– Да уж знаю…
Медвежий праздник
Подходило время Медвежьего праздника, Комоедицы. Опять лучшие охотники отправлялись в лес, добыть лесного хозяина.
Ну а в леса пришла пора весны и веселья и свадеб. Коты Альмы тоже пошли жениться. В одну из ночей девочка просто упала с лавки, услышав нечто ужасающее. Альма слышала из леса душераздирающий кошачий вой. С такими заковыристыми трелями и завываниями.
– Чего, слушаешь? – улыбаясь, спросила Агна, – твои коты шустрые…Много котяток будет.
– Ну, они быстрые, ласковые такие…
Ведьма засмеялась, и получше укуталась платком, налила из жбана душистый настой в деревянный ковш. Девочка отпила немного напитка и слегка успокоилась. Присела опять лавку и легла спать дальше.
Но праздничная неделя началась, а Альма проснулась от необычных запахов, наполнивших дом. Геля, Зия и Мила уже в восторге носились по горницам, надев берестяные маски на лица. Ученица поднялась с лавки, ещё чувствуя усталость после вчерашнего тяжёлого дня, двух исцелений. Чуть пошатываясь, она спустилась в подклеть, где умылась, затем оделась, и присоединилась к хозяйке дома в подготовке угощения. Правда, в ярких шествиях теперь не поучаствовать, и не посидеть за столами, раскинутыми под яблонями с обрядовой едой. .
– Агна, а вот для чего люди женятся? – спросила, призадумавшись, Альма.
– Так по любви друг к другу, вдвоём же всяко лучше, чем одной, – не отрываясь от скалки, раскатывая тесто ответила ведьма, – да так и заповедано- муж да жена.
– А чего ты опять замуж не идёшь?
– Так я и не одна. Трое дочерей, и ты со мной живёшь. Скучать некогда. И муж был, только утонул он.
– Непонятно… Давно Ильзы не было. Она любит у нас комоедицы встречать. И никого из своей колоды не прислала…
– Тут соглашусь, – говорила ведьма воспитаннице, как взрослой, – и вестника нет. Как бы худа не было.
– А чего худа-то? – и у Альмы глазищи как плошки сделались.
– Знаешь же, что Элла сама ушла, а всю власть на Ильзу оставила. И Ильза за Эллу Мёртвой Царевной сделалась. И Ильза могла уйти…
– Да как же…– нервно засмеялась девочка, – не могла сама нас бросить, Не по Завету это.
– Посмотрим… Ты давай, крендели мастери. А то уж печь прогрелась.
Альма кивнула, и принялась дальше укладывать готовые калачи и крендели и посыпать их семенами мака. Сама сделала, сама и засмотрелась. Видел бы сейчас её отец, небось, похвалил бы.
Но вот. Агна сама стала отправлять в зев печи вкусные заедки. Дело шло быстро, и теперь надо было ждать часа два. Каша же и мясо готовились долго.
– Отец про тебя спрашивал, Альма, сходи домой. Я его на торгу видела. Печалится по тебе очень.
Девочка быстро глянула на наставницу, поджав нижнюю губу, но лишь отрицательно покачала головой. Агна только вздохнула, и опять достала веревочное плетение и вручила девочке.
– Вот, повтори моё послание.
Альма взяла клубок, и принялась быстро вязать узлы, сверяясь с образцом. Наконец, было готово, и она отдала урок ведьме. Та принялась читать:
– Я свила послание – « На право пойдёшь- удачу найдёшь». А ты связала узлы так:«На право пойдёшь- жену найдёшь» . Тоже неплохо, но в двух знаках ты ошиблась. Будем повторять снова и снова.
Альма стараась, вязала и распускала узлы, пока Агна удовлетворенно не кивнула головой, и поцеловала девочку в лоб. Ученица довольно улыбалась. Всё ведь было совсем неплохо, и никто больше не изводил её, не давая покоя придирками и угрозами.
