Ильин, казалось, находился в состоянии транса, всем своим видом демонстрировал увлечение музыкой, но Сергей за десять лет научился отличать ложь от правды. Искренность от лицемерия и дешёвой показухи.
— Вижу муштра пошла тебе на пользу. — Михаил Александрович наконец-то обратил на него внимание — Научился хорошим манерам. Щенок больше не тявкает без разрешения старших. Похвально.
Сергей молчал, не мигая разглядывая своего «благодетеля». Десять лет назад он был…уже в талии. Но кроме веса, он не изменился внешне. Маленькие глазки глубоко посажены на вытянутом лице, отчего Михаил Ильин напоминал жирную крысу. Коей и являлся.
— Ну что молчишь?
— Так вы сами хвалили меня за то, что я не открываю рот без разрешения — глухо произнёс Сергей.
Михаил рассмеялся.
— Да говори, разрешаю — он взмахнул рукой, и вся комната от мебели до плиток пола и стен рассыпалась в серый бурлящий песок. Через секунду Сергей и Михаил стояли посреди улья насекомых. Микронидов.
— Нано-технологии доступны только избранным — самодовольно произнёс хозяин дома — Менять реальность вокруг по щелчку пальцев, оставляя рвани возможность лишь довольствоваться голографическими иллюзиями. Ты кстати, что предпочитаешь? Свою родную дыру?
По команде рой микронидов преобразовал квартиру в знакомое место. Сырые, покрытые плесенью стены, тесная комната без кухни и жесткая раскладушка. Конечно — это не была конкретно квартира Сергея, но у низших сословий, живущих не в общежитии, однокомнатные берлоги не сильно отличаются друг от друга.
— Или что-то другое? Выбирай, я сегодня щедрый.
— Я польщён — ответил Сергей без сарказма — Но давайте лучше, как было.
Квартира вновь приобрела стандартный европейский вид, с двумя этажами и богато украшенной гостиной. Михаил Александрович, жестом пригласил Сергея сесть на диван.
— Я налью нам выпить, подозреваю, что этот разговор лучше вести со смоченным горлом.
— Спасибо.
Ильин достал из бара бутылку коньяка и разлив в рюмки, дал одну Сергею.
— Ну и? — спросил Ильин — Какого это быть героем?
Сергей лишь грустно усмехнулся.
— Вы серьёзно, Михаил Александрович?
— Понимаю твоё состояние. Вернувшись, единственным выжившим из той злополучной экспедиции, ты, должно быть, рассчитывал на парад в свою честь, толпу фанатов и Свету, бросающуюся в твои объятья?
При упоминании столь важного для него имени, Сергей заметно напрягся. Ради неё он и был здесь. Ради неё любезничал с человеком, которого в душе ненавидел. Но лучше пока самому не поднимать эту тему. Пусть разговор сам приведёт туда куда нужно.
— Ну может не такую помпёзную, но хотя-бы чуть больше уважения — пожал плечами Сергей — Репортаж из новостей, церемония награждения…
— А чем тебе не угодили? — спрашивал Ильин, но уже знал ответ — Я сам не присутствовал, но через каналы связи получил инфу, что тебе вручили грамотку с автографом Хозяина и нехилую денежную премию.
— Меня принял плешивый бюрократ в душном кабинете, который, вроде как, сам является помощником секретаря Великого Благодетеля. Меня даже на улице не узнают. А из новостных лент, мне уделили только две строчки в веб-газете. Да и хрен с ними, тщеславие не мой грех. Не за этим я вообще вернулся.
Ильин осушил рюмку и спросил, хотя итак знал ответ:
— Тогда зачем?
— За Светой.
Сергей внимательно наблюдал за реакцией её отца. Этого ведь ты не ожидал, старик? Что ты теперь сделаешь? Начнёшь юлить или прогонишь?
Михаил нажал кнопку на своих часах. Между ним и гостем возникло несколько голографических фотографий. Игнорируя разрешение Ильина, Сергей стал завороженно менять их пальцами.
Судя по фотографиям, она не изменилась. Хрупка и изящна. Стройный стан, идеальные формы. Она была ангелом внешне и внутренне. Его Света. Уже не его. В руках другого.
В кадрах мелькал молодой человек, то обнимая её за талию, то держа их общего со Светой малыша и улыбаясь. Счастливая улыбка родителей и супругов, была глумлением над мечтами Сергея.
