– Приветствую вас, король! Докладываю последние новости города, которые удалось собрать за ночь, – военным голосом крикнул Радиф. – За сто километров отсюда есть еще один город – Виталюкс, некоторые наши жители уезжают туда и распускают слухи о лучшей жизни в том городе, внося суматоху. Половина лесорубов уже отбыли походом в новый город. Некоторое количество людей удалось убедить остаться в Примосе.
Брен и Шон внимательно слушали доклад Радифа. Шон покачивал головой, давая понять Брену, что он в курсе дел с отъездом жителей. Неловкое молчание прервалось.
– Нужно что-то делать, – неуверенно вздохнул Шон.
– Конечно нужно! Радиф, с этого момента никого из города не выпускать, а кто распускает слухи о «лучшей жизни» в… – Брен начал жестикулировать рукой.
– Виталюксе, – напомнил Радиф.
– Да, в Виталюксе, тех незамедлительно в «Сугроб». Передай своему коллеге Эдварду это распоряжение. За дело! – скомандовал Брен.
Радиф был настоящим солдатом, у него не было привычки задавать лишних вопросов или сомневаться в приказах. Вся его семья в докатастрофное время были военными, и Гейнц старался набирать себе охрану именно из таких людей, которым не приходилось объяснять свои решения.
Дверь захлопнулась, Шон нахмурив брови, уже по-дружески, начал спрашивать:
– Ты ведь хотел закрыть «Сугроб»?
– А этот вопрос я предвидел, – улыбнулся Брен, – какой смысл закрывать «Сугроб»? Куда мы денем преступников? Нужно будет строить тюрьмы, а у нас и так дел хватает, сам видишь, что происходит в городе.
– Я не понимаю тебя, Брен, ничего сложного в постройке темниц нет. Пусть хотя бы из дерева, но зачем мучать под землей столько людей бесполезной работой, а после твоего указа их там станет еще больше. Шон был спокоен, он хотел узнать истинную причину такого решения. Брен отвёл взгляд, было заметно, что ему не нравится эта тема.
– Я пойду, узнаю, что происходит в городе, постараюсь вернуться только с хорошими новостями, – улыбчиво прощался Шон, дабы развеять молчаливую и неловкую обстановку.
В Примосе было шумно, кого-то на улице уже начали хватать стражники, отнимая у них мешки с вещами, кто-то просто бежал, было видно, как трех мужчин ведут в сторону «Сугроба». Город охватила паника, и только на площади по – прежнему висели три тела, заметенные снегом.
В уже новом доме Брена отворилась дверь, на этот раз без стука, на пороге стоял измученный Радиф, из левого глаза у него текла кровь, одежда была порвана:
– Король, мятежники оказывают сопротивление, несколько стражников, в том числе и Эдвард пали, жители вооружены копьями, ножами, а также кидают тяжелые камни, – голос его дрожал, но Радиф старался не терять воинской чести.
– Никого не жалеть! Убить тех, кто сопротивляется, кто не сопротивляется бросить в яму! Настроение Брена ухудшалось с каждой минутой, он был в растерянности, мысль о его свержении казалась ему страшной пыткой, он еще помнил свою прошлую жизнь в «Сугробе» и ни при каких обстоятельствах не хотел туда возвращаться.
Брен с абсолютным недоверием относился к Радифу, боясь, что он не сможет его защитить, вспоминая ситуацию со смертью Гейнца, не доверял он и Шону, видя его непостоянство, и готовность убийства человека.
После мятежной ночи на улицах Примоса было подозрительно тихо. Ни Шон, ни Радиф не пришли с утра с новостями, беспокойство Брена брало верх и было решено выйти в город, сходить на площадь. Укутавшись в серый платок и найдя самую простую одежду, он выдвинулся в город. Стражники волочили трупы убитых людей по снежным, уже проторенным дорогам, рядом с кострами еще проглядывались следы крови. Подойдя к площади, у него потемнело в глазах. Все виселицы были заняты, он и не знал, что трупы его друзей до сих пор не убрали, но кого повесили еще, без его ведома? Сердце выпрыгивало из груди, тряслись руки, снег залетал в глаза, но Брен приближался к висящим телам.
– Шон?! – прошептал себе в платок – Как? Кто? Зачем? – шокировано сам у себя вопрошал Брен.
На обратном пути в дом, Брену навстречу шел Радиф в сопровождении еще двух стражников. Брен, опустив платок, пригласил Радифа к себе в дом.
– Нужно убрать тела с площади, – наливая горячий отвар, сказал Брен.
– Так точно, уберем! – всё тем же военным басом отвечал Радиф.
– А кто и зачем убил Шона? – нащупывая в рукаве нож, продолжал Брен.
– Не могу знать, мой король!
– Найти убийц Шона и посадить в «Сугроб» до конца жизни! А что с «Куполом»? Когда его достроят? – не унимался Брен
– Не могу знать, мой король! – словно робот, отвечал Радиф
Брена начинала раздражать такая беседа, но Радиф был последним его знакомым, который следил за ситуацией в городе. Задержав дыхание, дабы успокоиться, Брен отпустил Радифа следить за городом и отлавливать беглецов.
Не успел он проводить Радифа, как в дверь ворвалась растерянная Уна. Эта юная девушка среднего роста, изящного телосложения, с бледными руками и высокой грудью привлекала внимание мужчин.
– Шон висит! Шон на площади висит! Я же его только утром видела, беседовала с ним, – сквозь слёзы шептала Уна.
– О чем вы беседовали? – заволновался Брен.