Но доспели пироги, в печи стомилось и мясо, и перловая каша. И у них был праздник, не хуже, чем в селении. Они подняли кушанья наверх, расставили на столе, и позвали Гелю, Зию и Милу. Малышки чинно уселись за стол, а мама их спросила, прочитав присказку:
– Гуси- гуси?
– Га-Га-Га! – ответили они со смехом, и принялись стучать лодками об стол.
– Есть хотите?
– Да-Да-Да!
И придвинули тарелки с кашей и мясом. Ведь слово «Гант» означало «Гусь», Гусь было священным животным, фарном – ваханой племени северян. Агна и Альма смеясь, тоже приступили к еде. Это был такой прекрасный и светлый день! Ну, собственно и каша удалась да и мясо с зреном и брусникой тоже были великолепны.
Но тут, раздались крики и обрядовые песни, требующие хозяев усадьбы. Громко лаяла собака. Ведьма и её воспитанница переглянулись. Надо было встречать гостей, тем более, в такой праздник.
***
У ворот подпрыгивали, танцевали и рычали трое мужчин, нарядившись в шкуры и маски, изображавшие медведей. Они тащили за собой салазки, на которых лежали подарки, накрытые мешковиной. Это было странно, ведь это гости в масках требуют даров от хозяев, а не наоборот!
– Заезжайте, – и Агна поклонилась гостям поясно, коснувшись земли.
За ней повторила и Альма, стараясь не отставать от своей наставницы ни умениями, ни разумом. Ряженые зашли во двор, поклонились и сами. Тут один из них, и не самый высокий и статный снял маску, быстро подошёл к Альме, схватил её и подкинул в воздух. Девочка засмеялась, как в детстве. Затем гость заключил юную целительницу в объятия.
– Отец, – только и прошептала она, крепко обнимая долгожданного гостя.
– Альма…Выросла то-как. Скоро уже и в невесты выйдешь, : смеялся и Рес, – я тут как раз женихов привёл что -бы десять раз не ходить.
Двое спутников Реса сняли маски, обернувшись из медведей пригожими молодцами.
– Это Надар, – назвал мужчина одного, – а это Ялин, наш силач и борец. Ялин он и в унотах у волхва нашего, Винала. А Надар он и охотник хороший, и что на гудке, что на рожке играет так, что заслушаешься.
Альма поглядела на обоих. Надар всё был более пригожий, с ямочками на розовых щеках и улыбался хорошо. Ялин показался юной зназарке слишком уж большим даже для гантов. Смотреть на него модно было только с опаской, призналась она сама себе. И тут и Скара решила познакомится. Она вдруг обвилась вокруг правого запястья хозяйки и приподняла голову, и показала язык. Надар только улыбнулся, а Ялин сделал полшага назад, правда, не изменившись в лице.
– Пойдёмте в дом, угощение готово, – резко вмешалась в происходящее Агна.
– Да и у нас подарки припасены, – и Рес стал выкладывать перед собой свёртки, – это вам по тулупу, валенки для твоих дочерей, Агна, бочонок рыбы вяленой, одеяла войлочные. И тебе, знахарка, на шубу, – показал и пару соболей, – и медвежатина.
– И твоя дочь, кормщик, тоже лечить умеет. Да и получше меня, – похвалила ведьма воспитанницу.
– У меня рука болит, не проходит. Как били зверя в Студёном море, так и не проходит, – пожаловался Рес, показав на левое плечо.
Альма посмотрела, заулыбалась, только положила ладони на правое. а не на левое плечо.
– Позабыл ты, батюшка. У тебя правое плечо болело, а не левое. Теперь хорошо?
– Ну всё…Пойдёмте обедать, – словно приговорила хозяйка, у которой теперь лицо стало совсем встревоженным.
Теперь гости сняли свои медвежьи наряды, оставшись в праздничной, украшенной вышивкой одежде. Юноши взяли подарки, и пришли вслед хозяйке дома. Альма шла рядом с отцом, тот взял её а руку.