— Она вышла замуж, через два года после твоего отъезда — заключил Михаил Александрович, выключив голографии — Она была упёртой. Всё-таки вся в меня, но время шло, и она вняла голосу разума, решив, что честь семьи важнее чувств к одному единственному человеку из низов. Особенно, если этот человек считался погибшим.
Сергей сжал кулаки, чувствуя, как всё внутри закипает и раскаляется. Нельзя давать выход эмоциям, старая крыса только этого и ждёт.
— Разумеется, не стану отрицать, что этим голосом разума был я — самодовольно признал Михаил — Но я никогда не принуждал мою девочку. Насильно мил не будешь. Но она счастлива.
Ильин не врал. На тех фотографиях, она действительно была счастливой. Сергей разом вспомнил все события минувших лет. Чистая и обречённая любовь нищего подростка, бросившего школу ради работы на заводе и дочери богатого бизнесмена, который более всего желал власти. Лишения, которые мальчик терпел ради этой любви, поверх тех, которые он уже имел, живя в трущобах с отцом инвалидом и загибавшейся от рака матери.
— Не стану скрывать, я лгал тебе, — слова отца Светы, доносились будто из далека, с трудом прорезаясь сквозь воспоминания, но всё равно крепко оседали в разуме Сергея — Когда сказал, что после армии ты станешь достоин моей девочки. Ты действительно возмужал, но до Светы тебе всё равно, как до Луны. Ты никогда не будешь ей ровней.
Багдадская кампания. Война в другом конце континента. На следующее утро после прилёта, ставку разбудил рёв бесовских моторов пустынных боевых машин. Решительная атака с ходу рассеяла «непобедимую русскую армию», развеяв надежды о славных подвигах.
— Скажу тебе по секрету, — продолжал Михаил — Вся Багдадская кампания была одним сплошным надувательством. Туда, отправляли наиболее политически активных и вообще всех, кто не знал своего места. Союзнический долг Европейской Империи? Фи! Хозяин, сразу же слил арабам дислокацию экспедиции.
Теперь Сергей понимал. Мозаика сложилось воедино. Вот значит почему во время наступления арабов, половина танков Ирия даже не завелась, а устаревшие автоматы клинили и разваливались на глазах.
И как он сразу не догадался? Все слова Михаила вроде: «Я не могу отдать свою дочь замуж за недостойного, но ты можешь стать таковым! Завоюй себе имя и возвращайся к моей дочери!», были ложью. В этой стране, где классовое деление уже давно деградировало в сословное, никто не позволит случится сказке с счастливым концом.
— Не надо смотреть на меня, как бык на красную тряпку — сказал Михаил, уловив перемену настроения гостя — Когда ты заявился на порог элитного района и потребовал встречи со мной, то охранник предлагал вышвырнуть тебя вон, но я решил проявить уважение. Ты же, всё-таки, герой.
Последнее слово было сказано с нескрываемым сарказмом и глумлением над ним. Сергей молчал, опустив голову, а Михаил Александрович демонстративно вскинул руку и посмотрел на часы.
— Через двадцать минут, должна приехать дочь с внуком. Я бы не хотел, чтобы вы пересекались.
— Боитесь, что он всё бросит и побежит ко мне?
— Ты слишком высокого о себе мнения, — ответил Ильин — Она не бросит свою семью, но не за чем мучить девочку прошлым.
— Она хоть знает, что я вернулся?
— Знает, и именно поэтому ей лучше тебя здесь не видеть. На ней лица не было. Разрыв между любовью к мужу и ребёнку, и чувством вины к тебе, — Михаил покачал головой — Сам понимаешь, ей очень туго, поэтому не надо усугублять.
Сергей снова отдался воспоминаниям и переосмыслениям своей жизни. Какой же он дурак! Так легко повёлся на обещание ублюдка напротив него. За годы лишений, Сергей научился сдерживать себя и срываться даже в такой ситуации. Но жирную крысу придушил бы с превеликим удовольствием.
Михаил, меж тем, протянул Сергею бутылку коньяка.
— Возьми. Это очень дорогой коньяк, его доставляют из Конфедерации. Доступен только…
— Избранным — закончил Сергей, придав голосу столько желчи, сколько мог — Обойдусь.
— Бери. Не корчь из себя гордеца. Можешь оплакать свою неудавшуюся жизнь. А теперь уходи. И знаешь, что — лицо Михаила изменилось. Взгляд стал тяжёлым, а лицо исказилось гримасой презрения — Никогда больше не появляйся в этих местах. Они не для таких, как ты.