– Рассказывала, как ты героически убил Гейнца и спас город, про всё, что произошло той ночью, пока он спал.
Неожиданно для себя, Брен выдохнул с облегчением.
Холод накрывал город с каждым днем, только костры и запасы теплой одежды спасали от леденящего мороза, утепленные дома промерзали насквозь.
Улицы Примоса опустели, достраивать «Купол» было некому, кто не успел сбежать, сидели дома, плотно заперев дверь, и только по вечерам, когда становилось слишком холодно, люди выбирались к кострам и перешептывались между собой.
На утро в Примосе появился солидный рыжебородый мужчина в пиджаке и ковбойской шляпе, напоминающей современный наряд из докатастрофного времени. Он заявил страже, что прибыл с важным объявлением для короля Примоса из соседнего города Виталюкс.
На почищенной площади собирались люди, их было значительно меньше, чем неделей ранее. Мужчина представился послом Виталюкса Людвигом и начал свою речь:
– Именем нашего президента, мы хотели бы предупредить вас, как и другие малоразвитые города о приближении еще одной Холодной звезды на Землю. Наши метеорологи предрекают, что катастрофа наступит уже через два дня, но есть основания полагать, что гораздо раньше. В связи с этим приглашаю жителей Примоса переместиться в город Виталюкс, у нас созданы все защитные механизмы, чтобы пережить падение Холодной звезды, – закончил Людвиг. Видя восхищение в глазах жителей, он добавил: – Мы можем выдвигаться прямо сейчас!
– Спасибо за предложение, мы подумаем, – Брен дипломатично похлопал Людвига по плечу и указал на направление выхода из города.
На площади воцарилась тишина в ожидании решения короля. После того, как посол оказался за горизонтом, Брен встал на сцену площади, где ранее находились виселицы, покашляв, громко заявил:
– Я, как истинный и единоличный король Примоса, приказываю: закрыть все границы для входа и выхода по периметру города! Всех беглецов и тех, кто начнет сеять панику уничтожать на месте! – срывая голос, кричал Брен. – Как я и обещал, мы закрываем «Сугроб», все кто в нём находятся скоро смогут начать новую, правильную жизнь на благо города!
В толпе слышались звуки отчаяния, народ робко шептался, более смелые выкрикивали вопросы про падающую звезду и недостроенный «Купол», но один женский голос был громче других.
– Мы тут все умрем! Нам нужно уходить!
Присмотревшись к девушке, укутанной в несколько шерстяных платков, Брен заметил красивое, но замерзшее лицо Уны, которая не унималась в своих криках.
– Живее, собирайте вещи и идите в сторону Виталюкса!
В толпе началась неразбериха, крики и плач детей, но, несмотря на призывы, только единицы побежали кто в дом, а кто по следам посла Людвига. Стража в городе была непреклонна. Выходы из Примоса уже были блокированы. В рядах стражников Брена не было панических настроений, так как пайки они получали регулярно, доспех был утеплен так, что смертельный холод казался им легким ветром. Быть стражником короля считалось почетным и безбедным.
Брен жестами попросил своего верного слугу Радифа достать Уну из толпы. Крепкие мужчины резко схватили кричащую девушку, выволокли на площадь. Уна смотрела прямо в глаза Брену, в её обычно нежном взгляде в этот раз читалась ненависть, взгляд выражал всю палитру чувств отвращения. Как смотрят на предателей, так и Уна смотрела на Брена.
Брен не питал ненависти к Уне, но всегда относился к ней настороженно. Сейчас его волновало только одно – как остаться уважаемым королём, вошедшим в историю, спасителем Примоса. После приказа о закрытии границ и новости о новой надвигающейся катастрофе, народ поник в отчаянии, им было нечего терять. Страх смерти от стражников и холодная смерть уже мало кого стала пугать. Всё это было заметно в разговорах и поведении толпы. Это не давало покоя Брену, нельзя, чтобы люди переставали бояться его бесконтрольной власти, если люди перестанут его бояться, то он не продержится в статусе короля и дня.
Приближаясь к Уне, которую держала стража, он шепнул ей на ухо только «прости» и хладнокровно проткнул её живот ножом. Уна закричала от пронзающей боли, толпа оживилась в ответ, но никто не подавал звуки протеста, только заглушенный плач женщин и детей слышался в ответ.
Брен посмотрел на толпу и крикнул:
– Предателей мы не прощаем! Всех беглецов ждет эта участь! Вы должны быть благодарны Примосу за то, что вас приютил, а не бегать в поисках…
Резкий свет, исходивший с неба, прервал его речь. Прошло мгновение, и огромный взрыв раздался на земле, волна взрыва сдула, как карточный домик все строения, возведенные в Примосе.
Брен лежал в снегу, чувствуя, как в легких поднимается кровь. Боль терзала его тело. Он никогда не верил в Бога, но теперь, когда на земле разверзся ад, он обратился к молитве. «Боже», – выдохнул он, с каждым вдохом вдыхая все глубже. «Сделай так, чтобы боль прекратилась». Он лежал там, чувствуя, как его охватывает холод. Тьма танцевала по краям его зрения, когда он почувствовал, как рука медленно ложится ему на плечо. Его окружала вонь смерти, крики умирающих пронзали уши. Он с ужасом наблюдал, как темнота приближалась все ближе, смерть пришла и за ним.
Город Примос был разрушен до основания. Оставшиеся люди в «Сугробе» продолжали бессмысленно крутить бревна под тщательным контролем надзирателя.