– Мне пора.
– Точно. – Бриджет, как на автомате, встала и проводила его к двери. – Эм. Спасибо, что подвез Сэмми, ну и за остальное тоже.
Мэтт открыл дверь, обернулся и одарил ее улыбкой.
– Мое предложение все еще в силе. Если тебе захочется поговорить, я выслушаю.
– Я запомню. – Держи карман шире.
Мэтт замешкался на пороге. Он дернулся, словно собирался ее обнять, но потом передумал и вышел за дверь.
– Пока.
– Пока.
***
– Как дела в школе? – Голос ее матери доносился словно издалека.
– Хорошо.
– Занятия прошли нормально? – Слова звучали приглушенной скороговоркой.
– Ага.
Бриджет не заметила, как вытащила мокрые тарелки из раковины, не запомнила она и того, как вытерла их полотенцем, прежде чем убрать на полку.
– Бриджет?
Бриджет моргнула.
– Что?
– Я сказала, что слышала, ты идешь на Зимний Бал.
Ее мама улыбнулась: улыбка была чем-то средним между «ох, разве это не мило, моя малышка идет на танцы» и «ну, наконец-то, а то я уже начала думать, что она нелюдимая».
– Как ты узнала? – Глупый вопрос. Ответ был более чем очевиден.
– Мэтт был так взволнован. Когда он сказал, что ты пригласила его, он с трудом…
– Стоп-стоп. Мэтт сказал, что это я его пригласила?
Ее мама склонила голову на бок.
– А разве нет?
– Ни хрена.
– Не выражайся, Бриджет Лю.
– Прости. – Радует, что ее мать не слышала и половину тех словечек, что Бриджет употребляет ежедневно.
Ее мама поставила кастрюлю в раковину, брызнула в нее немного чистящего средства и наполнила водой.
– Танцы же в твоей школе. Если ты его не приглашала, то как вы туда собирались идти?
И правда, вопрос на миллион баксов.
– Э-э, долго рассказывать.
– Если не ошибаюсь, бал будет в эту субботу?
– Вроде бы. – Бриджет сама не была до конца уверена.
– Ты ни о чем не хочешь меня спросить? Например, о твоем домашнем аресте?
Бриджет улыбнулась, сделав удивительное открытие: ни на какой Зимний бал она бы попросту не смогла пойти, так как до сих пор отбывает наказание.
Ей подмигнули.
– Все нормально. Ты можешь идти на танцы.
– Чего? – У Бриджет от такого заявления даже челюсть отпала.
– Ну конечно можешь, Бриджет. – Ее мама была явно смущена отсутствием у Бриджет энтузиазма. – Раз уж ты идешь туда с Мэттом Куинном.
– Оу. – Здорово, просто отпад. Повезло же ей иметь родительницу, которая прямо-таки жаждет, чтобы дочь отправилась на танцы, даже если та вообще-то наказана, а не мать, держащую дочь в ежовых рукавицах и не ставшую выпускать бы ее из дома исключительно ради воспитательного момента.
Сейчас Бриджет предпочла бы «ежовые рукавицы».
Ее мама резко выключила воду.
– Бриджет, что с тобой происходит?
Ой-ой.
– Ничего.
– Ничего? Ты что, считаешь меня совсем дурой?
– М-м… – Это риторический вопрос?
– В последние пару недель ты только и делаешь, что плывешь по течению, – проговорила мама. – Постоянно погружена в собственные мысли, почти не обращаешь внимания на происходящее вокруг. Это на тебя совсем не похоже.
Напряжение, копившееся долгое время, достигло пика, и Бриджет прорвало.
– Не похоже? – выпалила она, швырнув на стол тряпку. – Откуда тебе вообще знать какая я?
– Что прости?
– Ты слышала. Тебе абсолютно ничего не известно обо мне. Я могла бы выращивать травку в подвале, и ты бы этого даже не заметила.
Ее мама раздраженно сузила глаза.
– Я бы заметила, если бы ты выращивала наркотики в доме, Бриджет.
– Да ну? Когда ты не на работе, ты нянчишься с Сэмми, словно он несмышленый младенец.
– Сэмми необходимо…
– Мам, Сэмми в норме. Ему восемь, и он уже вполне самостоятельный, хоть ты так и не считаешь. Пора принять очевидное.
Ее мама помрачнела.
– Не указывай мне, что хорошо для Сэмми, а что нет.
Бриджет захлопнула рот. Она явно перегнула палку.
– Ладно, но даже когда ты дома, тебя как будто и нету вовсе – развлекаешься с одним из них.
