Гордон импульсивно рванулся к диктатору, но один из облачников держал наготове парализатор. Он рухнул на пол. Ощущал, как его кладут на стол, смутно видел холодные глаза Шорр Кана.
– В последний раз обращаюсь к вам, Зарт! Дайте знак, и вы избегнете этой участи!
Гордон смог ответить лишь яростным взглядом. Парализатор снова коснулся затылка. Облачники возились с нависшим над ним металлическим конусом.
Потом его поглотила ночь.
УТРО АЭЛИТЫ
Аэлита проснулась рано, и лежала, облокотившись о подушки. Ее широкая, открытая со всех сторон, постель стояла, по обычаю, посреди спальни на возвышении, устланном коврами. Шатер потолка переходил в высокий, мраморный колодезь. Оттуда падал рассеянный, утренний свет. Стены спальни, покрытые бледной мозаикой, оставались в полумраке, столб света опускался лишь на снежные простыни, на подушечки, на склонившуюся на руку пепельную голову Аэлиты.
Ночь она провела дурно. Обрывки странных и тревожных сновидений в беспорядке проходили перед ее закрытыми глазами. Сон был тонок, как водяная пленка. Всю ночь она чувствовала себя спящей и рассматривающей утомительные картины и в полузабытьи думала: какие напрасные видения.
Когда утренним солнцем озарился колодец, и свет лег на постель, Аэлита вздохнула, пробудилась совсем и сейчас лежала неподвижно. Мысли ее были ясны, но в крови все еще текла смутная тревога. Это было очень, очень не хорошо.
«Тревога крови, помрачение разума, ненужный возврат в давно, давно прожитое. Тревога крови – возврат в ущелья, к стадам, к кострам. Весенний ветер, тревога и зарождение. Рожать, растить существа для смерти, хоронить, – и снова тревога, муки матери. Ненужное, слепое продление жизни».
Так раздумывала Аэлита, и мысли были мудрыми, но тревога не проходила. Тогда она вылезла из постели, пошарила ногами туфли, накинула на голые плечи халатик и пошла в ванную, разделась, закрутила волосы узлом и стала спускаться по мраморной лесенке в бассейн.
На нижней ступени она остановилась, – было приятно стоять в зное солнечного света, входящего сквозь узкое окно. Зыбкие отражения играли на стене. Аэлита посмотрела в синеватую воду – и там увидела свое отражение, луч света падал ей на живот. У нее дрогнула брезгливо верхняя губа. Аэлита бросилась в прохладу бассейна.
Купанье освежило ее. Мысли вернулись к заботам дня. Каждое утро она говорила с отцом, – так было заведено. Маленький экран стоял в ее уборной комнате.
Аэлита присела у туалетного зеркала, привела в порядок волосы, вытерла ароматным жиром, затем цветочной эссенцией лицо, шею и руки, исподлобья поглядела на себя, нахмурилась, придвинула столик с экраном и включила цифровую доску.
В туманном зеркале появился знакомый отцовский кабинет: книжные шкафы, картограммы и чертежи на деревянных, стоящих призмах, стол, заваленный бумагами. Вошел Тускуб, сел к столу, отодвинул локтем рукописи, и глазами нашел глаза Аэлиты. Улыбнулся углом длинных, тонких губ:
– Как спала, Аэлита?
– Хорошо. В доме – все хорошо.
– Что делают Сыны Неба?
– Они покойны и довольны. Они еще спят.
– Продолжаешь с ними уроки языка?
– Нет. Инженер говорит свободно. Его спутнику достаточно знания.
– У них еще нет желания покинуть мой дом?
– Нет, нет, о нет.
Аэлита ответила слишком поспешно. Тусклые глаза Тускуба дрогнули изумлением. Под взглядом его Аэлита стала отодвигаться, покуда ее спина не коснулась спинки кресла. Отец сказал:
– Я не понимаю тебя.
– Что ты не понимаешь? Отец, почему ты мне не говоришь всего? Что ты задумал сделать с ними? Я прошу тебя...
Аэлита не договорила, – лицо Тускуба исказилось, словно огонь бешенства прошел по нему. Зеркало погасло. Но Аэлита все еще всматривалась в туманную его поверхность, все еще видела страшное ей, страшное всем живущим лицо отца.
– Это ужасно, – проговорила она, – это будет ужасно. – Она поднялась стремительно, но уронила руки и села. Смутная тревога сильнее овладела ею. Аэлита облокотилась о предзеркалье, положила щеку на ладонь. Тревога шумела в крови, бежала ознобом. Как это было плохо, напрасно.
