Олоримэ внимательно смотрела на Эарлана и пыталась понять подоплёку его чувств. Что он имеет в виду? Что он хочет сказать на самом деле? «Ох уж этот этикет, сквозь который приходится продираться намеками и взглядами!» – с досадой подумала девушка и удивилась собственным мыслям. Впервые в жизни её посетило недовольство из-за необходимости держать себя в рамках приличия. До этого игра в настоящую леди всегда приносила ей радость. «Рад ли он на самом деле моему приходу? Или это только дань вежливости?» – подумала Олоримэ и внезапно поймала себя на мысли, что Эарлан ведёт себя с ней так только потому, что она сама с самого начала установила такую планку в их общении. Ведь с Сенеренталь он был куда искреннее и непосредственнее!
– Если вы устали сидеть здесь в пыли книг, можем выйти в сад, – предложила Олоримэ. Потом осторожно продолжила: – Вы правы, у меня сейчас есть к вам дело. Но если бы его не было, я также была бы рада скрасить ваше одиночество.
Эарлан удивлённо посмотрел на Олоримэ. Она поймала этот взгляд и тут же опустила глаза, смущенная собственными словами и произведённым ими впечатлением, но он успел заметить и это смятение, смешанное со стыдом, и мелькнувшую надежду… На что? Отчего-то ему стало радостно-светло, и он с готовностью поднялся.
– Пойдемте. Я с радостью прогуляюсь с вами в саду, – произнёс он.
Сад встретил их шелестом ветра и тускловатыми лучами солнца, которые тем не менее были весьма приветливыми и даже дарили тепло. Принц спокойно шел рядом с Олоримэ и наслаждался как будто только теперь появившимся движением воздуха и всей природы вокруг. Движением, которое было так желанно в его бездействии и покое.
– Ваше высочество, я хочу спросить вас о ведьме, которая приняла облик Сенеренталь и увела вас к троллям, – заговорила, наконец, эльфийка.
Эарлан удивленно посмотрел на Олоримэ, не ожидав такого вопроса.
– Когда я проснулся на рассвете, она уже была на её месте, – вспоминая минувшие события, медленно начал принц. – Правда, я не заметил поначалу никаких изменений. Голос у неё был ниже, чем у Сенери, но и на это я не обратил внимания, увлеченный лишь идеей похода к эльфиолам. Я вообще был тогда крайне невнимателен… Мы шли с ней всё так же под покровом мантии-невидимки, как и в предыдущий день. С самого утра Эдвин словно взбесился. Я думал, что её единорог отказывается везти меня, а потом понял, что он пытался донесли до меня то, что рядом с нами не Сенери… Но тогда я, конечно же, ничего не мог понять. Мы пошли пешком сквозь чащу, единорог шёл рядом. Эта «Сенеренталь» в исполнении ведьмы была очень капризна. А ещё она уставала очень быстро. И часто просила об остановке, выглядя очень утомленной, хотя вчера проходила гораздо бо́льшие расстояния. А потом она торопила меня, словно это я останавливался на каждой кочке… А ещё постоянно оглядывалась. Лицо её даже как-то изменилось. И я совсем не узнавал Сенеренталь. Но почему-то подумать об этом получше не было времени. В общем, когда я понял, в чем дело, было уже поздно. И я оказался привязан к столбу на поляне в глуши танмерских лесов!
– Когда она явила себя? – внимательно слушая, спросила Олоримэ.
– Когда мы вышли жертвенному столу троллей. Я шел первым, ничего не подозревая, как вдруг почувствовал удар обезоруживающего заклинания, практически мгновенно лишившего меня сил и сознания. Я успел оглянуться и увидеть существо, которое стояло позади. Потом я потерял сознание. Вероятно, тогда она и привязала меня к столбу, а очнулся я уже тогда, когда рядом стояла настоящая Сенери.
– Переобликация – это ведь темная магия? – уточнила эльфийка.
– Да, – кивнул волшебник. – И ведьма владела этим заклинанием очень хорошо! Впрочем, как и остальными своими магическими способностями. Я… я не знаю, как я мог быть таким небдительным!
– Не исключено, что это тоже было результатом её воздействия, – задумчиво проговорила Олоримэ.
– Скажите, то, что вы спрашиваете о ведьме, связано с тем, что вы хотите найти её? – спросил Эарлан.
Олоримэ пристально посмотрела на волшебника, решая, посвящать ли его в планы Повелителя, потом медленно кивнула:
– Да, вы всё правильно поняли.
