– Хочешь, я пойду с тобой?
Бриджет, монсеньор и отец Сантос ответили хором:
– Нет!
Мэтт нахмурился, и Бриджет заметила уже знакомое ей беспокойство в устремленном на нее взгляде, а также – чтоб его – чувство ответственности. Вопрошающее выражение лица безмолвно просило хоть что-то объяснить. Не понятно почему, но она посчитала это даже милым.
– Все в порядке, – заверила она, шагнув к двери машины. – Я потом поговорю с тобой, ладно?
Он взял ее за руку и переплел их пальцы, так естественно, словно не раз проделывал подобное.
– Обещаешь?
Сердце Бриджет пропустило удар. Что это с ней?
– Да, – выговорила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Да, обещаю.
Мэтта это явно не успокоило, так как его брови опустились еще ниже. Он приблизил к ней свое лицо. Бриджет затаила дыхание.
– Наша договоренность насчет вечера субботы все еще в силе?
– Зимний бал? – спросил отец Сантос. Его голос звучал удивленно.
Мэтт выпрямился и выпустил ее руку. Бриджет не знала, чего ей сейчас хочется больше: поблагодарить отца Сантоса или убить его.
– Да, – сказал Мэтт. – Бриджет идет туда со мной.
Челюсть отца Сантоса отвисла.
– Вы идете на Зимний бал? Вместе?
– Да, – ответил Мэтт. – А что?
– Н-нет, ни-ничего. П-просто, я думал…
– Бридж‼! – разнесся по парковке вопль. Бриджет резко развернулась только чтобы увидеть, как к машине мчится Питер Ким.
Да ну? Нет, вы что издеваетесь?! Сначала Мэтт, теперь Питер? Она целый день вполне успешно избегала встречи с ним, и именно сейчас он ее все-таки нашел? За что ей это?
– Как вовремя, – проворчал отец Сантос.
– Бридж, – добежав до нее, выдохнул запыхавшийся Питер, с красным лицом и взмокший от непродолжительной физической нагрузки. В сторону Мэтта он даже не взглянул. – Бридж, я… я пришел, чтобы проводить тебя до дома.
Бриджет фыркнула.
– Я могу дойти до дома и без посторонней помощи, Питер.
– Но я смогу тебя защитить.
Он что, серьезно?
– Защитить от ко…
– Если кто и проводит ее до дома, – встрял Мэтт, – то это я.
О, зашибись. Долбанное соперничество.
– Парни вы достали. Меня не надо водить за ру…
Питер обернулся, чтобы встретиться лицом к лицу со своим соперником. Острые концы его стоящих дыбом волос едва доставали Мэтту до плеч.
– Я знаю ее дольше.
Мэтт сделал шаг вперед.
– Нет, не знаешь.
– Я несу за Бриджет ответственность.
Как же она ненавидела это слово.
– Ребят, я вообще-то все еще здесь.
– Думаю, Бриджет решит сама, – произнес Мэтт, проигнорировав ее, – кто проводит ее до дома.
Дурдом.
– Ага, Бриджет решит, – вставила она, скрестив руки на груди. – И она ни с кем из вас домой идти не собирается.
Они синхронно повернулись к ней.
– Что?
– Приходские дела, забыли? Я должна идти.
Питер вцепился в ее руку.
– Но…
– Мальчики, – гаркнул монсеньор. Его терпение кончилось. – Вы нас задерживаете. Мы вообще-то торопимся. – Он приобнял обоих и направился в сторону школы.
Питер спотыкался, сопротивляясь настойчивой хватке монсеньора. Он не оставлял попыток вывернуться, словно собирался броситься обратно и умыкнуть Бриджет, пока ему никто не помешал. Мэтт же без возражений позволял себя вести через двор, периодически оглядываясь на Бриджет.
Часть Бриджет хотела побежать за ним, рассказать обо всем, что с ней случилось, точно ему было под силу защитить ее от тьмы, что окутала ее жизнь. Но она не могла. Не могла позволить себе расслабиться и показать свою слабость. Она крепкий орешек и не позволит Мэтту ее опекать.
Монсеньор завел ребят в здание школы, и решительно зашагал обратно к машине.
– Бриджет? Как ты поступишь?
О, он о том. Тяжело вздохнув, Бриджет открыла дверь и нырнула в машину. Она знала, что монсеньор прав; она должна пойти и сделать это.
– Отлично, – монсеньор забрался на водительское кресло с неожиданной для него проворностью.
Отец Сантос просунул свое полноватое лицо в дверь, прежде чем она успела ее захлопнуть.