Сергей упрямо шёл вдоль улицы, параллельно с проезжей частью. Дождь хлестал не переставая, но ему было плевать, он не обращал внимания. Бутылку он разбил, о ближайший железный мусорный бак. Ещё секунда и Сергей, не выдержав, громко кричит на всю улицу. Раскат грома и, усилившийся следом напор ливня, заглушил возглас никому не нужного ветерана. Но тут Сергей поймал себя на мысли, что сам больше не хочет видеть Свету. Возможно, из-за того, что не может теперь представлять любимую без следов рук её нового мужа. А может, просто вместе с криком он выпустил всю боль и обиду, горе и отчаяние. Осталась только пустота.
Глава 2: Заговор
Служанка раскрыла шторы, впустив солнечные лучи в спальню. Укутанный в постели Артём, не спешил просыпаться.
— Молодой хозяин, — ласково прошептала юная служанка, сев на краешек кровати — Пора просыпаться. У вас сегодня особенный день.
— Что? — подросток лениво приоткрыл один глаз — Ты кто?
— Меня зовут Маша. Я ваша новая служанка.
Остатки сонливости, как рукой сняло. Артём приподнялся на локтях и внимательно рассмотрел её. Она была не сильно старше него. От силы восемнадцать. Красивая, этого не отнять. Её сочные формы и мягкие, не иссушенные водой и мылом ручки, говорили, что в доме она скорее всего не для уборки и мытья полов. В голове тут же всплыл образ отца, последнее время вызвавший приступ негодования.
«Старый спермотоксикозный козёл! Тебе мало своей секретарши, которую ты пользуешь вместо работы? Мало шлюх, которых ты навещаешь, когда идёшь в баню с такими же старыми извращенцами?»
— Молодой хозяин, вы порядке? — спросила девушка и положила ему холодную руку на лоб — Вы покраснели.
Артём попытался встать, но тут же снова сел, нервно натянув одеяло выше пояса.
— Что с вами? — спросила Маша, на что Артём хмыкнул. Не признается же он, что у него утренний стояк.
— Не надо с ним нянчится, девочка — суровый голос отца застал сына врасплох.
Невысокий и тощий человечек с осунувшимся от вечной усталости лицом, был в свои зрелые годы едва ли не ниже сына, которому сегодня исполняется шестнадцать лет. Вдобавок, хромота и необходимость опираться на трость, делали папеньку ещё ниже, чем он был, но его взгляд, а также металлический голос порой заставлял Артёма испытывать под сердцем холодок. Отец никогда не прибегал к телесным наказаниям за проступки, но одного его слова было достаточно, чтобы у сыночка самооценка упала ниже плинтуса. Артём чувствовал, словно его держат за невидимый поводок, под названием «авторитет».
— Господин Савельев — служанка вскочила, покорно опустив голову — Ваш сын только что проснулся, я сейчас тут уберусь.
— Не стоит — сурово сказал он — Сына я приучаю к дисциплине. Он сам в состоянии навести порядок в своей комнате. Тебя купили для другого.
«Купили? Похотливый старпёр! Даже не скрываешь, что женщина для тебя товар. Теперь приобрёл себе куклу для секса на дом. Не можешь даже дотерпеть до ближайшего публичного дома? Хоть бы притворился, что скучаешь по маме!»
— У тебя сегодня выходной, но я бы не хотел, чтобы ты дрых до полудня — обратился Савельев-старший к Артёму — Многое пропустишь.
— Например? — сухо спросил тот натягивая на себя майку.
— Совместно с профсоюзом работников пищевой промышленности и социал-демократами, я организую благотворительный вечер для беднейших слоёв населения. Но у меня появились дела на работе, поэтому туда поедешь ты.
Артём слегка завис от столь неожиданной новости. Не сказать, чтобы он был сильно против, хотя и не сильно рвался за пределы зоны собственного комфорта. А трущобы с нищими, были далеко за его пределами.
— Мне обязательно там быть? — неуверенно спросил мальчик.
— Тебе охота просидеть свой единственный выходной в неделю играя в видеоигры?
Артём пожал плечами.
— Не такая уж и плохая идея.
— Если учесть, что большую часть времени ты будешь не играть, а рассматривать фотки своих одноклассниц…
— Ладно-ладно, я согласен!
— То-то же — улыбнулся отец — Иди умойся и собирайся. Позавтракаешь в дороге.
Когда Артём вышел из спальни, то Савельев-старший обратился к стоящий опустив голову, служанке.