Принц усмехнулся, потом остановился и покачал головой, словно не отказываясь верить в происходящее.
– Что вас так рассмешило? – недоуменно нахмурилась Олоримэ.
– Не рассмешило, – возразил волшебник, – а обрадовало. Я поверить не могу своей удачи. Столько раз я жалел о том, что не смог удостовериться полностью в том, что враг обезврежен, и теперь мне представляется возможность доделать незавершенное и расправиться с той, кто желала зла мне и Сенери!
Олоримэ непонимающе прислушивалась к словам Эарлана. Её удивление было так сильно, что привлекло к её мыслям внимание Тарьи. «Вряд ли его величества разрешат принцу самолично отлучиться на поиски ведьмы…» – заметила ясновидящая.
– Но разве ваши родители позволят вам рисковать сейчас и идти на её поиски? – повторила вопрос подруги Олоримэ.
– А у них нет выбора, – с торжествующей улыбкой произнес принц. – Если никому из эльфов неизвестно точное местонахождение этой ведьмы, то единственная связующая с ней нить – я. Думая, что ведьма – это Сенеренталь, я вёл её вместе с собой под мантией-невидимкой. Мантия помнит ведьму: её след хранится в магическом сознании этого артефакта рядом с моим, так как ведьма шла под мантией с моего разрешения. И ясновидящие смогут определить её след и пойти по нему, но для постоянного поддержания направления им будут нужны мантия и я. Без моего присутствия она не покажет след ведьмы, так как именно я представил её мантии. – Глаза Эарлана буквально светились от радости. – Что поделать, так она устроена. Эти волшебные предметы такие капризные!
Олоримэ не смогла скрыть довольную улыбку: она понимала чувства принца. «Поднимитесь к оба нам, пожалуйста!» – раздался в её голове голос Тарьи.
Через пару минут Олоримэ и принц вошли в комнату Тарьи, где по-прежнему сидели Элиор и Эвелис.
– Его высочество прав, – ответил на немой вопрос вошедших Элиор. – Мы сможем найти ведьму по мантии-невидимке. Если Эарлан будет постоянно вызывать в себе воспоминание, как он шёл вместе с ней под покровом волшебной ткани, мантия даст нам возможность чувствовать магический след ведьмы и прийти по нему к его обладательнице.
Эарлан достал из широкого внутреннего кармана магический покров – эльфы поняли это по чуть зарябившему воздуху.
– Всё время, пока я был на той поляне, где на нас напали тролли, мантия была прикреплена к моей одежде и, хотя она не делала меня невидимым, так как не укрывала полностью, я был скрыт от магического поиска. Пока она не оторвалась от меня. В тот самый момент, когда у выхода из леса – там, где дрались ведьма и Сенеренталь – появилась Олоримэ, – начал вспоминать принц.
– Так вот почему поисковые чары обнаружили вас так поздно! Вы всё время до этого были под скрывающим действием мантии! – вздохнула Тарья и снова поразилась, как близко от смерти в тот день прошёл его высочество.
– А потом всё произошло в один момент: мантия оторвалась, появилась Олоримэ, и началось это невероятное колдовство, которое, как я думал в тот момент, принадлежало именно ей. Тролли тоже отвлеклись на него, и я успел подхватить мантию…
Элиор приблизился к волшебнику и призвал свою магию.
– Вспоминайте, Эарлан, как шли с этой ведьмой, что она говорила, что делала. Держите в голове этот образ.
Волшебник вздохнул и открыл свои мысли, отпирая и для самого себя двери, за которыми находилась Сенеренталь. Ведьма, принявшая её облик, не могла не напомнить о ней. Почему-то теперь вспоминать эльфийку Эарлану было тяжело. Он чувствовал: то, что было, больше никогда не повторится и никогда уже не будет так, как прежде. Этого Эарлан вынести не мог и предпочитал совсем не вспоминать о спокойном времени и беззаботных разговорах. Но теперь надо было вернуться в прошлое, и он стал представлять перед собой девушку с синими крыльями, вспоминая, что за её внешностью в тот момент скрывался враг, а настоящая Сенери шла по их следам через лес и изо всех сил пыталась успеть…
Как ни странно, воспоминания показались ему блёклыми, словно это случилось несколько лет назад, хотя прошло всего два декадона. До окончания сезона и года оставалось совсем немного. Ещё двенадцать дней, и – поздняя осень закончится. И наступит весна. Так странно некстати теперь.