– Ты уверена?
– Ага, почему бы и нет? – По какой-то причине его внимание сильно напрягало Бриджет.
С минуту он пристально вглядывался в ее лицо, затем пожал плечами:
– Неважно.
***
Бриджет распахнула ногой заднюю дверь седана. Ее всегда укачивало, если приходилось ехать сзади, и сегодняшний день не стал исключением. Хотя в этот раз ее больше коробило не от тошноты, а от стиля вождения монсеньора, который на всем протяжении пути от школы святого Михаила и до Марины притормаживал и останавливался буквально у каждого знака «Стоп», светофора и пешеходного перехода.
К счастью поездка проходила в абсолютной тишине, так что Бриджет смогла полностью сосредоточиться на том, чтобы ее не вывернуло на сиденье автомобиля монсеньора Рено. Впрочем, вряд ли кто-нибудь бы заметил. Монсеньор и отец Сантос были слишком уж поглощены подчеркнутым игнорированием друг друга, чтобы обращать внимание на свою пленницу.
«Пленница». Окей, может она слегка и драматизирует. В конце концов, это был ее выбор. Тогда почему ей кажется словно она здесь отнюдь не по своей воле?
– Эм, Бриджет, ты уверена, что с тобой все хорошо? – поинтересовался отец Сантос, стоя на тротуаре.
– Ну да, с чего вы вдруг спрашиваете?
– Потому что ты уже минут пять сидишь в машине.
– О. Точно. – Она перелезла через сиденье и выбралась на улицу.
Только сейчас Бриджет разглядела, куда они приехали: магазинчик располагался на маленькой улочке вдали от шумного торгового квартала Марины. Это было одно из новых зданий, которые построили после землетрясения Лома-Приета, почти полностью уничтожившего данный район. Над его первым этажом высились еще три, все с традиционными эркерными окнами, которые наличествовали даже в новых постройках, тем самым не выбиваясь из общей архитектуры Сан-Франциско. В самом низу, под жилыми помещениями, находилось что-то вроде магазина, на его фасаде, роль которого выполняли панорамные окна, красовалась ярко розовая надпись, сделанная викторианским шрифтом.
Бриджет изгнала демонов из комнаты близнецов. Избавила миссис Лонг от одержимости. Но она никогда не сталкивалась…
– Магазин кукол миссис Пиклмен «Маленькая принцесса»? – спросила она. – Умоляю, скажите, что нам этажом выше.
Монсеньор Рено сжал ее плечо, словно опасался, что она может в любую минуту сбежать.
– Нет, нам именно сюда.
– В магазин кукол? – О, черт. О, черт, о, черт, о, черт.
Куклы это самое мерзкое, что есть в мире. Даже будучи ребенком Бриджет не переносила фарфоровых уродцев, которых присылала ей бабушка. Она прятала их на дно сундука с игрушками туда, где свет луны не мог отражаться от их стеклянных похожих на бусинки глаз, пока она спит – глаз, что казалось непрестанно следят за ней, только и ожидая, когда она повернется к ним спиной, чтобы спрыгнуть с полки и задушить ее своими крохотными холодными ручками.
Монсеньор подтолкнул Бриджет, и она, спотыкаясь, двинулась вперед. Почему она не могла сказать «нет» и настоять на своем?
Он открыл стеклянную дверь, задев старомодный колокольчик, что крепился над ней. Раздавший звук был подобен похоронному звону.
Бриджет замерла на пороге. Ее взгляд уперся в витрину, заставленную старыми поблекшими куклами. Лысые, с нарисованным подобием волос на жутких маленьких черепах они были одеты по моде разных эпох – одни в стиль Дикого Запада, другие – начала века – и все с одинаковым выражением лица: рисованные глаза смотрят прямо перед собой, а губы собраны в трубочку и слегка приоткрыты, будто они что-то воркуют. Большинство были облупленными, с их лиц отслаивалась крашеная кожа, и они сидели под странными углами – опираясь друг на друга, что напоминало детский лепрозорий.
В центре находилась огромная кукла а-ля «Маленький домик в прериях», чье деревянное лицо явно побывало в пасти у собаки. Бриджет отвела от куклы взгляд и застыла. Она могла поклясться, что та шевельнулась. С бешено колотящимся в груди сердцем она нерешительно подошла к витрине и нагнулась, так что теперь ее лицо оказалось прямо напротив куклы. Никакой ошибки не было.
Кукла ей подмигнула.