— Ты что здесь делаешь? — его укоризненный взгляд, заставил её поёжится — Забыла для чего ты тут? Езжай с ним. Понимаю, что тебе неприятно снова возвращаться в дыру, из которой я тебя вытащил, но куда мой мальчик, туда и ты.
— Да, господин. Прошу прощения.
— Иди уже сонная тетеря!
Шаг, клац, шаг, клац: стук трости о выложенный мрамором пол, был слышен ещё в другом конце коридора, предвещая приход хозяина Корпорации «Кир».
За годы управления своим детищем, хромоногий глава создал вокруг себя образ сурового босса. Строгого, но справедливого. Последнее качество было крайне редким среди элиты, относящейся даже к квалифицированным работникам, как к людям второго сорта. Вроде статистической погрешности.
— Наташа, у меня сейчас совещание. Никого не впускай, пока я не освобожусь.
Молодая секретарша кивнула, устремив на босса хищный взгляд. Леонид Савельев тяжело вздохнул. Хитрые, тонированные курицы стали частью его интерьера. Точно такие же игнорировали, либо плевались в его сторону много лет назад, когда он был никем. Секретарша уже изрядно поднадоела своими неумелыми попытками его соблазнить. Если бы она плохо справлялась со своими обязанностями, то Леонид бы её уволил с волчьим билетом. Хромоногий бизнесмен не был асексуалом, но рядом с каждой мало мальски привлекательной дамой, видел призрак своей покойной жены. И страх осуждения единственного сына, который винит отца в её смерти. Да и он себя тоже.
Леонид открыл дверь кабинета и закрылся изнутри. Ковыляя к креслу, он ощущал нарастающую боль в искалеченной ноге. Действие обезболивающего заканчивалось. В двадцать третьем веке, когда не справляется микрохирургия, то могут помочь нано и киберимпланты. Но Савельев из принципа отвергал любые возможности запихнуть в своё тело железо. Запрет касался даже мозгового чипа, обеспечивающего каждому гражданину Ирия быстрый доступ в Сеть. Леонид решил, что лучше уж быть пожизненным калекой, чем напичканным электроникой, куском мяса.
Упав в кресло, Савельев довольно растянулся, наконец-то позволив себе немного расслабится.
В правом дальнем углу стола, находилась фотография. Обычная с фотоплёнки. На ней ещё молодой Леонид улыбался на камеру вместе с беременной женой. Один взгляд на фотографию приносил сильную душевную боль. Но Леонид, всякий раз, упрямо таращился на свою прошлую жизнь, твёрдо решив, что эта внутренняя тоска, меньшее из того, что он заслужил.
Открыв нижнюю полку стола, Леонид достал прибор виртуальной реальности, представляющий из себя увесистый железный брусок с проводами и шлем.
С чипом было бы проще, а без него приходится изворачиваться. Леонид подсоединил к аппарату провода, к проводам шлем, а его надел на голову.
Нажав кнопку включения, Леонид ощутил, как голова наливается свинцом. В следующую секунду, он был уже не в своем кабинете, а парил через невесомое пространство цифровой информации. Текстовые строки, подобно рою микронидов собирались и принимали форму виртуальной 3D-локации. Она полностью имитировала чёрный, усеянных мириадами звёзд, космос. Но, присущей ему невесомости, Леонид не ощущал. Он стоял на невидимом полу и направлялся к круглому диску стола, за которым его уже ждали.
— Леонид Прокопьевич, наконец-то вы к нам присоединились — сказал Анатолий Голицын — пухлый и лысеющий аристократ с пышными усами и бакенбардами — Опаздывать на важное совещание элиты нашего общества, является дурным тоном.
Леонид не ответил. Поначалу, он собирался демонстративно фыркнуть, но передумал. «Элита», мать вашу.
Он не спеша, ровной походкой добрался до своего стула и сел за стол. Только в виртуальном мире, Савельев не хромал.
Леонид медленно обвёл взглядом все пять персон, представляющих Старую Знать — самые могущественные дворянские семьи Ирия.
— Одного не хватает, — заметил Леонид, даже не пытаясь проявить уважение и почтение к фигуре, на который держится весь порядок в государстве.
— Хозяину снова не здоровится — коротко ответил Голицын.
— Ему «не здоровится», уже более пятидесяти лет после покушения. Но, каждый раз, он находил силы посещать наши собрания. Либо, от его лица говорил заместитель. Но раз его нет, значит он вообще не в курсе сегодняшнего сбора.