Пьяную, разъяренную толпу было уже не остановить. Люди хватали самодельные ножи, лопаты, молотки и всё, что попадалось под руку, и только Шон не взял ничего, кроме бутылки с огурцовой настойкой. Когда все приготовления были закончены, Амон, пошатываясь, скомандовал: «За мной!»
На улице было прохладно, на небе сквозь купол, проглядывался ледяной ветер. Некоторые жители Примоса так же сидели у костров, мирно о чем-то беседуя, маршрут толпы пролегал мимо них.
Брен знал, что диалог толпы с сидящими у костра жителями был неизбежен и понимал, что это может закончится конфликтом.
– Что, рабы, сидите тут, ждёте очередной подачки от своего господина? – всё также покачиваясь засмеялся Амон.
Три мужчины встали, как будто готовясь к драке, неловкое молчание перебил один из мужчин.
– Идите куда шли.
Несмотря на дерзость и конфликтный настрой мужчин, Амон начал рассказывать о несправедливости, которую чинит Гейнц в городе. К спору подключились Брут и Ричард, пересказывая истории Брена. Трое мужчин аргументированно вступили в перепалку, утверждая обратное. «Если бы ни Гейнц, то мы бы уже давно умерли от холода», – было их главным посланием. Брен всё это время находился позади, молча слушал и надеялся, что драки получится избежать.
Не придя к единому мнению, после пятнадцати минут сердитого и громкого спора, было решено идти к Гейнцу всем вместе и узнать о правдивости его злодеяний.
Путь был недолгим, у дома Гейнца стояли два стражника из его свиты и тихонько беседовали, они были укутаны в свитера, а в руках были железные прутья с наточенными наконечниками, смутно напоминающие копья.
По мере приближения толпы, стража оживилась и готова была преградить путь, хватаясь за копья.
– Что нужно? – спросил один из них.
– Гейнц, трус, выходи! – игнорируя вопрос стражи, заорал во всё горло Амон.
По открытым глазам стражи был виден страх от толпы, которая превосходила их числом во множество раз. Пьяные люди из толпы, покачиваясь, демонстративно крутили ножи и лопаты. Стражники не хотели бойни, но и пропустить разгневанных они тоже не могли. Один из стражи увидел Шона, который запрокидывал бутылку.
– Шон, это кто? Ты с ними? – в надежде получить объяснение спросил стражник.
Шон не понимал уже ничего, затуманенный алкоголем мозг хотел только спать, глаза его были уже практически закрыты, и он из последних сил стоял на ногах.
– Ау! Гейнц, ты где спрятался? И правда трус! – никак не унимался Амон
Толпа громко захохотала. Мужчины, которые пришли тоже, переглядывались между собой, но сохраняли серьёзный настрой. Стражники изо всех сил пытались остудить толпу словом, убеждали, что разговор лучше отложить до завтра. «Утро вечера мудренее» – произнес один из них.
Входная дверь пошатнулась, все затихли, с нетерпением и трепетом ожидая продолжения. Дверь окончательно открылась, и их взору предстал сам Гейнц, одетый в свою любимую шубу. Лицо его было недовольное, он всем своим видом показывал отвращение к этим людям, которые не дали ему поспать.
– Шумные значит? – яростно спросил Гейнц.
У Брена загорелись глаза, ярость переполняла его чувства, разум шептал о мести, но, несмотря на это, он отошел в сторону, чтобы Гейнц его не увидел.
Разговор толпы с Гейнцом носил яростный характер, обсуждение «Сугроба», казни ребят, и тиранию, учинённую им. Гейнц, хоть и был недоволен таким общением, всё-таки находил в себе силы объяснять пьяным людям свои поступки. Его объяснения были больше похожи на оправдания за плохие оценки в школе в надежде разжалобить толпу и подарить им успокоение. Но разгоряченные люди, напротив, начали задавать вопрос за вопросом, кричать и требовать, в какой-то момент Амон схватил Гейнца за воротник с требованиями закрыть «Сугроб», напряженная стража старалась не усугублять конфликт и незаметно скидывала руки Амона с воротника. Терпение Гейнца подходило к концу, он отошел назад, опасаясь за свою жизнь и сделал заявление:
– Мне всё это надоело! Вы – скот! Пришли ко мне пьяные, среди ночи, задавать свои вопросы! Вы за это поплатитесь. Про «Сугроб» говоришь? Завтра вы все, вместе с Шоном – он увидел лежащего на земле своего подопечного – будете в этом «Сугробе». И вы там подохнете, как и другие скоты нашего города! Я хотел закрыть эту проклятую яму, но, смотря на вас, на всех вас – он очертил пальцем всех находящихся рядом – я думаю, этого делать не стоит!