Запаниковав, Бриджет развернулась обратно к двери, но перед глазами обнаружилась целая стена из кукол. Слева, справа – вдоль всех четырех стен выстроились в ряд одинаковые стеклянные витрины под завязку набитые круглолицыми куклами. Пластмассовые, фарфоровые, в пеленках, одетые, словно королевы фей и диснеевские принцессы. Белые, черные, латиноамериканской и азиатской наружности – полный состав ООН воплощенных кошмаров.
Бриджет вздрогнула. Не удивительно, что тут завелись демоны. Совсем не удивительно. Это был самый настоящий ад.
– Монсеньор я так рада, что вы пришли. – Женщина устремилась вперед. Волнистые волосы, черные водолазка, юбка и колготки в сочетании с режущий глаз красной помадой на губах делали ее больше похожей на гота девяностых годов, чем на владелицу аляповатого кукольного магазина.
– Естественно, мисс Лаво.
– Папа сказал, что если кто и в состоянии помочь, то только вы.
– Посмотрим, что мы сможем сделать.
– Звуки стали более… – мисс Лаво провела рукой по волосам, – агрессивными.
Монсеньор кивнул.
– Ясно. По-прежнему только ночью?
Мисс Лаво кивнула.
– Мне жаль, что вы не застали этого, когда приходили на прошлой неделе, но я, как вы и просили, записала время всех случаев активности. – Она протянула ему клочок бумаги.
– Хм. Закат и три часа утра? – спросил монсеньор, приподняв брови.
Отец Сантос присвистнул.
– Это плохо? – встревожилась мисс Лаво. Ее голос дрогнул.
Монсеньор взял за руку женщину и заставил ее чуть повернуться, чтобы она не видела молодого священника.
– Нет, что вы, Эмили. Все будет замечательно.
Мисс Лаво заметила сжавшуюся у двери Бриджет. Красные губы поджались.
– Извините, но магазин закрыт.
– Бриджет с нами, – сообщил монсеньор.
«Ага, с ними», – подумала Бриджет. «Разве я не самая везучая девушка в мире?»
Мисс Лаво взглянула на монсеньора, который одобряюще кивнул.
– Не волнуйтесь, мисс Лаво. Бриджет уже приходилось делать нечто подобное.
Бриджет сглотнула и выдавила из себя улыбку, чтобы не казалось, словно она в любую минуту готова обмочить штаны от страха.
– О, – как-то разочарованно протянула мисс Лаво. – Пожалуй… как скажете, монсеньор.
Монсеньор склонил голову.
– Благодарю.
С широко распахнутыми глазами мисс Лаво наблюдала, как отец Сантос начал расставлять свечи и сакраменталии на прилавке.
– Что мне надо делать?
– Я бы посоветовал вам пойти и выпить чашечку кофе, – проговорил монсеньор. – Или, может, с друзьями пообедаете?
Лицо мисс Лаво вытянулось.
– Мне нельзя остаться?
Класс. Фанатка охотников за привидениями. У нее, вероятно, имеется как минимум одна колода карт таро и спиритическая доска в придачу, припрятанная где-нибудь в квартире.
– Боюсь, ваше присутствие может осложнить положение. – Монсеньор уверено вел мисс Лаво к двери. – Чтобы, э-э, благословение прошло успешно, здесь должны находиться только профессионалы. – Мисс Лаво хотела возразить, но со звонком колокольчика монсеньор выпроводил ее за порог. – Я позвоню, когда мы закончим.
Бриджет не удержалась от улыбки, глядя на то, как ловко он разобрался с мисс Лаво. Прям играючи.
Вот бы теперь и с магазином получилось также.
14
ОТЕЦ САНТОС ПОДГОТОВИЛ КОМНАТУ. НА прилавке рядом с кассой стояли белые свечи, желто-оранжевые язычки их пламени отражались от многочисленных стеклянных створок витрин, из-за чего магазин выглядел, словно охваченный огнем. Сосуды со святой водой и маслом важно теснились рядом друг с другом, а перед дверью черного входа солью была нарисована линия, плюс по небольшой ее кучке лежало во всех углах магазина.
– Все готово, – сообщил он.
Монсеньор даже не взглянул на него.
– Вы освятили входную дверь? Что-то я не вижу на пороге соли.
Он прав. Соли около двери не было. После случившегося у миссис Лонг, это очень грубая ошибка
– Точно-точно, – согласился отец Сантос. Он схватил миску с солью и кинулся к двери. – П-простите.
– Хм-м. – Монсеньор дождался, пока отец Сантос насыплет соль и вернет миску на прилавок, прежде чем повернулся к Бриджет. – Вот теперь все готово.
Бриджет сделала глубокий вдох. Представление начинается.