Вот ещё несколько моментов промелькнули перед Эарланом. И тогда Элиор отошел от него, сел в кресло и вышел на поиск ставшего знакомым ему следа.
Все в комнате затихли и, не шевелясь, смотрели на ясновидящего. Не было никакого напряжения в их неподвижности, просто не было смысла что-то говорить и делать. Эвелис сидела, опустив глаза вниз. Олоримэ со светлым лицом смотрела в пустой сад.
– Как холодно сегодня, – вдруг произнесла Тарья. Эарлан вздрогнул от её слов, машинально перевёл взгляд на сад за окном и изумленно ахнул. Эльфы повернулись посмотреть, что его так удивило, и застыли, внимательно следя за падающими снежинками.
Олоримэ медленно прошла по комнате и встала у окна. Весь сад Повелителя сиял ослепительной белизной.
– В Танмере никогда не было снега! – тихо произнесла она, качая головой. В приоткрытое окно с резким ветром залетели несколько снежинок и легли на пол, не тая от прикосновения к ковру. Ветер взметнул платья эльфиек, и в комнате воцарился холод.
Глава 15В поисках ведьмы
Сенеренталь совсем не чувствовала усталости. И хотя тренировка длилась около трех часов, она была полна энергии, и что-то внутри неё жаждало поскорее испробовать эту новую силу. Мысли поднимали её всё выше и выше, и в мечтах она яростно сражалась с войском Темной империи, с наслаждением используя свою магию. Она теперь – Дракон, рожденный из Лотоса!
Сегодня это впервые получилось. Девушка сменила ипостась и обратилась в небольшого чешуйчатого зверя огненно-красного цвета с перепончатыми крыльями. Длинный хвост украшали острые шипы, и от всей этой новой сущности веяло грацией и вместе с тем грозной и внушительной мощью. Хотя она была всего в три метра длиной.
Кондр был очень доволен. Ивлин, опоздавший к началу тренировки – он, как ученик Кондра присутствовал на них в качестве зрителя, – в изумлении остановился у высокого дуба, когда увидел на поляне маленькое, изящное животное.
– Запомни этот момент, дитя моё… – тихо сказал ему Кондр. – Ты одним из первых увидел вторую сущность Стражницы. Когда она будет на пике своего могущества, ты будешь помнить, что видел её такой маленькой и беспомощной. Она сейчас подобна новорожденному дракону, только что покинувшему свой лотос…
Договорить эльфиол не успел. Сенеренталь захотела почувствовать новое тело в полной мере. Она сделала несколько шажков, проверяя лапы и крылья, и извергла огонь.
Когда Кондр и Ивлин уняли начавшийся пожар, Сенеренталь уже стояла в своем прежнем облике и виновато смотрела на эльфиолов. Кондр улыбнулся и покачал головой.
– Твоя вторая ипостась великолепна, – произнес он, пресекая все оправдания. Эльфийка вздохнула. Ивлин ничего не говорил и только смотрел на неё, широко раскрыв глаза, благоговейно и удивленно.
– Драконесса Сенеренталь, – произнес после небольшой паузы Кондр. – Единственная в своем роде – эльфийка, умеющая принимать другой облик!
– Сенеренталь… – тихо повторила эльфийка. – Нет. Я больше не Сенеренталь, – твердо произнесла она. – С тех пор, как я узнала, что владею Лотосом, Сенеренталь перестала существовать. Так звалась другая эльфийка. Которую благословила Земля, и которая ничем не отличалась от других живущих своего рода.
– Но ведь ты не хочешь исчезнуть из жизни своих родных и друзей? – спросил Кондр. Эльфийка отрицательно покачала головой.
– Я не хочу, чтобы кто-то кроме семьи знал о том, что мне покровительствует Лотос, – медленно сказала она. – Пусть все остальные мои знакомые – прежние и будущие – будут знать Сенери – обыкновенную эльфийку, дочь Иреланта, находящуюся под покровительством стихии Земли. А Стражница будет зваться Таль и закрывать лицо, чтобы никто не знал, как она выглядит.
Эльфиол внимательно выслушал её и кивнул, соглашаясь с её решением.
– Драконесса Таль, Стражница Танмере, – возгласил Ивлин, грустно улыбнувшись.
***
Дни шли, и Сенеренталь уже не считала их. Ей стало казаться, что она очень давно живет в Алкидоне и не знает ничего, кроме зеленых рощ и полян.
– Ты знаешь, что в Танмере пошел снег? – сказал ей несколько дней назад Ивлин. Эльфийка удивленно посмотрела на эльфиола и покачала головой. А потом забыла, даже не представив себе родные земли под белоснежным одеялом. Почти всё время она посвящала тренировкам. Кондр рассказывал ей о магии, открывая всё новые и новые возможности. И ничего, кроме этого, не интересовало эльфийку в то время. Она не помнила и о той первопричине, приведшей её в Алкидон.
В один из одинаково прекрасных дней девушку нашел Грей в её небольшом домике за чтением книг, данных ей Кондром, и сообщил, что её желают видеть старейшины.
– Они хотят поведать тебе о принцессе Феррии, – сказал он, когда они шагали по тропинке к дому главных эльфиолов.
– О принцессе? – переспросила Сенеренталь, и словно пелена спала с её памяти. Как будто из другой жизни всплыли Эарлан, Повелитель и её друзья. – Калипсо! – воскликнула она, внезапно останавливаясь. Грей оглянулся и с тревогой посмотрел на девушку.
– Я почти забыла о них… Обо всем! – прошептала эльфийка. Эльфиол успокаивающе положил ей руку на плечо.
– Ты была занята. У тебя имелась другая информация, над которой надо было подумать.
Эльфийка посмотрела в глаза Грею и решительно пошла к дому старейшин.
Пройдя небольшой проходной холл, девушка зашла в комнату, где она встретилась с эльфиолами в первый раз. Там ее ждали четверо старейшин. Двоих она уже знала, это были Терра и Сигиал. Других видела в первый раз.
– Садись, Таль, – серьезно произнесла Терра. С тех пор, как эльфийка объявила о своем желании остаться неузнанной, старейшина называла её только так. Сенеренталь грустно улыбнулась, услышав именно это новое и величественное имя, а не «Сенери», которое осталась для родных и всех прежде знавших её.
– Мы хотим рассказать тебе некоторые факты о Калипсо и её подменыше, жившем вместо неё в Феррии, – произнес Сигиал, когда все сели за стол. – Итак, кто желает быть первым?
– Пожалуй, я, – кивнула Терра и начала. – Когда принцессе было два месяца, ее подменили. Причем сделали это так умело, что никто не догадался. Только королевская ведунья Линфия поняла, что девочка заколдована. Отчасти она была права. Но та черноглазая малютка вовсе не была настоящей принцессой. Она была обычным ребенком горной ведьмы с десятью щупальцами. Ее мать сошла с ума от ужаса и горя, когда Агвирон отобрала у нее девочку и приказала отрезать ей лишние конечности, а два оставшихся щупальца превратить в ноги. После этого во дворец переместился посланец королевы, который положил на место Калипсо ребенка горной ведьмы и умчался обратно с настоящей принцессой на руках.
– Зачем же она была нужна горным ведьмам? И жива ли она? – затаив дыхание, спросила Сенери.
– Вопрос следует ставить по-другому, – покачал головой один из эльфиолов, не известных эльфийке. – Зачем на её место подослали горную ведьму?
Сенеренталь повернулась к говорившему. Эльфиол продолжил:
– У каждого места есть своя энергия, своя волшебная сила. Она развеяна в растениях, в воде, в самой земле. Эта сила тесно связана с силами живущих на ней. Действие её неощутимо, как неощутима необходимость воздуха. Но если место лишается своей силы, жизнь там погибает. Однажды такое уже произошло во владениях сильфов. Теперь вместо цветущих садов там пустыня, которая носит имя ЗаСОВ – Зона, свободная от волшебства… Магия природы по своей сущности огромна. Когда она размещена по всей местности, этого можно не ощутить. Но если сконцентрировать её в одних руках, это будет невероятное оружие.
«Оружие? – повторила про себя Сенеренталь. – Королева Агвирон добыла какое-то оружие, которое считает непобедимым!» Эльфийка внимательно уставилась на эльфиола и стала напряженно слушать, не перебивая и не высказывая своих мыслей.
– Феррия имеет такую энергию. Как и любая другая земля, – говорил эльфиол. – И именно за этой волшебной силой Феррии королева Агвирон и посылала подменыша. Теперь вся эта огромная энергия находится во власти королевы горных ведьм, а земля волшебников, лишенная природной силы, обречена на гибель. Вот почему там стала возможна революция.
– Но как подменыш помог ей заполучить эту силу? – обескураженно произнесла Сенеренталь.