Покрытое веснушками – влияние ирландской крови – лицо ее матери вспыхнуло.
– С кем?
– Ох, да брось, мам. Не прошло и года, как умер отец, а ты уже вовсю крутишь шашни то с мистером Дарлингтоном, то с сержантом Куинном. – Бриджет развела руками. – Дурдом.
Руки ее мамы сжались в кулаки.
– Не смей так говорить. – Ее голос подрагивал, но Бриджет было просто плевать.
– Ты хотя бы поинтересовалась у монсеньора Рено, куда он хочет отвести меня завтра после школы?
На лице ее матери отразился неподдельный ужас.
Бриджет выставила руку перед собой.
– О, господи, не в этом смысле. С подобным я могла бы справиться и сама, мам.
– Полагаю, что если бы ты захотела, то сама мне все рассказала.
– Действительно. «Ведь мы, подростки, прямо-таки верх открытости».
Мама вздохнула.
– Хорошо, Бриджет. Куда ты собираешься идти с монсеньором завтра после школы?
Бриджет закатила глаза. Ага, лучшего времени для обсуждения данной темы не найти.
– Неважно. Только не надо воображать, будто мы закадычные друзья, идет? Потому что это не так.
– Бриджет…
Бриджет отвернулась и направилась к выходу из кухни.
– Иди, позвони одному из своих дружков, – бросила она через плечо. – Уверена, у них найдется для тебя отличный совет – как сладить со мной.
Бриджет изо всех сил хлопнула дверью в свою комнату. Замок на ней отсутствовал – его снял отец, когда она была маленькой, – но в том, что мама оставит Бриджет в покое, та была более чем уверена. Проще дать Бриджет время остыть, чем пререкаться в моменты подобные этому, когда в нее словно демон вселялся.
Демон. Паршивый выбор слова. Вся эта экзорцистская муть, казалось, пропитала ее насквозь, затронула каждую мысль, каждую сторону ее жизни. Невидимый кот, пустой взгляд Питера, одержимые демонами – куда не посмотри. А еще теория отца Сантоса и его помешанность на ее браслете.
Бриджет плюхнулась на пол, устало прислонив голову к кровати. Для всего этого есть логическое объяснение. Должно быть.
Она подняла руку на уровень глаз и стала наблюдать, как покачивается подвеска, свисающая с цепочки браслета. Некогда бывшие острыми углы квадратного крестика стерлись от носки, а выпуклый орнамент уже почти не ощущался по сравнению с тем днем, когда она впервые одела медальон. Однако буквы, те, что показал отец Сантос, можно было прочитать без проблем. Два их ряда пересекались в центре, деля медальон на четыре части: в каждой находился один из символов – C S P B. По краям окружности располагалась еще одна цепочка букв, значения которых она никогда не понимала.
О чем там говорил отец Сантос? Она вгляделась в подвеску и зачитала буквы вслух, по часовой стрелке:
– V R S N S M V.
Подвеска в ее руке дернулась.
Проклятье! Бриджет вытащила из-под кровати ноут и включила его. Все дело в подвеске. Либо так, либо она вдруг стала ходячим магнитом. Ожидая пока загрузиться нужная страница, она нетерпеливо барабанила пальцами по ноге, затем напечатала в строке поиска все изображенные на подвеске символы по порядку.
V R S N S M V—S M Q L I V B
Гугл ее не подвел. Пара секунд и Бриджет получила ответ.
– Медальон святого Бенедикта, – прочла она заголовок энциклопедии. – Католическая символика, датированная концом пятнадцатого века. Использовался простым людом для защиты от духов, черной магии и дьявольского влияния.
Она пробежалась глазами по статье и наткнулась на изображение самого медальона: на лицевой стороне – портрет патриарха Бенедикта, державшего в правой руке крест, а в левой – книгу; на оборотной выгравирован крест с нанесенными на нем буквами, в точности как на подвеске Бриджет.
Так. И почему тогда у ее подвески только одна сторона?
Читает дальше:
– Смысл написанного оставался загадкой, пока в 1647 году в баварском аббатстве Меттен не нашли рукопись. Буквы, как оказалось, являлись начальными буквами слов молитвы «Vade retro satana».
Словно желая подтвердить данное утверждение ее подвеска дрогнула.
Vade retro satana. Опять? Это молитва?
Vade retro satana
Numquam suade mihi vana
Sunt mala quae libas
Ipse venana bibas.
Текст был любезно переведен:
Сатана пускай отыдет,
Суета в меня — не внидет.
Злом меня да не искусит,
Чашу яда сам да вкусит.
