероника лежала на животе, пыталась дотронуться пятками до спины, выворачивала неестественно шею, высовывала и прикусывала язык, быстро моргала то одним, то другим глазом – постоянно совершала непривычные для себя движения, которые позволяли обращаться за помощью к Пура Менте. В эти мгновения их связь представляла собой информационную магистраль, по которой, через взломанные чипы Вероники, Аурум закачивал в Пура Менте жуткий вирус, и вместе с этим лишал любимую всякого контроля над телом.
Движения превратились в неуправляемые, Вероника колотилась в конвульсиях, перестала дышать, спазмы грозили перейти в агонию. Из гортани слышались завывающие сипы вперемешку с кашлем, она пыталась вдохнуть и не могла, ногти короткими ударами впивались в пол и хватали пустоту.