Помимо воли, встало перед ней, как сон этой ночи, лицо Сына Неба, – крупное, со снежными волосами, – взволнованное, с рядом непостижимых изменений, с глазами то печальными, то нежными, насыщенными солнцем земли, влагой земли, жуткие, как туманные пропасти, грозовые, сокрушающие дух глаза.
Аэлита подняла голову, встряхнула кудрями. Сердце страшно, глухо билось. Медленно нагнувшись над цифровой дощечкой, она воткнула стерженьки.
В туманном зеркале появилась, дремлющая в кресле, среди множества подушек, сморщенная фигурка старичка. Свет из окошечка падал на его руки, лежавшие поверх мохнатого одеяла.
Старичок вздрогнул, поправил сползшие очки, взглянул поверх стекол на экран, и улыбнулся беззубо.
– Что скажешь, дитя мое?
– Учитель, у меня тревога, – сказала Аэлита, – ясность покидает меня. Я не хочу этого, я боюсь, но я не могу.
– Тебя смущает Сын Неба?
– Да. Меня смущает в нем то, чего я не могу понять. Учитель, я только что говорила с отцом. Он был в ярости. Я чувствую – у них там борьба. Я боюсь, как бы Совет не принял ужасного решения. Помоги.
– Ты только что сказала, что Сын Неба смущает тебя. Будет лучше его убрать совсем?
– Нет. – Аэлита поднялась, краска крови залила ей лицо. Старичок под ее взглядом насупился.
– Я плохо понимаю ход твоих мыслей, Аэлита, – проговорил он суховато, – в твоих мыслях двойственность и противоречие.
– Да, я чувствую это. – Аэлита села.
– Вот, лучшее доказательство неправоты. Высшая мысль ясна, бесстрастна и не противоречива. Я сделаю так, как ты хочешь, и поговорю с твоим отцом. Он тоже страстный человек, и это может привести его к поступкам, не соответспротиворечива. Я сделаю так, как ты
– Я буду надеяться.
– Успокойся, Аэлита, и будь внимательна. Взгляни в глубину себя. В чем твоя тревога? Со дна твоей крови поднимается древний осадок, – красная тьма, – это жажда продления жизни. Твоя кровь в смятении...
– Учитель, он смущает меня иным.
– Каким бы возвышенным чувством он ни смутил, в тебе пробудится женщина, и ты погибнешь. Только холод мудрости, Аэлита, только спокойное созерцание неизбежной гибели всего живущего, – этого пропитанного салом и похотью тела, только ожидание, когда твой дух, уже совершенный, не нуждающийся более в жалком опыте жизни, уйдет за пределы сознания, перестанет быть, – вот счастье. Холодная печаль. А ты хочешь возврата. Бойся этого искушения, дитя мое. Легко упасть, быстро – катиться с горы, но подъем медленен и труден. Будь мудра.
Аэлита слушала, голова ее наклонилась.
– Учитель, – вдруг сказала она, губы ее задрожали, глаза налились тоской, – Сын Неба говорил, что на земле они знают что-то, что выше разума, выше знания, выше мудрости. Но что это – я не поняла. Но оттого у меня и тревога. Вчера мы были на озере, взошла красная звезда, он указал на нее рукой и сказал: «На ней была принесена великая жертва. Она окружена туманом любви. Люди, познающие Любовь, не умирают». Тоска разорвала мою грудь, учитель.
Старичок хмурился, жевал ртом.
– Хорошо, – сказал он, и пальцы его затрепетали по одеялу, – пусть Сын Неба даст тебе это знание. Покуда ты не узнаешь всего – не тревожь меня. Будь осторожна.
Зеркало погасло. Стало тихо в туалетной комнате. Аэлита взяла с колен платочек и отерла им лицо. Потом взглянула на себя – внимательно, строго. Брови ее поднялись. Она раскрыла небольшой ларчик и низко нагнулась к нему, перебирая вещицы. Нашла и надела на шею крошечную, оправленную в драгоценный металл, сухую лапку чудесного зверка Индри, весьма помогающую, по древним поверьям, женщинам в трудные минуты.
Аэлита вздохнула, и пошла в библиотеку. Лось поднялся ей навстречу от окна, где сидел с книгой. Аэлита взглянула на него: большой, добрый, дорогой. Ей стало мягко сердцу. Она положила руку на грудь, на лапку чудесного зверка и сказала:
– Садитесь и слушайте.
ВТОРОЙ РАССКАЗ АЭЛИТЫ
– Вот, что мы прочли в цветных книгах, – сказала Аэлита.
Обнаружение жизни где-либо во Вселенной ставит один из наиболее глубоких человеческих вопросов: почему вообще существует жизнь? Появляется ли она просто в результате «слипания» достаточного числа космических элементов в некоторую молекулу, которая где-то однажды образовавшись, начинает воспроизводить себя снова и снова, до тех пор пока не эволюционирует в создание, которое может чесать себе затылок. Или некоторое всемогущее Божество вдыхает жизнь в бездушный процесс для того, чтобы привнести теплоту и смысл во Вселенную, которая без этого была бы холодна и бессмысленна?
Особое внимание при поисках внеземной жизни всегда привлекал Марс.
Эта планета была известна людям с древних времен. Греки называли ее Арес в честь своего бога войны. А Марсом в честь своего бога войны эту планету прозвали римляне. Когда первые телескопы открыли, что планеты не искорки света, не боги, но миры, возможно напоминающие Землю, возникла идея о том, что Марс может служить пристанищем для жизни.
Научное изучение Марса началось в XIX веке. В 1877 году итальянский астроном Джованни Сиапарелли обнаружил на поверхности Марса «каналы», и многие люди решили, что на этой планете есть жизнь. В том же году были открыты два спутника Марса, Фобос (Страх) и Деймос (Ужас), названные так в честь двух сыновей Ареса и Афродиты, греческой богини любви. Именно тогда же начались интенсивные поиски «братьев по разуму», проживающих на Красной планете.
Ни один ученый был так возбужден этой возможностью, как богатый американский астроном Персиваль Лоуэлл. Вдохновленный, как потом оказалось ложными сообщениями о тщательно выстроенных марсианских каналах, он основал обсерваторию в Аризоне и занялся изучением Марса. В 1908 г. под влиянием оптических иллюзий и собственного воображения Лоуэлл нанес на карту и назвал сотни каналов, которые, как он верил, являются частью большой системы для снабжения водой от полярных ледовых шапок задыхающихся от жажды городов засушливой и умирающей планеты.
Впечатляющий сценарий Лоуэлла в свою очередь вдохновил английского писателя Г.Уэллса написать «Войну миров», драматическое повествование о нападении на Землю осьминогоподобных марсиан. В 1938 г. радиоспектакль по этому роману, который был поставлен другим человеком по фамилии Уэллес – имя его Орсон – привел в панику многих американцев, которые всерьез посчитали, что происходит реальное нашествие марсиан. Даже после того, как мощный 200 дюймовый телескоп обсерватории Маунт Паломар был направлен на Марс и не обнаружил никакой сети каналов или других проявлений разумной жизни, но очарование Марсом продолжается, подогреваемое книгами, фантастическими фильмами и ТВ сериалами – они все полны встреч с обитателями Красной планеты различных размеров, форм и содержаний.
До 1960-х считалось, что обитатели Марса – злобные существа. «Вторжения марсиан» олицетворяли вечные вопросы: иммиграцию, расовые отношения и, естественно, красную угрозу коммунизма.
Однако в некоторых работах эта идея была перевернута с ног на голову, и агрессором стало человечество. Например, в «Марсианских хрониках» Рея Бредбери люди колонизируют Марс и наносят планете ужасный ущерб. Роберт Хайнлайн в книге «Чужак в чужой земле» рассказывает историю ребенка, воспитанного марсианами, которые достигли более высокого уровня духовного развития по сравнению с людьми.
По мере разработок космических программ Марс перестал казаться таким враждебным. В середине 1960-х появилась комедия «Мой любимый марсианин». А после этого кино и телевидение переключили внимание на более удаленные миры и галактики.
Между тем поиск жизни на Марсе не давал видимых результатов.
«Маринер-9», запущенный в 1971 г. на марсианскую орбиту, охладил фантазии, когда передал изображения пустынного ландшафта, исщерпленного кратерами, без каких-либо городов, мостов или других признаков разумной жизни. Но среди кратеров, каньонов и вулканов на снимках «Маринера» были распознаны высохшие реки, с типичными меандрами и дельтами, безошибочно указывавшими на то, что когда-то воды спокойно текли по этой поверхности в теплом, гостеприимном климате.
Могла ли возникнуть жизнь в этом благоприятном климате? Для того, чтобы как-то ответить на этот вопрос были запущены космические корабли «Викинг 1» и «Викинг 2», в составе каждого находилась орбитальная станция и спускаемый модуль, они достигли Марс в 1976 г. Забрав и проанализировав в бортовой химической лаборатории образцы марсианской почвы, спускаемые автоматы не обнаружили никаких следов жизни, как в прошлом, так и в настоящем. Однако, говорит Р.Зар из Стэнфорда, эта неудача ни в коем случае не исключает существования жизни на Марсе. Поскольку на Марсе нет озонового слоя, объясняет он, солнечный ультрафиолетовый свет должен «стерилизовать и разрушить любой тип органических соединений, которые могли бы быть на поверхности». По этой причине, говорит он, когда NASA опять соберет экспедицию на Марс «надо не просто ползать по поверхности, но искать в глубине».