Мужчины, которые так же участвовали в споре на стороне Гейнца, застыли от непонимания, один из них шепнул «и мы тоже?», но никто на это не обратил внимания. Толпа была в ярости, услышав свой приговор, но стражники нацелили копья на людей, отгоняя их.
«Ааа», – закричал Гейнц звериным голосом. Все, кто стоял рядом, посмотрели на него, даже стража опустила копья и развернулась. Шея Гейнца была пронзённой насквозь, с одной стороны виден был кулак, держащий рукоять ножа, а с другой, окровавленное лезвие, с которого капала алая кровь.
Убрав кинжал, Гейнц упал замертво, под ним быстро образовывалась темная лужа из крови. Над трупом навис Брен, недоумевающая толпа только смотрела на происходящее, стражники были в растерянности. Брен присел рядом с Гейнцом, вытер нож о его шубу, и только разжав кулак он увидел на рукояти криво выгравированное «Тирон».
Протрезвев от такого зрелища, Амон не был похож на себя, в его голосе и взгляде чувствовалась дрожь.
– Нам всем конец. Сейчас, наверное, придёт подкрепление? – смотря на стражников, с глубинной надеждой вопрошал он.
Один из стражников бросил копьё в сторону и снисходительно ответил:
– Никто не придет. По крайней мере сегодня. Тот, кто должен вызывать подкрепление или собирать приспешников, лежит без сознания, как овощ – показывая на сопящего на земле Шона – время до утра у вас есть.
– У нас есть, – посмотрев на стражников, уверенно произнес Брен.
Брен, и все остальные зашли в дом Гейнца. Шубы и самодельные ковры на стенах говорили о роскоши, вся домашняя утварь была в идеальном состоянии, две огромные кровати стояли прямо в зале. В дом затащили Шона, который до сих пор находился в бессознательном состоянии, уложили его на одну из кроватей и начали знакомиться. Мужчин, с которыми был спор у костра, звали Геральд, Колин и Гутор, девушка из дома Амона представилась Уной. Стражники Эдвард и Радиф наконец-то сняли свои повязки, закрывающие лицо, они чувствовали себя «в своей тарелке», им было абсолютно комфортно. После знакомства в доме Гейнца разрабатывался план о дальнейших действиях. После нескольких споров было решено скинуть тело Гейнца в канаву на заднем дворе. Вопрос о том, кто будет дальше управлять городом не мог решиться быстро, у каждого был довод в пользу или в ущерб одного или другого кандидата. Споры продолжались, ночь подходила к концу, но решения не было. Амон выступал за свою кандидатуру, твердо и жестко отстаивая свою позицию. Стражники Эдвард и Радиф хотели, чтобы правителем был Шон. Ричард, Брут и Уна выступали за Брена, обосновывая это тем, что без самоотверженного поступка Брена Гейнц бы продолжал свои злодеяния. Геральд, Колин и Гутор поддерживали Амона, в нём они видели лидера и их не смущало, что он любит подвыпить. Время поджимало, скоро уже должны проснуться приспешники Гейнца и проведать его, поэтому решено было провести голосование. Мнения разделились, всё зависело от стражников, когда стало ясно, что Шон не победит. Эдвард отдал свой голос Брену со словами: «всё-таки он убил Гейнца, а не ты, Амон». А Радиф, увидев злобное лицо Амона, не смог обуздать свой внутренний страх и показал на него пальцем. Голосов опять стало поровну, уже слышались шаги на улице первых рыбаков, которые пошли за добычей и голоса жителей, которые иногда собирались у дома Гейнца, дабы узнать новости города первыми, времени оставалось немного, приспешники Гейнца должны были подойти в скором времени, а решение о короле было еще не принято.
Сопение Шона перерастало в откровенный храп, чем привлекло внимание находящихся в доме бунтарей. Амон подошел к Шону, взял за плечи и начал его трясти. – «Просыпайся!» – нервным голосом прокричал Амон. Отрыв испуганные глаза, Шон осмотрелся вокруг, но ничего не мог произнести, Уна поднесла ему полный стакан воды, который Шон моментально осушил. Амон стоял перед сидящим на кровати Шоном, объясняя ему, что происходит.
– Когда ты уснул на земле, Гейнцу стало плохо, он упал и не подавал признаков жизни, мы пытались его спасти, но всё безуспешно, – объяснял Амон.