– Не скучала тут?
– По тебе скучала, отец. Рад, что ты пришёл сегодня.
– Что делать? В Гандвике богатая добыча. Много чего выменять можно.
– В Оуме и Саргате побогаче живут. Пашни большие, а на зерно выменять много чего можно. Меди у них много. Вот у нас, в Грустине, и в Варте, если только соболь да рыба. Ну, ячмень растёт с трудом и масло есть, подземное, вонючее и толку от него, что горит оно хорошо.
– Умна не по годам, ты, дочка, – довольным голосом заметил Рес, – а Оуму да Саргату и лес нужен, да и то что из Гандика идёт- оленина, меха, рыбий зуб, речной жемчуг. И все не мог же в Оум уйти?
– Согласна. Рука точно не болит?
– Нет, всё хорошо.
Геля, Зия и Мила вели себя чинно рядом с пустыми тарелками. Агна положила теперь им пирогов, и рядом поставила угощение для Надара, Ялина и Реса. Альма помогала, и что бы никого больше не смущать, спрятала Скару в крынку под своей кроватью. Маленькие девочки, ухватив свои тарелки, сели напротив Надара и Ялина, и принялись настойчиво потчевать разными вкусностями. Агна старалась не рассмеяться, смотря на ставшие просто алыми лица двух юношей, молча страдавшими от детской непосредственности. Но, они старались держаться, и не уронить славу гребцов ватаги самого Реса.
Сам кормщик сидел рядом с Агной, и шептался с хозяйкой дома о Альме. Оба часто кивали на девочку, затем согласно заулыбались. Юная знахарка же, сделав невозмутимое лицо, не спеша ела пирожок с начинкой из сушеных, и потом вымоченных яблок. Очень вкусно вышло, тем более с донниковым мёдом. Посмотрела и на Надара, и чуть не не засмеялась. Лишь чудо уберегло от стыдной ситуции.
– Приданое у нас большое, – чуть шепелевя, говорила Геля, – и семья у нас хорошая, никто дурными болезнями не болел. И как мне шестнадцать лет исполнится, сватов пришлёшь.
– Пришлю. А Мила как же?
– Придумаем, – обнадёжила его Геля.
Так что сватовство здесь было в самом разгаре, ну а Зия тоже не терялась. Но, надо сказать и Ялин был не против. Он выудил из сумы бронзовый оберег-черепашку на ремне и положил подарок перед девчушкой. Та в восторге надела ремешок на свою шею.
– Ну да ладно, пора нам в селение возвращаться, в свою Грустину, – приговорил Рес. как старший, одевая шапку, прикрывая бритую голову. Нет, правда имелась маленькая косичка на затылке. Только в мороз ей не согреешься, и без шапки никак. У Надара и Ялина на голове волос было не больше, так же лишь маленькие светлые косички на затылке.
– Рады были вам, гости дорогие, – церемонно произнесла хозяйка дома, – вот, на дорогу вам.
И поднесла каждому по горшочку своего мёда.
Горевестник кричал, что Ильза уснула
Вдруг под вечер раздался грохот, да такой, будто сейчас тын отвалится. Агна, в одной рубахе вскочила, надела тулуп. Ей следом поднялась и неугомонная Альма, укутавшись одеялом.
– Отворяйте! Торопимся мы! – раздался крик.
– Лют. ты что ли? – ответила ведьма, встав на крыльцо.
– Агна, я это! И со мной и Тата!
– Близнецы с нами, – только и проговорила хозяйка, и пошла открывать.
Альма помогла отворить въезд и во двор заехали всадник и всадница на статных лосях . Они тут же спешились и поклонились хозяйке дома. Это были мужчина лет двадцати пяти, и женщина лет двадцати, высокие, с луками и стрелами поверх тулупов, кинжалами и топорами на поясе.
– Зайдите в дом, с дороги- то .