Но чего-то не хватало. Если не обращать внимания на бездушные лица кукол, глядящие в разные стороны, в целом магазин ощущался… вполне нормальным. В воздухе не чувствовалось ни злобы, ни холода. Не было характерного головокружения, комната не ходила ходуном, словно палуба на корабле. Не закладывало уши, как будто она находилась под толщей воды. У Фергюсонов и у миссис Лонг Бриджет ощущала на себе чей-то взгляд, не в спину, а отовсюду разом, как если бы у дома вдруг выросли сотни глаз. И вот теперь здесь, в этом жутком до дрожи месте, окруженная без преувеличения сказать миллионами пар глаз, что она чувствует?
Ничего.
– Вы уверены, что тут что-то есть? – спросила она, снимая куртку. В магазине было довольно тепло.
– Да, – уверено сказал монсеньор.
Бриджет провела пальцами по стене. Ни голосов, ни хрюканья, ни завываний, ни криков. – Я ничего не слышу.
Монсеньор достал из сумки отца Сантоса свой епитрахиль.
– Четвертое правило.
– Не теряй бдительности, – отчеканила Бриджет.
– Вот именно. – Монсеньор поцеловал вышитый крест, после чего повесил пурпурный епитрахиль на свою шею. – Смотри. – Он вынул из сумки распятие и положил его на прилавок.
Атмосфера изменилась мгновенно. В ушах у Бриджет подскочило давление. Она сжала челюсти, и уши сразу же заложило. Новая сила продолжала нарастать, концентрируясь над крестом. Воздух стал гнилым, мерзким, и Бриджет уловила уже знакомый ей резкий металлический запах.
Краем глаза она заметила, как поворачивается голова куклы.
– Твою мать, – пробормотала Бриджет себе под нос. – Сосредоточься.
Еще одно движение слева заставило ее сердце пуститься вскачь. В этот раз Бриджет показалось, что целая полка с куклами повернула к ней свои головы. Они таращились на нее, целая стена мертвых глаз. Она была уверена, секунду назад они не смотрели в ее сторону.
– Вы это видели? – прошептала она.
– Видели что? – уточнил отец Сантос. На что ему вообще глаза?
– Не обращай внимания, – успокаивающе произнес монсеньор, процитировав третье правило.
Не обращать внимания на кошмарных кукол одержимых дьяволом, которые в данный момент взирали на нее. Надо всего-то представить, что их тут нет.
Бриджет закрыла глаза. Пожалуйста, не дай Чакки кинуться на меня с треклятым ножом мясника наперевес. Пожалуйста, пожалуйста.
То, что случилось дальше, было намного хуже.
– Мы слышали о тебе, – пропищал хор голосов.
Глаза Бриджет распахнулись, сердце сигануло в район горла. Все поголовно куклы в магазине глядели прямо на нее.
– Мы знаем, кто ты. Мы знаем, кто ты. Мы знаем, кто ты, – пропели куклы. Все разом. Целый долбаный магазин, заполненный поющими в унисон куклами.
– Господи Иисусе. – Без паники. Без паники. Без паники.
– Бриджет? – Голос отца Сантоса звучал обеспокоенно. – Что такое?
– Вы не слышите? – спросила она. Дело дрянь.
– Что? – вопросил монсеньор. – Что ты слышишь, Бриджет?
– Наблюдатель здесь. Забавно! Забавно!
«Наблюдатель»? Где-то она уже слышала это слово.
– Мы одолели тебя. Мы одолели тебя, – насмехались куклы. – Повелитель силен.
Бриджет обернулась. Весь магазин ожил, сотни кукол конвульсивно извивались за стеклами витрин. Она пребывала в таком ужасе, что ее мозг постепенно охватывало оцепенение. Она должна заставить себя сосредоточится на том, что говорят куклы.
– Одолели меня, когда?
По комнате прокатилось похожее на детское хихиканье.
– Одолели наблюдателей. – Куклы рассмеялись. – Одолели предателей.
– Предателей? – переспросила Бриджет. – Каких предателей?
Голос монсеньора звучал едва слышно.
– Бриджет, тебе нехорошо? Что происходит?
– Что они говорят? – добавил отец Сантос.
Хихиканье достигло своего пика, затем резко оборвалось.
– ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ! – завопили куклы, взрывая тишину. – ОДИН ИЗ НАС! ОДИН ИЗ НАС! ТЫ ОДИН ИЗ НАС!
Бриджет зажала руками уши. Одна из них? Как она может быть одной из них, чем-то таким же злым, извращенным, чем-то даже не являющимся частью ее мира?