Находящиеся в комнате молча переглядывались между собой, но никто не влезал в разговор.
– Сейчас на улице люди ждут нового короля нашего города. Наши мнения разделились: три за Брена – не оборачиваясь, презрительно показал пальцем назад Амон, трое за меня. Выбор за тобой, и я надеюсь, он будет правильным, – напирал Амон.
Брен молча наблюдал за происходящим, он до сих пор находился под впечатлением убийства Гейнца, потирая свой длинный нож и рассматривая надпись на рукоятке, но в тоже время внимательно слушал и смотрел за тем, что происходит.
Шон видел перед собой огромного, волосатого и бородатого дуболома, кричащего, размахивая руками. Страх и чувство самосохранения брало над ним вверх, холодный пот пробивался через линию волос. Медлить было нельзя, нервы сдавали у всех. Тишину нарушил уже знакомый звук пронзающего шею лезвия, Уна закричала, увидев брызги крови, которые пачкали всю комнату, бордовые капли были на кровати и на Шоне. Амон еще успел повернуться и посмотреть в глаза своему убийце. В них читалось животное бешенство, гнев и раздражение.
Находящиеся в комнате люди вскочили и набросились на Брена, опасаясь за свои жизни. Радиф и Эдвард повалили его на пол, а Брут выхватил окровавленный нож и кинул его под кровать.
В дверь постучали. Все в помещении замерли, переговариваясь взглядами. Шон жестами дал понять, что всё уладит и попросил не шуметь, поднеся указательный палец ко рту.
– Кто? Ждите на улице, – слышалось около двери. Шон вернулся и сказал, что люди ждут.
На крыльцо, на котором несколько часов назад был убит Гейнц, вышли все десять человек. Радиф подобрал копьё, которое лежало недалеко в кустах и встал рядом с Бреном. Гуляющие на улице жители обратили внимание на скопище людей на крыльце Гейнца, приспешники, которые стучались в двери, тоже недоуменно смотрели на них.
– Жители Примоса! – крикнул Шон, – довожу до вас, а вы доведите до тех, кого знаете! – переводя дыхание, посмотрел на Брена, у которого рукава свитера были в больших, размазанных каплях крови по локоть. – Сегодня прискорбный день, наш правитель, светлый человек, который отдавал все свои силы для того, чтобы жили мы – умер!
Зеваки в толпе оживились, начался небольшой шум. Люди прибывали и с большой увлеченностью ждали продолжения. Где-то в толпе слышался плач.
– Мы тут для того, чтобы почтить память великого, без преувеличений, короля! Но жизнь идёт вперед, день за днём и год за годом. И мы идём вместе с ней! Советом приближенных к королю Гейнцу было принято решение… – Шон задыхался, как будто чья-то невидимая рука душила его, но продолжал, набрав воздух – было принято решение назначить королём Брена… – Шон вопросительно посмотрел на Брена, к счастью Брен быстро понял, о чем идёт речь и тихо шепнул «Цубер».
– Брена Цубера, – продолжал свою речь Шон. – Да здравствует Брен Цубер, новый король Примоса!
Бурных оваций не получилось, народ молча внимал информации, люди шептались, кто-то показывал пальцем на Брена или на его кровавый свитер.
– Приветствую вас, жители Примоса! Меня зовут Брен Цубер и сегодня я принимаю на себя обязанности короля этого города! Вместе мы сможем достигнуть небывалых высот. Вспоминая предвыборные речи политиков из докатастрофного времени, он продолжил:
– В первую очередь обещаю закрыть «Сугроб». Хватит мучать людей. Благодарю! – закончил свою речь Брен.
Его ноги подкашивались от переживания последних событий, но он держал себя в руках из последних сил, хоть в голове разум и не был до конца затуманен, вкус крови не отпускал его.
Геральд, Колин и Гутор, попрощавшись, направились к себе в дома, чтобы выспаться и набраться сил. Радиф и Эдвард сдали смену вновь прибывшим стражникам. У Рудольфа и Брута слипались глаза от бессонной ночи, они спросили, можно ли переночевать в доме. Теперь это был дом Брена. Уну терзали впечатления, то, что она увидела за одну ночь было намного кошмарнее того, что она видела за всю свою жизнь. Попрощавшись со всеми, со стеклянными глазами, она направилась в сторону своего дома. Шон был бодр, и предложил Брену убрать труп Амона из дома. Брен согласился, по пути показав, где находится канава.
Волоча труп Амона, у Брена возникали страшные воспоминания, как тот тащил труп Флина в «Сугробе», как скинул надзирателя и придавил его телом, эти мысли жгли его изнутри, он чувствовал, как немного сходит с ума, но оправдывал это бессонным состоянием.