Но Лют показал чёрную ленту, повязанную на рукаве, и крикнул:
– Передайте всем! Ильза уснула! Все могут простится с госпожой!
– Да когда же… – еле выговорила враз растерявшаяся Агна.
– Две недели назад. В Гандвике. Приговорено, провезти ее по всем селениям гантов, что бы люди простились с Мёртвой Царевной, увидели её в последний раз! Поезд будет в селении через неделю, но к вам заедут, не сомневайтесь!
– Подождите, хоть пирогов в дорогу возьмите!
Лют кивнул, и протянул берестяной короб девочке. Альма стремглав сбегала в дом и вернулась с съестным.
– Вот, возьми!
– Будь здрава, красавица! Не держи на нас зла! – ответил юноша, поворотил сохатого, и зловестники поскакали дальше.
– Что он сказал, – растерялась девочка, – будто умрёт скоро!
– Не умрёт, – приговаривала Агна, накидывая запор на ворота, – он никогда не умрет. Ни он, ни Тата, никто из колоды Ильзы. Их что похуже ждёт…
– Да чего же?
– В дом пошли, а то ты замёрзла уже.
Ведьма пропустила вперёд воспитанницу, и закрыла дверь за собой. Дверь была хорошая, дубовая, да обитая изнутри войлоком для тепла. Такая же дверь вела и в горницу, где спали да ели. Так что тепло держалось хорошо, ну а топили печь да еду готовили в подклете.
– Ну что? – в нетерпении спрашивала Альма, присев на лавку.
– Ложись, да одеялом накройся.
– Ага…
– Так вот… Все они, семеро её Спутников отведали крови Царевны, ихора. Вот у нас кровь- красная, а у Царевны- как вода, голубоватая такая. И сила в ней великая- кто изопьёт крови Царевны, не умрёт никогда. И даже если их и ранят и убивают- оживают они опять. Ведь они для войны Царевне и дадены – она же наши земли от чужаков бережёт, и что бы их не убили, дала им такую власть Ильза. А до нее и Элла жаловала своих Спутников таким даром. Но Элла и изрекла:
« Что бы всех из её колоды, когда она уйдёт, голов лишили…»
– Да зачем же…– возмутилась Альма, – в чём же виноваты люди?
– Да слушай, ты, егоза… « Что бы лишённые голов ждали пробуждения Семи Царевен в назначенный срок. А для того Избранным волхвам создать тайное место, и там содержать в бережении тела и головы Бессмертных Витязей, что бы было кому биться за Избранника в конце Времён»
–И что за Избранник?
– Явится он в конце Времён, тот, кто поцелуем пробудит Спящих Царевен, и полюбит одну из них.
– Да сейчас же только Первая Царевна уснула…
Агна кивнула, соглашаясь и тяжело вздохнула. Поправила одеяло девочке, и продолжила:
– Тяжело будет ждать Бессмертым этого часа. И что бы страшных бед на земле не натворили, Элла так и приказала. Не в узилище же им сидеть, не знамо сколько лет.
– Да…– шептала Альма, у которой стали слипаться глаза, – а я бы…а я бы вот… – и заснула.
***
И Агна и Альма думали, что может быть, это был сон? Злой сон, в котором бывает возможно всё. Все эти дни прошли спокойно, но вот, на седьмой день, радался рёв горна, отчего они повскакали со своих мест. Затем окрестности разорвал звон тимпанов.
– Это она, – утвердила Агна, – встретим же Госпожу как следует.
Она сначала накрасила лицо девочки в белый цвет, подвела красным губы, как и скулы. Затем лицо ведьмы стало раскрашено подобным образом. Так же, с белыми лицами, стали выглядеть и дочери хозяйки дома. Они вышли на околицу, ожидая Спящую. Впереде, с горящим факелом, ехал один из Спутников, а ещё четверо несли золотой кованый гроб. Сила людей из колоды Ильзы была невероятной.
Замыкали шествие Избранные, пришедшие с Алатыря. Впереди шла высокая женщина, тоже закутанная по самые глаза в чёрный плащ. Семеро учениц в серых плащах, с накинутыми на лица капюшонами, с гудками и рожками, выводящими печальный мотив.
– Привет, Агна.
– Рада увидеть тебя, Мара. Хоть и случай выдался плохой.
– Всё случилось, как и должно было, травница. И опечалены мы, но и в радости большой. Семьдесят лет несла тяжкий груз Ильза, теперь может отдохнуть. Всё случается, как Элла и обещала:
« И Семь, кто за мной придут, все тяжким сном в пещере уснут»
– Что же дальше?
– То каждый знает:
« Избранник в Страшный день придёт…
Мёрзлого камня он только коснётся …
Как в высь холод льда прорвётся…
Ледяной трон стоит и Спасителя ждёт…
И тут с Семерыми Илья хладное место займёт»
– Неужто и имя ведомо?
Мара только радостно кивала головой, словно ей самой доведётся дожить до того часа тяжкого часа. Агна с трудом понимала наставницу.
И женщина увидела семейство травницы, стоявшее в немом восторге и тяжком страхе, смотря на эту процессию. Юная знахарка не отводила глаз от последних блистающих покоев Ильзы. По знаку Мары крышка была снята…
Альма поджала губы, вспоминая лицо умершей мамы, как она сразу изменилась. Вытянулось лицо, запали глаза. Сначала она пыталась не смотреть на Ильзу. Но, один взгляд и она не удержалась от восхищённого вздоха.
Рядом стояли Геля, Зия и Мила, с округлившимися глазами на ослепительно белых лицах. Не было ни шалостей, ни криков.
Мёртвая Царевна лежала, лицом вверх, со своим ослепительно белым лицом, будто только что заснула. Девочка не побоялась коснуться пальцев Спящей Царевны. Они были твёрдыми как камень и холодными, как лёд. Нельзя было сдвинуть их даже на волосок. Мара смотрела, как Альма касается рук Царевны, и не мешала. Наставнице даже стало интересно, что делает ученица Агны.
– Она словно окаменела, девочка. И стала тверже камня, – тихо изрекла Наставница.
– Она не мертва, это точно, – тихо говорила юная целительница, – она даже нас слышит. Немного…
– Альма излечивает страждущих, – объяснила Агна.
– Я через год поеду к вам, на Алатырь, – похвалилась девочка, глядя восторженными глазами на Мару.
– Мы сможем вернуться в наши горние палаты не раньше, чем через три месяца. Проще было бы отправиться в дальний путь с нами. Чем через год плыть по реке, а затем и по морю.
– Давно хотела пойти на Алатырь. Но, это как старейшина да волхв решат.
– Обещаю, я переговорю с Гудеем и волхвом Виналом. А ты пока готовь свой ларь к дальнему пути. Не испугаешься?
Альма только помотала головой, показывая, как она хочет ехать. Но опять посмотрела на золотой гроб.
– Ну, а нам пора двигаться дальше, – приговорила наставница с тайного места, – сейчас в Грустину, затем в Варту, а там нас ждёт Саргат и Оум.
Спутники подхватили тяжкий груз. и двинулись по дороге к селению, где с Ильзой должны были простится жители.
«Не потерять голову»
Альма всё смотрела на красивый резной ларец, который выменяла на богатые меха, полученные за исцеление. А что такого? Разве спасённая жизнь ничего не стоит? Да люди и сами несут, она ни с кого мзды не требует, сколько ни дали, всё и ладно. Так и ей есть надо, и за это время, пока в себя приходила, рыбы бы наловила. Ну да ладно, и провела рукой по ларцу, на чудную работу умельца. А то вот Мара обещала с собой взять, а и нет никого? Сколько времени прошло. Или случилось чего в верхних землях, в Обских истоках? Пошла девочка во двор, делом заняться, скотину накормить. Главное, надо было сохатого накормить.