Несмотря на то, что «Викинг» не нашел следы жизни, он был обречен поддержать тайны Марса и дальше. Среди переданных им снимков оказалось изображение некоторой большой поверхности, очень напоминающее человеческое лицо, так называемое Лицо с Марса или «Сфинкс Красной планеты».
Сфинкс Красной планеты» -– это каменное формирование на поверхности Марса, которое удивительно похоже на человеческое лицо. Оно около 2,5 километров в длину, 2 в ширину, 0,4 в высоту и находится на равнине под названием Сидония, в северном полушарии (40 градус северной долготы и 9 градусов западной широты). Сначала «лицо» не было принято всерьез учеными. Они сослались на то, что это просто игра света и тени, или естественное скальное образование. Впоследствии, однако, специалист компании «Аналитик Саенсиз» в Бостоне, Марк Карлотто построил по компьютерной методике трехмерное изображение упомянутой структуры и действительно увидел в нем «голову». Затем, усилив контрастность правой, затененной ее стороны, обнаружил второй «глаз» примерно на сто метров ниже «носа» и даже нечто напоминающее «зубы». Стало возможным оценить примерные размеры «лица». Длина его от подбородка до волос 1,5 км, ширина 1, 3 км, высота от поверхности пустыни до кончика носа 0,5 км! «Лицо», не единственное сооружение на Марсе. Примерно в 15 км от «Лица» имеется сооружение, в точности египетская пирамида, только намного больше в размерах. Также обнаружены еще 19 пирамид, что-то напоминающее дорогу и «круглая площадь».
Все это породило большой ажиотаж среди энтузиастов внеземных цивилизаций, эксцентриков и мистиков, которые настаивали, что это лицо, а также некоторая расположенная рядом структура, которую они описывали как остатки разрушенного города, принадлежат развитой, но к настоящему времени исчезнувшей цивилизации. К большому разочарованию людей, уверовавших в искусственное происхождение этого образования, на контрольных фотографиях на месте «лица» видны только неровности рельефа, усмотреть в которых «марианского сфинкса», можно лишь при неограниченной фантазии.
Однако миф продолжает жить, несмотря на предупреждения администратора NASA Голдина, которые он сделал на пресс-конференции: «Я хочу, чтобы все понимали, что речь идет не о маленьких зеленых человечках, – подчеркнул он. – Нет никаких оснований или указания на то, что какие-либо высшие формы жизни могли существовать на Марсе». Неустрашимые редакторы таблоидов уже быстро отреагировали потоком новых фантастических историй о пришельцах с Марса.
Сообщение NASA вдохнуло также новую жизнь в достойное, но мало ценимое предприятие: поиски внеземных цивилизаций – SETI. Это использование управляемых компьютерами радиотелескопов для сканирования различных участков неба в различных диапазонах в надежде услышать сообщение или сигналы от далекой цивилизации.
Положительных результатов все эти поиски не давали.
Если судить по фотографиям со спутника «Spirit», на Марсе пыльно и одиноко. Однако недавние открытие могут резко изменить наше отношение к Марсу. Среди них прежде всего не «небесная», а вполне земная находка – уникальный артефакт, получивший название «Камень с Марса».
16 миллионов лет назад гигантский астероид стремительно ворвался из космоса и столкнулся с пыльной поверхностью Марса, что привело к взрыву более мощному, чем миллион водородных бомб. В коре планеты образовался глубокий кратер и огромное количество скальной породы и почвы было выброшено в тонкую марсианскую атмосферу. Большинство из осколков упали обратно на планету, однако некоторые из них, имевшие большие скорости, смогли преодолеть слабое притяжение Марса и стали вращаться по своим собственным орбитам вокруг Солнца.
После блуждания в межпланетном пространстве в течение многих миллионов лет один из осколков марсианских скал подошел близко к Земле и 13000 лет назад, когда люди каменного века начинали осваивать земледелие, вторгся в атмосферу Земли и прочертил в ней метеорный след. Он столкнулся с голубым ледяным щитом Антарктики и спокойно пролежал до тех пор, пока в 1984 г. ученые не обнаружили его на торосистом ледяном поле под названием Аллан Хиллс.