Значит, когда Бриджет было семь, ее отец подарил ей экзорцистский медальон на удачу. Медальон, который до такой степени огорошил отца Сантоса, что он вмиг слетел с катушек. Медальон, который сам начинает двигаться стоит произнести вслух написанную на нем молитву.
Совпадение? Может ли быть то, что взгляд отца зацепился за эту подвеску в витрине магазина, лишь странной превратностью судьбы? Вряд ли. Даже Бриджет не повелась бы на подобное. Но другое объяснение повергает просто в шок: ее отец точно знал, для чего используется медальон, когда дал его ей. Откуда?
Она захлопнула ноутбук и запихнула его обратно под кровать. Куча вопросов и не единого ответа. Ее жизнь сейчас вообще похожа на один большой вопросительный знак.
Почему она? Почему это все происходит именно с ней? Она словно эстафетная палочка, которую передают друг другу участники забега – то есть абсолютно лишена возможности самой управлять своей судьбой. Она не просила эту силу, и вот теперь от нее ждут, что она будет «помогать» незнакомым людям, словно это ее обязанность.
Что если она не хочет «помогать»? Что если завтра она не пойдет с монсеньором Рено? Конец света от этого не наступит. Да, монсеньор расстроится, но сможет провести обряд изгнания и без нее, как он и поступал раньше несчетное количество раз. Проблем возникнуть не должно.
На том и порешим. Отныне все в ее руках. Она не будет ни чьей пешкой. Если она не хочет завтра проводить обряд изгнания, то так тому и быть.
У Бриджет разболелась голова – сказывался стресс, копившейся последние несколько дней. Мэтт прав: ей нужен кто-то, кому бы она смогла довериться.
Папа бы понял. Он бы выслушал ее, спокойно и без осуждения. В этом весь он. В противовес ее вспыльчивой матери, отец был сдержанным, невозмутимым и никогда не терял присутствия духа. Он всегда понимал Бриджет, знал, казалось, все мысли своей Зайки-тыковки, все чувства, даже когда для нее самой они были неясны.
Зайка-тыковка. Взгляд Бриджет скользнул к книжной полке туда, где в углу стояла ее любимая детская игрушка. Когда-то давно ее подарил ей отец. Мягкий, пушистый зайчик, выпрыгивающий из тыквы как из коробки с сюрпризом. Они с зайчонком были неразлучны. Она таскала игрушку с собой повсюду: еще с той поры, как ходила под стол пешком и вплоть до момента, когда стала достаточно взрослой, чтобы считать подобное поведение отстойным. Бывший некогда белым мех пожелтел, а голова зайчика перенесла столько операций, что от обилия разноцветным заплаток, пришитых ее мамой, теперь он скорее походил на Зайку-Франкенштейна. Но даже когда игрушку отправили на пенсию, прозвище никуда не делось. Для папы, Бриджет так и осталась Зайкой-тыковкой.
Бриджет ткнулась лбом в колени, закрыла глаза и вслушалась в свое дыхание: вдох раз… два, выдох раз… два, вдох раз… два, выдох раз… два.
– Мне не хватает тебя, пап, – прошептала она. – Как бы я хотела, чтобы ты был рядом.
Что-то коснулось ее ноги. Что-то маленькое, мохнатое и шустрое. Бриджет распахнула глаза. Мало ей было слышать кота-призрака, теперь она его еще и чувствует?
Из шкафа до Бриджет вновь донеслось приглушенное царапанье.
13
– ЧТО ЗНАЧИТ, ТЫ НЕ ПОЙДЕШЬ? – спросил монсеньор, придерживая дверцу своего темно-синего седана.
Бриджет перевела взгляд с монсеньора на отца Сантоса и обратно, после чего пожала плечами.
– Просто не пойду. Я не хочу больше этим заниматься.
– Бриджет, я что-то не совсем понимаю. – Монсеньор прищурился, бросил на отца Сантоса обвиняющий взгляд и снова развернулся к ней. – Я думал, мы во всем разобрались.
Бриджет была не в силах смотреть ему в глаза.
– Я не хочу быть такой.
– Какой именно?
Оружием?
– Фриком.
– Бриджет, у тебя есть дар, дар за обладание которым многие готовы убить.
Готовы убить за обладание им? Он спятил? Может правильнее – готовы пойти на убийство лишь бы избавиться от него? Или же просто убивать.
Монсеньор встал перед ней на колено, его кустистые седые брови сошлись на переносице. Бриджет не знала, то ли он собирается устроить ей разнос, то ли сделать предложение.
– Бриджет, задумайся, о чем ты говоришь. – Он положил руку на колено, как подозревала Бриджет, в попытке выглядеть непринужденно. Ей пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться. – Подумай о тех людях, которым ты уже помогла. Фергюсоны и миссис Лонг.
Это верно. Бриджет нечего было возразить. Кто знает, что бы случилось в ту ночь с Дэнни и Мэнни, если бы она не оказалась рядом.
Или же правда заключается как раз в том, что демоны появились у Фергюсонов, потому что за детьми присматривала именно она. Одержимые будто преследуют ее повсюду.
Между ними встал отец Сантос.
– Мы не можем тащить Бриджет туда насильно, – беззаботно заметил он. – Сомневаюсь, что ее дар проявит себя в полной мере, если она будет использовать его вопреки собственному желанию.
Монсеньор сверкнул глазами на отца Сантоса, его взгляд выражал, как описала бы его Бриджет, одно лишь презрение.
– Вас это не касается, отец.
– Если она не хочет идти, – улыбаясь, продолжил отец Сантос, – ее никто не будет принуждать. – Он выглядел крайне довольным подобным поворотом.
Монсеньор вскочил на ноги.
– Прошу простить мое невежество, отец Сантос. Я не знал, что за экзорцизм в данной епархии отвечаете вы. И не знал, что в настоящее время вы являетесь единственным высококвалифицированным экзорцистом в Соединенных Штатах.
Отцу Сантосу пришлось задрать голову вверх, чтобы посмотреть в лицо монсеньора. Более великовозрастный священник буквально возвышался над ним: сжатые в кулаки руки вытянуты по швам, а сам он нависал над отцом Сантосом, словно волна готовая вот-вот обрушиться на берег.
– Э-э, – запинаясь, пробормотал отец Сантос. – Нет, конечно же, нет. В смысле, у Ватикана есть, ну… э…
Бриджет стало откровенно жаль отца Сантоса. Все это выглядело, будто бы кролик решил помериться силой с медведем. Избиение младенца, не меньше.
– Вот именно. – Глаза монсеньора сузились. – И если вы хоть на мгновение могли помыслить, что у вас имеется достаточно опыта, достаточно веры, достаточно, в конце концов, знаний об этой девушке и о том на что она способна, то милости прошу, я уступлю вам свое место, и вы сможете самостоятельно провести сегодняшнее изгнание.
– М-монсеньор Рено, – промямлил отец Сантос. – Я… я просто имел в виду, что Бриджет… она… она сама должна решать.
– Серьезно? – Монсеньор круто повернулся и строгим официальным тоном обратился к Бриджет:
– Бриджет, зачем мы столько тренировались? Для чего так много времени занимались?
Н-да, вот ты оказывается какое – раскаяние.
– Я внимательно тебя слушаю.
– Я, м-м…
Глупый вопрос. Монсеньор прав. Он потратил столько времени, тренируя ее, обучая ее, просто веря в нее. Неужели она хочет это все перечеркнуть только потому, что психанула из-за возникающего во время изгнания демонов чувства? Не слишком ли это эгоистично с ее стороны?
– Эй, Бридж! – Через парковку к ним бежал Мэтт Куинн. Да ё-моё. – Бридж, подожди!
– Мэтт, – произнесла Бриджет, стараясь говорить, словно ничего особенного не происходит. – Что ты здесь делаешь?
– Привет, я подумал вдруг тебя надо подбросить, – поведал он, приблизившись к машине. – Я пересекся с Гектором на улице, и он сказал, что не видел тебя после уроков. Поэтому я отправился на твои поиски.
Бриджет закрыла глаза. Иисусе! Не дай Бог ее угораздит сделать что-либо без того, чтобы мама и Мэтт не сунули туда свои носы.
– Бриджет сегодня необходимо выполнить одно официальное задание прихода, – подал голос монсеньор.
– Прошу прощения, сэр, – проговорил Мэтт, отвесив ему кивок. Какой, однако, хороший католический мальчик. – Я не хотел…
– Ты же сын сержанта Куинна, верно? – спросил монсеньор.
– Да, сэр.
– Ясно.
– Мэтт, – начала Бриджет, – мне надо идти.
– О. – Мэтт оглядел присутствующих. – У тебя все в порядке, Бриджет?
– Да. – Она не хотела говорить об этом с ним; стоит ей произнести фразу «Я собираюсь провести обряд экзорцизма» – не пройдет и пяти секунд, как он доложит ее матери.
Взгляд Мэтта перебежал с одного священника на другого, после чего сконцентрировался на ней, в его глазах отражалось море непонимания.