Подойдя к яме, они остановились, Шон посмотрел вниз, затем приготовился уже скидывать труп в канаву, но замер. Он еще раз пристально посмотрел вниз, затем перевёл горящий взгляд на Брена.
– Это ты? Это ты сделал? – яростно закричал Шон, подходя к Брену.
Брен старался незаметно нащупать свой нож, но его не оказалось, спустя время Брен вспомнил, где он. Шон становился все яростнее, он достал настоящий кинжал, из хорошей стали, новенький, лезвие переливалось, было видно, что Шон им не часто пользуется. Брен посмотрел ему в глаза и ответил: «Нет, это сделал не я».
– Это сделали твои друзья, Ричард и Брут, когда ты уснул этой ночью, тут началась потасовка, Ричард схватил Гейнца, а Брут проткнул ему шею. Не веришь? Посмотри в доме, под кроватью! – с полной уверенностью в голосе произнес Брен.
– А как же стража? Я помню, когда мы подходили, там были Радиф и Эдвард! – с неуверенностью в голосе продолжал Шон.
– Они даже не шевельнулись, знаешь, мне кажется они были даже рады такому исходу, – ответил Брен и взял за ноги тело.
«Не может быть», – шепнул под нос себе Шон, помогая скидывать Амона в канаву.
Когда Шон и Брен зашли в дом, Ричард и Брут уже спали. Шон тихо, чтобы не разбудить никого, пробрался к кровати, упал и посмотрел под неё, спустя мгновение вопросительно посмотрел назад, на Брена.
– Под другой, Брут ведь убивал, – ухмылисто прошептал Брен.
Шон подполз к другой кровати, протянул руку, нащупав нож, он достал его и показал Брену. С ножа еще стекала свежая кровь Амона. Шон приподнялся, держа в руках нож и приближался к Брену.
– Я не могу, – начинал всхлипывать Шон, – я никогда никого не убивал! – слёзы наполнили его глаза.
– А ты попробуй. Тем более ты ведь не просто так… и вообще, убийство убийцы не считается убийством, – выдумал Брен.
Шон посмотрел в глаза Брену, сжал в руках нож, обреченно подошел к спящему Бруту. Он смотрел на него долгое время, но спустя минуту, позади послышался шёпот: «Победи свой страх, Шон».
Взяв всю волю в кулак, сделав огромный замах, Шон пронзил спящего Брута прямиком в сердце. От неожиданности был слышен только вздох Брута, он открыл глаза, и тут же их закрыл.
Шон впервые убил человека, с осознанием этого он кинул нож на пол, сел и начал плакать. Его тихие всхлипы перерастали в вой. Брен подошел к Шону, приобнял его и шепнул: «Если начинаешь что-то делать, доводи до конца», взял с пола нож и вложил в расслабленную руку Шона.
Заплаканные, красные глаза Шона смотрели прямо на лезвие, стиснув зубы, он встал и подошел к Ричарду и уже знакомым движением повторил начатое. Ричард, с проткнутым сердцем пытался подняться и осознать, но времени у него было слишком мало, и он упал замертво рядом с кроватью.
– Я теперь убийца! – вспылил Шон, – как мне жить дальше? Как?
– Ты не убийца, ты герой, ты отомстил за своего короля, убив убийц! – успокаивал Шона Брен. – Гейнц бы гордился тобой, поверь!
Брен забрал нож у Шона, осмотрел его еще раз, поцеловал рукоятку с вырезом и спрятал в рукав. Дорога до канавы за домом уже была изучена, они молча вынесли и скинули трупы Ричарда и Брута.
– Брен, а если спросят, где они? Что мы ответим? – переживал Шон
– «Не знаю», и всё. Шон, ты только тут снегом или ветками закидай канаву, чтобы не получилось… глупостей.
Утро в городе выдалось спокойным, второй день нового короля начался с осмотра владений и вещей в доме Гейнца. Шубы, шарфы и утепленные штаны с узорами придавали чувство важности и отличия от остальных жителей города. Завтрак из свежих овощей прервал стук в дверь. На пороге стоял Шон, по всей видимости он успел отойти от вчерашних переживаний, он был бодр, хоть и принес Брену не очень хорошую новость о том, что некоторые люди, объединившись в маленькие группы, покидают Примос. Брен, нахмурившись, велел выяснить маршрут и причины отъезда людей. Во время диалога Брена и Шона в дверь постучались опять, на этот раз там был стражник Радиф: