– Но сейчас ты в безопасности? – Эдриан спросил у дочери.
– Да… – ответила Вивьен. – Но всё в порядке!
Он уловил её неуверенный тон, и покачал головой. Эдриан уже привык не расстраиваться по пустякам. Он перестал верить в опасность, которая может его уничтожить. Эйди и вправду считал, что переживет все на свете, начиная от биологической войны, заканчивая песчаные бури и вторую Хиросиму. Дорога, вымощенная желтыми кирпичами, не сулит счастье и бывалым странникам.
Эдриан был не против наткнуться ночью на мародёров, маньяков, обычных убийц и карманных воришек. Казалось, он был готов ко всему, к чему не были готовы простые смертные. Эйди усвоил давно, что не нужно бояться собственной телесности. Нужно принимать физические страдания такими, какие они есть на самом деле. Он не боялся быть проткнутым, простреленным, подожжённым, обезглавленным и порезанным на маленькие части. Эдриан боялся лишь собственных мыслей, которые прочно засели в его голове. Он чувствовал собственное бремя, ту непосильную ношу, которую он вынужден нести не один десяток лет. «Заботливый» Эйди боялся встречаться с самим собой, в котором сидела пустота – черная и зыбкая, как пески Сахары.
Вивьен же вечером решила отдохнуть ото всех своих дел, как и от бед, от которых не могла спастись. Эдриан опять включил телевизор с ужаснейшей программой про рыбалку, готовку, каких-то канадских мужиков с топорами… Ей казалось, что в эти моменты он отключается и путешествует где-то в чертогах своего разума. Казалось, что он пытался вспомнить то, что давно запретил себе вспоминать…
– У нас слишком много отчаяния на двоих – необходимо с кем-то его разделить, – подметила Вивьен.
– Ну…наверное, – кивнул Эдриан.
– Пап, ты меня же подбросишь на собрание? – сказала Вивьен, сразу же переведя разговор.
– Наверное да, чем нет, но я там с тобой не буду. Одна встретишь его. Главное, не облажайся! – сурово заметил Эдриан.
– Почему одна? – Вивьен это встревожило. – А я не буду выглядеть слишком вызывающе?
– Если только не нацепишь свой корсет а-ля бурлеск. Я с Питером должен перевезти партию нашего естественного напитка («медицинская кровь»). Будь вежливой и воспитанной, как это обычно делают всякие английские леди, как твоя тетушка Маргарет, допустим.
Тетушка Маргарет – это его самая больная тема, но о ней чуть попозже. Ужасная чванливая английская женщина, которая своей чопорностью и мещанством засушила английскую глубинку, в которой жила и теперь хочет добраться до своих американизированных родственников. Тетя Маргарет – это гроза североамериканскому обществу в лице новоиспеченного Ковена и четы Киршнер. Монтгомэри лично запретил ей посещать ковен, ибо она там вызывала бурю негодования. Она подмечала все недостатки местного самоуправления и говорила реальные пути выхода – за это её и ненавидел Монтгомэри. Он не люби правду.
– Пап, осталось не так долго до встречи в сообществе. Давай я сейчас займусь делами…что ли ты поможешь мне прибраться в доме? – спросила Вивьен.
Эдриан закатил глаза и недовольно посмотрел по сторонам. Казалось, в большой гостиной комнате было так мрачно, что нельзя было заметить тонны пыли на вещах – комоде, большом диване, полках и антресоли. Эдриан расправил персидский ковер, который потерял свой цвет. Люстра уже давно перестала работать. Было душно и сыро, как июльским вечером, но Эдриан не затеял уборку.
Вивьен услышала, как Эйди судорожно достаёт бутыль из рефрижератора. Он медленно передаёт напиток Вивьен и сам удаляется к себе в комнату. Вивьен со стаканом поднимается к себе в комнату на второй этаж. Она ложится на свою кровать и прикрывает глаза. Вот-вот и напиток начинает действовать, силы приходят к ней, а с тем и спокойствие. Она пропадает внутри себя и засыпает ровно до того момента, как не наступает мрачнейшая ночь.
Рано утром рассвело, однако комната никогда не была залита светом. Суровые ставни как дань вампирской моде и самоотречению. Окна были наглухо завешена плотной темной занавеской из льна в три слоя. В пустой комнате, где отдыхало бренное, как она сама выражалась, тело, всегда была мрачно, сыро и грязно. Вивьен никогда толком не могла их убрать. Вещи в хаотичном беспорядке покоились в шкафу, вылезали из тумбочки, валялись под столом, были зацеплены за стул, вываливались из открытого комода. Грязные ботинки и туфли неаккуратно вылезали из-под кровати, которая больше напоминала будуар в самых скверных французских традициях. Будильник Вивьен, громкий и непоправимо раздражавший, всегда возвращал её к жизни. Сны разума, как завещал Франсиско Гойя, порождал чудовищ. Вивьен просыпалась от тяжелого, вязкого сна. Она боялась пропустить наиболее важные детали, которые она запомнила.
Однако Мисс Киршнер успевает причесаться и переодеться, промыв тело холодной тряпкой под проточной водой. Она одевалась старомодно, но со вкусом – длинный пуловер, кожаная юбка и сапоги. Вампирское собрание давно уже научилось её презирать по-настоящему. Для них Вивьен была просто выскочкой, живущей со «странноватым» отцом в обветшалом доме. Её речи про солидарность, безопасность и лучшую жизнь игнорировались максимально. У неё не было ни права голоса, ни права выступать более одного раза в две недели. Женщин-вампирш лишали и многих других прав, за которые уже и давно борются в человеческом обществе. Право быть избранным в местное самоуправление жестко игнорировалось в вампирском обществе, так как это было правом элиты и только. Монтгомэри сам мог назначать преемника.
Вивьен опять вспомнила про фотографию Докери – молодой симпатичный человек с правильными аристократическими чертами лица, зелеными глазами и темными волосами. Мисс Киршнер быстро переложила его фото в сумку.
Эдриан уже ждёт её в “Hammer”. Он включил панк-рок и руками тарабанит по рулю, то и дело сигналя. Видимо, это хороший способ отпугивать местных бомжей и наркоманов.
– Я же говорю, что сдам эту груду металлолома, если еще раз не заведется, – Эдриан заметил, что Вивьен неодобрительно посмотрела на машину.
– Ты надеешься, что он будет играть с тобой в приставку и подцеплять одиноких женщин в барах? – спросила Вивьен про Докери.
Эдриан замотал головой и усмехнулся над её вопросом.
– Вовсе нет. Просто будет с кем поболтать на тему футбола, конечно же.
– Только я одна знаю, что ты втихаря смотришь женские сериалы для бабушек? – заливисто засмеялась Вивьен.
– Эй, «Аббатство Даунтон» смотрели мы вместе, – подхватил Эдриан.
Чета Киршнер выехали из дома, направляясь в ковен. Ужаснейшее и величайшее собрание вампиров проходило в заброшенном мотеле, в подвале, где раньше было казино. Сейчас здесь тоже играют, но уже под другим законам. Никто терпеть не мог это место. Однако Вивьен волновали собственные мысли. Докери был всего лишь отвлечением от того, что ей уже давно плохо.
Глухой темной ночью Вивьен поняла, что начинает сходить с ума сильнее, чем ей это казалось раньше. Она даже не ответила на звонок Эдриана, вдруг поняв, что он незаметно медленно, но верно начинает раздражать её, например, как он смеется или произносит согласную «ф», почему-то ей казалось, что у неё такой дефект речи именно из-за него, и теперь она старается как можно четче выговорить эту букву, но не просто получается. Ей казалось, что его легкий хорватский акцент становится сильнее, тем самым начиная её неимоверно раздражать. Иногда Эдриан говорил совершенно без акцента, намекая, что он обычный европейский американец, а иногда говорил с приторным восточно-европейским акцентом, что её дико злило. Кажется, что его привычки и повадки засядут в ней и уже сидят, а она хочет истребить их до самого конца. Осталась всего лишь одна неделя. Потом всё. Конец. Вивьен опять передразнивает себя и корит страшными словами Эдриан за то, что на военной службе и самых гуманных побуждений некто из сослуживцев уверил Вивьен, что у неё есть «прикольный восточно-европейский акцент», причем никто раньше никогда такой не говорил ни ей, ни Эдриану. Теперь она сильно комплектует и проговаривает каждую согласную прежде чем произнести нужное слово. «Эдриан, как же ты меня измучил я ненавижу, когда ты такой. Не общайся со мной больше никогда (прости меня за все)». Она становится нелюдимее и все сильнее хочет уйти в себе. Оборвать все контакты. Нужно убежать ото всех. Они начинают ограничивать твою свободу. У тебя есть только ты. Прекрати со всеми общаться. Хребты безумия.
Приходят злые человеконенавистники, обиженные судьбой вампиры, которые постоянно трещат о своих болячках, говорят, что скоро будет восстание и начнется война. Вампиры в настоящее время выходят из подполья. От этих бесед у Вивьен голова раскалывается.
Фейсконтроль исключает лишних. Охрана быстро вычислит «чужака», который будет изгнан или же уничтожен. Собрания у них обычно тогда переносятся, ибо все вампиры боятся «случайных» вторжений. Приглашения заранее рассылаются на электронную почту. С каждым разом их городишко стареет, опускается все ниже и ниже, все отсюда едут на заработки, раньше это был процветающий округ, а сейчас пристанище для ошметков общества и вампиров. Вампиры имеют тенденцию к стяжению в самые неприметные и жуткие районы, чтобы ассимилировать в конце-то концов. В воздухе повиснет чувство бесперспективной жизни. Община всех прикрепляет к себе, а чужаки подвергаются гонениям и, в конечном счете, истреблению. Кто не сними, тот – против. А кто против – смерть через сожжение. Всё просто. Здесь философия варваров работает на все сто процентов.
– Тебя проводить до входа? – ненавязчиво спросил Эйди, явно желая, чтобы Вивьен ответила отрицательно.
– Не надо, спасибо, – уклончиво ответила Вивьен.
– Передай привет. До скорого! Звони и веди себя прилично, не заставляй меня краснеть потом. Вежливость – лучшее оружие, помни, – заключил Эдриан, нажав на газ.
Насчёт вежливости я помнила. Джей, охрана на фейсконтроле, бывший полицейский, а ныне – отъявленный вампир. Вивьен с улыбкой быстро проговорила, что Эдриан сегодня к ним не присоединится.
Вивьен быстро спустилась по ступенькам и уперлась в дверь. Второй охранник заново спрашивает другое кодовое слово и впускает. Она повторила, и дверь открылась.
О, нет! Все уже собрались и ждут только меня. Вивьен издалека увидела их недовольные лица, и как Монтгомэри в середине стола толкает речь с бокалом в руках, а рядом с ним сидит сам Докери. Уильям держал голову прямо, спина ровная, самодовольный вид, безмятежность, черный костюм с иголочки. Английский джентльмен со спиной танцора.
Энтони Монтгомэри – вампир, принадлежащий к вампирской элите – потомственному клану Монтгомэри, потомков немецких вампиров, переехавших сюда из Пенсильвании. Это был мужчина неопределенного возраста, статный с короткострижеными черными волосами и большими зелеными глазами – вылитый Люцифер. Тони Монтгомэри не любил чету Киршнер, он их не мог переварить с того дня, как они переступили порог Ковена и прикрепились к участку.
– Мисс Киршнер, не стойте за уборной! – проворил Монтгомэри, растягивая слова как резину.
Тони быстро заметил Вивьен, щелкнув пальцами. У Вивьен самый неловкий выход и всех возможных. Она медленно вывалилась из-за угла и одарила всех неловкой улыбкой. Монтгомэри недовольно указывает, что ей сейчас надо сесть рядом с ним. Он ищет за спиной Вивьен Эдриана, которого не находит.
– А где Мистер Киршнер? – произнёс он быстро.
Мисс Киршнер стало ясно, почему Эдриан не захотел с ней сидеть в Ковене. Они чертовски опоздали на собрание. Вивьен одним глазом заметила, как Докери узнал её по той фотографии из анкеты. Он, видимо, пытается предугадать, кто она такая. Его взгляд скользит по сумочке, жакету, Вивьен ловит его взгляд, он смущенно отводит глаза в сторону Монтгомэри.
– Он уехал по делам. Это срочно… – Вивьен спокойно ответила.
– Как всегда, – Энтони отвечает недовольным тоном.
– Нет, не как всегда! – Вивьен сразу же возразила.
Она никогда не могла уступить Тони. В том числе и выставить себя крайне непедантичной она тоже не могла.
– Ладно, не сейчас. Садись, пожалуйста, рядом со мной! – указывает не небольшой стул Энтони рядом.
Вивьен села за стол прямо напротив Докери. Тони специально подвинул её стул к себе.
– Мы ждали тебя почти 1 час и 15 минут, – Тони специально на показ поднял свои наручные часы и протянул ей.
– Мистер Монтгомэри, но же встреча начинается в час ночи? – Вивьен показала свои часы.
– Я не мог дозвониться тебе со вчерашнего вечера и сообщить, Вивьен, что Уильям Докери приезжает раньше, – засмеялся Монтгомэри.
Этим ответом он заткнул в Вивьен порывы отстаивать правду. Она смущенно посмотрела на скатерть, которую опять не могли нормально помыть. Муха жужжит над её ухом, она ловит её и отшвыривает от себя.
– Я почти всё рассказал о нашем городе, что должна была сделать ты или Эдриан. О вас немного рассказал, – Монтгомэри подмигнул Вивьен.
Вивьен сегодня не хотела устраивать словесный переполох, так что приходилось всё выносить на себе. Она успокаивала себя тем, что надо переждать бурю в стакане. Тони Монтгомэри не такой уж и гадкий, но выставлять кого-то в плохом свете – это его любимое хобби, как играть в большой теннис.
Это все было в нашем псевдоинтеллектуальном стиле. Чтобы не превратиться в зануду, как ей советовал Эдриан, Вивьен училась вести светский диалог буквально со всеми. Никто и не знал, что она предпочитает интеллектуальную литературу. Эдриан говорил, что если она будет каждый раз высказывать своё неудовольствие, то Тони будет заводиться сильнее, чем обычно. Эдриан выражался как можно проще, шутил примитивнее, жаловался на погоду, полицейских, налоги, ночные пьянки и заварушки – словом, он очень сильно пытался походить на нормального вампира, который просто «слишком устал» от всего. Шутил он обильно и изрядно, каждый раз начиная новую забавную историю со слов «как-то я напился в компании…», впрочем, все уже и так начинали хохотать. Эйди явно пользовался популярностью не потому, что был харизматичным мужчиной, а был простым и непритязательным в общении, умел шутить и привлекать внимание противоположного пола. Вивьен это бесило, потому что она не любила ассоциаций с Эдрианом, это её угнетало.
Конечно же, я с этим адским ремонтом Вивьен и Эдриан застряли надолго. Хотели, как лучше, а получилось – как всегда. Сейчас наконец-то Эдриан гоняет декораторов и дизайнеров интерьера, чтобы хоть как-то облагородить тот дом. Копили на него чрезвычайно долго, я чуть ли не на коленях выпрашивала у главы города, а потом и у Монтгомэри на разрешение о собственном участке. Постоянно они ссылались на этот чертовски криминальный район! Даже пытались привести свидетелей и документальную хронику, что пару раз в месяц нас точно обзывают сатанистами и пытаются поджечь этот дом. Но это их дом! Вивьен не хотела жить в мотеле при Ковене, не хотела слышать этот адский топот, грохот в людных кабинах.
Им сильно был нужен свой дом. Их права урезали – ладно, их пытались лишить дома – вот тут и начались забастовки. Чета Киршнер – отъявленные вампиры, которые хоть капельку боролись за свои права.
Это все из-за «адской бедности и смутного происхождения», как думала Вивьен. С ними не общаются богачи (вампирская элита), потому что у них вкус бедняцкой жизни, Киршнеры привыкли экономить и не жить в роскоши.
Но даже Монтгомэри поблагодарил их за поддержку на кампании через месяц после выступления и его победы. Вивьен и Эдриан для него – хорватские шпионы. Потом это стало шуткой. В Ковене их прозвали «чета хорватов с еврейской фамилией», хотя Вивьен даже приносила доказательства, что «Киршнер» – это фамилия отчима Эдриана, который был евреем. В Эдриане и Вивьен нет ничего еврейского, хотя в присутствии их упорно выпускают несколько шуток. Впрочем, они до сих пор не верят, что Эдриан родной отец Виви. Детский альбом тоже не помог…
Киршнеры повисли над той пропастью во лжи и смятении. Сколько раз Вивьен выступала с поправками, сколько раз она произносила речи о том, что их могут уничтожить и выжить в любой момент – всем все равно. Вампиры – народ кочевой, причем не боится ничего. Всем бы так жить, постоянно в бегах, в преступлениях, а тут – смерть на канадской границе. Сознательность отсутствует напрочь. Вивьен бьётся за себя и Эдриана, потому что они полностью не защищены. Она всегда приносит эти справки, что они не убивают каждую ночь людей, постоянно получают донорскую кровь, не занимаются разбоем, мародерством и прочим тяжкими и нетяжкими.
– Сейчас Мистер Докери расскажет, что он планирует сделать, – произнёс Монтгомэри с едва заметным немецким акцентом.
Монтгомэри, выпустив эти слова наружу, ту же уселся, осушив бокал. Он щелкнул руками и подозвал своего помощника, указав на Вивьен. Тот быстро принёс Мисс Киршнер её бокал, поставив так неаккуратно, что кровяной напиток чуть не брызнул ей на одежду. Однако Вивьен это уже мало волновало, она всецело была обращена к Докери.